Поминки по Финнегану. Глава 3. ХЦЕ – Суд и Заключение. Авторский Перевод
Джеймс Джойс
Глава третья 'по Минску по Офигенну' правдолжиет свой хоть стой-и-па?дающейше вы?оксюморочный калейдостёб препервоклассных и наивысшесортных сентенций искреющих о человраке и мифре, боге и его баге, гении и ее гиене, жизнщине и их т.д. смертжествах – раскрываивая детали до которых нюаньше не и быв словес. В переводе сохранена пунктуация оригинала и синтаксиса как верных маркёров непотоксознательской упорядоченности авторского заумсла так и в залог его максимальски хаоточного прокрущиванья на диван весёликого и всемогучего.
Джеймс Джойс
Поминки по Финнегану. Глава 3. ХЦЕ – Суд и Заключение. Авторский Перевод
Глава 3. ХЦЕ – его Суд и Заключение
Балледер и все замешанные кончают плохо как Время Проходит
Грудное До
! Проклядь! Корпо ди барраджо
! ты говобрешь о видномости во фрикомане, о смешанных полов случаях среди козлов, холмистого кота и равнинной мышихи, Бигамена
Боба и его старушки Шенфохт
! Черномахов
паточному штукатурному произволу умалютенным быть! К тому ж выпущен был в том коричардстве
Хумидия
отравляющий томуд облакого пруди-пруда на самом деле. Тем не менее все кто слышали или передавали нахоядся сейчас с семейством бардов тем и Вергобретасом
самим и толпою Каракулактикоров
так же больше-не как быть им еще-не сейчас или они уже в ту пору никогда-либо были. Мобыть в некотором будущем мы непременно ослашум средь зуавных игроков Инкермана мима мямля мика
и его ника
мимя их девства, Хилтона Св. Джаста (Мр Фрэнк Смит), Иванны Св. Остелл
(Мр. Дж.Ф.Джонс), Коулмэна
с Лукана
принимая четыре стороны, хор О'Дейли
О'Дойлза
дупель-шестеря припев в Фенне Мак Колле и Семи Эльфеях Лох Нича, Галлопце Брысаке и Урлеквине цитрач прошлого со своими весельчелами всеми, зимзим, зимзим. О челогрехах в этой Иервиггловой
саге (которая, основательно читабельная до ы от и, является свергну донизу вся лжеутиной, антиклеветнической и непривлекаемой
и то применимо к сему всему тому тому) о бедном Ости-Фрости
, описанном как вполне музыкальным гением в малом роде и владельцем чрезвычайно щекотонченного слуха, с тенористским голосом под стать, не единственно, но очень крупным поэтом того скуднически воищенского ордена (он начал Туонисонию
но отработал свой проход наверх до мы-все-держимся-вместех Анимандовитов
) ни один конец не знаем
. Если они присвистали его до того как поднял он занавесы, они присвистывают ему до сих пор вслед за его занавеса кончинцем. Ей фу
. Его супруг, бедный старый А'Хара (Окаров?) удрученный вещами и исхудившийся в то время, попискивают, принял (Засснох!
) у ардри
шиллинг
в завершении Крымской войны и, залетав своих диких гусей
, выединствился в ряд в толпах чтобы преблупреждать дальше словно Шьюли Люни
вступил в коня Тайрона
, Ирландску белобрысь
, и посолдатил чуток с Вулси
под вымышленным именем Бланко Мушкетовна Бакловича (подложным), после чего каркушня и мраморные залы Помп Корт Голубярия, дома старых конунгов
, глянули друг на друга и оставещали свою приютную навечность, ибо обнаруживается что по другую сторону воды случилось что на поле Васильева Корникса
при неблагоприятных обстоятельствах сгинул он со своей частью, говоря, эту папскую безлистку старине передать, ссырой чавколад для натёщенного еболтуна. Буил
. Бедный старый дорогой Пол Хоран, чтоб удовлетворить свои литературные также как и криминальные устремления, по совету выкинутому ж судьбителем
в болтливостной дурке, так говорит Дублинская разведка
, был кинут в один из Ридлиз
для пациентов в северных странах. Под именем Орани мог он был запасным быть в труппе способной выдерживать длинные роли по краткому уведомлению. Это точно. Корыстный Сэм, хмурной пристойный деблансер
, немытый что, преследуемый всегда своим переигрышем, разжеланный что, по слову одному от Израфеля
Призвателя, скончался безболезненно после низверханий жизни одной хэллоу'инковой ночью, мухо?й и в состоянии естевства, продвижимый из Заднённого в Загробнее ударами с ноги каулинклоченными
по его устрице
и атланту по пореканию и поруганию и порочению своих последних плетью-в-кровных задир, Нордвежца и его напарницы из Волчицего класса. Хоть последняя соломка промельглянув его разголение этот сценический тугодур сказываем (западнившие хохмимили его 'Суфлебудоченком'
) торжественно сказав – как имел кратку мысль но рухнул пока голова его словно басс
прокинула горлышко пер внут пробки ящика (обжульного!): Мне драмы, О'Норжатцы, не подкачали! Теперь пусть стократные клечности моего эгождения как зовет их Миколас де Кьюзак
, – обо всех из коих я в моей дальнейшести конечно ж по праву регресса отречения мне – совпаданцем их противоположностей
переамальгамешиваются в этой лжичности неразличимостей где Бакстеры и Плоцкманы
кончали б они уже морочерть анс
и (но на данный момент хоть железный колчок его петушквального старта мог бы уже и приготовить нас являемся мы почти зде?сьранными испражжением в конце хвоста
) этот перезадний брунетный канделёбр расплавил Нолана
на части! Хан вар
. Неприязнен каким он и был к друриодраме
, своей жене Лэнгли
