Представления не имею, как ты в таких случаях отделывался от своих друзей. Ведь вы трое все время были вместе.
***
Втроем вы тоже часто приходили в гости.
Иду как-то пешком с работы, несу в руках пачку магазинских пельменей.
Интересно, как я собиралась съесть их одна? В тот год у меня не было холодильника. Закупала еды на раз.
За пару кварталов от дома вижу вашу неразлучную троицу в телефонной будке. Вы как раз мне звоните.
Идем ко мне. Пачка пельменей приходится как нельзя кстати. Вчетвером мы разделываемся с ней влет.
***
Весна в 2001-м году выдалась очень ранняя и очень теплая. Стоял май, а я ходила в юбочке и легком жакете.
Мы с Антоном очень любили гулять. Долгие пешие прогулки.
В одну из таких прогулок забрели на кладбище в центре города. Зеленое, заросшее, как парк или лес.
В ту пору мне казалось, что я люблю бывать на кладбищах. Антон, как выяснилось тоже.
Мы бродили между старых могил, читали надписи.
Я рассказывала, как в четырнадцать лет ездила в Таллинн. И там на одной из экскурсий посетила Таллиннское кладбище. Просто маленькие таблички в земле, по сути, в траве. Дорожки. И все это в лесу, среди деревьев.
Там не было гнетущего ощущения, не было венков, искусственных цветов.
Просто гуляешь по дорожкам в лесу и понимаешь, что здесь нашли свой покой люди. Понравилось мне тогда на этом кладбище.
Не лучшая идея, наверное, гулять по кладбищу с человеком, который склонен к суидицу. Но, в тот момент почему-то об этом думалось меньше всего.
***
Вернулись на шумные улицы города. Решили пешком прогуляться в отдаленный район.
Ты рассказывал о том, как в детстве тебя потеряла мама. А, когда нашла, уложила и била так, что носом у тебя пошла кровь.
В твоем голосе звучала обида.
– Как будто она уже смирилась с тем, что потеряла меня, что меня нет, а когда я нашелся, принялась бить за то, что я нашелся.
Я сочувствовала тебе.
Где-то по пути за нами увязался молодой щенок. Бежал какое-то время.
– Это твой щенок, – сказал ты.
Я протестовала. Ты полувсерьез настаивал.
– Я тут вижу только одного своего щенка!
Ты покраснел. Смутился. Но, было видно, что тебе приятно.
***
Гуляли долго. Кто знает город-миллионник, представляет, сколько это – из центра дойти до отдаленного района, побродить там, снова вернуться в центр.
Стоял теплый, практически летний вечер. Стемнело.
Я захотела в туалет. Нашли по пути какую-то заросшую обочину. Отдала тебе свою сумочку подержать. Вылезаю, тянусь за сумочкой, готовая идти дальше.
– А вы думаете только о себе? – внезапно перешел на вы, что только подчеркнуло твой неподражаемый юмор.
Я осталась ждать на обочине.
***
Вернулись заполночь, слегка замерзшие. Все-таки майская ночь. Мне взбрело покачаться на качелях во дворе.
– Я замерз.
Пошли ко мне, впрочем, как и всегда.
Много раз потом я удивлялась, как мы с тобой столько шарахались по ночам, и к нам ни разу никто не пристал. Девушка и невысокий тощий мальчишка. Ты бы просто не смог защитить ни меня, ни себя в случае чего.
Видимо, мы были слишком счастливы. К настолько счастливым людям никто не пристает.
***
Типичное майское утро выходного дня. Пьем чай стоя на лоджии, кружки ставим прямо на широкий деревянный парапет. Смотрим с высоты на просыпающийся город. Болтаем ни о чем. У меня большая кружка. Всю жизнь обожаю большие кружки с чаем. С черным, крепким, крупнолистовым чаем.
У тебя тоже есть своя кружка. Снаружи нежно сиренево-фиолетового цвета, а внутри цвета зеленых майских листочков.
