Тут впервые голос подали близнецы:
– Как шообшили королю… – начал Кей, шепелявя.
– …единороги закрылись ото всех в Елисейском Лесу! Оттуда доносятся только стоны, уууу! – закончил басом Кай.
Арон, положив слойку, задумчиво проговорил:
– Интересно, и что же они там такого делают?
– Пусть делают, что хотят, лишь бы к нам не совались! – вспылил Галахад.
– А откуда вам все известно? – Арон посмотрел на своих товарищей испытующим взглядом.
Перси ответил за всех:
– Наши отцы – доверенные короля Генриха. Им полагается знать такие вещи.
Разговор прервал трубный рев боевого рога. Пятеро курсантов сорвались с места, каждый взял зубами пергамент с белым пером. Скача по длинным извилистым коридорам, жеребята ориентировались на зов боевой трубы.
Они вбежали на усыпанную песком площадку, окруженную деревянной трибуной, как в амфитеатре. За стеной, отделяющей одну арену от другой, слышались шаги марширующих стражников. На безоблачном небе светило яркое солнце.
Арон посмотрел на деревянную балку, возвышающуюся на каменной стене. До заката солнца оставалась половина столба. Время течет быстро, когда есть с кем поболтать.
– Кадеты! – сотряс воздух старческий голос сэра Гавейна, стоявшего в центре арены. – Всем подтереть носы и строиться в ряд!
Жеребята спрыгнули с бортика на песок и встали в шеренгу. Сэр Гавейн грозно посмотрел на малышей и бросил к их копытам короткие мечи.
– Разбирайте!
Когда жеребята взяли рукояти мечей зубами, то заметили, что лезвия тупые и все в щербинках. Удары будут сильными, но не смертельными.
– Вы по очереди будете фехтовать, показывая свои умения. Каждый проигравший садится на землю и отдыхает, – сухо объяснил рыцарь. – Первыми выйдут курсант Арон Бурогрив, его оппонент Рыжегрив. Я буду в смотровой башне, – милорд указал копытом на огромную каменную колокольню, возвышающуюся над ареной. – Если увижу, что кто-то использует уловки подобно рогатому, тот вылетит отсюда! Всем ясно?
Жеребята ответили, держа мечи так, чтобы можно было говорить со стиснутыми зубами:
– Да, милорд!
– Хорошо, – одобрил Гавейн. – Начинайте!
И он удалился с арены. Ученики присели, и только Арон с Галахадом стояли. Они вышли на середину круга, приготовившись к поединку.
Первым ударил Галахад. Бурогрив удачно отбил и попытался атаковать. Однако Рыжегрив круговым движением резко парировал, и Арон чудом не уронил меч. Клинки скрестились, потом соскользнули, и пошла серия выпадов. Тупые лезвия глухо стучали на тренировочной арене. Челюсти сражающихся затекли от тяжести деревянных рукояток, а шеи налились ноющим огнем. Ни один не уступал в мастерстве. Сталь мелькала бликами в лучах солнца.
Противники пытались специальными оборотами вырвать друг у друга оружие. Остальные жеребята с замиранием сердца наблюдали поединок.
Думалось, бой не кончится никогда, но вот Галахад Рыжегрив начал уставать, и Арон резким захватом гардой за лезвие оппонента вырвал клинок, и тот со свистом упал острием в песок. Жеребята обменялись поклонами. А сэр Гавейн прокричал с башни:
– Перси, твой противник Кей! Галахад, Арон, отдыхайте!
Те кивнули и отошли на край арены. Галахад сказал:
– Ловко сражаешься, – у него подкашивались ноги.
– Спасибо, ух, фууух, – у Арона дыхание сперло от напряжения.
Оба жеребенка присели.
– Тебя отец… научил?
– Да, хуф. Как… как и тебя, наверное.
Жеребята разговорились, наблюдая, как Перси пытается взять верх над Кеем. Но буланый оказался неплохим мастером меча. Меж тем Арон и Галахад рассказывали о своих знаниях, о жизни во дворце и деревенской лачуге, о легендах и песнях, услышанных в детстве. Бурогрив рассказал о знакомстве с Карлом и желании встретиться с ним.
– Я бы не надеялся, уроки длятся от рассвета до заката.
Арон не обратил внимания и продолжил беседовать с Галахадом. Никто из жеребят не подозревал, что за ними со Сторожевой Колокольни следили три лошади.
– Что скажешь, Гавейн? – спросил Генрих Седогрив.
– Малыш умеет сражаться, – ответил коренастый рыцарь. – Думаю, стоит повысить его отца в звании.
