Помнится, Климанов тогда посмеялся над приятелем, равно как и поначалу не поверил всем этим россказням. Лишь потом он понял, что большинство историй про Диденко ? правда. Доставить в ту пору в одиночку шайку воришек было куда проще, чем теперь, ибо в былые советские годы милицейская форма или удостоверение действовали на уголовников посильнее пистолета. Это сейчас для того, чтобы повязать пяток жуликов, припрягают пару отделений ОМОНа, а тогда… Эх, золотые были времена!
И нераскрытых преступлений, портящих отчетность, за Петровичем и вправду почти не числилось. Нет, безусловно, оперативник находил далеко не всех злодеев. Но вот чутье на то, удастся ли вычислить злоумышленника и собрать на него доказательства или проще подогнать ситуацию под отказ в возбуждении уголовного дела, дабы не вешать на отделение “глухарь”, ? это чутье никогда не подводило сыщика. А уж отказные материалы он составлял так грамотно, что даже придирчивая прокуратура не могла найти в них малейшего огреха. Потому благодаря Диденко в отделе вот уже несколько лет были самые лучшие показатели по раскрываемости в районе.
А еще майор всегда знал обо всем, что происходило на территории. Сколько раз бывало, что, получив сообщение о взломе киоска или о шапке, сорванной в подворотне с припозднившегося прохожего, Дед не спешил выехать на место происшествия, а перво-наперво, закрывшись в кабинете, звонил кому-то, и зачастую уже через несколько минут сыщику было известно, кто из окрестной шпаны виновник сегодняшнего злодеяния. Казалось, у Петровича в соглядатаях весь район – от вездесущих мальчишек до дворовых стариков-доминошников.
Но самым удивительным было то, что Диденко почти никогда не рукоприкладствовал на допросах, разве что изредка мог для порядка влепить затрещину вконец распоясавшемуся блатарю. Если другие опера, чего греха таить, нет-нет, да и пускали в ход кулаки, то Петровичу хватало всего-навсего поговорить со злодеем от силы полчаса, чтобы тот, сломленный вконец, начал “колоться”.
Климанов до сих пор до мельчайших подробностей помнил тот день, когда впервые увидел легендарного Деда. Тогда, притащив в контору очередного не вязавшего лыка забулдыгу, Мартынов и Евстафьев строчили рапорта, а Леха, успевший отписаться первым, скучал, привалившись к дверному косяку у входа в дежурку.
Поначалу он не заметил невесть откуда взявшегося невысокого кряжистого мужичка в видавшем виды джинсовом костюме. Лишь когда незнакомец попытался пройти за барьер к дежурному, Климанов по-хозяйски загородил ему проход.
? Вы куда, гражданин? ? с напускной важностью произнес он. ? Сюда посторонним нельзя.
В ответ джинсовый поднял свою лобастую, с ранними залысинами голову, глянув на стажера насмешливыми синими глазами.
? Да местный я, братец, расслабься, ? добродушно бросил он Климанову и тут же, неуловимым движением отстранив его с дороги, ловко проскользнул в дежурку. Леха было попытался схватить настырного посетителя, но тут же был остановлен возгласом Евстафьева:
? Ты что? Это же Диденко! ? и Юрка бросился оправдываться перед вошедшим: ? Петрович, извини, он еще тебя в лицо не знает…
? Ничего, бывает, ? отозвался тот и, еще раз смерив Климанова снисходительным взглядом, начал о чем-то расспрашивать дежурного. А Леха с удивлением смотрел на то, как тот, почтительно привстав, что-то торопливо объясняет этому совершенно не геройскому на вид мужику, похожему скорее на замордованного жизнью работягу, чем на матерого сыщика из угрозыска.
Поначалу Диденко казался Климанову каким-то странным, чудаковатым. Даже курил он не сигареты, а трубку. Когда Палыч впервые увидел его за этим занятием, то саркастически хмыкнул, решив, что Петрович воображает себя комиссаром Мегрэ или на худой конец Шерлоком Холмсом. Лишь потом Леха понял, что в этой привычке, как и во всем остальном, у Деда не было ни грамма позерства…
4
Климанов откинулся на спинку стула, потянулся и, наконец, залез в свой электронный почтовый ящик. Наметанным взглядом вычислил среди заголовков писем откровенный спам и, отметив галочкой, удалил их.