Строго говоря, эту кружку подарила мне подруга на мое двадцатишестилетие. Но, ты ее выбрал. И это навсегда стала твоя кружка.
Знаешь, она все еще у меня. Цела. Не разбилась. Я иногда пью из нее чай. И иногда предлагаю ее гостям. Твоей кружке скоро будет двадцать три года.
***
По-прежнему случаются дни, когда вы заходите на огонек все втроем. Три неразлучных закадычных друга. Мы едим, пьем, говорим. До глубокой ночи режемся в карты. Иногда вы приносите с собой пиво и джин-тоник «Браво» для меня. В тот год это был мой напиток года.
Ближе к утру отправляю вас спать на кухню. Раскладушка и широкий расстегнутый спальник прямо на полу.
***
После одной такой ночевки идем все вместе с утра смотреть конкурс бальных танцев. Он довольно рано. Часов в десять утра. Суббота. Солнечно. Безлюдно.
Парни берут себе пива. Ты тоже.
Вижу, что пиво ты не хочешь. Несешь в руках почти полную бутылку. Через силу и больше для вида изредка делаешь глоток.
– Дай мне попробовать, – говорю.
Ты протягиваешь бутылку.
Молча бросаю эту полную бутылку на газон.
Ты делаешь вид, что возмущен.
Вижу облегчение в твоих глазах. Не нужно больше пить это пойло.
***
Конкурс какой-то невероятно долгий. Проходит в зале, где его можно смотреть только стоя. Я в тот период настолько влюблена в бальные танцы, что готова стоять и смотреть часами.
На каком-то часу парни сдаются и уходят домой. Ты остаешься.
Домой идем как обычно пешком. В любви к долгим пешим прогулкам мы с тобой идеально совпали. Голодные-преголодные.
Говорю что-то о том, что можно поджарить картошку или сделать рожки с сыром.
– А вы приглашаете меня на обед?
Снова твой еле-заметный юмор.
Мы разве еще не на ты? Переход случился как-то незаметно и естественно. С тобой все было естественно. Наверное, поэтому я и не помню, когда именно это произошло.
***
Что-то готовим и наконец едим.
В тот период жизни, рацион у меня был небогатый. Жареная картошка, макароны с сыром, магазинские пельмени, да гречка с сосисками.
Я гречку не люблю. Слишком много ее ела в некоторые периоды.
Ты, напротив, гречку обожаешь.
Мама растила тебя одна. И в какой-то особенно трудный безденежно-беспродуктовый год, вам приходилось питаться одной гречкой с тушенкой.
Видимо, в этот период было что-то хорошее в вашей жизни с мамой, остались какие-то теплые воспоминания об этом периоде. Поскольку, как я понимаю, ты не столько любишь гречку, как то, что ее вкус возвращает тебя в какие-то хорошие чувства.
***
Это субботний вечер. Тебе не в универ, мне не на работу.
Ты снова остаешься у меня ночевать.
Сидим, как обычно, я у одной стены на своем матрасе, ты у противоположной. Разговариваем. Нам всегда есть о чем поговорить. Сидим так, пока не стемнеет. И в темноте тоже продолжаем беседу.
***
Однажды за таким вот разговором ты ложишься на пол, а потом засыпаешь. Прямо на полу.
Бужу и отправляю на твою законную раскладушку на кухню.
– Почему? Почему нельзя было оставить меня спать на полу рядом с тобой?
Ты обижен страшно.
– Ты гремел костями по полу.
Не уверена, что это истинная причина. Люблю ли я уединение и свое личное пространство? Да. Чутко ли я сплю? Тоже да. И все-таки… Сколько раз в этой квартире оставались ночевать компании с бальных танцев, прямо на полу, вповалку, в комнате.
Дело не в этом.
В чем-то неуловимом.
В потребности держать некоторую дистанцию?
В потребности сближаться медленно? Но, мы и так сближались медленно. Точнее, не медленно и не быстро, естественно.
***
– Мне с тобой легко молчится.
– Мне тоже.
Какая разница, кто из нас что в этом диалоге сказал.
***
Продолжение следует.