– Вы что, сговорились?! – Адам оскалился.
Он стоял в отдалении, тем не менее прекрасно видел сражение и его финал.
– Если тебе что-то не нравится, Адам, выскажи мне это в лицо, – Генрих повернулся к нему, будто желая своим взглядом усмирить непокорного дракона.
– Вы знаете правила, мой король, – Адам склонил голову. Он понимал: когда Генрих просит о прямолинейности, то лучше излагать вежливо. – И я не могу указывать вам, как поступать, но я хотел бы знать, по какой причине вы взяли этого крестьянина на обучение.
Генрих какое-то время молчал. Если его о чем-то спрашивали, то он хорошенько обдумывал ответ. Потому что если совершишь хотя бы одну ошибку, то недолго будешь править.
– Нам нужны такие жеребята как Арон Бурогрив, – наконец произнес Генрих. – Он умеет сражаться, а ты, Адам, прекрасно знаешь, что благородные лорды больше не хотят отдавать своих жеребят на обучение.
– Если дело только в этом, мой король, то я замолкаю.
– А в чем еще может быть дело?
– Мой король, мы прекрасно знаем, почему лорды отвечают отказом. Церемония круглого стола каждые три года выбирает нового глупца на поиски меча…
– Меча?! – проревел сэр Гавейн. – Разящий не просто меч, Адам! Это реликвия нашего народа! Могущественный артефакт, подаренный самим Белорогим Королем Великой Жанне!
– Как гласит легенда… – сэр Адам устало закатил глаза.
– Это легенда так же правдива, как и сведения Тана!
– Прекратить! – прервал споры король Генрих. – Разящий – это шанс получить гарантию защиты от пегасов, – обратился он к Адаму.
– Пегасы только быстрее нападут, мой король. Если узнают, сколько рыцарей осталось при дворе и что некому больше вести солдат в бой, а среди стражников полно разгильдяев!
– Поэтому я и взял этого юнца! – глаза Генриха вспыхнули ненавистью.
Адам, конечно, соратник, но порой его напыщенность выводит из себя.
– То есть вы хотите сказать, что взяли крестьянина, чтобы он повел наши армии в будущем?!
– Да, сэр Адам!
– Зачем именно его?
Генрих от смущения проглотил собственные слова. Он не мог заявить, что Арон спас его сына и потому благодарен ему. Он не мог рассказать о надежде на легенду о достойном рыцаре. И о мучавшем его страхе за Карла. Седогрив снова начал обдумывать и подбирать нужные аргументы.
– Для любого жеребенка честь быть принятым в Орден. А для жеребенка из народа это почет, уважение и знак того, что король Агийвии ценит своих подданных.
– Вы решили заполучить еще больше любви своего народа, – напыщенно проворчал сэр Адам.
– Сейчас любовь народа нам нужна как никогда.
– Особенно если жители Агийвии прознают, что все рыцари, отправившиеся в поход, так и не вернулись, – согласился сэр Гавейн.
Король Генрих благодарно посмотрел на крупного рыцаря. Лорд Солнцегрив всегда его поддерживал и защищал. Такой страж должен быть и у Карла. Даже если Арон не тот рыцарь из предсказания, он хотя бы останется с принцем, когда тот взойдет на трон. Тут Генрих заметил, как сэр Адам завистливо поглядывает на арену. Неужели Рыцарь Народа боится конкуренции от простака? Вполне разумно.
– Ладно, милорды, оставим юного Бурогрива и примемся за более важное, – Генрих сгладил растрепавшуюся прядь седой гривы и поправил золотой венок с рубином. – Что происходит на границе Елисейского Леса, сэр Адам?
– Разведчики докладывают, что в чаще снова слышали загадочные завывания. Единорогов по-прежнему не видно, мой король.
– Что еще?
– Они просят о переводе в другой отряд…
Генрих сочувственно промычал, а затем посмотрел на Гавейна.
– А что в Геликонских горах? От Тана есть известия?
– Пять заходов солнца – и ни одного письма, мой король.
– Как он вообще так может?! – взвинченный Адам готовился рвать и метать, он сегодня явно встал не с той ноги. – Годами не объявляться, а потом: «Здрасьте, я здесь и с новыми посланиями о ваших врагах!»
– Тан – волшебник, – спокойно возразил Гавейн. – Может себе это позволить.
– А откуда нам знать, что он якшается с пегасами? – не унимался худой рыцарь.
– Тан верно служил еще моему отцу, а до этого моему деду, – влез в разговор Генрих. – Ни один маг среди лошадей не сравнится с ним во владении чарами, и я еще молчу о пегасах с единорогами.