Большинство оставшихся посланий имели одно и то же название: “Одноклассники ру. У вас новое сообщение”, и лишь предпоследнее значилось: “Без темы”. Зато отправитель был знаком и еще как – Кристина…
Решив оставить чтение послания давней знакомой “на потом”, Климанов кликнул по одному из нижних сообщений, и через десять секунд в новом открытом окне уже вспыхнул знакомый логотип сайта “Одноклассники ру”.
Этот портал появился в Сети всего пару лет назад, но уже через полгода заткнул за пояс по популярности почти все другие интернет-ресурсы. Оно и понятно, любой, кто зарегистрировался на нем, мог в одночасье разыскать школьного или армейского приятеля или еще кого-нибудь, с кем когда-то сводила его судьба… Конечно, если и те имели доступ к Интернету и тоже завели себе страничку в “Одноклассниках”.
Сайт был на слуху уже который год. Чего только ни говорили и ни писали о нем и его создателях! Даже утверждали, что этот проект организовали спецслужбы, чтобы тайно собирать досье на всех подряд и отлавливать скрывающихся от следствия. Кстати, похожий случай действительно был, когда милиция таким способом поймала злостного алиментщика, сбежавшего из Тынды в Москву. Искали бы его еще долго, благо за два года хитромудрый неплательщик так и не зарегистрировался в Первопрестольной, но, как говорится, и на старуху бывает проруха: беглого отца угораздило завести анкету в “Одноклассниках”, указав в ней не только то, что он теперь живет в столице, но и компанию, где трудится. Там-то, прямо на рабочем месте, его и арестовали.
Климанов относился к подобным слухам со снисходительной насмешкой. Спецслужб он не боялся, ибо серьезных грехов за ним не водилось, а о прочем, что могло бы бросить тень на честь его мундира, Палыч предпочитал помалкивать. Зато скольких старых приятелей и знакомых он нашел на “Одноклассниках”! К примеру, того же Сашку Аристархова, с которым в далеком девяностом они три месяца парились в учебном центре ГУВД
на Клязьминской! Сейчас Сашка служит в УБЭПе на Петровке и здорово выручает, когда надо в очередной раз подсобить той же Кристине… Впрочем, Климанов тоже всегда помогает давнему знакомцу, когда Аристархову понадобится какая-нибудь срочная информация из министерской базы данных.
…Майор бегло просмотрел сообщения. Их было с десяток. Бывшая соседка по парте, некогда миниатюрная и хрупкая, а ныне выглядевшая солидной дородной матроной, кокетливо интересовалась, почему он уже неделю не появляется в Сети. Однокашник по академии, такой же, как и Климанов, заядлый охотник, хвастался свежими трофеями, фотографии которых он выложил на своей страничке. Объявился и еще один друг детства, с кем почти четыре года они таскали штангу в Олимпийской деревне. Ему, как и Лешке, тренеры пророчили большое будущее: оба в неполные шестнадцать выполнили первый разряд, а к семнадцати выиграли первенство Москвы, став кандидатами в мастера спорта.
Правда, потом их пути разошлись. Климанов, готовясь к первенству республики, порвал мышцы на ноге и, провалявшись с месяц, решил, что здоровье дороже призрачной чемпионской славы.
Конечно, уход из спорта стоил ему многого. Весной, когда настала пора идти в армию, он, естественно, не остался служить в Москве в спортроте, как обещал тренер, а уехал аж под Воркуту, в забытый богом конвойный полк. Впрочем, здесь мог бы помочь и отец, похлопотав, чтобы Леху призвали в батальон обеспечения Военно-инженерной академии, где заведовал кафедрой Климанов-старший. Но Павел Афанасьевич, раздосадованный тем, что сын разрушил его мечту, наотрез отказавшись поступать в военное училище, сказал отпрыску, как отрезал: “Вот еще! Пойдешь служить, куда Родина пошлет!”
…“Да, все-таки правильно я сделал, что вовремя бросил этот большой спорт”, – думал Климанов, разглядывая фотографии старого приятеля, выложенные на “Одноклассниках”. Даже на снимках было видно, как за эти годы сдал бывший однокашник по команде, превратившись в бесформенно толстого мужика с одутловатым нездоровым лицом. Сто к одному, что нажил он своими рекордами множество болячек. А вот он, Климанов, в свои тридцать восемь выглядит молодцом, хоть и располнел, но не сильно, а так, чуток брюшко для солидности выпирает. Зато здоров как бык и в отличной форме, потому как штангу до сих пор не забросил окончательно – вон она, в комнате под шведской стенкой на подставке покоится. Два-три раза в неделю майор раскладывает сделанное по заказу кресло-тренажер и жмет от груди привычные сто двадцать кэгэ. Потихонечку тягает, без фанатизма, ибо спортом полезно для себя, а не для рекордов заниматься!
