– Алия, прекратите. Единственное, что сейчас может исправить данный казус – это признание. Скажите кто.
– Никто! Я вам уже говорила! Я нашла чемодан в свой день рождения, принесла в дом, открыла!
Алия всхлипнула, затряслась под взором амбала в белом, который держал свой кулак наготове.
– Я просто нашла его! Просто нашла! Нашла! – рев, не крик.
– Не врите, Алия. Мы знаем кто вам его передал.
Мгновение. Алия замолчала, закрыла рот, встрепенулась и остро, исподлобья посмотрела за прозрачное смотровое окно. Испуг и недоверие обуяли ее.
Нет, нет, это просто уловка.
Почувствовав перемену настроения, Жнец злорадно улыбнулся, не прерывая зрительного контакта с Алией. Ту затрясло. Она сжала чемодан посильнее в своих руках.
– Никто. Мне. Ничего. Не. Передавал.
– Ну, и отлично.
Похоже, это была его любимая фраза. Алии снова прилетело в лицо.
Дальше она уже мало что понимала. Сидела, откинув голову на спинку, смотрела в лампы слезящимися глазами то-ли от яркого света, то-ли от наплыва эмоций. Ее эмоции то утихали, то снова загорались. Наверное, психика так и работает. Она пыталась защитить себя от полной перегрузки, от истерики, от сумасшествия, находящегося так близко. Все было слишком быстро. Алия чувствовала, как ее схватили под правую руку, положили на подлокотник стула, перетянули ремнем, оставляя вторую руку болтаться тряпичной куклой вместе с чемоданом, так же привязанную к правой. Почувствовала, как протерли локтевую впадинку холодной спиртовой салфеткой. Резкий, кислый и химозный запах сразу попал в ноздри. Алия лишь немного поморщилась и заплакала. Заплакала очень горько, затряслась. Ей снова что-то начали говорить – монотонно и без эмоций, лишь с небольшой усмешкой. Вроде, мужчина в черном, ее Жнец, представился, но она не разобрала его имя среди всех этих звуков. Стало так громко. Она слышала теперь не обычное гудение аппаратуры и ламп, а сильнейший гул – громкий, как будто кто-то дует в огромный горн. Теперь тихие шаги с небольшим стуком превратились в топот тысячи ног. Слезы все текли. Руку вновь протерли салфеткой. Подошли ближе. И Алия вновь всхлипнула.
Она не была ни в чем виновата. Ни в чем. Ей стало страшно, горестно. Захотелось прижаться к бабушке, обнять ее, почувствовать тепло. Многие говорят, что приходим мы в этот мир одни и уходим тоже в одиночестве, и Алия грезила, чтобы это было так. Но она всегда думала – как можно прийти в этот мир одному, если с тобой твоя мать, куча врачей, возможно отец. Ты никогда не был один на один с ними – с Жизнью и Смертью. И сейчас, чувствуя на себе взгляд надзирателя, сжимая в руках чемодан, видя, что к ней приближается мужчина в белом, Алия поняла – она ненавидела это одиночество в своей палате, но теперь, окруженная людьми, чувствовала себе еще хуже. Она не хотела умирать, но еще больше не хотела умирать, осознавая, что последнее увиденное ей будут глаза Жнеца. Мужчина-врач встал прямо над ней, ударил по шприцу указательным пальцем, разгоняя пузырьки и немного пустил жидкость, которая выплеснулась Алии на колени для проверки. А после – наклонился. Как огромная, черная тень без человеческих признаков. Алия смотрела в лицо смерти – бледное, очерченное тьмой. Как саван. Ее забило в истерике где-то внутри, а снаружи она лишь сжалась, стала еще меньше, попыталась соскользнуть по стулу вниз, но ремни крепко держали ее под грудью, а рука болезненно завыла в тисках. Втиснулась в спинку: мышцы шеи напряглись, тени заскользили во впадины кожи. Мужчина поднес шприц к ее руке, нажал на иглу. Жнец что-то снова сказал. Конец.
Алия почувствовала, как холодный метал легонько вошел под кожу, а потом произошла вспышка. Сильная. Сильнее, чем когда она открывала чемодан в первый раз. И зеленая. Врача откинуло в самый край комнаты. Начала звенеть сирена. Алия опустила голову, ее глаза округлились – в руках был сгусток энергии. Он образовывался из чемодана, распространялся, становился больше. И был приятно теплым.
