Часть первая. Высадка на острове Помернас
I
С тех пор как Зазет пожелала команде Клауса удачи и попутного ветра, махая на прощание с берега рукой, а Джек символично разбил о борт отчаливающего корабля бутыль своего самого отменного рома, прошло три дня. Все эти дни члены экипажа были полностью предоставлены самим себе, собираясь вместе лишь во время приёма пищи.
Клаус по старой доброй традиции, укоренившейся ещё со времён плавания с Морганной, спихнул все капитанские дела на ответственную, подкованную в морском ремесле Элизабет и большую часть времени просиживал на марсе[29 - Марс – площадка на топе составной мачты, прикреплённая к её салингу. На парусных судах служит для разноса стень-вант и местом для некоторых работ при постановке и уборке парусов], разрезая взглядом голубую даль в надежде углядеть какой-нибудь островок. Но желательно, конечно, свой. Временами ему помогал Шурх – корабельный квопл, доставшийся в придачу вместе с кораблём. Выглядел он как каплеобразный попугай с красным оперением и большими – практически во всю голову – глазами. И хоть его перья и были самыми обычными, при движении они по какой-то необъяснимой причине шуршали подобно смятой бумаге. Отсюда и такое прозвище. Вот и сегодня заметив вдалеке маленькие, но гордо расправленные крылья с сине-золотыми колечками на кончиках, великан улыбнулся и достал из кармана спелый персик – любимое лакомство пернатого помощника.
– Нашёл! Нашёл! – усевшись на вытянутую руку Клауса словно на жердь, шумно прокаркал Шурх.
Как и многие обычные попугаи, он умел запоминать и воспроизводить человеческую речь. Правда, общение с Рэтовской шайкой-лейкой явно не пошло ему на пользу. Будучи столь же сообразительным, как и Паф, этот пернатый птиц порой выдавал такие, отлично подходящие под ситуацию, но испорченные забористой пиратской бранью, перлы, что Лиз наливалась краской не хуже доспевающего под тёплым солнышком яблока. Если поблизости находился Фил – она тотчас зажимала его уши ладонями, стремясь уберечь их от столь неподобающей похабщины. Сам Клаус находил это чертовски забавным и даже мог позволить себе захохотать в голос, если перл выдался особенно удачным, за что дозорница возмущённо обзывала его дрянным пиратом.
– Молодец, – похвалил его улыбнувшийся ещё шире Клаус и протянул лежавший на раскрытой ладони персик. Шурх на радостях что-то пропел и вонзил крючковатый клюв в угощение. Великан наблюдал за ним с детским восторгом, параллельно умудряясь взъерошивать мизинчиком мягонькие пёрышки на груди попугая.
– Надо рассказать об этом Лиз и Филу, – проговорил он, когда на ладони осталась лишь идеально чистая сморщенная косточка.
Лиз отыскалась быстро: свесившись с фальшборта неподалёку от штурвала, изучала водные течения. Определяла с помощью Силы оптимальный курс, по которому следует вести корабль. Помогала ей в этом Паф. Ну как помогала – сидела рядом и болтала лапками, выслушивая нескончаемый поток жалоб дозорницы. Время от времени выдавала глубокомысленные «паф». Когда это случалось, девушка ненадолго приостанавливала свою деятельность, поворачивалась к квопл и с ироничной улыбкой говорила, что только она одна её и понимает. Вообще за прошедшие дни они заметно сблизились и со стороны выглядели как хорошие подружки, – что вызывало у Клауса лёгкую ревность, – хотя это было и немудрено. Их дружба завязалась неслучайно.
