– Макаров, пропустите, – хрипло выдаю я, упираясь подбородком в грудь парня.
– А ночью ты настаивала на общении! – рявкает Арсений, противно ухмыляясь.
Нервно проглатываю ком, застрявший в горле.
Господи! О чем я только думала.
Зачем сама подошла ночью в клубе к своему студенту. Он же был навеселе. А я решила сыграть роль правильно училки, подошла к нему, и сказала, чтобы он ехал домой, учить мой предмет. Иначе не сдаст сегодня зачет.
Ворожейкина, благими намерениями выстлана дорога в ад! – говорю сама себе и отталкиваю парня руками.
Вырываюсь из плена цепким рук, бегу вперед, не различая дороги. Перед глазами всплывает ночное происшествие. И я понимаю, мне конец!
– Вера Васильевна! Стойте! – Около аудитории меня перехватывает заместитель декана.
Моментально сердце останавливается и падает в бездну. Понимаю, что Домна здесь по мою душу.
Доминика Чайковская общается с персоналом в очень редких и важных случаях. В других, она не поднимет свою пятую точку и не спустится на три этажа ниже деканата.
Кровь отливает от мозга, адреналин выбрасывается в кровь. Готова отключиться. В ожидании распятия гляжу в серьезные глаза начальницы.
– Отойдем, – говорит вкрадчиво, берет за локоть и отводит меня к окну.
– У меня сегодня зачет, надо еще подготовиться. Может, я сама зайду к вам после обеда, – пытаюсь оттянуть неприятный разговор.
Женщина недовольно ухмыляется.
– Вера Валерьевна, обращаюсь к вам как к другу, напишите заявление сами.
– Заявление? – недоуменно кружу по лицу Чайковской.
– Заявление об увольнении. Уйдите по-тихому! – прожигает меня темным взглядом.
– Я не собираюсь увольняться в середине учебного года! – недоуменно смотрю на начальницу.
– Зря! – Домна поджимает губы. – Когда информация дойдет до родителей и начальства, скандал выйдет знатный. Вас уволят с волчьим билетом. Тогда вас не возьмут ни в одно приличное заведение, и даже дорога в репетиторство будет заказана. Внесут в черный список репетиторов в сети. Ни один приличный родитель не захочет отдать вам драгоценного отпрыска на обучение.
– Да, что со мной не так?! – почти кричу на заместителя декана.
– Не повышайте голос! И к занятию я вас не допускаю. Извините. Распоряжение декана. Возьмите больничный, ждите финала разбирательства! Езжайте домой, вас заменит Иратов.
Женщина, облеченная властью, гордо уносит свою пышную фигуру прочь, так и не выслушав меня.
Я же остаюсь разбитая, в растрепанных чувствах, абсолютно не понимающая, что делать и как жить дальше.
Тру руками лицо, треплю волосы. Готова их вырвать, чтобы понять, что происходит.
– Привет! – слышу знакомый голос за спиной. Оборачиваюсь и вздрагиваю.
Слегка наклонив голову, из-под длинных опущенных ресниц на меня пристально смотрит Арсений. Высокий. Широкоплечий. Самоуверенный красавчик.
– Арсений, я ничего не понимаю, – вцепляюсь в парня, озираюсь по сторонам. – Что происходит?
– Ну… – мнется, оглядывается, убедившись, что пусто, наклоняется к моему уху, шепчет такое, отчего у меня волосы на голове становятся дыбом.
– Нет! Нет! Как ты мог? – шепчу, в ужасе глядя в стальные глаза молодого парня. – Как ты будешь жить с этим? Ты же сломал мне карьеру!
Арс кусает губы, глядит на меня виновато.
– Мне пора, я всё тебе рассказал. Теперь ты знаешь! Я молодой, у меня вся жизнь впереди. Мне нужнее, чем тебе.
– Как же я?
– Не знаю. Каждый в этой жизни спасает свою шкуру. Такие времена.
– Ты подтвердишь свои слова в деканате?!
