Секач лежал на койке рядом и усердно делал вид, что спит.
– Зря ты так, – бросил укоризненно в темноту Грач. – Моня – классный парень. Десять лет назад закончил нашу Академию. С тех самых пор в Аринелле служит. Говорит, начальство не жалуется. Секач!
Друг молчал и с самым честным видом похрапывал.
– Ну и дурак, – буркнул Грач, укладываясь на койку. Хотя дурак отходчивый. Уже завтра будет сидеть с Грачом за одним столом и болтать как ни в чем ни бывало.
– Секач… А ты знаешь, кто такой Эккевар Вислоухий? Мне про него тоже Моня рассказывал. Будто бы из-за него началась ваша вражда с эльфами. Секач!
Атьдватиец захрапел ещё усерднее.
***
Уже давно пробило полночь, а Грач всё ворочался, не в силах заснуть. Рядом, на соседней койке, посапывал Секач: его сморил уже самый настоящий, а не притворный сон.
«Неужели и вправду политика поменялась? – беспомощно думал Грач, перебирая в памяти рассказ эльфёныша. – Или род Секача (страшно сказать!) ректору с деканом на лапу сунули, чтобы те глаза на выходки дитятки закрывали? И что теперь? Его верный друг, его почти брат, начнёт уничтожать своих ушастых соратников (если судьба окажется настолько причудлива, что сведёт их вместе)? Из-за какого-то Эккевара, одержимого гордыней и жаждой власти? Нет, Секач не такой. Сработается он с эльфами… Если что».
И с этой оптимистичной мыслью Грач, наконец, уснул.
Глава 2
Наутро Секач вёл себя как ни в чём не бывало. Резво вскочил с кровати при первых звуках гонга, радостно поприветствовал Грача, оделся (в норматив уложился!) и, дождавшись куда менее сноровистого приятеля, потопал на построение.
Грач вздохнул и решил не напоминать о произошедшем в трактире.
***
Даже человек, далёкий от мира спецслужб, только-только ввалившийся в Академию, легко мог от пятикурсников.
Первокурсники вылетали на плац задолго до начала построения. Боялись опоздать. Перешёптывались между собой, делились впечатлениями. И выражение на лицах у них было самое что ни на есть восхищённое.
Пятикурсники выползали медленно, не торопясь. Они смотрели на восторженных первокурсников с лёгкой ноткой презрения («Салаги!») и печали. Этим-то шкетам предстояло учиться здесь ещё четыре года… Четыре долгих счастливых года. Заводить новые знакомства, обрастать полезными связями. Можно устраивать мелкие пакости преподавательскому составу, а у них… У них уже всё позади.
***
– Братва! – таинственным шёпотом объявил староста, когда пятикурсники построились и замерли в ожидании команды старшего по званию. – А что я узнал! К нам сегодня на экзамен сам Армейский Лев приезжает!
– О! – выдохнули выпускники в едином порыве.
Генерал-полковник Армейский Лев входил в состав Генералитета, курируя всех следопытов Перепутья. Нет, по бумагам-то он проходил как «Лев». Откуда взялось прозвище «Армейский», невесть с чего прилипшее к позывному, никто даже не догадывался. Но с лёгкой руки близких приятелей Льва его за глаза вскоре стали называть «А. Л.». Приятели при этом ухмылялись, будто знали про товарища что – то… особенное (и вы скоро узнаете! – Прим. автора).
Зато чуть ли не половина Перепутья была в курсе: Армейский Лев (он же – Великий Лев), назначенный в этом году на факультет следопытов председателем государственной аттестационной комиссии, был личностью столь же могущественной, сколь легендарной.
Только он, единственный на Перепутье, мог позволить себе при визите к Генералу открывать дверь ногой.
На счету Армейского Льва были сотни удачно проведённых операций, тысячи освобождённых заложников и несчётное количество ликвидированных и арестованных чернокнижников – террористов.