– К тому же Тан не раз помогал нам в трудные времена, – добавил сэр Гавейн свои пять мидасов.
– Раз так, – Адам обиженно отвернулся, – то больше вопросов нет, мой король.
Генрих с Гавейном снова устремили взгляды на арену, где продолжался поединок Перси с Кеем.
Вороной жеребенок был на последнем издыхании, пока Кей шутя отражал удары. И наконец обезоружил своего противника.
– Еще не перевелись у Златогривов мечники, – довольно сказал Генрих.
А Гавейн прокричал:
– Галахад! Поднимай свой круп, бери меч и фехтуй с Каем!
Жеребята послушно принялись за дело.
– Я думаю, милорды, вам пора спускаться к ученикам. Спасибо, что уделили мне время, – король благодарно кивнул советникам.
Они кивнули в ответ и спокойным шагом удалились, не о чем ни беседуя. Пусть Гавейн с Адамом много сражались с разбойниками и наемными отрядами мятежных полководцев, жаждущих захватить власть, но лорды не стали друзьями. Они скорее партнеры по работе. А их работа – защищать королевскую семью и народ от посягательств врагов, и лишь в этом они солидарны. Что касается характеров и взглядов, они совершенно разные. Гавейн действительно любил поесть, выпить сидра. Адам же любил поухаживать за симпатичными кобылками. Такие разные дворяне стали союзниками, но не друзьями.
Генрих остался наблюдать за поединком и мимоходом посмотрел на небо; облака стали светлее и как будто мягче, чем перина в королевских покоях. Одно облако, гонимое ветром, улетело, и король увидел луну на голубом небе, хотя сейчас день.
Седогрив вспомнил о супруге. Красавица Анжела Белогривая была любовью его жизни. Но не за ясные голубые глаза и сверкающую серебряную гриву он полюбил ее, а за сердце, доброе и нежное.
Монарх снова взглянул на луну. Для жителей Зеленоземья она не просто небесное тело, а целый мир, в который попадают после кончины. Согласно сказаниям, если приглядеться, то можно увидеть, как душа близкого улетает на Селению – Лунную Землю, где все живут в единстве и гармонии.
На глаза Генриху попалась птица – белая цапля с длинным хохолком. Она парила над ареной, где сейчас тренировались жеребята. Галахад в этот раз выстоял в поединке, но и Кай показал себя недурно. Ничья.
– Арон! Кей! Мечи на изготовку! – прокричал Гавейн.
– Посмотрим, Бурогрив, справишься ли ты с ним, – ехидно пробубнил Адам.
Арон с Кеем скрестили клинки, и через четверть столба Бурогрив выронил меч.
– Я не удивлен, – улыбнулся Адам.
Рыцарь не знал, что на колокольне король Генрих тоже улыбается, однако не от забавы. Просто король понимал: у каждого свое мастерство, и у Арона владение мечом – не самый важный талант.
– Перед вами наши главные враги! – громко промурлыкал сэр Адам.
Жеребята заинтересованно глядели на каменные фигуры единорога и пегаса.
Единорог грациозно вытянул тонкую шею, на которой красовалась маленькая безгривая голова. Длинный рог, казалось, проткнет само небо. Белый скакун величественно выставил вперед правое копыто, как при поклоне; словно на ветру, развевался хвост с кисточкой. Хищный оскал не сходил с коварной морды.
Пегас напоминал обычного агийвского коня, однако разница была отнюдь не в том, что на копытах вместо шерсти пушком росли перья. Дело в глазах. Широкие зрачки и глаза размером с кожаный мяч.
Жеребята напряглись: никто из них никогда не видел врагов Агийвии вживую. У курсантов появилось необъяснимое чувство – если бы они встретили их, то именно так те бы и выглядели. На ум лезли совершенно неуместные вопросы. Как единороги не мерзнут без грив? Какое у пегасов зрение?
Голос Адама оторвал от раздумий:
– Слушайте внимательно, воины! Вы должны зарубить на носу несколько правил, если столкнетесь с этими существами. Не смотрите пегасам в глаза! Они подобны темному омуту, затягивающему в глубокий сон. Любыми способами не позволяйте единорогам говорить! Ибо каждое их слово – яд, туманящий рассудок.
Бурогрив призадумался: если единороги и пегасы способны на такое, то что же агийвские рыцари могут им противопоставить?
– Но у каждой силы есть обратная сторона! Пегас не способен выдержать собственного взгляда, потому постарайтесь заставить его смотреть на отражающую поверхность. Озеро, пруд, но лучше всего зеркало!