– Ты глупая, как все красивые блондинки! – бросает мне в лицо парень, открывая дверь в аудиторию. – Конечно, нет! Я ничего тебе не говорил.
Глава 4
Вера
Сейчас я стою на жизненном распутье.
Не знаю какую колею лучше выбрать, по любой пойдешь, увязнешь.
Полный провал в работе, личной жизни.
Не вижу верного маршрута. Тот путь, по которому шла до сегодняшнего дня, казался мне верным.
Оказалось, нет! Ошиблась.
Не нужны миру принципиальные люди. Такие как я лишь усложняют жизнь другим. Нас ненавидят, мы мешаем, мы –преграда, мы – лишние. От нас избавляются, нас стирают.
Порядочность нынче не в моде, Вера Валерьевна!
Выдыхаю обреченно, иду к автобусной остановке. Сейчас я еду туда, где меня точно не ждут. Но мне некуда податься.
Спустя тридцать минут подхожу к двадцатиэтажному дому.
Здесь я выросла, здесь прошло мое не очень счастливое детство. Поверить не могу, что после всего возвращаюсь сюда. Я же прекрасно знаю, для меня здесь нет места.
Звоню в дверь, открывает родной братишка. Ни капли не удивляюсь, что в рабочее время он дома. Снова уволился, нигде не задерживается дольше, чем на три месяца.
– Мама, – кричит Викентий вглубь квартиры. – Тут эта пришла, Всезнайка наша!
– Пусти, – пихаю его в грудь, прохожу вовнутрь.
– Почему ты с чемоданом? – испуганно интересуется мама, едва появляется в холле.
– Расстались с мужем. Я ушла от него, – бросаю с порога. Скрывать мне нечего.
– Совсем рехнулась? Мозги от финансового анализа потекли? – грубо встречает родительница. Скользит по мне сухим безразличным взглядом. – Худая какая. Больная?
– Здоровая я!
Мама подплывает ко мне, целует холодно в щеку.
– А зачем к нам пришла? – настороженно спрашивает брат.
– Муж выгнал из квартиры, – говорю упавшим голосом. – Квартира-то оформлена на его отца.
– Ты же за нее платила ипотеку все эти годы! – всплескивает руками мама.
– А оформлена квартира на его отца. Ты же помнишь, наш папа не дал мне ни копейки на первоначальный взнос. А его отец дал. Вот… так и вышло, – сжимаю губы с обидой.
– У папы не было тогда денег! – мама бросается на защиту отца.
– Именно тогда он купил Викентию дорогой автомобиль, который брат угробил через два месяца! – напоминаю я с обидой.
– Не смей считать деньги отца! – рычит брат, бросая на меня злобный взгляд.
– Я пришла на пару дней. Уйду, как только найду доступное жилье! Пока посплю в зале на диване.
– Нет! – выплевывает брат. – Дарственная на эту квартиру оформлена на меня. Как наследник говорю, тебе здесь нечего делать!
Переминаюсь с ноги на ногу.
– Хоть чаем напоите? – спрашиваю, как бедная родственница.
Мама неохотно идет на кухню, я за ней, брат за мной.
Молча пьем чай с печеньем. Смотрю в окно, на улице солнце уже упало за горизонт.
– Эй, мы пришли! – входная дверь открывается. В квартиру заходят отец, жена и дочь брата.
Понятно. Кира – жена брата так и сидит на шее у моих родителей. Отец по-прежнему отвозит их утром на работу и в школу, забирает вечером. Хорошо устроилась Кирочка!
– Почему не встречаем?! Кто у нас? – недовольный папа заходит на кухню, осекается, встретившись со мной взглядом. У папы, у единственного из всей семьи, такие же зеленые пронзительные глаза, как у меня. Поэтому мне невыносимо встречаться с его отчужденным взглядом.
– Вера! Чемодан твой?..
– Мой.
– Тетя Вера! – на кухню вбегает племянница Ира, ее глаза горят радостно, но Кира хватает дочь за руки, останавливает. – Иди делать уроки. Ужин в комнату принесу! – выпроваживает племяшку, так и не дав нам обняться.