Каждый уважающий себя курсант-следопыт знал назубок все операции Великого Льва. Часто после отбоя в кромешной темноте будущие вояки шёпотом пересказывали истории о подвигах бравого генерал-полковника.
И, разумеется, все до одного следопыты мечтали перейти под руку сурового командира. Увы! Мечтать только и оставалось: генерал-полковник жёстко подходил к кадровому вопросу и набирал в свой отряд исключительно самых опытных и проверенных бойцов.
И всё же каждый раз, когда в приказе о составе приёмной комиссии появлялся Армейский Лев, курсанты сжимали кулачки и надеялись: а вдруг произойдёт чудо?.. Вдруг заметит? А вдруг…
***
Приятели потрясающую новость восприняли каждый по-своему.
– Класс! – восторженно возопил Грач. – Я увижу самого А.Л.!
– А ещё позже он не мог заявиться? – кисло буркнул Секач. – Например, на вручение дипломов?
Возмущённое бухтение атьдватийца подхватила добрая половина курса. Именно на первых двух экзаменах (практическая боевая магия и начальная военная подготовка – НВП) вербовщики присматривали себе будущих сотрудников.
(Экзамен НВП в среде курсантов назывался Найди Вонючку в Поле. Подгруппа курсантов под присмотром члена экзаменационной комиссии должна была отыскать на местности магического террориста и взять его – оптимально живым и здоровым. Почему оптимально? Ну вы же знаете этих курсантов! Поэтому настоящих чернокнижников, жалеючи, в качестве приманки никогда не отправляли. В бой шли самые проштра… психологически выдержанные и физически натренированные следопыты! – Прим. автора).
– Да тебе-то чего обижаться? – удивился староста. – Ты ж у нас краснодипломник! За тобой вербовщики, поди, в очередь выстраиваются! Да и тёплое местечко уже приготовлено, – добавил он с завистью.
Секач злобно покосился на говорившего, но промолчал. Как же тот не понимает: одно дело – прозябать в холе и неге при атьдватийском дворе, и совсем другое – служить под командованием самого Армейского Льва!
***
Секач происходил из древнего магического западноатьдватийского рода. И хотя был он младшим сыном седьмого по счёту ребёнка пятой дочери Главы Рода, к воспитанию молодого аристократа подошли со всей серьезностью. Он назубок знал историю родного государства (из коей явственно следовало, что атьдватийцы – величайшая нация из всех человеческих, а эльфы и гномы – так вообще существа расово неполноценные). Блистательно ездил верхом и пять или шесть раз становился обладателем кубка «Лучший наездник Атьдватии». Владел семью видами обычного оружия и пятью – магического. Кинжалы метал, как бог (любой бы цирк с руками оторвал!): из положения стоя, лёжа, с завязанными глазами, связанными руками, после бочонка выхлестанного вина… И всегда попадал в цель.
И уже с пяти лет твёрдо знал, что пойдет служить в Орден Летящей Стрелы. Но сначала придётся закончить Академию. И не какой-нибудь занюханный факультет связистов (Готовит специалистов в области телепортации, аналитики и шифрования. – Прим. автора), а самый что ни на есть престижный – следопытов!
В своих мечтах Секач часто представлял, как день за днём он совершает подвиги, получает ордена и внеочередные звания, вступает в элитный отряд следопытов «Летучие мыши»; его зовут на приёмы к самому Повелителю Магов, а красотки Перепутья выдирают друг другу последние волосы в борьбе за руку, сердце и кошелёк величайшего героя. Какие-нибудь двадцать-тридцать лет – и вот уже он, Секач, заместитель Генерала Ордена. А там – чем Свараденж не шутит – возможно, даже и Генерал. Ну и что, что дан по магии всего-навсего пятый (в Генералы Ордена назначали только волшебников с седьмым даном) (Всего насчитывается семь данов. Первый – самый низший, седьмой – высший. Семиданники на Перепутье – большая редкость. – Прим. автора)? Разве сможет Повелитель Магов отказать такому герою?
