Был пегас очень глуп.
Единорог был очень скуп,
Ни в чем не каясь,
Жили, в золоте купаясь.
И вот пегас ударился о дуб,
Слишком он был глуп!
И вот единорога вор ограбил,
Больше золота не тратил!
Агийвцы заржали, и Арон в том числе. Ему всегда нравились насмешливые стишки о предателях Зеленоземья. Так он смело смотрел за горизонт и не боялся, что вражеские армии покажутся при следующем закате.
Когда в малиновые береты с розовыми перышками посыпались мидасы, юный Бурогрив тоже в долгу не остался и бросил один золотой. И даже выказал поклон уважения, характерно очертя полукруг правым копытом по вымощенной камнями дороге. Менестрели изумились, а певец поблагодарил:
– Спасибо за знак признания, брат-земляк. Кто твой отец, научивший тебя этому поклону?
– Мой отец Ланс Бурогрив, стражник королевского дворца Агийвии!
Музыканты пошептались с певцом и хором пожелали:
– Да наставит Ланса Бурогрива Великий Созидатель!
Публика дружно возликовала. Арон счастливо зарезвился: пожелание менестрелей в Зеленоземье считается предвестником счастья.
Когда толпа начала расходиться, жеребенок посмотрел на солнечный столб и увидел, что до заката осталась треть.
– Надо идти.
Арон уже собрался возвращаться домой, как вдруг заметил жеребенка черно-белого окраса на пару лет младше его самого. Тонкие ноги малыша дрожали, а золотые глаза расширились от страха перед четырьмя крупными серыми жеребцами. Их рваные жилетки с плащами кричали о том, что они из низших слоев. Неотесанные кони угрожающе ухмылялись и безотрывно зыркали красными глазищами на пятнистого малыша.
– Родной, поздновато гуляешь!
– Может мы проводим тебя до дома?!
Арон содрогнулся: их голоса – как леденящий вой волков, доносившийся из-за Геликонских гор по ночам. Арон Бурогрив чуть не отвел глаз, однако выстоял. Он огляделся в поиске стражников, но тут послышался крик, полный отчаяния:
– Ай! Отпустите, пожалуйста!
Мустанги прижали чубарого малыша к стене. Арон понял, что не может надеяться на взрослых.
– Не бойся! – заявил серый конь в старой соломенной шляпе и дырявом плаще. – Будет больно!
Когда негодяи готовились придушить жеребенка, Арон схватил старое обломанное древко от метлы, брошенное каким-то маленьким шалуном. Держа деревяшку в зубах, он бросился вперед. И злодеи ничего не успели осознать, когда некий жеребенок внезапно напал и мощными ударами в грудь повалил наземь взрослых коней. Такое сильно сбивает с толку.
На стороне Арона были внезапность и скорость. Пока серые кряхтели и валялись в лужах, держась за животы, он схватил жеребенка за гриву зубами и закричал:
– Бежим! – и потянул его как можно дальше от центра города.
Они скакали, пока спасенный не устал. Тогда Арон остановился и, взглянув на малыша, представился:
– Я Арон Бурогрив, сын Ланса Бурогрива, – он приветственно поклонился.
Пятнистый жеребенок еще не отошел и затравленно зыркал золотыми глазами. В голове малыша крутились ненужные мысли, паника зажала глотку, он почти не мог говорить. Собравшись с силами, чубарый выдавил:
– Я… Я… Бен Пятно, сын… сын…
– Сирота? – догадался Арон.
Бен не перестал обеспокоенно оглядываться, тем не менее кивнул:
– Да… Сирота.
– Идем, Бен Пятно.
Арон ровным шагом направился к стене.
– Ты куда?! – закричал Бен, догоняя его.
– Домой, отец наверняка волнуется.
– Он что, живет за стеной?
– Да, – равнодушно подтвердил Арон.
– Класс! – Бен радостно завилял хвостом.
– Ты рад, что мы окажемся за стеной?
– Конечно, я всегда хотел оказаться за пределами д… Города!
Арон смерил нового знакомого подозрительным взглядом и подметил, что пятна на его шкуре какие-то серые. Еще сильнее Арона взволновали копыта. Они были в таких же пятнах, что и шкура.
Бен, заметив, как спаситель смотрит на его копыта, пояснил:
– У меня цинга.
Арон понимающе кивнул. В Агийвии и вообще в Зеленоземье цинга ослабляет организм, и из-за нее копыта действительно покрываются пятнами. Привести больного цингой жеребенка в дом – к беде, как думали некоторые суеверные лошади. А юный Бурогрив прекрасно знал, что цинга – обычная болезнь и лечится теплым яблочным сидром с лимоном. Арон сам когда-то болел ею и принимал это лекарство.
