Теперь наш смех привлекает парней за соседним столом.
– Ладно, ты меня раскусила! Я хожу в бассейн именно для того, чтобы без особых подозрений разглядывать мужские тела.
Я кидаю в Бруну скомканную салфетку, понимая, что она снова говорит не правду. Риттер любит плавать. Сколько ее помню, она занималась плаваньем. Нет, не ради спортивных достижений, а просто для себя, как она сама любит говорить.
– Ну так как тебе Хавьер? – не унимается она, следя за выражением моего лица.
– Мне нет никакого дела до еще одного Да Коста.
В глазах Бруны я читаю разочарование. С чего бы это ей вдруг расстраиваться из-за отсутствия симпатии у меня к брату Мемо?
– Ладно, мне уже пора, детка. Увидимся завтра.
Бруна поднимается из-за стола, закидывает на плечо свой бежевый рюкзак и обнимает меня на прощание.
– Ты сегодня работаешь?
– Да. Сегодня за двоих. Одна из официанток уволилась на прошлой неделе, а новенькая так еще и не справилась со своей неуклюжестью.
Бруна скрывается за углом кирпичного здания библиотеки, а я размышляю над тем, чем занять себя. Возвращаться в квартиру Мемо мне совсем не хочется. Жаль, что теперь я, как и Бруна, не могу подрабатывать в пивном баре ее дяди. Тогда у меня совсем не останется время на учебу.
Великолепная идея приходит мне в голову, когда я замечаю на дорожке, что ведет в художественную мастерскую фрау Фольц. У меня сегодня свободный вечер, и я могу поработать над восстановлением своей картины. Хорошо, что утром я положила ее в свою машину.
***
Всего через час после того, как я появляюсь в мастерской и принимаюсь за работу, мой телефон разрывается от входящего звонка. Я могла бы его проигнорировать, если бы на экране не высвечивалось имя «Гильермо». Этот парень никогда не звонит мне только для того, чтобы услышать мой голос.
Вытираю руки о тряпку и принимаю вызов. Уже через десять минут мой «Фольксваген Жук» покидает парковку кампуса. Мемо пригасил меня на ужин. Странные вещи происходят с ним.
Он встречает меня в нашей комнате и отправляет принимать душ, нервно поглядывая на часы. Краем глаза я замечаю платье, что лежит на кровати. Серебряная ткань так соблазнительно переливается в свете лампы, что я едва пересиливаю себя, чтобы не подойти и не потрогать этот невесомый наряд. Новое платье для меня? На лишние раздумья у меня нет времени. Гильермо все время поторапливает меня, стоя за дверью в ванную комнату. Я быстро принимаю душ и, крепко завязав пояс на махровом халате, возвращаюсь в комнату.
– Одевайся скорее, Ману. У нас мало времени. Через пять минут жду тебя в машине. – Отдает очередной приказ Гильермо и наконец оставляет меня в комнате одну.
Я облизываю губы и пару секунд мнусь на одном месте. Куда мы поедем? И мне совсем не нравится, что под это платье нельзя надеть лифчик.
Все же примеряю серебряный наряд и не могу оторвать взгляд от своего отражения в зеркале. Платье идеально и в нем я совсем не похожа на себя прежнюю. Ткань подчеркивает каждый изгиб моего тела и оттеняет кожу. Я словно сияю вместе с этим цветом.
Автомобильный гудок за окном напоминает мне, что терпение Мемо – это выдуманная вещь. Обуваю черные туфли на шпильке и спешу на выход, думая только о том, чтобы это был просто ужин, а не очередная работа для Мемо.
***
Мои легкие горят, а горло саднит из-за того, что мне хочется разрыдаться. Я выбегаю из массивной двери ресторана на Александр Платц и хватаю ртом прохладный, весенний воздух. Гильермо совсем сошел с ума? Как только в моей голове всплывает это имя, я чувствую грубые пальцы на своей руке, чуть выше локтя.
