Друзья, с которыми я делилась замыслом этой книги, очень советовали издавать её под псевдонимом. Говорили, что небезопасно сейчас в Латвии публично высказывать свои мысли.
Процитирую Сергея Довлатова:
«Мы без конца проклинаем товарища Сталина, и, разумеется, за дело. И все же я хочу спросить – кто написал четыре миллиона доносов?» Саму цифру – 4 миллиона – историки оспаривают, но факт доносов – неоспорим.
В римском праве заметно крайне отрицательное отношение к доносам. Тайный донос, без обвинения и обличения на суде, не внушал к себе доверия и приписывался враждебным чувствам доносителя; обвиняемый предполагался, за отсутствием обвинителя, невиновным.
Во времена «охоты на ведьм», наоборот, донос порой служил единственным основанием для так называемой инквизиции. Человека могли пытать и казнить только на основании доноса.
А как у нас сейчас в Латвии? У нас сейчас правовое государство, чтящее права человека, или средневековый мрак?
И стоит ли мне подозревать моих читателей в желании донести на меня в полицию безопасности Латвии? Смотрите, мол, какой тут у вас нелояльный гештальттерапевт завёлся. Разберитесь с ним! Мысли крамольные пишет, про социальные и политические аспекты депрессии русского населения Латвии рассуждает. Слыханное ли дело!
А ведь я почти согласилась с друзьями. Прецеденты-то расправы с инакомыслящими уже есть. Даже псевдоним придумала. Решила, что возьму девичью фамилию своей мамы, а имя своё оставлю. Получится – Надежда Вольнова. Звучит красиво и по смыслу подходит. Но нет, не буду. Рискну. Если даже своим читателям доверять опасно, значит, точно тьма сгустилась над Латвией. Сейчас мрачно? Да. Но не безнадёжно. Буду звонить в свой колокольчик. Люди, я в вас верю! Поэтому подпишусь своим именем: Надежда Зейглиш – гештальттерапевт, супервизор.
Рига, Латвия, 2024 год.
Депрессивный русский терапевт Хроники исцеления
«Берегите сердца: не позволяйте любви питать ненависть, а боли – злорадство».
Депрессивный русский терапевт. Знакомая интонация. «В старомодном ветхом шушуне…», Сергей Есенин. «Письмо матери». 1924 год. Сто лет прошло.
Кто-то ест свежий виноград. Кто-то доводит грозди до состояния изюма. А есть ещё масло виноградных косточек. То, что я сейчас пишу, больше похоже на масло. Мякоть содрана, добрались уже до костей. Пресс работает вовсю!
Я – Надежда Зейглиш, гештальттерапевт, родилась и живу в Риге. Имя – предельно русское, а вот фамилия… Но об этом позже. Сейчас мне важно определить, о чём и для кого эта книга. О депрессии? Надеюсь, что скорее о выходе из неё.
Для кого? Для тех, кто перестал узнавать себя. Для тех, у кого из жизни ушла жизнь. Для тех, чья реальность – это потерянность, бессилие и… немота. Нет слов. Нет голоса.
«Мы живём, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны».
Осип Мандельштам. 1933. За 5 лет до смерти в пересыльном лагере.
Две строчки, а всё сказано: нет опоры под ногами, нет дыхания, нет голоса. Пора всё это возвращать! Давайте обнаруживать в себе упругость пружины, которая, сжавшись до предела, готова распрямиться. Я – готова. Уже не первый год ищу и нахожу почву под ногами. И в результате собралась отличная коллекция того, что помогает. Хочу делиться.
Точно знаю, книга подойдёт не всем. Она для русских, живущих по всему миру. Для тех, чья жизнь круто изменилась в феврале 2022 года. Для тех, на чьи плечи лёг дополнительный груз непонятно чего. Стыда? Вины? Страха? Груз точно есть, и он – давит. Сильно. Эта книга о том, что происходит под давлением. О том, как жить, а не только выживать в необратимо изменившемся мире.
В моей жизни есть огромная любовь к языкам и литературе. Говорю на четырёх. По первому образованию – филолог. Написала и издала семь книг. Эта – восьмая. И сейчас родная речь обрела для меня особый смысл. Сильный, красивый язык – моя непреходящая ценность и дар.