А те, былые тренировки здорово выручали и в армии, когда Лешке на первых порах приходилось постоять за себя, и потом, в милиции – уважала его силу местная шпана! Бывало, одного появления Палыча было достаточно, чтобы утихали драки, а виновники покорно топали за ним в отделение. Впрочем, Юрку Евстафьева – тоже, кстати, в прошлом спортсмена, правда, не штангиста, а борца – “клиенты” побаивались не меньше, а когда тот подался в уголовный розыск, то и вовсе стал для всей этой шушеры почти таким же авторитетным опером, как сам Диденко…
“Черт, Деду надо бы звякнуть, – мысленно хлопнул себя по лбу Климанов. – Ведь к Юрке завтра идем, хорошо бы сброситься и продуктов подкупить… Хотя Петрович мужик обстоятельный, наверняка позаботился обо всем заранее: как пить дать уже Настю припряг Юркиной матери по хозяйству пособить. А может, и Кристинку туда с утра пораньше откомандировать? Она же все помочь рвется, вот и пускай завтра у плиты постоит… Кстати, чего там она мне прислала?”
Климанов щелкнул “мышью”, закрывая “Одноклассников”, и снова вернулся к почте.
Как и ожидалось, Кристина писала про завтрашний день.
“Алексей, я на воскресенье все свои дела отложила. Правда, мне не совсем удобно приезжать, ведь с Юриной мамой я не знакома. Может, ты сам с ней поговоришь, предупредишь насчет меня?”
Майор усмехнулся и покачал головой: да, Кристинка, как и прежде, верна себе! Что с того, что она из той робкой молоденькой выпускницы университета давным-давно превратилась в удачливую бизнес-леди, управляющую солидной фирмой? Как была стеснительной до маразма интеллигенткой, так ею и осталась. Даже по такому поводу, как помочь незнакомому человеку, и то комплексует! Как же она, интересно, делами у себя в компании рулит? Особенно задело Палыча это почти чопорно-деловое обращение “Алексей”. Не хватало только на “Вы” его называть. Конечно, Кристина это делает специально, опасаясь, что Аня ненароком прочтет письмо и догадается, что мужа и отправительницу в прошлом связывала не только работа в известной парфюмерной компании “МОН”.
“И еще, – продолжала с новой строки подруга. – Если тебе не сложно, узнай, что представляет из себя фирма “Биофарм”. Ее представители вышли на нас с одним очень выгодным контрактом, но меня смущает то, что они чуть ли не себе в убыток хотят закупить наши препараты. Если сможешь, выясни это поскорее, мне с утра в понедельник надо им уже дать ответ”.
Климанов глянул на дату в письме: отправлено оно было еще в среду. Не зависни он на неделю у Лены, то, конечно, уже бы “пробил” фирму если не через свою контору, то через Аристархова. А теперь, за выходные, вряд ли он успеет что сделать! Хотя…
Майор взял мобильник и, отыскав в памяти нужный номер, нажал кнопку вызова.
– Палычу наше с кисточкой! – тотчас зазвучал в трубке хрипловатый фальцет подполковника.
– Здорово, Санек! Как сам?
– Да служим, не тужим. А ты как? Отдыхаешь нынче или трудишься?
– Отдыхаю.
– Везет же вам, министерским. А я вот в конторе с девяти.
– Аврал?
– Да есть тут немножко, – уклончиво отозвался Аристархов. – Сам знаешь, с нашими клиентами расслабляться нельзя, а то до конца державу разворуют!
“Угу, так я тебе и поверил, – мысленно хмыкнул Климанов. – Знаем мы вас. Сто к одному ты сейчас не жулика какого-нибудь ловишь, а дела свои проворачиваешь!” – и, выждав паузу, произнес как бы невзначай: – Слушай, Санек, ты не смог бы по поводу одной лавочки кое-что разузнать?
– Почему нет? Не обещаю, но попробую, – “бэповец”
многозначительно помолчал. – Как там ее кличут?
– “Биофарм”. Вроде как специализируется на реализации импортных лекарств, в том числе и наркосодержащих.
– Так тебя что интересует конкретно? Есть ли у них лицензия на это или кто реальный хозяин?