Стул вместе с Алией опрокинули. В комнату забежало еще трое мужчин. Они начали с криками вырывать чемодан, пытались отрезать вместе с ее рукой. Кто-то из них достал военный нож из-за пазухи, замахнулся, попытался вонзить его в кожу Алии, но его откинуло так же, как и первого. Так же, как и всех остальных. Алия просто лежала, шокированная и заплаканная, не в силах отцепить руку от вещи, которая своим светом теперь озарила все. Кто-то ее поднял. Она ничего не понимала, не видела, но новый человек тут же исчез из ее поля зрения, а девушка опять упала на пол. Чемодан ее защищал. Оберегал. Раскочегаривался еще сильнее, и Алия даже не заметила, как все вокруг начало плавиться. Кроме нее. Комната превратилась в только что открытое жерло ада. Мужчины плавились в этом зеленом свете, в этом огне, пронзительно вопили от боли. Сирена становилась только громче. Аварийное оповещение о ЧП заработало, переключило освещение с белого на красный, а люди продолжали выть от боли. Алия не могла это терпеть. Ее начало трясти. Чемодан горел все ярче и больше, девушка видела только перемешанные зеленый с красным, свербящими перед глазами. В комнату забежало еще подкрепление, и тут же было откинуто острой волной. Среди них был и Жнец. Он напугано, взбудоражено кричал что-то другим мужчинам, но те уже не слышали. Алию продолжало качать в эпицентре события. Свет уже вышел за пределы комнаты, озарив весь коридор за приоткрытой дверью.
Как – Алия не знала. Возможно, чемодан дал ей это заметить, возможно, сам всматривался и не замечал на себе чужой взгляд, но она заметила, как Жнец вскинул черный пистолет. Он достал его из кобуры на боку, прицелился и выстрелил. Без раздумий, как надрессированная псина. Ничего не промелькнуло в его глазах.
Вот такие сейчас люди?
Пуля с оглушительным выхлопом вылетела из дула, стремительно полетела, направляясь прямо в голову Алии. Она бы никак не успела среагировать. Но успел он. Огромная, округлая оболочка облепила лицо девушки за секунду, если не меньше, оттолкнула от себя снаряд, который отрикошетил в стену, оглушительно звонко улетая под потолок. Жнец пригнулся, Алия рефлекторно тоже. Это было какое-то чудо. Она была жива.
– Черт! – мужчина не терял времени. Сделал еще дюжину выстрелов, высадив весь магазин, но напрасно – снаряды просто просвистели, провизжали рядом, даже не долетая до Алии, погружаясь в мягкую массу, созданную чемоданом.
Жнец испуганно отполз, замер на пару секунд, вглядываясь в Алию, которая просто улеглась на пол, и надрывно заскользил по кафелю, в потугах встать, выбегая из комнаты. Сирена все еще трещала, гудела, орала. Девушка лежала в зеленой окаемке, уже тлеющей, как угольки от костра. Вокруг все были мертвы, а Алия наконец почувствовав себя в безопасности – окруженная кровью, телами людей, – из-за осознания, что эта вещь может ее защитить, прикрыла глаза, покрепче схватившись за чемодан. Это было замечательное чувство. Алия испытала его впервые за те две недели, и за эту, будущую, текущую. Такой теплый, мягкий сгусток доверия ненадолго зародился у нее под легкими, там, где сердце. Она могла закрыть глаза, зная, что с ней ничего не произойдет.
Глаза после она открыла у себя в палате. Здесь у нее будто появилась привычка просыпаться не там, где заснула. Сердце пропустило боязливый удар. Она подскочила, подпрыгнула пружинкой на кровати, шаря взглядом вокруг себя в поисках чемодана. Тот был как спасительный круг девушки, и, найдя его, она громко с придыханием выдохнула. Страх ушел на столько же быстро, как и появился. Вот только в углу комнаты сидела черная фигура.
Как только Алия ее увидела, поняла кто. Такой молчаливый, пугающий. Символ ее заключения. Весь в черном.
– «Хотя-б, не на мои похороны».
Жнец, – имени его она так и не запомнила, а потому предпочитала сама с собой его называть так, – сидел задумчивый. Ждал когда она проснется. Она уже проснулась. Решила подать знак:
– Чего вам?
Он встрепенулся. Поднял глаза, и в них теперь не читалась надменность, лишь страх. Жнец промолчал.
– Чего…? – тихо спросила Алия еще раз.
Такая тишина ее нервировала. Сидеть с ним один на один нервировало. Девушка покрепче сжала чемодан в своих руках. Наконец он заговорил:
– Алия Маликова, – говорил он, не торопясь, уже без той жеманности и величавости, как раньше, – вчерашний инцидент… Сильно повлияет на ваше будущее.
– «Издалека пошел», – настороженно подумала Алия, наблюдая за каждым движением мужчины. Он вел себя очень непривычно. А часто, все, что непривычно – не лучший знак.
– Так как… Сделать мы с вами ничего не сможем, – на эту фразу чемодан опять загорелся зеленым, Жнец отпрянул, отсел еще дальше, – мы могли бы вас вернуть к семье.
Алия по-глупому обрадовалась. Неужели, все закончилось? Он говорил так, будто сможет вернуть ее обратно, к бабушке. Непонятно, почему вообще передумал, но девушка понимала – все благодаря этой вещи. Чемодан ее защищает. Он с ней, на ее стороне. Сердце радостно запело. Алия встрепенулась, привстала.
– Да? Правда? К бабушке? – в глазах загорелась искорка надежды.
