– Если бы! – чуть не подавился я сарказмом. – Учиться – это ниже ее достоинства, ей никто и ничто не указ, она сама лучше всех знает, что, когда и как ей делать! Ей даже хранитель без надобности!
– А-а, – усмехнулся Тоша, – вот, значит, в чем все-таки дело!
– Нет, не значит, – с нажимом произнес я. – Я просто считаю, что такая самонадеянность до добра не доведет. Она и Дениса без всякой оглядки приваживать начала – это уж потом ее Стас прикрыл…
– Ну, мне-то как раз жаловаться не приходится, – вставил Тоша.
– … а сейчас, – сделал я вид, что не расслышал, – и вовсе принялась тем, кто ей не нравится, соли на хвост сыпать.
– Об этом я слышал, – рассмеялся Тоша, – и по-моему, она очень красиво того типа умыла.
– По какому праву, хотел бы я знать? – процедил я сквозь зубы.
– А ты вспомни, – хмыкнул Тоша, – как тебя Франсуа – еще тогда, раньше – раздражал, и что тебе хотелось с ним сделать.
– Но ведь только хотелось! – запротестовал я. – И потом – я в первую очередь о Татьяне думал.
– Но бесил-то он тебя, – возразил мне Тоша, и, помолчав, добавил: – Мне вот тоже только хотелось… Дениса искалечить. В нас слишком сильно сидит привычка не вмешиваться напрямую в земную жизнь. А Марина, как человек, не боится идти дальше. И кто тебе, позволю себе напомнить, сказал, что ее действия с карателями не согласованы?
Я опять растерялся. Ведь мелькала же уже мысль, что каратели могли взять Марину под свое крыло. Может, и в самом деле – решили они не дать пропасть ее выдающимся способностям доставлять неприятности другим людям и направили ее энтузиазм на простенькие случаи, до которых у самих все как-то руки не доходят? С какой, собственно, стати они должны меня об этом в известность ставить? У меня своя работа есть.
Окончательно успокоившись, я и вернулся к этой самой работе. И к спокойной жизни, хотелось бы мне добавить, но, как я уже давно понял, на земле спокойной жизни мне не дождаться.
Не прошло и нескольких дней после всех этих разговоров, как я явно почувствовал, что Татьяна что-то от меня скрывает. Она словно опять нырнула в свою печально известную мне задумчивость, отгородившись от всего внешнего мира. От всех моих расспросов о том, как день прошел, отмахивалась, как от роя надоевших мух, а то и вообще невпопад отвечала, и даже когда мы вместе ехали на работу или – в редких в последнее время случаях – с нее, молча шла рядом, но как-то отдельно от меня. Мы как будто вернулись в то время, когда я в ее жизни незримо присутствовал. Еще пару месяцев назад, когда она изо всех сил рвалась поучаствовать в моей ангельской деятельности, такая перемена меня бы обрадовала, но сейчас мне как-то тревожно стало – как бы она не взялась, с тем же рвением, Марине ассистировать. В обход меня.
Пару раз я спросил у нее, не случилось ли чего, не приставала ли к ней опять соседка, но она только неопределенно пожала плечами и ответила, отводя глаза: «Да нет, вроде, ничего такого». Поговорить с бабулей мне так и не удалось – по вечерам возвращался, Бог знает когда, а на выходные жаль было терять хоть минуту драгоценного отдыха. Хотя, впрочем, однажды, когда Татьяна опять уклонилась от прямого ответа на мой вопрос, оставила ли та ее в покое, я решительно вышел из квартиры и позвонил в соседскую дверь. Которая так и не открылась, хотя я раз десять на звонок нажал. Не выламывать же мне ее! Чертыхнувшись в сердцах, я вернулся домой и дал себе клятвенное обещание при первой же встрече… Даже если с ног от усталости валиться буду…
Но если быть совершенно честным, никаких особых усилий, чтобы повстречаться с бабушкой, я не прикладывал. Я даже вспоминал о ней не часто – только когда отстраненность Татьяны мне особо в глаза бросалась. Из головы у меня не выходили мысли о покупке машины. И первым делом – где взять деньги на первый взнос и как оформить кредит. Как я ни крутил и ни вертел, на то, чтобы наскрести нужную сумму, еще хотя бы месяца два нужно было. Ну, зачем мы такой дорогой ремонт делали!
