– Профессор, позвольте дать вам совет, – осторожно начал Магистр.
– Да, я вас внимательно слушаю.
– Профессор, для своего Кроша заведите животное, черного козла. Можно маленького, но обязательно черного. Домовые их просто обожают. И ваши животные будут под надежной защитой.
– Да, я слышала об этом. Спасибо, обязательно сделаю так. Скоро у коз будет потомство, добуду черненького для нашего Кроша.
Магистр выбрал себе жилье на том же этаже, что и директор. Она не придала и здесь особого внимания выбору. Он стал преподавать Защиту на четвертом и пятом курсе, а по вечерам учил преподавателей и учился сам. Соколова назвала эти уроки странным словом ЛИКБЕЗ.
Матрикус часто заходил к Горову. Ему было интересно, как изготавливают лекарства врачи. Он заметил странные исчезновения Горова на Полнолуние, и на специфику его внеурочных работ.
Однако, не зная о взаимоотношениях в коллективе, промолчал. Магистр считал, что директор знает, кто у нее работает. Однажды, проводя очередной опыт, Горов с досадой пожаловался Магистру:
– Мне просто необходимо присутствие Неразлучных! А они укатили к вам! Ни один преподаватель не знает так лес и поле, как они. Где-то в лесу есть такой родник, – в нем особая вода. Придется их ждать.
– Давайте мы с вами пойдем в лес, – осторожно предложил Магистр. (Приближалось Полнолуние).
– Благодарю вас, только послезавтра я беру отпуск на четыре дня. А как вернусь, буду рад пойти с вами.
– Профессор Горов, я должен буду рассказать ученикам про оборотней. – сообщил неожиданно Магистр.
Горов от неожиданности вздрогнул, выронил пробирки. Не обращая внимания на разбитую посуду, он медленно повернулся к Магу.
– Кто знает правду? – жестко спросил Магистр.
– Никто. – смертельно бледный, Горов покачнулся, оперся о лабораторный стол. – Никто. А вы откуда знаете? – глухо произнес.
– Это моя работа, профессор, – сухо ответил Магистр.
– Если меня уволят, я покончу с собой! – отчаянно вскричал.
– Сядьте и успокойтесь. – подставил стул Магистр. Горов обессилено упал на него, смахнув штатив с посудой на пол, – оборотни не умирают, как обычные люди. Что вы здесь делаете? Только правду!
– Ищу противоядие. Мне нет смысла лгать. Я действительно химик-фармацевт. И надеюсь найти лекарство.
– Лекарства не существует.
– Нет неизлечимых болезней! – страстно вскричал Горов. – Мы не все знаем, но нет неизлечимых заболеваний. Шесть лет я оторван от семьи, от сыновей, от нормальных людей. Шесть лет – изгой. И таких, вероятно, много.
– У нас есть зелье, которое снимает агрессию оборотня, когда он волк. Если хотите, я доставлю вам его завтра, и рецепт изготовления. Но вы должны все рассказать директору.
– Я просто малодушно боюсь. Эта школа – единственное место, где я чувствую себя человеком. В дни Полнолуния я беру отпуск, уезжаю за 500-1000 км. Потом возвращаюсь. Если Соколова меня уволит, умру от отчаяния.
– Профессор, скоро мы расстанемся. Урок об оборотнях будет последним. Будьте мужественны, профессор! Я вам желаю удачи. А после вашего возвращения мы сходим в лес. Хоть и зима, но все же.
– Благодарю вас, Теодорус Матрикус, – тихо произнес Горов.
Магистр сдержал слово, доставил зелье. А после «выходных» они побывали в лесу. У Горова было обостренное обоняние, он запахи чуял, как животное, и в конце-концов, нашел-таки нужный источник. Набрав бутылек воды, счастливый, помчался в лабораторию
На последнем, общем для всех, уроке, Магистр рассказал о волшебных существах – русалках, леших, мавках, единорогах, оборотнях. На последних внимание не заострял, однако Ира Матвеева оказалась внимательной девочкой.
25 декабря возвратились практиканты. Алиев привез каких-то животных в ящике, попросил высадить его у опушки леса, дождался, пока карета отъехала, и выпустил новоселов. И теперь каждый день пропадал в лесу.
Гости уезжали 26. Прощание было шумным и теплым, полным взаимных обещаний и приглашений. Было достигнуто соглашение, по которому в следующем полугодии уже по 40 учеников и по два преподавателя опять поедут на практику.
Оставшиеся два дня школа бурлила, как долина гейзеров. В последний вечер перед отъездом по домам, Чародеи сидели в общей гостиной. Какой-то первокурсник спросил:
– Почему нам не позволяют выходить за пределы школы?