«И образ мира, в слове явленный,
И творчество, и чудотворство».
Борис Пастернак
Для меня сейчас выход из депрессии – в обретении сильного голоса. Нужен голос, который звучит и созидает. Как Аслан в «Хрониках Нарнии». Без дыхания нет вдохновения, нет звука, нет песни.
Психологи и психотерапевты мало что изобретают, но многое замечают. А заметив, пишут и говорят. Бывают времена, когда молчать – нельзя. Когда тяжело, жизненно необходима песня. Письменности не было, а песни – были. Вернув себе голос, вернёшь и жизнь! Проверено.
Я не против медикаментозного лечения депрессии. АД многим помогли. В случае необходимости я рекомендую записаться на консультацию к психиатру. Важно чётко понимать границы своей компетентности. Медицинская и немедицинская помощь людям, страдающим от депрессии, должны идти рука об руку. И здесь я пишу и говорю о том, с чем сталкиваюсь как профессионал и как человек, проходящий все круги современной латвийской действительности. Депрессия – это и социальная проблема в том числе, и говорить о ней надо не только в стенах кабинета. Вот к такому разговору я вас и приглашаю.
Начать сначала
«Ты помнишь, как всё начиналось…»
Андрей Макаревич
Всё, о чём пишу здесь – это мой подробный ответ на вопрос, как выбраться из депрессии. Обожаю фразу-клише из голливудских блокбастеров: «А теперь давай выбираться отсюда!» При этом лицо спасителя должно быть суровым, челюсть – квадратной, а глаза – добрыми.
Так с чего же начать? C признания факта, что всё это началось не вчера, и даже не месяц назад. Но зачем отслеживать всю хронологию событий, приведших к депрессии? Ради адекватного отношения к собственному состоянию. Не люблю слово «адекватность». Есть в этой паре «адекватность-неадекватность» неприятный оттенок осуждения. Мне больше по душе – соразмерность.
Минута хвастовства. Я каким-то образом могу на глазок идеально определять объёмы. Сколько и каких взять банок под варенье? Какой пакет с грунтом нужен для пересадки цветов? Сколько молока подогреть для кофе, чтобы хватило всем, кто любит белый?
Шутки – шутками, но когда речь заходит о депрессии, очень многие люди преуменьшают объём напряжения, с которым приходится иметь дело. Накопленное за недели явно будет отличаться от накопленного за месяцы, и тем более – за годы. А раз у меня с определением объема всё в порядке, то я и вам могу помочь, точнее оценить масштаб работы. Это предельно важно, чтобы не предъявлять к себе нереалистичных требований.
Представьте, что вы хотите при помощи совочка разгрести огромный завал, принимая его за небольшой холмик в песочнице. Чёткое осознание объёма работы приводит к ещё одному важному позволению. Помощь просить не только можно, но и нужно, а вернее – необходимо. В одиночку с такими завалами не справиться.
Итак, маленький промежуточный итог.
Для того чтобы выбраться оттуда, где мы оказались, жизненно необходимо позволить себе просить и получать помощь. Для этого необходимо признать невозможность справляться в одиночку. А для этого нужно определить реальный объем работы и снять самообвинения в слабости и неэффективности.
Немного длинновато? Можно же было просто сказать:
«Всё началось не сегодня, нужно вернуться к началу». Можно. Включаем обратную перемотку.
Не пугайтесь, в детство мы не пойдём. Хоть все мы и родом оттуда, но сейчас я предлагаю более скромную временную дистанцию. Всего лишь март 2020 года. Испытания двух ковидных лет были общими у многих миллионов людей. Бесследно они не прошли. А военная повестка дня сменила ковидную без малейшей паузы на восстановление. Почему это важно? Потому что у каждого из нас свой ресурс устойчивости. Если достаточно времени и условия благоприятные, то пережить можно очень многое. Мы так созданы, и психически, и биологически, чтобы справляться. Переломы срастаются, порезы заживают. И даже если удалить половину печени, то за 6 месяцев она отрастёт заново. А вот если не будет нужного времени и условий для восстановления? Тогда начнутся проблемы посерьёзнее.