– Чертова идиотка. – хрипит он у моего уха и толкает меня вперед.
Уже через минуту мы остаемся наедине в салоне его «Ауди». Я вжимаюсь в угол сидения, боясь даже смотреть в сторону водительского места. Громкого дыхания Мемо мне вполне достаточно, чтобы понять всё о настроении парня.
– Какого хрена ты сбежала, Ману?
Мне кажется, что даже обшивка салона дребезжит от этого рычания.
– Я не хочу этого делать, Мемо. Пожалуйста!
Я знаю, что мои мольбы только злят Гильермо. Он никогда не испытывает жалости ко мне.
– Делать что, Эммануэль? Пару фото со старым извращенцем? Ты получишь за это пять сотен евро, а ублюдок не пройдет в городской сенат!
– А сколько получишь ты? – зачем-то интересуюсь я, словно вопрос сейчас только о деньгах.
За пять сотен я должна подойти к мужчине, заговорить с ним и прикинуться несовершеннолетней девчонкой. После чего отправиться с ним в ближайший отель, а там усыпить мужчину с помощью специального препарата, который Мемо уже сунул в мою сумочку, и сделать со спящим извращенцем парочку пикантных фото.
– Мы обсуждали лишь мою работу на тебя в гараже Гильермо, но ты каждый день нарушаешь наши договорённости. – неуверенно мямлю я, оттягивая ткань короткого платья словно хочу спрятаться от всего происходящего.
– Ты права. Сейчас я только найду наш договор, и мы обсудим его пункты.
Мемо открывает бардачок, и его крышка ударяет меня по колену. Я морщусь от боли, а смех Гильермо врезается в мой слух.
– Твою мать! Мы же совсем забыли подписать контракт тогда на дороге!
Я вжимаюсь в угол еще сильнее, понимая всю плачевность своего положения. Но что-то во мне все еще противится, и я твердо произношу.
– Я.Не буду.Этого. Делать.
Смех Мемо тут же сходит на нет. Сейчас мы уничтожаем друг друга взглядом.
– Отлично. Надеюсь, комиссар еще на месте в такой поздний час, – Мемо проворачивает ключ в замке зажигания и мотор «Ауди» оживает. – Бруна в своей квартире или на работе в том ужасном баре?
Когда автомобиль трогается с места я вцепляюсь в руку Гильермо и умоляюще смотрю на него.
– Не нужно никуда ехать. Отвези меня домой.
Машина резко тормозит отчего меня кидает вперед.
– У тебя два варианта, Эммануэль: или мы возвращаемся в ресторан, и ты делаешь то, что я скажу, или мы отправляемся в комиссариат, захватив твою подружку.
Закрываю глаза и мысленно считаю до десяти. Унижение, гнев и жалость к самой себе оседает тяжёлом комом в животе.
– Идем в ресторан.
Я не чувствую своих губ, но прекрасно слышу свой голос.
Гильермо снова одержал победу и моя гордость в очередной раз измазана в грязи.
***
Пять сотен евро в моей сумочке. «Ауди» Мемо несется по ночному Берлину и на стеклах машины играют неоновые огни, что освещают многочисленные вывески.
– Может отметим? Еще совсем рано.
Голос Мемо пробирается под мою кожу и мне хочется ее содрать. Полчаса назад в номере отеля мне пришлось изображать из себя малолетнюю шлюшку. Хорошо, что препарат оказался действенным и мужчина уснул сразу же, как выпил свой коктейль.
Стискиваю зубы и закрываю глаза. Как избавиться от этих воспоминаний? Может мне повезет, Мемо не справится с управлением и «Ауди» слетит с моста? Это будет самый лучший выход.
Мемо задает еще кучу вопросов, но я не в силах не только говорить, но и думать. Отдам эти деньги Бруне. Она оплатит квартплату, а оставшиеся может потратить на свое усмотрение.