***
Но до поступления в Академию, а тем паче до подвигов было ещё жить да жить. Секача ждала участь среднестатистического магического аристократа: досидеть в собственном замке до совершеннолетия (оно у представителей волшебных родов наступало в шестьдесят лет: маги, а также эльфы и гномы жили гораздо дольше, чем обычные люди. Впрочем, до восемнадцати лет они росли, как все. Потом взросление замедлялось, и счет шёл как десять магических лет за человеческий год. – Прим. автора), затем поступить в Волшебградский университет, где пять лет долго и муторно изучать магию. И только уж потом подавать документы в Академию.
Но случилось непредвиденное. Когда Секачу исполнилось восемнадцать, его отец, уже лет пять ходивший в статусе вдовца, вдруг решил жениться. Точнее, так решил Глава Рода, обладавший властью над жизнью, смертью, рукой и сердцем каждого аристократишки, носившего его фамилию. Глава же и невесту подобрал. Не красавицу, правда, да и нрава слишком вольного… Но приданого за ней давали – половину Атьдватии купить можно. И вереница предков выстроились за спиной ещё длиннее, чем в роду Секача. А поскольку была новоявленная мачеха моложе пасынка на целый год, то во избежание ненужных осложнений Глава Рода решил сплавить ретивого мальчишку подальше.
Так в восемнадцать лет Секач угодил в университет, а в двадцать три уже поступил в Академию.
В Академии-то он и сдружился с Грачом. Сближению двух молодых курсантов способствовала некая общность судеб. Грач тоже происходил из младшей ветви магических аристократов. Как и Секач, он в восемнадцать лет был вышвырнут из замка Главой Рода. Причиной, правда, послужили не матримониальные планы, а нежелание кормить выросшего племянничка. «Насиделся на моей шее, дармоед! Шагом марш служить!», – сказал глава Рода и определил Грача, правда, не в магический университет, а в Духовную семинарию, по окончании которой парнишка десять лет отпускал грехи прихожанам в каком-то заштатном приходе.
Но деятельная натура парня противилась тихой жизни провинциального священника. И однажды под влиянием отставного следопыта, проживавшего в его приходе, он бросил духовную службу и сбежал в Академию.
Парнем Грач оказался увлекающимся и восторженным и к обучению, в отличие от Секача, подходил избирательно. Это атьдватиец зубрил всё, что преподавали (за что к концу пятого курса оказался вознаграждён красным дипломом. Единственный в выпуске курсант!) Грач же люто ненавидел теорию, с трудом перебиваясь с двойки на тройки. Зато практические предметы, и прежде всего боевая магия, шли у паренька на ура. Преподаватель по строевой подготовке ставил Грача в пример всем пяти курсам. Он же на пару с преподавателем боевой магии и перетаскивал раздолбая с курса на курс.
– Большое будущее! Большое! – перешёптывались вояки, подзывали Секача и просили помочь приятелю.
Секач и помогал. Ту же историю и теорию магии Грач сдал только благодаря атьдватийцу.
Но и Грач в долгу не остался. Единственным предметом, с которым у Секача почему-то не сложились отношения, стали «Заклинания слежения». Грач (ещё на первом курсе он баловался тем, что абсолютно незаметно для преподавателей навешивал на каждого магическую прослушку) выручил друга на экзамене.
Четвёрка по «Заклинаниям слежения» стала единственной в красном дипломе Секача (а без помощи Грача – вполне себе добротная двойка!).
Ребята так сдружились за пять лет жесточайшей муштры, что называли друг друга братьями. Увы! После окончания Академии им суждено было расстаться.
***
Когда Секач только-только подал документы в Академию, его вызвал к себе Глава Рода и сухо сообщил: в вуз атьдватиец отправляется в статусе целевика. Благодаря хлопотам всё того же Главы Рода на обучение молодого аристократа отправляет Атьдватийский курфюршеский двор; стипендию юноше будет платить он же, да и периодически кое-какие денежки «на развитие факультета» подкидывать. В благодарность, окончив Академию, Секач получит место в магической спецслужбе при дворе курфюрста.