В идеале, новая утрата должна случаться не раньше, чем мы оправимся от предыдущей. Но кто из нас имел такую роскошь последние 3—4 года?
Уверена, вы держались долго. Почему я так думаю? Иначе бы вы не читали сейчас книгу о выходе из депрессии. Быть для других поддержкой, делать всё из последних сил, а когда силы закончатся, начинать винить себя за то, что расклеились? Многие люди, привыкшие помогать другим, забывают о себе и переходят ту грань, за которой обычная усталость превращается в серьёзное заболевание.
Я расскажу о своих утратах. А вы – вспоминайте свои. В чём-то мы совпадём, в чём-то разойдёмся. Но сейчас важно не то, что именно произошло, а сам объём происходившего. Уверена, даже сухого, без подробностей перечня утрат будет достаточно, чтобы признать очевидное.
К февралю 2022 года мы с вами подошли не в лучшей форме.
Оглядываясь назад…
Сейчас я пишу об этом спокойно. Прошло время. Всё превратилось в воспоминание. Думаю, это хорошо. Если тяжёлые события прошлого переживаются слишком живо, словно ты снова там, значит, травма не излечена.
Помню, как в конце февраля 2020-го дочка просила меня купить одноразовые медицинские маски. Я спрашивала, зачем они нужны. Она говорила что-то о вирусе в Китае. Я не восприняла слова дочери всерьёз, но маски купить пыталась. Несколько раз заходила в разные аптеки, но везде слышала одно и то же: «Масок нет, и когда будут – неизвестно». Я удивлялась. Никогда раньше не покупала медицинские маски и видела их только в сериалах про врачей. Зачем я пыталась их купить? Я просто хотела выполнить просьбу дочки.
Сейчас, когда я пишу про эти неудачные попытки купить маски, я понимаю, что для меня это было тем, что можно назвать «первый звоночек». Смутное ощущение, что что-то не так.
Много лет я живу без телевизора, газет, радио и новостных порталов. Обычно о важных событиях я узнаю от друзей, которые время от времени устраивают мне «политинформацию». Мы пьём чай, я слушаю открыв рот, офигеваю и возвращаюсь домой с обновлённой картиной мира.
Почему я сама не слежу за новостями? На мой вкус, в современных СМИ процентное соотношение фактов и интерпретаций сильно смещено в пользу последних. Поэтому мне больше нравится опираться на то, что я сама вижу, слышу, ощущаю. История с масками и была тем самым личным опытом. Когда вирус добрался до Латвии, цены на одноразовые маски выросли на порядок. И всё стало на свои места. Зачем продавать за 10 центов то, что можно продать за евро? Но тогда, в феврале 2020-го, это была лишь досадная странность. Я считала, что дочь параноит, насмотревшись «TikTok’a». Англоязычные интернет-ресурсы для неё дом родной. И, в отличие от меня, она была в курсе истории с новым вирусом задолго до того, как он стал нашей общей реальностью.
Чрезвычайное положение на территории Латвии, связанное с угрозой распространения коронавируса нового типа вступило в силу 13 марта 2020 года. Это был 15-й день рождения дочки. Я спросила её, что она хочет в подарок? Она захотела косметику. Незадолго до этого мы были на консультации у визажиста. Определили цветотип, подобрали палитру теней. Мы пошли и купили всё, что визажист посоветовала. Пятница 13-е. Мы ходили по магазинам, пользовались пробниками. Я накрасила губы чёрным. Было весело. Так хотелось продлить иллюзию привычной жизни. А за выходные всем пришлось перестроиться, потому что с понедельника началось вот это всё…
«С 13 марта и до 14 апреля в Латвии закрываются все учебные учреждения – обучение в школах и вузах будет проходить удаленно. Детские сады смогут посещать только те дети, родители которых сумеют подтвердить, что они не посещали затронутые новым коронавирусом страны и не контактировали с такими лицами. Временно также прекращаются все занятия образования по интересам и в спортивных секциях».