***
У дома Мемо я замечаю машину Хавьера. Свет фар «Ауди» скользит по красной поверхности старого «БМВ». Почему Хавьер ездит на таком раритете? К чёрту его странные вкусы. Уж если он спит с Зомерс, мне даже страшно представить, что творится в голове у младшего из Да Коста.
Помяни шлюху и она окажется перед твоими глазами.
Я останавливаюсь, как вкопанная в дверях квартиры, когда вижу голую парочку на диване в гостиной. Хави все же успевает накрыть себя и Тильду простыней, когда позади меня появляется Мемо и сталкивается со мной.
Я не разбираю слов и лишь шокировано перевожу взгляд с Хави на Тильду. Что-то отвечаю, когда понимаю, что все смотрят на меня, а после ретируюсь в комнату Мемо, услышав его приказ.
Первой моей мыслью является возвращение в нашу с Бруной квартиру, но я уверена, что Гильермо не отпустит меня, а скандала при таком зрителе, как Тильда Зомерс я не хочу. Комната для гостей занята Хавьером. Мне негде скрыться от Мемо.
Оказавшись за дверями комнаты, я вспоминаю о фляжке со шнапсом, что Гильермо держит в верхнем ящике комода. Делаю несколько глотков. Алкоголь ударяет мне в голову сразу же, но он не способен прогнать все то, что накопилась в моей душе. Нужно выпить еще.
Не замечаю того, как фляжка пустеет. Когда Мемо появляется в спальне, я сижу на полу и глупо улыбаюсь, рассматривая узоры на ковре.
– Ману?
Мемо присаживается напротив меня на корточки. Поднимаю глаза и спускаю с плеч бретельки платья.
– Ты ведь пришел потрахаться, Гильермо?
Парень сглатывает, не сводя глаз с моих затвердевших сосков.
Хочу чтобы Хавьер Да Коста слышал, как меня имеет его брат.
Глава 10. Хави
Рыжий затылок согнувшейся у моих колен девчонки, движется в такт тому, с каким голодом она заглатывает член. Я в сладком тумане, обвожу взглядом парней развалившихся на самодельных диванах и готов высадиться на орбиту, после того, как рыженькая ласкает рукой мои яйца. Так и происходит, спустя всего минуту. Она захлебывается, не ожидая, что я настолько заполнен, но Тильда уже два дня проводит в загородном доме родителей и не опустошает мои запасы.
– Тебе понравилось? – огненная фурия обтирает ладонью рот и наглаживает мне бедра.
– Ты восхитительная. – Отчеканиваю я банальное словечко и взглядом нахожу в толпе Мемо.
Голос Каулитца, призывает всех предаться любви. Мой братец как раз этим и занимается. В малышке со спелыми округлостями, не узнаю Эммануэль. Неужели, она ему наскучила? Не верю. Та, что в данный момент перед моими глазами укрощает испанского жеребца, в подметки не годится той, что изучает искусство в колледже. Да, я навел кое-какие справки о ней. И мне по вкусу, какие у людей мнения, насчет девчонки. Парни говорят, что не видели ее ни с кем, кроме Бруны и некоторые боятся выцепить ее номер, чтобы пригласить на свидание.
Мемо завершает прилюдный акт громким шлепком по заднице легкомысленной крошки и откидывает ту, как использованный товар. Я вижу взор Удо, и он предупреждает меня, чтобы я держал свой пыл при себе. Но я не могу не спросить, какого черта брат променял Эммануэль на минутное удовольствие.
– А она ничего. – Я протягиваю Мемо бутылку пива, попутно поправляя молнию на своих джинсах, что недавно служила вратами в рай.
Рыжая, вздыхает на диванчике, будто я кинул ее в яму со скорпионами и оставил умирать.
– Так, опыта не хватает немного, но мордашка миленькая.
Брат отпивает лагер и вопросительно смотрит на меня. Читает по выражению моего лица, что я подошел не для обсуждения способностей молодой шлюшки.
– У вас с Эммануэль разлад?