Всё началось вечером после отбытия. Клаус разузнал у Фила о болезни Лиз и с боем, но всё-таки заставил её показать ранение, оставленное демоном, чем успешно подтвердил зародившуюся на мертвяке догадку. В плохо заживших вздутых шрамах, которые своим видом напоминали прерывистую воронку водоворота, скрывалась скверна. Доза не смертельная, да и Сила в большинстве своём сдерживала пагубный эффект, однако есть у этой дряни одна поганая особенность множиться и разрастаться, вытягивая частицы себя буквально из воздуха и сливаясь с ними. В какой-то момент дар попросту переставал справляться со всё разрастающимся очагом заразы, и вот тогда наступали жуткие боли. Элизабет спасалась от них заживляйкой[30 - Заживляйка – достаточно дорогая, но весьма эффективная мазь. Способна вылечить огромное множество разнообразных ран благодаря своему именитому составу, разработанному гениальной травницей из семьи Ванхейм.], однако мазь лишь временно нейтрализовывала очаг, – это позволяло Силе возвратить контроль над ситуацией, – но не гасила его окончательно, и в итоге рано или поздно всё повторялось вновь. И вот здесь, как и в случае с самим Клаусом, на помощь пришла Паф. За считанные секунды простым прикосновением лапок к осквернённой ране она вытянула из тела девушки всю дрянь без остатка, избавив её от невыносимых страданий, мучавших бедняжку на протяжении последних шести месяцев. Когда это только-только случилось, Лиз будто заново ожила. Расцвела и душой, и телом подобно несгибаемому весеннему цветку, который пробился сквозь снежный наст к солнцу, чтобы подставить его тёплым лучам озябшие после изнурительной борьбы лепестки. Ходила и улыбалась всему, что видела, включая Клауса, но ровно до тех пор, пока тот не спихнул на неё все заботы о корабле, таким образом пробудив вздорную и несдержанную дозорницу ото сна.
– Привет, – подойдя со спины, пробасил великан. От неожиданности обе девочки чуть было не улетели за борт, благо сильные руки вовремя удержали их от падения, и теперь две пары возмущённых голубых глаз сверлили Клауса негодующим взглядом.
– Ты чего подкрадываешься, дрянной пират?! – сердилась Элизабет.
– Паф! – вторила ей ушастая подружка.
– Хотел сказать, что Шурх обнаружил какой-то остров.
Сказанные слова несколько смягчили сердитость девушки.
– Думаешь, твой?
– Не имею ни малейшего представления. Вот доберёмся и узнаем. Эй, Шурх, – окликнул кружившего в небе над головами попугая Клаус, – показывай дорогу!
– Свистать всех наверх, ребятки! Отправляемся! – во всю глотку прогорланил квопл и тотчас устремился к острову, покачивая на ветру своим куцым хвостом из трёх очень длинных перьев.
– Как рванул то. Точно коршун, – с улыбкой пробормотал великан и повернулся к дозорнице: – Подсобишь, Лиз?
С обречённым вздохом Элизабет коротко кивнула и направилась к корме, повторить свой нехитрый фокус, каким отправила команду Рэта в незабываемое путешествие по морским просторам. Сейчас, когда болезнь отступила и больше не было никакой необходимости сдерживаться, девушка могла свободно пользоваться своим даром. Столько, насколько её хватит. Взобравшись по ступенькам на крышу жилого корпуса (который технически являлся самодельным полуютом), дозорница подошла к ограждению, удобно устроилась на полу лицом к морю, свешивая ноги через широкие зазоры между столбиками, вытянула окутанные Силой руки перед собой, закрыла глаза и сосредоточилась. Крупные водяные капли начали немедленно стекать с ладоней в спокойные солёные воды, тревожа их, заставляя пузыриться и дыбиться, волнами врезаться в днище корабля, придавая скорости и толкая его вперёд.
– Следи за штурвалом, – не оборачиваясь, повелела она Клаусу и, не удержавшись от колкости, добавила: – В кой-то веке сделай хоть что-то полезное.
– Понял, принял! – отсалютовал тот и крепко взялся за рукоятки рулевого колеса.
Паф тоже не осталась в стороне. Взобравшись на нос корабля, она неотрывно наблюдала за парившим в воздухе силуэтом Шурха, отдавая команды право/лево руля. Вернее сказать, квопл полагала, чтобы её команды звучат именно так, однако всё что слышал и видел умилявшийся Клаус – паф, и лапка, вскинутая в нужном направлении. И дабы не смущать маленького штурмана, громко дублировал её команды перед поворотом.
– Мы что, куда-то спешим? – из-за двери, ведущей к каютам, на палубу высунулся заспанный Фил и протяжно зевнул, потирая глаза болтающимся рукавом небрежно надетой рубахи.
– Шурх нашёл остров.
– Остров? – обрадованно переспросил мальчик. Несмотря на все советы Элизабет ему пока ещё не удалось перебороть морскую болезнь, которая нет-нет да и накатывала вечерами, приковывая его к койке. – Пойду посмотрю, – и весело умчался к Паф, полностью освободившись от остаточных сонных чар.