– Свой профит заимеют все, – так же сухо продолжал Глава Рода. – Ты – синекуру с приличным жалованием. Наш курфюрст – слишком незначительная фигурка на политической доске, чтобы на него вздумали покушаться какие-никакие, а маги. Поэтому следопыты Его Величества особо не перетруждаются, проводя время за игрой в карты, в кутежах и ухаживании за фрейлинами. Тебе повезло. Я получу возможность хвастать на каждом углу, что представитель моего рода отирается при монаршей особе. Курфюрст же на приёмах у Повелителя Магов сможет бросать небрежно: «Да у меня в охране лучший выпускник Академии магических спецслужб состоит!»… Я надеюсь, ты не посрамишь род и действительно станешь лучшим?
– Но подвиги?.. – заикнулся было Секач. – «Летучие мыши»… Военные операции…Присвоение новых званий…
– Выжить при дворе – тоже подвиг, – равнодушно ответил Глава Рода. – Там тот ещё серпентарий.
– Но…
– Не нравится – дверь за спиной, – пожал плечами Глава. – Вздумаешь уйти – прокляну и выкину из Рода. Живи, как знаешь и на что знаешь. На нашу помощь можешь не рассчитывать.
Секач вздохнул и покорился.
***
Грач на мнение Главы собственного Рода плевать хотел. Все пять лет он учился без поддержки из дома, не получая ни гроша. Лэмителец перебивался от стипендии к стипендии, изредка стреляя у Секача «до получки». Приятель давал, пожимая плечами и не требуя возврата. Но щепетильность Грача мешала ему пользоваться широтой натуры атьдватийца; долг возвращался в срок, даже если для этого и приходилось сидеть на хлебе и воде.
Распределение же Грачу грозило в неведомые дали. Куда – не знал ни он сам, ни руководство Академии. На выпускные экзамены приезжали вербовщики, что поважней, и отбирали себе понравившихся выпускников. Остальными затыкали дыры в изрядно поредевших рядах магических спецслужб: смертность среди следопытов превышала все разумные пределы.
***
К Секачу, кстати, после первого экзамена подходил один такой. Плечистый великан, головы на полторы выше и без того немаленького Секача. Как и каждый, весь в камуфляже; видны были лишь карие усталые глаза. По морщинкам вокруг них Секач и заключил, что вербовщик стар: по человеческим меркам не меньше пятидесяти, а то и больше. Но ей же ей, не хотел бы Секач встретиться один на один со стариком в бою!
Вербовщик, помявшись, представился Дэвом. По повисшей паузе Секач заключил: это имя должно ему что-то сказать. Но не сказало. Вот назовись вербовщик Армейским Львом…
Дэв предлагал шикарные условия. Стаж – год за три. Двойной оклад. Через два года – производство в новое звание… И ещё целая гора плюшек.
Секач не согласился бы, даже не имей он в перспективе службу при дворе. Такими льготами заманивали, как правило, в горячие точки.
Дэв выслушал отказ спокойно (Секач готов был поклясться, что под маской не дрогнул ни один мускул). Только плечами пожал и сказал на прощание уважительно: «Ты первый, кто не соблазнился моим предложением. Ну, бывай, целевик!» – и ушёл.
Через полчаса Секач увидел того же вербовщика, разговаривающего с Грачом. Названый брат кивал, улыбался до ушей и был чрезвычайно счастлив.
– Вот дурак! – пробормотал Секач. – Пропадёшь же ни за понюшку табаку!