ЧС продлевали и продлевали, потом была короткая передышка на лето. А с осени 2020-го – новые волны, штаммы, локдауны и вакцинация. А потом вакцинация стала обязательной и ввели ограничения для непривитых. Вовсю обсуждалось, как именно работодатели должны принуждать к вакцинации своих работников и увольнять тех, кто не переболел и не привился…
В детали я углубляться не буду. Мы все там были и знаем, какова была ковидная реальность. Но при этом каждый из нас прокладывал сквозь неё свой маршрут. И не всегда наш выбор зависели от нас. Вы вакцинировались? Переболели? Потеряли близких? Мне повезло, я на все три вопроса отвечаю «нет». Не болела, не теряла, не прививалась. Мне повезло? С тем, что близкие живы и я здорова, – да, повезло. Но отказ от вакцинации был осознанным выбором, хоть и повлёк за собой то, что тогда было принято называть «неудобствами». Запреты на путешествия, концерты, спектакли, кафе, магазины и спортзалы – выглядят незначительными? А запрет на работу и увольнение? А лишение средств к существованию? Немного серьёзнее?
Я здесь пишу всё это отнюдь не для выяснения, что важно, а что – нет. Только изнутри своего собственного опыта можно ощутить, чем были эти два года. Чего мы лишились? Что обрели? Чего нам всё это стоило? И с чем мы остались под конец?
Я напишу о своих утратах и приобретениях. А вы посмотрите на свои. Проясним ситуацию и продолжим.
Утраты и приобретения
Пожалуй, горше всего я оплакивала три свои иллюзии: свободу выбора, неприкосновенность личной жизни и… С последней иллюзией сложно. Хотя, чего я мучаюсь? Libertе, Еgalitе, Fraternitе – Свобода, Равенство и Братство! Спасибо господину Робеспьеру! Братство – было для меня ощущением, что мы все в одной лодке. Всем страшно, все растеряны, все устали. А потом нас поделили на агнцев и козлищ, хороших и плохих, привитых и таких, как я.
Ещё в школе на уроках обществоведения мне стало ясно, что государство – это власть, нуждающаяся в силе. И силу эту будут применять к тем, кто угрожает обществу. К этой категории я относила воров, убийц и террористов. Себя я к ним не причисляла. Мне казалось, что, кроме налогов, я государству ничего не должна. Плачу, сплю спокойно, и мы мирно сосуществуем на понятных и приемлемых условиях. Я чту уголовный кодекс, и государство не вторгается в мою личную жизнь. Ещё я верила если не в справедливость, то хотя бы в целесообразность принимаемых законов и постановлений. Было трудно справиться с тем, что мои иллюзии рухнули.
Многие слышали о трёх базовых реакциях на стресс: бей, беги, прикинься мёртвым. Но есть ещё одна, о которой обычно забывают: суетись. Наше латвийское правительство многие решения принимало в состоянии суеты и растерянности. По-человечески это понятно. В ситуации, с которой раньше никто не сталкивался, решать и брать на себя ответственность очень тяжело. Но всё-таки очень хотелось обнаружить логику и целесообразность в принимаемых решениях. Хотелось верить, что правительство знает, что делает, и ему можно доверять. Скажем так, не всегда это удавалось.
Я никак не могла понять, в чём польза комендантского часа? С 20:00 все должны быть дома. Магазины закрываются в 19:00. Многие работают до 18:00. Зачем провоцировать столпотворение в супермаркетах, куда многие пойдут после работы?
Странно и непонятно было, почему волосы людям стричь можно, а ногти нет? И мастеру педикюра, находящемуся от головы клиента в полутора метрах, работать нельзя, а парикмахеру – можно?
Заболеть я не боялась. Для меня самым страшным была невозможность работать. И многие мои утраты были связаны именно с этим.
В 2017 году я получила сертификат массажиста, купила массажную кушетку, интегрировала массаж в свою практику гештальттерапевта. Арендовала и своими руками отремонтировала кабинет. Покрасила стены, заказала шторы, купила мебель. Долго выбирала удобные кресла для работы. Оборудовала три зоны. Кроме массажа была обычная терапия и уголок для песочной терапии с песочницами и большой коллекцией фигурок. Вся эта работа требует физического присутствия, её невозможно проводить онлайн!
От кабинета я отказалась. Испугалась, что не смогу платить аренду, не имея возможности работать в полном объёме.