– И лицензия, и вообще все, что есть по ним. Ну, в общем, сам понимаешь…
– Понимаю, – даже не видя собеседника, Климанов почувствовал, как тот покровительственно улыбнулся: мол, ясно все с тобой, Алексей Палыч, шакалишь помаленьку в чужом огороде. А ведь это, если рассудить, наш хлеб – страховать знакомых коммерсантов на сделках. – Короче, тебе когда это все надо? – уже совсем другим, деловито-будничным тоном поинтересовался подполковник.
– Если честно, то, как говорится, вчера. Чем быстрее, тем лучше.
– Попробуем. Чего не сделаешь для старого боевого товарища, – вновь усмехнулся Аристархов и тут же добавил: – Слушай, у меня, кстати, к тебе аналогичная просьба. Ручка далеко? Запиши данные, мне бы к обеду на этих людей неплохо бы полный расклад иметь. Сам знаешь, официально долго, а тут…
– Знаю, знаю, – без энтузиазма в голосе отозвался майор. Чтобы выполнить Санькину просьбу, надо было ехать в контору.
“Вот бизнес-мент чертов! Баш на баш и баш в придачу!”
– Что ж, попробуем, – в унисон собеседнику ответил Палыч, подавив сокрушенный вздох.
– Давай, брат. Как нароешь, звякни мне, а я пока по твоему вопросу поработаю…
Климанов с силой вдавил кнопку отбоя. Эх, неужели придется и впрямь переться на службу?! Черт бы побрал этого хитромудрого Аристархова! И Кристинку заодно…
Кристину Климанов зазнал еще восемь лет назад, когда подрабатывал в “МОНе”, куда устроил его Роговцев. Сам же Змей, в ту пору перебравшись в окружное УВД, тайно кормился там же “на фирме”, заведуя кадрами и охраной. Точнее, официальным ее начальником, параллельно ведавшим и набором персонала, был Бурцев, милицейский отставник, в прошлом командовавший районным отделом БХСС
, а Роговцев по сути являлся его замом и правой рукой. Он-то и пристроил своего любимца Климанова охранником в головной офис компании.
Попав в “МОН”, Палыч словно оказался на другой планете, населенной людьми, которым неведомы нудные житейские хлопоты и неурядицы. Все сотрудники казались питомцами одного большого инкубатора. На их лицах сияла либо дежурная, словно наклеенная с рекламы зубной пасты и оттого казавшаяся неестественной, улыбка, либо непроницаемая деловитость. И даже разговоры “моновцев”, услышанные в курилке, были малопонятны: о каких-то поставках, экспертизах по новой партии или об акциях на бирже.
Поначалу Климанов здорово робел перед сотрудниками. Нет, конечно, до этого ему приходилось общаться с коммерсантами, но, как правило, это были владельцы палаток и частных магазинчиков, которых было полным-полно на его участке. Держались они по-разному: кто-то заносчиво, строя из себя этакого “нового русского”, у которого куплено все и вся, кто-то, наоборот, прикидывался интеллигентом в третьем поколении. Но и тех и других роднило одно – в каждом из них за версту был виден обычный торгаш-спекулянт, еще совсем недавно шарахавшийся от милиции, как нерадивый “салага” от сержанта-“дембеля”. Да и что бы ни корчили из себя эти новоявленные буржуи, в их глазах нет-нет, да и мелькал затаенный страх при виде участкового.
“Моновцы” же вели себя абсолютно по-другому. Покуда Климанов, обязанностью которого было пускать в офис только людей по имеющемуся у него списку, запомнил всех сотрудников в лицо, ему постоянно приходилось спрашивать у них документы. При этом он чувствовал себя каким-то недалеким пеньком, терроризирующим солидных занятых людей. Правда, здешний народ никогда не роптал, а, наоборот, обозначив на лице приветливую улыбку, дисциплинированно протягивал охраннику паспорта.
Зато потом, когда пообвыкся, Палыч понял, что о лучшей подработке и мечтать не приходилось. Во-первых, за пять-шесть дежурств в месяц у него выходило почти в два раза больше, чем платили в милиции, а во-вторых, сама работа была не бей лежачего: сиди себе в удобном кресле, а когда ближе к десяти вечера сотрудники разойдутся – переодевайся в спортивный костюм, раскладывай диван в маленькой комнатке при входе и дрыхни, как дома. Это не шло ни в какое сравнение с ночными магазинами, которые он сторожил до этого, отпугивая формой мелкую шпану. Там-то до утра глаз сомкнуть не удавалось, да и за смену денег выходило вчетверо меньше.