Татьяна к моей навязчивой идее отнеслась более чем прохладно. Сказала, что в машинах абсолютно не разбирается, поскольку всегда была к ним совершенно равнодушной. Я чуть было не обиделся – для нее же стараюсь! По крайней мере, в первую очередь. Я уже открыл было рот, чтобы поругаться с ней, как следует – может, заодно и выяснится, что ее гложет – как вспомнил тот отвратительный месяц после нашего свадебного путешествия, когда она взирала на меня из какой-то немыслимой дали и упрямо пряталась за стенку молчания. Все равно ведь пришлось ждать, пока она соскучится в своем гордом одиночестве.
Сергею опять надоедать своими дилетантскими расспросами мне было неудобно, советоваться с Сергеем Ивановичем я еще был не готов (информация из Интернета категорически отказывалась выстраиваться в ясную и четкую картину), к Марине же я решил обратиться только тогда, когда деньги на первый взнос накопятся. Чтобы, как говорится, одним выстрелом двух зайцев – и ее соображения послушать, и справку о доходах попросить; а то всякий случай общения с ней как-то неблагоприятно на моей самооценке сказывается.
Оставалось отводить душу с Тошей. Не чаще одного-двух раз в неделю – тем более ценными казались мне эти моменты. Ему, разумеется, мысль обзавестись машиной показалась совершенно естественной. Он даже помог мне – со сладострастной какой-то готовностью – существенно сузить поиски подходящей марки и модели. Чего не скажешь о моих финансовых проблемах.
– Вот с деньгами я тебе помочь не смогу, – сказал он, когда я коснулся мельком этой стороны дела. – Ноутбук же только перед Новым Годом купил – сам не один месяц всю зарплату откладывал.
– То-то и оно, – тоскливо протянул я. – Как-то долго эти деньги накапливаются! А меня разъезды по городу просто добивают – в невидимости никогда так не уставал, даже когда по десять раз в день от всех подряд уворачиваться приходилось. И не успеваю ничего – вон Татьяне уже самой домой возвращаться приходится…
– Слушай, – оживился Тоша, – а почему бы тебе к нашим не обратиться?
– Так меня же со снабжения сняли, – махнул рукой я.
– Ну, это же не фокусы какие-то, – возразил мне Тоша. – Тебе ведь нельзя Татьяну из поля зрения надолго выпускать…
Меня словно током ударило – а, в самом деле, почему нет? Кто же, как не родное ведомство, должно мне в поддержании основной работы на соответствующем уровне помочь? Сами ведь велели не стесняться – в любом случае за помощью обращаться. А тут не любой – самый, что ни на есть, серьезный случай – хранимый объект в потенциальной опасности может оказаться. Вот-вот, с ними главное – в правильную форму запрос облечь, в этом я уже не раз на собственном опыте убедился.
До самого конца дня я придумывал, отбрасывал, менял и уточнял формулировки, и даже дома не стал приставать к Татьяне ни с какими разговорами – она этого, по-моему, и не заметила. Мыла после ужина посуду, бродила по квартире, складывая какие-то вещи, готовилась ко сну – мурлыча что-то себе под нос и изредка бросая на меня короткие взгляды. Вот-вот, пусть почувствует, как это приятно, когда о тебе забыли!
Когда она, наконец, заснула, я потихоньку выбрался на кухню и изъявил мысленное желание побеседовать со своим руководителем. Он отозвался практически немедленно – мне не пришлось выслушивать противно-вежливый женский голос, уведомляющий меня, что мой руководитель чрезвычайно занят и свяжется со мной при первой же возникшей возможности. Так, нужно будет запомнить – по вечерам, похоже, достучаться до них намного проще. Линия, наверно, менее перегружена.