Работала удалённо из дома, часами глядя в монитор. Даже терапевтические группы научилась вести онлайн! Ещё от одной работы меня избавила Рижская дума. С 2013 года я работала в центре для поддержки людей с ВИЧ. Как и все мои коллеги, в ковид я перешла на удалёнку. Но оплачивать рабочие часы невакцинированным специалистам, работающим удалённо, с января 2021 года было запрещено. Абсурд? Нет, отнюдь, просто часть стратегии причинения неудобств невакцинированным.
Право на труд и то, что меня его лишили, было серьёзной утратой. Власти пошли дальше. Пособие по безработице было решено не выплачивать тем людям, кто уволен и не может найти работу из-за отсутствия ковид-сертификата. То есть, если ты плохой работник и не можешь устроиться на работу по причине низкой квалификации, негативных отзывов с предыдущего места работы, недостатка опыта и знаний, то пособие по безработице ты получать будешь. А вот если твой единственный недостаток – это непривитость, то – нет, не положено.
Право самой распоряжаться своей жизнью и здоровьем тоже оказалось под угрозой. Вакцинируйся или уволим. Вакцинируйся или не сможешь поехать со своим ребёнком в больницу. Вакцинируйся или не сможешь учиться и повышать квалификацию. Вход только для вакцинированных. Предъявите ваш Ausweis!
Так почему же я не вакцинировалась? Ведь всё просто? Чик и готово?
До 2002 года я относилась к вакцинации совершенно спокойно. Надо? Сделаю. И у меня и моих детей на тот момент были сделаны все необходимые прививки. Но в том году мой привитый сын заболел коклюшем, а семейный доктор, видя в медкарте информацию о вакцинации, несколько месяцев упорно лечил его от бронхита. Бесконечные курсы антибиотиков, которые я послушно давала сыну… пока мне не надоело и я не сказала: «Всё, хватит, мы едем в больницу!» Там сделали анализы, диагностировали коклюш и перевели в инфекционное отделение.
В этом же году я начала работать психологом в детском доме. Обязательная для всех сотрудников ревакцинация против дифтерии прошла у меня крайне неудачно, с сильными побочными эффектами. Переживать повторно что-либо похожее я не хотела.
После детского дома я ещё пять лет отработала в дневном центре для детей и взрослых с проблемами умственного характера. Там я видела взрослую женщину, которая ходила, ела и спала, но не разговаривала и не могла заниматься ни в одной из многочисленных мастерских центра. В детстве она была обычным ребёнком, хорошо училась в школе до того момента, пока последствия одной из плановых вакцинаций не повредили её мозг.
Но и после этого я не считала вакцину злом. Просто стала менее доверчивой и беспечной. У любой вакцины есть небольшой процент тех, кому не повезёт и вред от вакцинации разрушит их здоровье и жизнь. У меня были основания опасаться, что я снова могу попасть в этот «процент». О своём решении не вакцинироваться не жалею, хоть и дорого за него заплатила. Были люди, которые винили меня в смерти своих близких, узнав, что я не вакцинирована. Были те, кто относился как к зачумлённой и шарахался. Я уже не говорю о новостной повестке в СМИ. Читать приходилось, чтобы быть в курсе, что ещё разрешено, а что уже запретили.
И что в итоге? Я получила новый опыт, который навсегда изменил моё представление о мироустройстве. Теперь я знаю, что люди в правительстве могут принимать абсурдные, противоречивые решения. Что последствия этих решений будут сказываться на жизни многих и не будет никакой возможности хоть как-то влиять на происходящее.
Теперь я знаю, что любые права и свободы могут быть отменены. А напуганные люди способны на любую жестокость и несправедливость.
Теперь я знаю, что граница личного и общественного может устанавливаться произвольно и государство может решить, что моё тело – это его дело.
Теперь я знаю, что сегрегация – это реальность европейских стран XXI века.
Порадовал опыт Швеции. Мой сын там жил, и знаю обо всём из первых рук. Все массовые «меры по предотвращению» были вовсе не обязательны. И я рада, что нашлось хоть одно правительство в мире, сделавшее другой выбор и проведшее свою страну по другому маршруту.
Сейчас, когда я пишу о новом опыте и новых знаниях, мне трудно решить, чего же в них больше: утрат или приобретений?
А как у вас?
Что помогало справляться?