Однако если Бен и болеет цингой, другой странности в его копытах этим не объяснишь… Они полностью белые! На них красовались серые пятна, но цвет копыт белоснежный, как жемчуг в Средиземном Озере.
Заметив, что Бен начинает нервно дергаться, младший Бурогрив спросил:
– Есть хочешь?
– Честно, хотелось бы, – дрожащим голосом признался чубарый.
– Хорошо, идем.
И Арон направился к воротам по замызганной слякотью дороге. Бен догнал его и полюбопытствовал:
– Скажи Арон, сын Ланса…
– Просто Арон.
– Скажи… Арон, каково это жить на зеленом лугу?
– Спокойно и тихо. Но на Средиземном Озере зато рыба есть.
– А я хотел бы увидеть Елисейский лес, – замечтался Бен.
– В… Землях единорогов?
Бен замялся:
– Ну… Да.
– А зачем?
– Просто… Хочу их увидеть. Я слышал, единороги способны на такие чудеса, что обычный ум не в силах описать!
– От кого ты это слышал?
– Ну… Э-э… В таверне.
Арон начал догадываться, что Бен скрытничает. Его можно было бы сдать стражникам, однако эту мысль Бурогрив сразу отсек, ибо каким он будет конем, если пойдет на предательство?
– А что это за чудеса такие? – Арон решил не бросать тему.
– Не знаю. Я же говорил, что обычный ум не в силах их описать.
Они почти дошли до ворот. Юному Бурогриву очень хотелось узнать побольше о новом знакомом.
– А что ты слышал о пегасах?
– Я слышал, они выдающиеся архитекторы и лучники.
– Добавь еще, что они умеют летать, – отшутился Арон.
Бен в ответ улыбнулся и, встретившись взглядами, оба заржали. Это было странно, но настоящая дружба всегда странная и всегда рождается, когда просто смотришь в глаза другу и видишь свое зеркальное отражение.
Жеребята подошли к воротам, где их встретили те же стражники. Они вежливо поприветствовали малышей и вопросов не задали. Арон же подметил, как Пятно дрожит, готовый сквозь землю провалиться.
Только когда они достаточно далеко отошли от ворот, Бен начал резво скакать по траве и кувыркаться, чувствуя колкую щекотку на шкуре.
– Вижу, ты действительно мечтал уйти за пределы города, – Арон смотрел, как его друг наслаждается жизнью за границами мира, в котором жил раньше.
Распластавшись в ромашках, Бен начал засыпать.
– Эй, вставай, – Арон ткнул его носом в бок. – Нам есть пора.
– А что на ужин? – сквозь легкую дремоту пробормотал Пятно, вдыхая сладкий медовый аромат цветов.
– Суп будешь?
– Да! – Бен резко вскочил.
В его шерстке застряли несколько травинок.
– Тогда вперед, – Арон мотнул головой в сторону края поляны. – Мой дом там.
– Спорим, я обгоню тебя! – Бен Пятно ускорился.
– Так думаешь? – усмехнулся Арон, догоняя.
– Я знаю, – чубарый перешел на рысь.
– Ты ошибаешься!
Жеребята перешли на галоп. То чувство, когда скачешь по сочной густой зелени, резвишься среди бабочек и жуков, слушая мягкое шуршание тысячи лапок. Или лежишь, вдыхая пропитанный влагой воздух, и смотришь на облака, принимающие разные формы: одно напоминает дракона, другое овна.
Друзья видели пастухов, пасущих камелопардов[4 - Камелопард – легко приручаемый дикий зверь, всеяден, может вырастать до двадцати метров.] среди высокой травы, и гнездящихся соловьев на одиноких деревьях. Оказавшись возле хижины, Бен замешкался.
– Ты в порядке? – забеспокоился Арон.
– Д-д-да, – дрожащим голосом выдавил гость. – А… твои родители не рассердятся, что ты привел незнакомца?
– Скорее в Агийвии Сезон Ветров урожай погубит, чем отец с мамой не пустят голодающего путника.
– Это хорошо, – успокоился Бен и гордо вошел внутрь.
Юный Бурогрив последовал за ним.
Суп как раз закипал. Возле очага лежали Ланс Бурогрив и рыжая кобыла, расчесывавшая белую гриву. Завязанный на ее макушке синий платок давно выцвел, став лазурным.
– Привет, мам, привет, пап! – Арон покорно поклонился.
– Наконец-то ты пришел! – Гвен Белогривая радостно вскочила и, подойдя к сыну, добродушно лизнула его макушку.
– Это Бен. Мы познакомились около дворца, – Арон стеснительно вытер копытом со лба липкую влагу.
– Бен? – Ланс удивился. – А чей же ты сын, Бен?