Остров оказался жилым и, что не могло не радовать Клауса, знакомым. Он носил красивое название Померанс и был первым островом, на который высадился демонслеер после своего побега из родительского дома на самодельном плоте. Следовательно, принадлежавший их семье остров может быть где-то рядом, где-то поблизости. Совсем скоро великан вернётся в родные края, научится извлекать проклятый демонслейв и вновь заявится в тёмную цитадель, чтобы уже наверняка начистить рожу одного зарвавшегося тощезадого демона. Заодно и малявку спасёт, если она в самом деле жива. Потому что в противном случае Клаус очень постарается разыскать того щёголя в клёпанной кожаной куртке, что накормил его пустыми обещаниями, и тогда непременно засунет цилиндр ему в жо…
– Клаус? – милейший голосок, навевающий целый ворох приятных воспоминаний, не дал мысли окончательно скатиться в непристойность. – Это действительно ты?
Спускавшийся по ступенькам штормтрапа великан остановился, заулыбался и, не желая продолжать спуск по-человечески, спрыгнул на деревянный помост. Он обернулся и без особых проблем отыскал среди собравшихся поглазеть на пришвартовавшийся у причала корабль владелицу этого чудесного голоса. Ах как же она похорошела с их последней встречи! Завораживающего цвета меди волосы стали длиннее и теперь расслабленной косой свисали с левого плеча, курносый носик укутало одеяло озорных веснушек, что идеально сочетались с задорным блеском во всё ещё юных глазах, добавляя симпатичному лицу пикантной игривости, и конечно же распустившиеся подобно бутону под непреклонной дланью зрелости пышные формы, которые не могло скрыть даже невзрачное рабочее платье официантки.
– Давно не виделись, Грета.
В порыве чувств радостная девушка совсем забыла о плетёной корзинке, доверху набитой хлебом, которая соскользнула с опустившейся руки, и, подобрав подол платья, побежала навстречу улыбающемуся великану.
– Клаус! – она подпрыгнула и обвилась руками вокруг его шеи. Он подхватил её за талию и прижал к себе, чувствуя, как горячее дыхание Греты щекочет ухо. По коже пробежали приятные мурашки. – Клаус!
– Кхм, кхм, – раздался за спиной нарочито громкий и явно недовольный кашель. – Может, представишь нас?
– Паф, паф.
Не выпуская девушку из объятий, Клаус повернулся. Сцена на корабле повторилась: две пары голубых раздражённых глаз старательно проедали в нём плешь, требуя немедленных объяснений. Их взгляд нещадно прошёлся и по Грете, отчего она неловко потупила взор и шепотом попросила опустить её на землю. Злючки. Брали бы пример с Фила, который вместе с сидевшим на его плече Шурхом тихо-мирно разглядывал окрестности.
– Лиз, Паф, знакомитесь, это Грета, дочь местного трактирщика и моя первая… – великан хмыкнул, открестившись от подробностей, – подруга. Я снимал у них комнату какое-то время, после того как сбежал из дома.
Грета учтиво поклонилась. Клаус только открыл рот, чтобы представить Элизабет, как она сама напыщенной походкой подошла к девушке и надменно сунула ей руку, всем своим видом демонстрируя собственное превосходство:
– Элизабет Ардент, пятая дочь одной из старейших семей криолисов на архипелаге Альтана, а также капитан…
– На моём корабле, – закончил за неё великан и смерил дозорницу весьма красноречивым взглядом, чтобы остудила свой пыл и не болтала лишнего. Пока убийца на свободе, не стоит оставлять никаких следов. Тем более что они не так уж и далеко отплыли от Альтаны.
Дозорница расстреляла Клауса градом гневных искорок из глаз, однако смолчала. Резко отдёрнула руку и с гордо вздёрнутым подбородком пошла прочь с причала. Грета недоумённо проводила взглядом её быстро удаляющийся силуэт и вопросительно посмотрела на демонслеера, но он только покачал головой и вернулся к представлению других членов экипажа:
– А это Паф, моя маленькая помощница.
Девушка присела на корточки и солнечно улыбнулась нахохлившейся квопл:
– Привет, Паф. Приятно познакомиться.
От вида столь очаровательной улыбки Паф не удержалась и выдохнула, перестав дуть пушистые щёчки.
– Паф. Паф, Паф.
– Куда ушла Элизабет? – спохватился Филип, когда ему наскучило любоваться местными красотами. Не погасившая улыбку Грета подняла на него большие карие глаза, и мальчик заалел как усатый лобстер в кастрюльке с кипятком.
Клаус не глядя ткнул большим пальцем в начало причала, где неизменно для любого острова громоздились ряды торговых, рыбных да сувенирных палаток.
– Это Фил, мой глазастый доктор, – представил он мальчика Грете.