– К сожалению, она мертва.
Неожиданно. Просто.
– «Что?»
В жизни вообще все и всегда неожиданно. Он вывалил эту информацию, как будто озвучил что-то будничное, добавив чертово «к сожалению». Будто сказал про погоду, про завтрак или про ужин. Про что-то такое статичное и обычное, что Алия не смогла сразу осознать, переварить суть его слов. Как это умерла? Кто? Ее бабушка? Он не ошибся в том, что хотел сказать? Когда такое говорят, обычно сочувствуют. Ты не слышишь того, о чем говорят, но видишь ответ по лицу, по глазам, осознаешь ответ через интонацию. Жнец же этой информацией просто плюнул ей в лицо, безэмоционально и без желания оскорбить или задеть. Ему было плевать. Он боялся за себя, а на Алию, на ее судьбу, на судьбы других ему было все равно.
– Что вы сказали? – проблеяла она, растягивая гласные и чувствуя, как землю из-под ног выбивают в который раз. Это место ее не щадило. Люди ее не щадили. Она прижала чемодан к себе еще ближе.
– Приношу свои соболезнования, ваша бабушка, Маликова Анастасия Павловна умерла. Потому, возвращать вас некуда. Квартира теперь место следствия. Мне некуда вас вернуть.
– Твари…
– Если вы отдадите нам объект, мы можем взять вас под следствие на пару месяцев, а после отпустим.
– Я ничего вам не отдам! – закричала девушка, цепляясь за чемодан еще сильнее. Впилась в него ногтями.
Жнец устало вздохнул. Посмотрел на нее пронзительным пустым взглядом.
– Хорошо. Тогда я обязан вас проинформировать. Прецендентов подобных происшествий у нас не было, – он сложил свои руки с длинными пальцами в лодочку, указывая на чемодан. – А попытки казни были неудачными.
Попытки? Не один раз? Что с ней пытались сделать, пока она спала?
– Идти на контакт вы не планируете. Здесь мы вас содержать более не может, а тюрьмы не предусмотрены для таких, как вы. Нам придется вас отослать. Скорее всего, Якутия.
Алия Жнеца не дослушала, резким, стремительным броском кинувшись на него, грохнула не ожидавшего этого мужчину по голове чемоданом, да так, что тот мгновенно потерял сознание. Вещь в руках кислотно засветилась, завибрировала, но Алии было не до этого. Она остервенела, не контролируя себя. Ей показалось, что если сейчас она ничего не сделает, то все будет очень плохо. Ей было известно, что такое Якутия. Что такое Сибирь. Север. Холод. Она слышала, кого туда отправляют. Она знает кто там совершенно рядом, недалеко живет. Знает, что для нее это значит. Лучше бы уж убили здесь. А раз у них не получается, то надо просто выбираться!
Дверь Жнецу, как всегда казалось Алии, открывали снаружи, но почему-то сейчас она подумала – неужели там всегда кто-то стоял? Девушка припала к полу, к маленькой дверце с прорезями вентиляции, через которую ей передавали еду. Прищурилась, чтобы увидеть тот самый серый коридор, но в нем было пусто. А это могло означать лишь одно – Жнец мог открывать дверь сам. Глаза сами нашли незаметную выемку для карточки, и Алия метнулась к мужчине, начиная осматривать его карманы: в пиджаке, в четырех внешних карманах и двух внутренних, с каплей брезгливости запустила руки ему в передние карманы нижней части одежды, но ничего не нашла. Оставалось только перевернуть его, чтобы осмотреть задние. И, да! Это было оно. Из заднего кармана лощенных брюк торчала белая, полупрозрачная карта. С его лицом и инициалами.
Макар Жицин.
Алия фыркнула. Какая ей разница. Карта быстро попала в нужный отсек, дверь немного приподнялась, скрипнула и открылась. За ней была тишина. Девушка прислушалась, затаилась – ни намека на чье-либо дыхание, кроме ее собственного и лежащего на полу надзирателя. И она рванула. Крепко прижала к себе чемодан, схватила пропуск и побежала. Никто не гнался за ней, никто не знал, что она снаружи палаты. Преследования не было, но она все равно побежала.
На стенах красовались различные указатели и названия разных комнат. Она бежала и бежала вперед, пиликала карточкой, прикладывала ее, все еще не попадаясь никому на глаза. Крыло, ее корпус, как она поняла из надписей, было почти пустым. Это только на руку. Алия забежала в другой коридор, более узкий, и в конце увидела яркую, большую надпись «ВЫХОД». Сердце пропустило радостный удар. Она ускорилась, голыми ногами скользя по полу. Уже почти приложила карточку к последнему отображателю, но вдруг поняла, что сама была в халате. В белом халате больного, с завязками по бокам. Если выйдет так, то ее поймают. Алия осмотрелась. Это был выход, а рядом с ним комнатка охранника.
Такое место пристежное, а охрана везде охрана. И их будка такая же.