– Добрый вечер, Анатолий, – поприветствовал меня мой руководитель. – Чем могу быть полезен?
Я четко и кратко обрисовал ему возникшую проблему, перечислил свои аргументы, объяснил свое видение способа ее разрешения и – для максимально оперативного его достижения – попросил полторы тысячи долларов, ровно столько, сколько мне не хватало на первый взнос.
Мой руководитель крякнул.
– Я вижу, Вы по-настоящему входите во вкус земной жизни, – сухо заметил он.
– Как Вы совершенно справедливо однажды заметили, – осторожно произнес я, – обеспечение жизненных потребностей на земле действительно подразумевает куда большие расходы, чем я себе представлял…
– Машину, извините, – перебил он меня, – никак нельзя отнести к жизненно важным потребностям.
– Вы абсолютно правы, – тут же согласился я, – но машина – это, в первую очередь, средство передвижения, а мне в последнее время нужно столько передвигаться, что не всегда удается уделять моей… подопечной все необходимое внимание.
– Так, может, Вам не стоит брать на себя такое количество второстепенной работы? – вкрадчиво спросил он.
У меня екнуло сердце – они же обещали наблюдение с меня снять! Или все-таки посматривают иногда в мою сторону – при особо бросающихся в глаза изменениях в моей жизни?
– Но жить-то как-то надо! – не выдержал я, сорвавшись с сухого, официального тона.
– Так вот и давайте будем жить по средствам! – осадил он меня. – Умение находить баланс между эффективностью Вашей основной работы и всевозможными вторичными элементами входит в непосредственный круг Ваших обязанностей.
– А, может, все-таки дадите? – с медленно гаснущей надеждой спросил я. – В виде исключения?
– Анатолий, в Вашем случае исключения начинают уже переходить в разряд правил, – твердо ответил он мне. – В свое время, если я не ошибаюсь, Вам было ясно и однозначно сказано, что при переходе в постоянную видимость Вам придется – наряду с основной работой – справляться с заботами обычного человека. И рассчитывать в этом только на себя. Впрочем, – добавил он, помолчав, – в совете я Вам все же не откажу. Сократите объем дополнительной нагрузки, чтобы у нас не появились сомнения в Вашей профессиональной пригодности. Всего доброго!
Я еще, наверное, с добрый час сидел на этой кухне, с трудом переваривая разочарование и обиду. И это называется родной коллектив! И это называется поддержка собрата на чужбине и чувство локтя! А вот черта с два я количество клиентов сокращу! На земле, между прочим, мужчину оценивают и по росту благосостояния его семьи! Так что куплю я эту машину – сам! В первый раз, что ли, мне своими силами из чего угодно выпутываться? А советы в отношении обычной человеческой жизни они мне раздавать будут, когда сами – хоть пару месяцев! – этой жизнью поживут! Где они были, когда я учился есть готовить? А с Татьяниными родителями отношения налаживать? А в психологии конфликтов разбираться? А ремонт делать? А? Будет у меня машина! Подумаешь, подождать немного…
Но ждать мне пришлось совсем недолго – и я в очередной раз убедился, что дело взаимовыручки у людей намного лучше поставлено. Как выяснилось, Татьяна как-то в телефонном разговоре с матерью обмолвилась о целиком завладевшей мной идее, и спустя несколько дней Сергей Иванович позвонил мне сам.
– Мне тут мать сказала, – начал он без особого вступления, – что вы на машину нацелились?
– Да была такая мысль, – осторожно ответил я, судорожно вспоминая обрывки информации, которым удалось зацепиться у меня в голове после многодневных бдений в Интернете.
– И что выбрали? – поинтересовался он.
– КИА, – бросился я с разбега в омут, и, чувствуя, что он еще чего-то от меня ждет, добавил неуверенно: – Рио.