– Ты к нам в гости или как? – бросает на меня пронзительный взгляд Кира.
– Пожить, на пару дней…
– Так не пойдет, – морщит красивый носик родственница. – У тебя есть своя квартира!
– Уже нет, – тяжело вздыхаю. – Разводимся с мужем, с работы увольняют.
– Вот как! – глаза жены брата радостно загораются злым огоньком. – Хочешь, чтобы мы пожалели?
– Сочувствие мне бы не помешало!
– Проблемы на работе? – спрашивает заинтересованно мама, – заставляют уволиться? Это же хорошо! Станешь человеком, найдешь хорошую благодарную работу. Хорошо оплачиваемую. С твоими мозгами можно заводами, фирмами руководить, по миллиону в месяц получать. А ты время тратишь на неблагодарных оболтусов. Вместо того, чтобы брату и престарелым родителям помогать, которые тебя выучили, приходишь, чтобы съесть у них последнее.
– У меня хорошая работа, и студенты благодарны мне за знания! – защищаюсь. – И объедать вас я не буду.
– Ты уже заколебала! – цедит брат. – Тебе, что не скажи, споришь. Общаться с тобой невозможно. На всё-то у тебя есть ответ! Вечно огрызаешься. Молчи, когда мать говорит.
Все нападают на меня, а я даже не имею права защищаться? Почему так?
– Вы что испугались, что я пришла, чтобы отсудить, отнять у вас свою долю на эту квартиру, которая досталась нам от дедушки? – наконец доходит до меня.
– Какая доля?! – яростно кричит сноха. – Ты отказалась. Здесь нет ничего твоего!
Бросаю умолящий взгляд на маму, она опускает глаза в пол.
– Непутевая ты у меня Верка! Не умеешь правильно жить, – бурчит родительница расстроенным голосом.
– Зато я хотя бы пытаюсь жить своим умом. А правильно – это по-хитрому обделывать грязные делишки? – бросаю осуждающий взгляд на Киру.
– У Киры ребенок, а у тебя нет, – в разговор вклинивается отец. – Она – мать, думает о будущем наследницы, и мы им помогаем.
– Где твой ребенок? – спрашивает гневно мама, давит на моб больную мозоль. – Правильный ответ «нет». Если бы был, ты бы сейчас здесь не сидела, а боролась в суде за квартиру, за которую платила ипотеку! Хорошо быть гордой, когда нет ответственности перед близкими людьми – детьми, родителями.
– Что вы все на меня накинулись? – спрашиваю с болью в голосе, и на глаза выступают горькие слёзы.
– Пойми, Вера, я не запрещаю тебе приходить к нам, – говорит мама чуть спокойнее, – но просить у нас помощи, это верх наглости и цинизма. Нам самим нужна поддержка, которую ты нам не оказываешь.
– Может, Викентию попробовать устроиться на работу? – не выдержав, выпаливаю я.
Тут же получаю виртуальные оплеухи от всех членов дружной семейки.
– Ты всегда много болтаешь, там, где надо заткнуться и промолчать, – шипит Кира. – Как мы живем, не твоего ума дело. Ты со своей жизнью не справилась, – хмыкает довольно. – Я открою тебе Вселенную, знай, Заучка, чтобы нравиться мужчине, не обязательно его содержать, как ты это делала все эти годы со своим мужем! Сама виновата, что не смогла заставить его тратиться на себя! Вот, мой Вик меня содержит, потому что я умею с ним правильно общаться, не ставлю себя выше него.
– Тебя содержат наши родители, потому что ты мама их внучки. Не Вик! А я люблю свою жизнь, работу, себя, такой, какая я есть. Я себя полностью устраиваю!
– Какая разница что ты любишь, – мама снова защищает всех, кроме меня. – Ты хороводила с мужем, мы говорили тебе, что он козел с первого дня. Не слушала. Считала себя умнее нас!