Саша ответил:
– Вы находитесь в волшебной школе. Вокруг много разных существ. Вы еще не умеете с ними общаться, поэтому вас и не выпускают одних.
–А какие это существа? Кто здесь водится? – не унимался мальчик.
– Например, оборотни, – тихо обронила Ира.
– Ирка, ты чего?! – изумился Саша, – да у нас их сроду не было. В лесу и так всего хватает: волки, кабаны, одичавшие собаки, гигантские росянки, да мало ли чего еще?
Катя была наверху, в спальне, а Хана сидела в уголке. Услышав реплику Иры, она внимательно посмотрела на девочку и поманила ее к себе в уголок.
– Ну-ка, мисс Ирина, колись, причем тут оборотни?
– При том, что у нас оборотень преподаватель.
Пораженная, Хана захлопала глазами. Наконец собралась с мыслями.
– Ирочка, это очень серьезное обвинение. Чем оно подтверждается?
– Три дня назад нам рассказывали об оборотнях. А наш Горов берет выходные ВСЕГДА на Полнолуние.
– Ты с кем-нибудь делилась этими гениальными мыслями?
– Я вас ждала.
– Таак! Хорошо, пошли. – Хана решительно встала, взяла Иру за руку, и они вышли, никем не замеченные. Андрей хотел что-то у Ханы спросить, позвал ее, поискал. По лестнице спускалась Катя.
– Кать, там Ханы нет?
– Так она же с вами оставалась! Что, потеряли девушку? Так на вас полагаться можно, – посмеивалась Катя, – девушку из-под носа увели, а они и не видели!
Хана повела Иру к директору. Но они не знали пароля, а гном не собирался их пропускать.
– Крутиус, я не знаю пароля, но нам срочно необходимо увидеть директора! – строго сказала Хана. Гном только ухмыльнулся.
– Немедленно сообщи профессору Соколовой, что мисс Хана Бинс и мисс Ира Матвеева просят их принять! – гордо произнесла Хана.
– Пропусти девочек, Крутиус! – раздался приказ. Гном мгновенно отскочил в сторону, и сделал девочкам вдогонку «нос». Они прошли в лифт, поднялись на четвертый этаж. Постучались в дверь.
– Входите, проходите, присаживайтесь. Будем чай пить, и решать вашу проблему.
На столе стоял самовар, чайник, три чашки. Немного робея и переглядываясь, девочки сели.
– Ну, мисс Бинс и мисс Матвеева, с чем пожаловали? – разливая чай, поинтересовалась Соколова.
– Ирина, рассказывай.
Выслушав девочек, директор долго сидела, задумавшись. Ожидавшая чего угодно, но не того, что услышала, она не знала, что сказать. Привычная «держать удар», все же здорово растерялась. В школе 1000 детей и оборотень! Но ученицам показать растерянность нельзя.
– Да, задали вы мне задачку. Кто еще знает? Ваши друзья?
– И больше никто. Мы умеем молчать, Валентина Антоновна.
– Спасибо, что сказали. Пока никому не говорите. Я сама все проверю, – вздохнула, – Ой, а чай-то стынет! Ну-ка, на сон грядущий, с молочком, чтобы лучше спалось, – приговаривала, разливая чай, директор.
– Где тебя носило, как осенний листок? – осведомился Роман. – Мы уже в розыск хотели подавать.
– Надо быть внимательнее, тогда и без розыска обойдешься. – и, обняв за плечи Сашу и Катю, тихо сказала, – поговорить надо.
А Соколова, проводив девочек, отправилась к Горову. Он, как всегда, находился в своей лаборатории. Магистр дал ему и зелье, и рецепт его изготовления, и Горов готовил себе лекарство. Оно, действительно, снимало агрессию, и, более того, отнимало силы. В лесу его было опасно принимать, можно было погибнуть. Постучав, она спросила:
– Можно к вам, Павел Дмитриевич?
У Горова екнуло сердце, однако он ответил.
– Да, профессор, входите!
– Вы все работаете, Павел Дмитриевич. Надо же и передышку делать.
– Я и делаю, раз в месяц, на четыре дня, – грустно улыбнулся Горов.
– Вот об этой передышке я и хотела с вами поговорить. – Мягко произнесла директор. – Почему такие странные выходные? И возвращаетесь вы не отдохнувший, а как измочаленный. В чем дело?
