– Важнее некуда – признаюсь я – маньяк убивает студенток с каким-либо пороком, понимаешь?
– Вот это да! Что же, тогда я отвечу на ваш вопрос – Катя была моей полной противоположностью. Яркая, вызывающая, нескромная…
«Нескромная» – выхватывает из всего этого моё сознание.
– А в чём это проявлялось?
– Она ярко красилась, даже на занятия, а что уж говорить о вечеринках и «квартирниках», носила длинный, острый маникюр, ресницы, как у бурёнки, громко и нагло чавкала жевательной резинкой и могла так громко заржать на улице, что на неё все начинали оглядываться. Мне очень часто было стыдно за неё, особенно когда она, стоя перед каким-нибудь из преподавателей, начинала надувать свою резинку во рту.
– О, Боже! – произнесла я – и как они это терпели?
– Катька умела быть милой. Когда чувствовала, что переборщила, сразу становилась этакой паинькой-заинькой с глазами кота из мультика про Шрека. Так что ей многое прощали.
– Катя, у неё был парень, друг?
– Ну, да, Игорёк – он вместе с нами учится, такой же вызывающий оболтус, как Катька.
– Какие у них были отношения?
– О, это был вулкан страсти! Они то целовались на людях, и чуть не сношались, простите, то могли также бурно поругаться при всех, иногда даже при преподавателях в аудитории на парах. Это был смех и грех – самый настоящий театр. Понимаете, Катя очень эмоциональна, она всё пропускает через себя. После их очередной ссоры на втором курсе прямо во время коллоквиума, Кате посоветовали обратиться к психологу.
– И она пошла?
– Ну да, к нашему, в университете.
– И?
– И она посоветовала этой парочке пойти в театральную студию при ВУЗе. Чтобы иметь эмоциональную разгрузку им обоим.
– И что? Это помогло?
– Да, в некотором роде. Катька и Игорёк стали более спокойными, но вот быть вызывающей и нескромной она не перестала.
В кабинете Таня достала свой телефон и показала мне фотографию девушки и её друга.
– Вот они.
Я оценила пару – они действительно друг другу подходили, даже внешне. Такое редко бывает, что смотришь на людей – и пара кажется очень органичной, видно их гармонию друг с другом. На фото они улыбались и было видно, что действительно счастливы. Внешность девушки и правда была очень яркой – макияж, ногти, да и весь вид говорил о том, что она ни разу не знает, что такое скромность, да и одежда была ярко-кислотных цветов, аж глаза резало, даже с фотографии. Но видимо, Игорька всё устраивало…
Я позвонила Руслану и попросила его разыскать этого самого Игоря и привезти сюда.
– Таня, давайте вернёмся к тому дню, когда ваша сестра не пришла домой. Это ведь была пятница, верно?
– Да. А откуда вы знаете?
– Давай опустим это. Итак, куда она пошла в пятницу?
– В театральный.
– Вместе с Игорем?
– Нет, Игорь укатил сразу после пар с предками на выходные куда-то в горы. Они там, вроде, альпинизмом занимаются иногда. Катька пошла одна. А потом позвонила мне и сказала, что у неё в театральном дела, и она задержится.
– Тань, а кто ведёт эту студию?
– Преподаватель филологии – Андрей Сергеевич, его предмет только на первом курсе изучают, там несколько часов и зачёт, поэтому он взял на себя организацию этой студии, ну и с ним вместе преподаватель по истории Древнего Мира.
Я задумалась. С филологом мы уже сталкивались – это был тот самый преподаватель, у которого был конфликт с Юлией Ершовой. То, что человек второй раз мелькает в деле – это подозрительно, поэтому придётся, видимо, тоже тащить его к нам. Педагог по истории Древнего Мира. Не та ли эта, которая тоже попала под град насмешек Ершовой? Нет, та вроде что-то другое преподаёт.
– Тань, а как звать преподавателя по истории Древнего Мира?
– Зинаида Матвеевна – отвечает она, и я опять набираю Жданова. С ней прошу поговорить, а этого самого кривозубого Андрея Сергеевича привезти к нам, когда он всё закончит.
Но Руслан предлагает просто поговорить с ним, а если будет что-то подозрительное – тогда он привезёт его. Немного подумав, соглашаюсь. Работы и так непочатый край, не хватает тут ещё этого филолога.
– Таня, а что было дальше? Ну, в пятницу?