– Глазастый? – со смешком переспросила поднявшаяся девушка, не отрывая взгляда от только сильнее смутившегося мальца.
– Оо, ещё какой, – шутливо протянул Клаус. – Как Слепой Пью.
Девушка красиво и мелодично рассмеялась.
– Будем знакомы, господин глазастый доктор Фил, – утирая слёзы, беззлобно проговорила она и протянула руку. – Я просто Грета.
– Глазастый… То и есть Филип. Просто Филип… – Мальчик торопливо и неуклюже потряс протянутую ладонь. – П-пойду поищу Элизабет…
Не знающий, куда себя деть от смущения, Фил чуть ли не бегом засеменил к палаткам, ненароком смахнув с плеча Шурха. Попугай возмущённо вскрикнул и прошуршал в небо.
– И последний член моей команды Шурх, наш навигатор, – заключил великан, смотря на порхающего квопла.
– Впечатляющая команда, капитан Клаус, – хохотнула Грета и шутя пихнула его локтем вбок, но тут же ойкнула и почесала локоть: – Как будто о камень ударилась.
Великан польщённо хмыкнул.
– Как ты здесь оказалась?
– Да я вышла, чтобы запастись хлебом… ОЙ! Хлеб!
Встрепенувшаяся девушка кинулась туда, где стояла пятнадцать минут назад, но корзинки с выпечкой уже и след простыл. В портах, бухтах и у причалов ошивается много бродяжек и асоциальных личностей, только и смотри в оба, как бы чего не свистнули. Расстроенная кражей Грета схватилась за голову.
– Что же делать?..
Клаус подошёл и приобнял её за плечи.
– Не переживай, это же просто хлеб. Купишь ещё.
– Ты… ты не понимаешь, – скорбно шмыгнула носом девушка, – мне больше не на что его купить… Я потратила последние сбережения на эту покупку. Как мне теперь протянуть до конца месяца…
– Если проблема только в этом – я могу помочь, – хитро подмигнул великан, и, прежде чем Грета, у которой на лице всё было написано, попыталась отказаться, добавил: – «Рыжий кот» ведь всё ещё сдаёт комнаты?
Девушка утёрла проступившие слёзы и с неподдельной благодарностью посмотрела на своего давнего друга:
– Да, сдаёт. Правда, роскошными их не назовёшь… – в голосе неожиданно проскользнули печальные нотки, однако Грета быстро заглушила их. – Но зато мы всегда искренне рады гостям.
– Вот и чудненько. – Клаус подставил подруге локоть. – За покупками?
– Ага, – улыбнулась та и прям-таки прижалась грудью к большой и сильной руке. Где-то под ногами требовательно – и ревниво? – пафкнула Паф, привлекая внимание великана. Умилённый он наклонился и подставил ей ладонь, а когда она запрыгнула на неё, – прижал к груди точно ребёночка. Тут же подоспел Шурх, с тихим шуршанием опустившись на плечо, и завёл с розовым колобком разговор на квоплском языке, понятный только им двоим.
– Осталось только разыскать остальных.
Лиз обтиралась возле палатки с рыбой и украдкой бросала косые взгляды на причал. Фил был поблизости, буквально у соседней палатки с сувенирами. Рассматривал всевозможные подделки из дерева: резные часы с кукушкой, большеголовых человечков с открывающимся ртом, домики с куколками. Но более всего его внимание привлекали миниатюрные трёхмачтовые суда, которые каким-то непостижимым образом были втиснуты в трёхлитровую прозрачную бутыль с узким горлышком. За те недолгие несколько минут, которые он провел возле лавки, мальчик уже успел сломать всю голову над этой загадкой, а седой торговец в ответ на его расспросы лишь загадочно улыбался, не желая раскрывать секреты своего ремесла.
– Эй, Клаус, Клаус, – услышав раздражённое фырканье Элизабет, оперативно среагировавшей на появление обжимающейся парочки, возбуждённо окликнул великана Филип, – ты только посмотри на это!
Великан вместе со всей своей свитой подошёл к ребёнку.
– Вот, вот, глянь, целый корабль в бутылке! Ты когда-нибудь видел такое?!
– Видал, я ж здесь не впервой.
– А ты знаешь, как это сделано?
– А почему бы тебе самому не выяснить? – Клаус лукаво подмигнул мальчонке, мягко высвободил руку из объятий Греты, достал пачку рамблов и обратился к торговцу: – Сколько?
– В пересчёте на наши, – старик ненадолго призадумался, – ровно тысяча.