Кроме того, в “МОНе” была бесплатная кормежка. Напротив поста охранника находилась так называемая кухня-столовая, где трудились две поварихи. Готовили они не хуже, чем в ресторанах, да и еды всегда было от пуза. А еще сама фирма арендовала офис не где-нибудь, а в закрытом НИИ, куда не могли проникнуть ни воры, ни налетчики, поскольку внизу на проходной дежурил войсковой караул. В общем, курорт, а не подработка!
А среди здешнего народа Климанов со временем не только освоился, но и даже кое с кем сумел подружиться. Вначале со Светкой из бухгалтерии, симпатичной брюнеткой с томной поволокой во взоре и умопомрачительными бедрами. Когда она в короткой облегающей юбке шла по коридору, редко кто из мужчин не провожал ее взглядом. Правда, Палыч сразу заметил, что “моновцы” смотрят на девушку не с мечтательным вожделением, а с некой ироничной снисходительностью.
Бухгалтерша с первого месяца начала кокетничать с Климановым, однако тот поначалу осторожничал, заподозрив подвох. Ну в самом деле, какой может быть интерес у двадцатидвухлетней девчонки к милицейскому капитану, даже на двух работах получающему куда меньше ее? Но потом, когда они познакомились поближе, понял, что действительно приглянулся сотруднице.
Сперва они просто приветливо здоровались. Точнее, Светка, входя в офис, мурлыкала охраннику: “Доброе утро!”, бросая на него томный, многообещающий взор. Палыч в ответ краснел, торопливо, словно извиняясь, бормотал: “Здрасьте…”, чем вызывал у девушки какой-то тайный восторг. Потом они стали перебрасываться дежурными фразами, вроде: “Как дела?”, по паре минут болтать о разных житейских мелочах. Иногда по утрам (Светка любила приходить на работу ни свет ни заря) они даже чаевничали в столовой, пока в “МОН” не начинал стекаться народ. Климанов, напустив на себя усталую многозначительность, рассказывал о нелегкой милицейской службе, нарочито сгущая краски, в том числе и как тяжело приходится впахивать и тут, и там, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Девушка понимающе кивала, ее глаза начинали теплиться каким-то особенным участием. В свою очередь бухгалтерша жаловалась охраннику, что за работой и учебой на заочном в финансовой академии у нее совершенно не остается времени на личную жизнь. При этом она бросала на собеседника нарочито-призывный взор, как бы невзначай касалась коленом под столом колена Климанова… Как правило, в этот момент по закону подлости, раздавался мелодичный сигнал звонка в дверь офиса, и Палыч, обменявшись со Светкой полными сожаления взглядами, шел открывать. Девушка же, в свою очередь, по-быстрому допивала чай и, напустив на лицо непроницаемую деловитость, спешила к себе.
Так продолжалось с месяц, пока не наступил ее день рождения, аккурат совпавший с климановским дежурством. После короткого фуршета в комнате именинницы народ быстренько разошелся, а Светка отправилась мыть посуду. Палыч, как водится, вызвался помочь.
Страсти вспыхнули буквально сразу же, как только они оказались в офисе одни, и продолжались до самого рассвета. Единственное, чего не успели Климанов со Светкой, это поспать хоть пару часов…
А утром, когда Палыч сдавал дежурство, неожиданно подал голос телефон на вахте. На проводе был Роговцев.
– Сменился? Загляни-ка ко мне! – голос шефа не предвещал ничего радостного.
Спустившись на этаж ниже, где квартировало руководство фирмы, Климанов зашел в кабинет начальника охраны и сразу заподозрил неладное: Василич не подал, как обычно, руки, а, холодно кивнув подопечному, указал на стул напротив и вновь уставился в компьютер.
Несколько минут, что прошли в нервном ожидании, Палыч мучительно соображал, чем он так прогневил начальника, покуда тот наконец не поднял на капитана усталые раздраженные глаза.
– Ну, так как отдежурил? – Змей произнес эти слова с такой нарочитой отстраненностью, что Климанов сразу же догадался, в чем дело.
– Да вроде нормально…
– Чего-то ты в этот раз перестарался, аж ночь не спал! – Василич бросил на охранника насмешливый взгляд. – Небось, Светке решил ко дню рождения подарок сделать? Внести недостающий экземпляр в ее коллекцию?
– В какую еще коллекцию? – машинально переспросил Палыч, чувствуя, как краснеет.