– Да, вы правы, госпожа директор. Мне следовало давно вам все рассказать. Но я боялся. Боялся, что вы меня уволите, а то и не приняли бы. Я знаю, это очень опасно. Но ваша школа – моя последняя надежда. Семь лет назад я ходил по ягоды и грибы – я очень люблю собирать грибы – и в лесу наткнулся на раненого волка. Знал бы, кто это – бежал бы без оглядки! У него на шее зияла огромная рана. А у меня руки поцарапаны, по кустам лазил. Как смог, я его подлечил – промыл рану, залил зеленкой – он дернулся, но даже не зарычал. Только смотрел на меня осмысленными глазами. Дал я ему кусок вареного мяса, яйцо очистил, и ушел. Профессор, я действительно, химик-технолог-фармацевт, готовил кандидатскую. И все пошло волку под хвост. Через месяц меня неудержимо потянуло в лес, и я поехал. Врагу не пожелаю того, что со мной было! С год я еще жил с семьей, а потом уехал. Я стал опасен для них. И вот шесть лет я изгой. Ваша школа – моя последняя надежда. Я ищу противоядие. Это моя цель и мечта. На критические дни, чтобы никого не заразить, беру отпуск и уезжаю подальше. Вы, Валентина Антоновна, вправе меня уволить, и не мне на вас обижаться, ведь здесь дети. Но если я останусь… то буду искать противоядие. Мне кажется, что нужна какая-то магическая трава. Можно вопрос?
– Спрашивайте.
– Кто обо мне знает?
– Пока это не важно.
– Вероятно, вездесущая Пятерка, – горько усмехнулся Горов, – как они догадались?
– Не забывайте, они на пятом курсе, знают и умеют почти тоже, что и мы. – мягко ответила директор, – но не им я обязана этим визитом.
– Не им? – изумился Горов. – А кому?
– Есть и еще умные дети. – Соколовой было понятно отчаяние загнанного человека. – Скажите, вы можете гарантировать какую-то безопасность для окружающих?
– Что вы хотите сказать?
– Если я оставлю вас в школе, у меня должны быть определенные гарантии безопасности учеников. Ведь мы совершенно ничего не знаем об оборотнях.
– Валентина Антоновна, – не веря своим ушам, ответил Горов, – оборотни опасны только в дни Полнолуния, когда я уезжаю. Но в другие дни возможны приступы агрессии. Не сильные, но бывают. Мне Иванов дал травку, я ее пью, но он даже не представляет, что это такое. – Горов замолчал, и сидел, опустив голову. Соколова встала, походила по лаборатории, подошла к нему сзади, положили руки ему на плечи, и, слегка встряхнув, произнесла.
– Вы напрасно мне не сказали этого сразу, хоть я и понимаю вас. Правда, не знаю, что бы я сделала, как отреагировала. В общем, Павел Дмитриевич, об этом деле знает узкий круг лиц. – Подвела итог. – Кстати, а почему опасно именно Полнолуние? Ведь Луна на небе есть всегда, а превращения – только при полной?
– Валентина Антоновна, – ответил изумленный Горов, – у вас странный склад ума. Мне кажется, виной всему спектр отраженного Луной света. Но я не могу этого доказать.
– Отраженный свет, – повторила Соколова, – хорошо. Что еще нужно вам для вашей работы?
– Валентина Антоновна, вы меня оставляете? – ошеломленно спросил Горов.
– Ценными кадрами грех разбрасываться. Я спрашиваю, что вам нужно для работы.
– Полное оборудование для исследования крови, я ежедневно беру свою кровь на анализ.
– Оно есть в медблоке. Что еще?
– Помощники. Некоторые опыты длятся неделями, а я не всегда могу.
– Возьмите Неразлучных, не пожалеете. Они все знают. А вообще, идемте, я вас чаем угощу!
В кабинете директора их ожидал Толкин. Увидев входящих, улыбнулся.
– Павел Дмитриевич, как вас удалось сюда заманить?
– Да я его чаем приманила, – улыбнулась Соколова.
Толкин удивленно хмыкнул. Приглашение, да еще личное, на директорский чай, что-то значило. Взяв в руки чашку с душистым питьем, Горов вдруг блаженно вздохнул:
– Какое чудо! Дайте мне рецепт вашего чуда, профессор!
– Мне проще дать всю смесь. Я же не взвешиваю все до грамма! – засмеялась она. – Здесь более 40 компонентов, и они меняются в зависимости от года сбора.
Подошла к шкафчику, вынула мешок, хорошенько его перетрясла, отсыпала приличную порцию в другой мешочек.
– Возьмите, это вам.
Толкин сидел, молча прихлебывая чай.
– Антоновна, кто в школе остается?
– Я и Горов, вы все свободны на две недели. А что?
– Ничего, я так. Что-то мне неуютно нынче.
– Игнатьич, можешь остаться, если что.