– Дальше? Катька не вернулась, хотя время уже было вечернее, я стала ей звонить, но у неё телефон был выключен. Я подумала, может, она с кем из девчонок затусила, начала им названивать, но её ни у кого не было. Правда, до половины знакомых я не дозвонилась – был вечер пятницы, и у одной компании намечался «квартирник», и там никто не брал трубку, я решила, что она туда пошла и там развлекается, и телефон не слышит. Она могла так поступить – бесшабашная и безалаберная. В субботу я уже стала паниковать, но подумала, что, если пойду в полицию – у меня заявление не примут, три дня же не прошло. Потому пошла сегодня. Но всё это время я тщетно пыталась до неё дозвониться.
– Таня, а у Кати были близкие подруги?
– Ну, как «близкие» – с сомнением начала она – Катька со всеми дружила, но всеми секретами и тайнами, особенно про Игорька, делилась только со мной.
– А Игорьку есть, что скрывать?
– Я не это имею ввиду – улыбнулась она – я имею ввиду, что она очень подробно рассказывала мне о их…гм…отношениях.
– Таня, вот листок, напиши всех Катиных подруг, кого вспомнишь.
– Хорошо. Это, в основном, университетские наши.
Некоторое время она старательно писала, высунув от усердия кончик языка, потом отдала мне список. Да уж, Катя была на редкость общительной девушкой, а Таня – педантом, потому что к каждой из личностей подписала специальность и курс.
– Спасибо. Тань, ты сказала, что вещь, которая была на голове Кати, тебе знакома, это так?
– Да. В студии они ставили новую пьесу – у нас есть один студент, который их сам пишет, в основном исторические, но с современными вывертами и знаете, с таким «чёрным юмором». Так вот, тут они ставили пьесу про монашку, и эту монашку должна была играть… моя вульгарная Катька. Когда она об этом узнала, и принесла мне показать эту накидку, мы оба с ней ржали, как ненормальные. Катька – и монашка! Причём именно с макияжем, ногтями этими и ресницами. Хороша монашка!
– Да уж – ответила я – а у Кати были конфликты?
Татьяна задумалась.
– Нет. По отношению к другим – я сейчас не про Игорька – она была абсолютно бесконфликтной. Вульгарной, развязной – да, но вот как я уже говорила, если видела, что перегнула палку, чтобы до конфликта не доводить, она сразу становилась этаким котом из мультика.
– То есть вы ничего серьёзного не помните?
– Нет. Или я чего-то не знаю. Но вообще, Катька мне всё рассказывала. Серьёзных конфликтов у неё ни с кем не было.
– Она не планировала расстаться с Игорем?
– Да вы что? Нет, конечно. А особенно после того, как они, эти два актёра, пошли в театральный, так у них вообще началась любовная любовь – эмоции-то свои они теперь на сцене выплёскивали.
– Хорошо. Таня, мне нужно взять у вас отпечатки пальцев, позже я отправлю к вам сотрудника – нам необходимо осмотреть комнату Кати. Вы в одной комнате жили?
– Да, в одной. Я всё понимаю, конечно, присылайте сотрудника.
– И ещё – я подаю ей визитку – если что-то вспомнишь, что-то подозрительное – позвони мне, пожалуйста.
Она кивает, берёт мою визитку и идёт к двери. Я наблюдаю за ней с чувством какой-то особой жалости – я где-то слышала, что близнецы очень дружны, и практически не могут жить друг без друга. Что теперь будет делать эта потерянная девочка?
Иду к экспертам, там меня уже встречает Даня. Судя по его лицу, для меня у него ничего хорошего нет – он в полной растерянности.
– Марго – говорит он озадаченно – похоже, у нас появился преступник, которому под силу совершить идеальные преступления. Абсолютно никаких следов.
Я задумываюсь:
– Дань, надо проверить биллинг звонков и сообщений новой жертвы. Телефон мы, конечно, не нашли.
– Хорошо – отвечает эксперт – знаешь, по поводу алиби Нины Соколовой, ну, той, что могла мстить Янине. После пар в пятницу её сотовый был зафиксирован в районе этой вышки, там действительно парк. А ночью – в общежитие. И вообще, я не думаю, что это она – у неё нет пересечений с новыми убитыми девушками. Или ты думаешь, что она начала с Янины, а потом просто не смогла остановиться?
– Да нет, конечно – вздыхаю я – Нина Соколова девушка вялая, аморфная, безынициативная, вряд ли она бы пошла на подобное. А что по поводу покупателей кандалов с сайтов?
– Те, кто брали большое количество из других городов, отписались, что покупали для… понимаете, есть же ночные клубы, где танцуют стриптиз, так вот покупали эти штуки в основном для таких вот танцев. И все, как один, твердят, что никому ничего не пересылали.
– И тут глухо – говорю я – а что по поводу этих «помощниц», которые письмо скинули в наш ящик?
Он разводит руками:
– Ищем, товарищ подполковник. Уже даже обратились в местные управляющие по району, чтобы получить сведения о прописанных детях примерно этого же возраста.