– Интересно, – Мемо делает еще глоток темного пива. – Ты серьезно решил, что я буду верен одной женщине?
– Ману на две головы выше всех этих… – Я направляю руку на компанию девчонок без лифчиков.
– Она такая же, как и они. Не строй иллюзий. А я, не тот, кто будет бежать домой к ужину и нянчить детей, вывозя их на пляж по субботам.
– Ладно, я уезжаю с Удо, буду поздно.
У меня больше нет потребности говорить с ним. Позиция брата предельно ясна. Я зову Бергера и спрашиваю, не уехали ли его родители куда-нибудь на уик-энд. Стоит ему подтвердить этот факт, мы покидаем гараж.
***
Берлин раскрывается ночами, как дремавший под снегом цветок. Я взираю на крыши невысоких зданий, выкуривая вторую сигарету за час, стоя на балконе. После пары часов в квартире Удо, я возвращаюсь в жилище брата и усаживаюсь за ноутбук, чтобы доделать отчетную работу по микробиологии. Герр Майер настаивает на том, что мне надо подать заявку на конкурс среди студентов. Я же, как всегда отнекиваюсь, не теша себя слепыми надеждами. Отец говорил, что во мне больше задатков вырасти стоящим парнем, чем у винограда сорта Кариньяно пустить росток из нашей земли в «Паго де Ирраче». Только я пасую сам перед собой, отказываясь верить в способности, заложенные в меня природой.
К трем часам ночи мой мозг совершает кульбиты с мыслительными процессами. От экрана ноутбука уже болят глаза, а вот спать по-прежнему не хочется. Я сворачиваю окно с текстовым файлом и выхожу в сеть, чтобы попытать удачу с поиском странички Эммануэль. В Германии больше полутора тысяч девушек с именем Эммануэль, но ни одной по фамилии Винтер. Шансы увидеть ее фотографию ничтожно малы…
– Черт, прости, я думала, тут никого нет. – Эммануэль сбегает с лестницы, и, поскользнувшись на паркете, замирает в метре от кухонного островка. На ней его футболка, волосы распушились, а в глазах застыли слезы. Я поднимаюсь, но с каждым моим шагом, она шепчет, стой на месте, не надо. Оказавшись рядом, я убеждаюсь, что что-то произошло между ней и братом. В уголке рта свернулась капелька крови. Я аккуратно отлепляю ее волосы от скул и большим пальцем касаюсь губы, на которой красуется та самая рана.
– Мне поговорить с ним?
– Нет, – Ману прорывает, как платину на реке, и она бросается ко мне с рыданиями.
Я немного развожу руки, чтобы не трогать ее, только это никак не помогает. Она всем телом прижимается ко мне и сдавленно плачет. Каштановое облако волос щекочет мой подбородок и мне ничего не остается, как осторожно обнять ее. Тепло, защищенность и уют, разом расползаются внутри моего сердца. Таким простым жестом я даю нам обоим спокойствие.
– Тише, всё будет хорошо. – Своим шепотом вынуждаю Эммануэль поднять на себя глаза.
Карие, размытые слезами, они напоминают шедевр известного художника. Еще чуть-чуть и я начну говорить стихами.
– Я перешла границы, извини…
Девушка отступает и лениво бредет к раковине, чтобы наполнить стакан водой. Все ее движения подтверждают испытанный шок. Ссутулившись она держит стакан, дрожащей рукой.
– Ты точно в порядке?
– Да, – она утоляет жажду, будто долго была в пустыне. – Правда, я в норме.
– Могу дать таблетку снотворного. Утром почувствуешь себя отдохнувшей.
– Нет, спасибо.
Мне приходится отойти в сторону, когда она на скорости пролетает мимо и забегает на лестницу. Что на хрен стряслось?! Мемо слетел с катушек? Понятно, что теперь мне не до учебы. Я забираю ноутбук и иду наверх, чтобы не натворить дел, о которых буду жалеть.