– В такую, что она всех мужиков здешних уже перепробовала – ты единственный нетронутый оставался. Вот только остальные с ней на хате или на худой конец в машине трахались, а ты прямо в офисе, на дежурстве! Что рот разинул? Думаешь, откуда я это все узнал? Да отсюда! На, полюбуйся, – шеф раздраженно кивнул на монитор.
Перегнувшись через стол, Климанов глянул – и похолодел. На экране явственно была видна комнатушка охраны, разложенный диван, на котором нелепо копошились два голых тела. Кадры были мутными, как бы смазанными, словно в дореволюционном немом фильме.
“Камеры слежения…” – догадался капитан.
– Ну что, убедился, придурок? – бросил Климанову Змей, но уже беззлобно, с каким-то добродушным укором. – А если бы у нас в УВД сегодня совещание не отменили и вместо меня вашу порнуху Бурцев увидел? Выгнали бы тебя в два счета! Ладно, на первый раз прощаю, – шеф устало откинулся в кресле. – А вообще, – он вдруг заговорщицки подмигнул подчиненному, – правильно делаешь, что к здешним девицам присматриваешься. Тут можно себе и впрямь нехилую партию отхватить!
– Да нужен я им, – пробормотал Климанов, изумившись такой резкой перемене в тоне начальника.
– А вот тут ты не прав! Думаешь, здесь все эти бухгалтерши-менеджеры сплошь дочки олигархов? Черта с два! Они из таких же голодранцев, что и ты, просто им повезло на работу денежную устроиться. А еще посмотри: они же пашут с утра до вечера, никакой личной жизни! Где им мужика себе искать? На фирме-то почти все женатые! И еще заметь: в этих кругах наш брат по-другому мыслить начинает: у кого тачка круче или в каком отеле за границей отдыхал ? в пяти- или трехзвездочном. А бабе, ей простой человеческой ласки хочется, нежности, понимания. Вот и не упускай момент: присмотри себе здесь какую-нибудь понеустроенней в личном плане, и чтобы на вид была не фотомодель, а то у красоток запросы больно большие!
Роговцев знал, что говорил – год назад он ушел от жены и сына к неказистой дочке чиновника из мэрии.
Змей оказался прав: большинство “моновских” девиц, с первого взгляда важные и неприступные, на самом деле оказались куда проще. После Светки, которая вскоре перевелась в подмосковный филиал компании, у Климанова “на фирме” случилась пара более или менее продолжительных романов. Правда, обе пассии были приезжими и намеревались захомутать охранника-москвича, дабы заполучить столичную прописку. С одной из них Палыч разошелся полюбовно, оставшись почти что друзьями, со второй же расставаться пришлось со скандалом и, в конце концов, идти на поклон к Роговцеву, который, дружески пожурив подопечного, уволил настырную девицу.
А потом появилась Кристина. Появилась, когда Климанов уже больше года ходил женатым и вот-вот должен был стать отцом…
5
Протяжные звуки мобильника заставили майора вздрогнуть. Мерцая экраном, аппарат выводил тему из “Крестного отца” – эта мелодия звучала, когда звонил лишь один человек.
– Здравия желаю, Александр Васильевич, – молодцевато отозвался Климанов: шеф любил подобное официально-уставное приветствие.
– Здравствуй, здравствуй, – сдержанно произнес Роговцев, и по его тону Палыч понял, что полковник не в духе и даже встревожен. – До тебя не дозвонишься, друг ситный. Телефон, что ли, отключал?
– Да. Я же давеча… Ну, в общем, не дома ночевал, – признался Климанов, мучительно соображая, для чего он мог понадобиться начальнику в выходной.– А что, случилось чего? Я же у вас вроде вчера отпросился пораньше.
– Отпросился, помню. Просто через минут пятнадцать, как ты ушел, тобою Дашкевич интересовался.
– Как?
– А вот так. Не знаю, зачем ты ему понадобился, он со мной не откровенничал. Но искал тебя и даже досадовал, что не застал. Может, расскажешь, что у вас с ним за дела?
– Да никаких, Василич… Сам в непонятках…
– Уж будь так добр, постарайся понять, что он от тебя хотел. Если где спалился, то помни: я про твои дела ни сном ни духом. В общем, помнишь наш уговор, – полковник на секунду замолчал, а потом устало добавил: – Вы что, угробить меня решили вконец? Мало мне вчера с Ермаченко геморроя было! Ладно, если чего вспомнишь, звони: я сегодня на работе до вечера.
“Черт, еще одна напасть!”