– Хм. – Какое-то время он помолчал. – Мощность, конечно,… детская, но с парковкой, правда, полегче… И маневренность для города вполне подходящая… Коробка, надеюсь, механическая? – перебил он сам себя.
– Конечно, – уверенно ответил я, понятия не имея, какая разница.
– Давай, я с тобой в салон подъеду – вместе опробуем, – предложил он.
Я похолодел. В том, что я умею водить машину, сомнений у меня не было – раз мне права в нашей небесной канцелярии выдали, значит, точно умею. Но мне же сначала осмотреться нужно будет… Так, завтра с работы – на такси, посмотрю, что там водитель делает. И главное – в какой последовательности.
– Да в салон еще рано ехать, – протянул я.
Весь дальнейший разговор прошел так быстро, что я едва успевал реагировать.
– А что так?
– На первый взнос еще откладываем.
– Сколько не хватает?
– Полторы.
– Ерунда. На следующей неделе я посвободнее буду – вполне смогу с тобой съездить, посмотреть, да и деньги заодно привезу. Вот во вторник неплохо было бы.
У меня перехватило дыхание.
– Сергей Иванович, – взмолился я, – я так не могу! Мы же с Вами уже говорили – это мое дело свою семью обеспечивать!
– Не выдумывай, – отмахнулся он. – Вы ремонт сами делали – с машиной мы поможем. С первым взносом, – строго добавил он.
– Ну, разве что в долг! – пробормотал я. – Как только кредит выплатим…
– В долг у друзей будешь занимать, – недовольно проворчал он. – А мы, как будто, не чужие… В общем, договорились. Накануне только позвони, в каком салоне встречаемся.
Я понял, что в понедельник Марина даст мне справку о доходах.
К понедельнику я уже в каком-то лихорадочном бреду был. Сложил в отдельную папку все нужные документы – диплом тоже пусть будет, вдруг потребуется соответствие занимаемой должности подтвердить. Проверил, не забыл ли что – ну, разве что Маринина справка. Раз десять пересчитал деньги – хорошо, что мы тогда портмоне такое вместительное купили. Не меньшее количество раз залез в Интернет, чтобы еще раз перечитать всю имеющуюся там информацию по выбранной мной машине – она мне уже в самом прямом смысле слова сниться начала. Обзвонил все автосалоны города – не ехать же наобум, не в супермаркет все-таки собрался. Предупредил моих новых клиентов, что встреча во вторник отменяется… нет-нет, переносится, через неделю два часа отработаем – мне же из чего-то кредит нужно будет выплачивать!
Хорошо, что с Марининой фирмой мы уже давно сотрудничали – беседу с ними я провел на автопилоте. Марины на ней опять не было, и, закончив отвечать на вопросы моих слушателей, я пулей помчался в ее кабинет.
– Марина, ты не занята? – выпалил я, просунув голову в дверь. – Пара минут есть?
– Заходи, – глянула она на меня, нахмурившись. – Что случилось?
– Да ничего не случилось, – нетерпеливо мотнул головой я. – У меня к тебе просьба есть.
– О-о! – Марина тут же натянула на лицо знакомое мне до боли насмешливое выражение. – Нужно будет этот день запомнить. Ну, выкладывай.
– Я хочу купить машину. – В глазах у нее вспыхнул огонек настоящего интереса. – В кредит. Мне нужна справка о доходах.
– Хм. – Она помолчала немного. – Понимаешь, я не могу дать тебе официальный документ, что ты у нас в штате состоишь – нас слишком хорошо в городе знают. Но можно написать, – быстро продолжила она, глянув на меня, – что ты с нами по договору работаешь. По долгосрочному. Мы его на сколько – на год заключали? Можно написать, что на три. И только попробуй его летом не продлить! – угрожающе добавила она.
– Марина… – простонал я.
– Хорошо – значит, на три, – ухмыльнулась она. – А ты в других местах справки уже взял? – вдруг спросила она.