Вы, наверное, уже не раз успели задаться вопросом: почему гордость факультета не жаждал ехать в горячие точки и приятелю не советовал. Думаете, испугался? Не угадали! Смерти Секач не боялся, иначе не посвятил бы себя военному делу. Среди сокурсников парень слыл отчаянным до безрассудства малым, готовым ввязываться в любые авантюры, но…
В сердце атьдватийца царила лютая гордыня, и сгинуть безвестно на каком-нибудь захолустном форпосте он не желал. Куда как приятнее сложить голову в составе элитного отряда (да того же Армейского Льва). Военные почести, салют из файерболов, торжественные надгробные речи, мраморный памятник… Прекрасная точка в жизни великого воина-следопыта!
И Грачу, названному брату, Секач безызвестности не желал. Предрекали же лэмительцу великую славу. Так зачем гробить жизнь в какой-то провинции? Он, Секач, напишет Главе Рода и уговорит взять Грача на службу во дворец. Не из Атьдватии? Зато прекрасные рекомендации! Главное – отговорить от подписания проклятого контракта.
Он хотел пообщаться с приятелем, обрисовать заманчивые перспективы… Но впереди курсантов ожидал второй экзамен – НВП, и у Секача вылетели из головы его благие намерения. А когда атьдватиец вспомнил, было уже поздно: пресловутый Дэв в качестве члена экзаменационной комиссии уводил в лес подгруппу курсантов.
В их числе Секач заметил абсолютно счастливого Грача.
Спелись!
Посиделки в «Пенистой кружке» задумывались хитрым Секачом с одной целью – прочистить приятелю мозги. Но тут истинному атьдватийцу на глаза попалась проклятая эльфийская морда и… Словом, задушевного разговора не получилось и вчера.
«А может, это судьба? – обречённо подумал Секач, ежась под завистливым взглядом старосты. – И Грачу на роду написано служить под командованием… как его… Дэва? Эх, братец, братец!..»
***
– Курсант Грач, к декану, живо! – так оптимистично завершил построение лейтенант Доберман. – Курсант Секач, через полчаса туда же!
– Есть! – отрапортовали приятели и тревожно переглянулись. Не связан ли внезапный вызов со вчерашним случаем? Но тогда на ковёр вызвали бы обоих разом…
***
Когда Секач подошёл к дверям деканата, он обнаружил запертую дверь. Неужели ошибся со временем?
Курсант прислушался. В деканате явно кто-то был. Раздавались голоса и звон бокалов… А как же запрет на спиртное в стенах Академии? Что за двойные стандарты?!
***
– Господа! – декан факультета следопытов (для курсантов просто – Старик) постучал ногтем по бокалу с игристым вином «Семейные радости» (Недавнее изобретение бонжурийских виноделов. Готовится из сорта вина «Тёщин яд» с добавлением настойки мухоморов «Подарок любимого зятя». – Прим.
– Тишины, господа! Собственно, по какому поводу банкет… Н-да… У меня потрясающая новость! Дэв сегодня подписал контракт с нашим курсантом!
Кто-то присвистнул. Кто-то охнул. А капитан Острозуб (всего сто двадцать лет, совсем молодой, ему можно) аж брякнул от изумления:
– Да вы гони… В смысле, не привираете?
– Своими руками, вот этими вот, контракт завизировал, – чуть не рыдая от счастья, произнёс глава факультета. – Десять минут назад. Двенадцать лет! Двенадцать лет Дэв никого не брал, и вот сподобился! Нашу работу оценили на самом высоком уровне! За это надо выпить, господа!
– За Дэва! – грянул хор голосов.
– За Академию!
– За наше чуткое руководство, которое выпестовало таких замечательных курсантов! – льстиво добавил Острозуб.
Декан благосклонно посмотрел на подхалима и для себя решил: выпишет ему в следующем месяце премию. Заслужил, мерзавец!
***
До Секача донёсся характерный звук открываемой бутылки и многозначительное бульканье. Отчётливо потянуло спиртом.
Преподавательский состав пустился во все тяжкие (Осторожно! Не повторять! Чревато ухудшением здоровья и увольнением за пьянство на рабочем месте. – Прим. автора).
Дальнейший разговор вёлся шёпотом, и идентифицировать говоривших Секач мог исключительно по их репликам.