– А учитывая, что родители могут жить на «съёме», поиск, скорее всего, затянется надолго.
– Да – я вижу, что этот паренёк искренне переживает за наше общее дело, но это дельце действительно сложное.
После разговора с Даней я иду к операм, даю им список подруг девушки и даю задание всех опросить, кроме того, они должны осмотреть комнату сестёр – мало ли где может найтись зацепка.
Потом связываюсь с родителями девушки. Они действительно совсем заморозились на этом своё севере – голос отца Кати не то, чтобы равнодушен, а какой-то стальной, металлический, как у робота. Он молча выслушивает мои объяснения и соболезнования, потом вежливо спрашивает, имею ли я что ещё ему сказать, и когда я, запинаясь, говорю, что нет, он также вежливо прощается, давая мне понять, что ему нужно идти работать.
Выпадаю в осадок от такого – близнецов завели случайно, что ли? А потом растите, как хотите? Такое ощущение, что родителям абсолютно плевать на этих детей. Я понимаю вдруг, что у всех трёх девушек такие родители – равнодушные, и все то в науке, то в своей заграничной жизни. Куда катится этот мир?
Раздаётся звонок телефона, беру трубку – странно, это сам ректор университета.
– Здравствуйте, Маргарита Николаевна! – говорит он бодрым голосом – знаете, мы распространили по университету информацию о том, чтобы тот, кто был на площадке за общежитием в то время, когда там проходила Юлия Ершова, подошёл к своему куратору. Так вот, все эти дни таких студентов не было, но сейчас ко мне подошла куратор группы третьего курса специальности «Историческая информатика», и сказала, что ей звонил студент Игорь Гранкин, оказывается, у него совершенно вылетело из головы, что он в это время проходил там. Но сам Игорь на занятия сегодня не пришёл.
Благодарю его и кладу трубку. Почему же у меня плохое предчувствие? Звоню Тане.
– Таня, а как фамилия Игоря, с которым дружила Катя?
– Гранкин – отвечает она.
Твою же мать! Набираю Руслана.
– Рус, ты ещё не ездил за парнем Кати, Гранкиным?
– Его дома нет, никто не открывает. Я еду обратно в университет, может, мы разминулись, и он туда поехал. На учёбе он сегодня не был.
– Я знаю. Перезвоню тебе.
Бегу к Дане.
– Дань, срочно выясни мне, в какой соте сейчас вот этот телефон.
Видя мои сумасшедшие глаза, он яростно стучит по клавишам ноутбука.
– Так. Сейчас. Ага. В соте его дома. В квартире его, наверное.
Моя машинка, которой итак нет покоя, врывается в плотный поток на проспекте. Чертыхаясь про себя, еду объездными путями – так всё равно будет быстрее.
Выскакиваю из машины около дома Игоря. Почему же у меня смутное чувство близкой опасности?
Я не успеваю опомниться и, хотя бы отойти подальше, как в замедленной съёмке слышу крики людей, которые волею судьбы оказались здесь.
Они – волею судьбы, а я? Волей провидения, рока?
Буквально мне под ноги падает тело молодого парня, асфальт тут же окрашивается тёмно-бордовым цветом, который на моих глазах темнеет и темнеет, и превращается в серый.
Часть 8. Поездка в тоннель и улики наконец.
Что за звуки? Почему они звучат где-то далеко, словно из колодца, они какие-то протяжные, непохожие на обычные человеческие голоса. Красный цвет всё приближается к кончикам моих туфель, я отхожу от этой лужицы и смотрю наверх – там, на девятом этаже, открыто окно.
Ах, да, эти звуки – это голоса тех, кто проходил мимо и видел эту картину – как Игорь падает с высоты девятого этажа.
Это для меня вся эта ситуация – обычные рабочие будни, а они наверняка видят такое впервые.
Опергруппа приезжает очень быстро, периметр двора оцеплен, я поднимаюсь за ними в квартиру, из которой выпал молодой человек. Скоро приезжает и Руслан.
– Он упал прямо мне под ноги – говорю я ему – но в квартире уже никого не было и из подъезда никто не выходил.
– Товарищ подполковник! – один из оперуполномоченных входит в квартиру – вы должны это видеть!
В его руках смартфон Игоря, оказывается, молодой человек упал, сжимая его в ладони.
Именно поэтому с ним ничего не случилось.
– Что там? – он показывает мне фото – именно оно было открыто, когда Игорь выпал. На фото – Катя, стоящая на коленях в монашеском клобуке и со сложенными перед собой руками. Она целиком обнажена, головка опущена вниз, глаза закрыты. На этом фото Катя уже мертва.