– Зачем? – насторожился я, решив, что она хочет увильнуть от одолжения мне.
– Ну, я могу тебе сумму договора чуть побольше поставить, – задумчиво произнесла она, – но ненамного, чтобы правдоподобно выглядело. Ты какую машину покупаешь?
– КИА. Рио, – небрежно бросил я.
– Да ты же на ней в горку будешь дольше карабкаться, чем пешком дойти! – расхохоталась она.
Вот я знал, что она ничего, кроме недостатков… незначительных, не увидит!
– Марина, я деньги, что, рисую? – с тихой злостью спросил я, сжимаясь от унижения.
Ухмылку словно сдуло с ее лица.
– Да ладно-ладно, – пожала она плечами. – Начинать-то с чего-то нужно. Но наш договор все равно кредит не покроет, – уверенно добавила она.
Я похолодел. Ну, почему я об этом сам не подумал? Почему я так на нее понадеялся?
– Тебе когда в салон ехать? – спросила она.
– Завтра, – глухо буркнул я.
– Так перенеси, – предложила она.
– Да не могу я! – в отчаянии признался я. – С Татьяниным отцом договорились. И завтрашнюю встречу я уже отменил…
– Я, пожалуй, могла бы твоим новым позвонить… – медленно проговорила она. – Это я тебя, между прочим, рекомендовала!
Как будто я в этом сомневался!
– Придется тебе сегодня побегать, – с удовольствием заметила она. – Да ты садись – пока я позвоню, да справку распечатают…
Я присел на краешек стула, чтобы сорваться с него при первой же возможности. Марина взялась за телефон. Пока она разговаривала, я все никак не мог найти удобное положение – мне казалось, что этот стул гвоздями утыкан.
– А ты чего такой нервный? – спросила Марина, кладя трубку. – Дома-то все в порядке?
– Абсолютно, – отозвался я, изо всех сил прислушиваясь к шагам в коридоре.
– Бабушка ваша больше вас не мучает? – продолжала расспрашивать она, прищуриваясь и подергивая подбородком.
Я насторожился – такая заинтересованность чем бы то ни было у Марины никогда ничего хорошего не предвещала.
– Да нет, вроде, все успокоилось, – медленно ответил я, внимательно вглядываясь в ее лицо. – По крайней мере, я ничего не замечал. И Татьяна молчит…
Она расплылась в совершенно невыносимой самодовольной усмешке. Я еще больше напрягся – уж не потому ли и молчит Татьяна, что ей есть теперь, с кем консультироваться по вопросам борьбы с неприятностями? За моей спиной?
В этот момент мне принесли, наконец, драгоценную справку. Я вскочил, еще раз торопливо поблагодарил Марину («Всегда рада помочь», – ответила она с загадочным выражением) и помчался в находящееся неподалеку место моей новой работы. А в другое – только на такси…
Одним словом, я успел за Татьяной к самому концу рабочего дня. Когда я подъехал к крыльцу ее офиса, она как раз выходила оттуда. С Галей и Тошей. Последние пару часов я провел в каком-то безумном, рваном ритме – то бежать, то с ноги на ногу переминаться в ожидании – и в моменты вынужденного бездействия в памяти моей навязчиво всплывало то выражение надменного удовлетворения, с которым Марина закончила наш разговор. Неужели она не постеснялась воспользоваться тем, что я все силы бросил на обеспечение своей семьи средством передвижения, и втянуть Татьяну в какие-то свои очередные махинации? Еще, небось, под видом содействия ангельскому сообществу!
– Всем привет, – бросил я, выбираясь из такси. – Тоша, можно тебя на пару слов? Девчонки, две минуты – не больше!
Отведя его в сторону, я быстро, без всякого вступления, спросил: – Ты не в курсе – Татьяна с Мариной на работе не перезванивалась?
– Нет, а что такое? – озадаченно глянул на меня Тоша.