Демонслеер без лишних вопросов – цена была явно слишком завышена – расплатился с торговцем, после чего взял с витрины одну бутыль и протянул неверяще смотрящему на него мальчику.
– Держи, изучай.
Филип растерянно взял подарок, несколько раз моргнул, словно хотел убедиться, что это ему не почудилось, однако бутыль никуда не пропала, отчего мальчишечье лицо засветилось самой настоящей детской радостью.
– СПАСИБО!
– Будем считать это благодарностью за то, что присмотрел за нашей вздорной капитаншей. – Клаус иронично посмотрел на удивлённую и вроде как даже чуточку тронутую его поступком Лиз.
Заметив его взгляд, девушка незамедлительно скуксила недовольное лицо и отвернулась.
– Может, пойдём уже куда-нибудь? Как долго мы ещё собираемся здесь торчать? – проворчала она.
– Не куда-нибудь, а в трактир «Рыжий кот», – поправил её великан. – Но прежде наведаемся в пекарню.
Из пекарни, в которую ребят привела Грета, во всю валил пар, разнося по округе сладкий аромат свежевыпеченного хлеба. Животик Паф пронзительно заурчал. Фил непроизвольно уронил несколько капель слюны прямо на свой сувенир и тут же с красными щеками стёр их рукавом. Державшаяся чуть позади Лиз громко сглотнула, а Шурх взмыл ввысь и закружился, горланя на всю улицу слово «жрать».
– Хех, похоже придётся раскошелиться, – ухмыльнулся Клаус, которого нисколько не зацепил витавший в воздухе аромат, вызвавший у всех жуткий аппетит. Он опустил Паф на землю и отправился отовариваться хлебом. Вышел буквально через пять минут с двумя здоровыми корзинами, от которых исходил дымок, даже несмотря на накинутые поверх полотенчики. – Вот, налетайте.
Великан отбросил полотенце с правой корзинки, и перед окружившими его со всех сторон голодными товарищами предстали чудные булочки-косы, щедро сдобренные сахарной пудрой и миндальной крошкой. Разлетелись в тот же миг, и весь последующий путь до трактира, три рта и один клюв восторженно уплетали плетёнки, как назвала их Грета. К слову, для неё самой плетёнки не нашлось. Вместо этого Клаус угостил подругу пончиками с клубничным джемом – её любимым десертом, за что был удостоен порывистым поцелуем в щёку и тяжёлым взглядом от злобно жующей Лиз.
Когда же, выворачивая из очередной улочки, перед ребятами предстал серокаменный фасад двухэтажного трактира, Клаус пришёл в недоумение. Нынешний рыжий кот больше походил на старого, потрёпанного жизнью, болезненного кошака. Безобразные трещины на стенах, залатанная чем попало крыша, обвалившаяся до самого основания дымоходная труба, прогнившие ступеньки дворовой лестницы, ведущей на второй этаж, и пустые оконные рамы, залепленные дырявой газетой. А ведь климат на Померансе весенний и часто тёплые деньки без какого-либо предупреждения сменяются холодными и дождливыми с пробирающими до костей ветрами, которые могут длиться неделями.
– Что сталось с трактиром, Грета? – очень серьёзно обратился он к тотчас сникшей подруге, напустив на лицо бывалой мрачности.
– Давай, я всё расскажу тебе за ужином… – увиливая от встречи взглядами со старым другом, проговорила она с уже знакомой печальной интонацией. – Однако если ты передумал снимать комнаты, то я пойму…
– Не передумал, – твёрдо ответил Клаус и обратился к своим спутникам. – Если желаете, можете возвращаться на корабль.
– Я тащилась сюда через пол острова не для того, чтобы по приходу тащиться обратно, – резко – и так по Элизабетовски – заявила дозорница и гордо, не смотря ни на кого, пошла к двери.
– Я… тоже не… пойду, – проговорил доедавший булочку Фил, перемежая слова чавканьем и причмокиванием.
Паф равнодушно пожала плечами. Зная квопл, для неё нет абсолютно никакой разницы, где конкретно пускать дремотные пузыри. Прохлаждавшийся на плече Шурх похоже разделял мнение своего сородича-колобка, безучастно вычищая крошки из перьев.
– Ну ты и сама всё слышала, хозяюшка, – Клаус с обаятельной улыбкой посмотрел на замершую в немой признательности Грету. – Принимай гостей.
– Хорошо! – оживилась она и посеменила к дверям, где её ждала хмурящая лоб Лиз, невесть с чего решившая, что все двери перед ней должны быть непременно открытыми.
