И, помолчав, добавил:
– Ни один магистр не может обрушать горы.
Пильон больше не произнес ни слова – всю дорогу до своего дома он молчал. Он молчал и когда входил в свой дом и закрывал дверь. Элгарт тоже молчал. У него не нашлось слов, которые он мог бы произнести.
Пытался ли отец Скурн уговорить магистра Пильона с помощью магии? Именно таким образом жрец овладел сознанием Элгарта. У шпиона не было той целостности, которая защитила Пильона. Со своим обычным безрассудством он предположил, что у него больше силы воли, чем у его друга. Теперь он знал, что меньше.
Но он понял и кое-что еще, нечто гораздо более важное, чем его изменившаяся самооценка. Он знал, что ни при никаких обстоятельствах нельзя допускать встречи короля Бифальта с архижрецом Махом. Теургия архижреца уничтожит мир короля и Элгарта. Она уничтожит Беллегер.
Глава двенадцатая
Королевская тайна
Встретившись на рассвете в гостинице «Цвет Амики» с Лилин и магистром Фасиль, Эстия почувствовала, что может избавиться хотя бы от одной из многочисленных тревог, мучивших ее в последние дни, – заклинательница выглядела уже не такой уставшей, как прежде. Должно быть, она проспала дольше, чем свои обычные несколько часов, или ложилась спать несколько раз. И уж наверняка в гостинице ее хорошо накормили.
Увидев королеву Амики, магистр Фасиль, напротив, нахмурилась. Как и Эстия, она знала, что поставлено на карту. Но в отличие от Эстии, знала еще, почему решила поехать вместе с королевой. Каждый раз, смотря на правительницу Амики, теург как будто изучала ее, пыталась заглянуть вглубь, увидеть что-то скрытое. А отведя взгляд, качала головой, словно разглядела все недостатки Эстии и нашла их пренеприятными.
Служительница Духа за эту ночь ни капли не изменилась. Как всегда, лицо ее почти полностью оставалось в тени белого капюшона, но мимолетный взгляд, брошенный на королеву, был окрашен насмешливой улыбкой и нетерпением. У Лилин тоже были свои причины находиться здесь, причины, о которых Эстия и не подозревала. Но в отличие от магистра Фасиль, ассасин уже продемонстрировала, на что она способна.
Эстия подумала, что сама она выглядит неважно. Она провела беспокойную ночь после разговора с матерью. Королева Рубия открыла ей глаза на действия короля Смегина, заставила посмотреть на них по-другому. И этот новый взгляд тревожил Эстию. И ставил в тупик. Было очевидно, что отец ненавидит магистров библиотеки. Но как война с нуури могла ускорить его месть Последнему Книгохранилищу? Как смерть его дочери могла помочь ему в этом?
Возможно ли, чтобы он полагал, что убийство Эстии помешает королю Бифальту узнать о его намерениях?
Замыслы ее отца казались ей бессмысленными.
Но она не позволила своему беспокойству – как и взгляду магистра Фасиль – замедлить ее. Нужно было торопиться. Эстия понимала, что уже опоздала. А потому, не тратя времени даже на самое обычное приветствие, она вышла со своими спутниками из гостиницы.
Снаружи их ждал уже знакомый эскорт под командованием Крейна. Присутствие воинов придавало королеве определенную уверенность. За эти годы они провели вместе много дней и ночей. Крейн и его люди всегда были почтительны и внимательны к ней, ее общество стало им привычным, они сами стали менее церемонными. И все они были достаточно молоды, чтобы не знать, какой была бы их жизнь под властью короля Смегина. Ни у кого из них не было причин бояться ее отца.
В сложившихся обстоятельствах Эстии нужны были верные воины, верные ей, а не короне. Почетная гвардия служила ей, потому что она занимала трон. Столкнувшись с необходимостью выбора между ней и королем Смегином, эти люди могут заколебаться. Даже те, кому генерал Саулсес доверяет больше всего, могут заколебаться. Если ее отец пригрозит им Казнью Молнии. Но командир Крейн и его отряд не дрогнут.
Благодарно улыбнувшись им, Эстия с самого крыльца гостиницы запрыгнула в седло. И нетерпеливо оставалась на месте ровно столько, сколько требовалось, чтобы служительница Духа помогла магистру Фасиль взобраться на лошадь. Убедившись, что Лилин сама догонит их, королева тронулась в путь. В авангарде отряда, рядом с командиром Крейном и пятью его воинами, она быстрым галопом приближалась к плацу перед Жаждой Амики.
То, что она увидела там, позволило ей вздохнуть с облегчением. На плацу стояли только генерал Саулсес и те воины, которых она сама назвала вчера по именам. Они ждали ее верхом, при оружии и в доспехах. Заместитель командира Хеллик и его отряд уже ехали по королевской дороге на восток, чтобы освободить нуури из рабства. У отряда заместителя командира Уэйзела тоже не было причин присутствовать сегодня на плацу. Они тронутся в путь к заливу Огней в Беллегере не раньше следующего дня, когда пушки и заряды доставят из нескольких городских кузниц и складов, нагрузят на подводы и закрепят, чтобы орудия могли выдержать долгую поездку.
Но когда Эстия осмотрела собравшихся воинов и их лошадей повнимательнее, она почувствовала неожиданную тревогу. По-видимому, командующий Саулсес решил сделать больше, чем было приказано. По собственной инициативе? Она сомневалась в этом. Скорее всего, канцлер Сикторн внес это предложение. Но результат оказался не тем, какого она хотела. Это было слишком опасно.
Чуть в стороне от гвардейцев на площади ждали три магистра. Они сидели верхом на великолепных скакунах и, без сомнений, были тут, чтобы сопровождать королеву.
Эстия ругнулась себе под нос. Эти трое были единственными магистрами, которым она позволила остаться в Малорессе на всякий случай. Их Казнями были Огонь, Засуха и Мор. Всех прочих амиканских заклинателей королева отправила в другие места: либо в отдаленные районы Амики, где требовалась их помощь, либо в Беллегер.
– Ваше величество! – напряженно проговорила магистр Фасиль. – Ваши магистры. Им нельзя сопровождать нас.
«Я знаю», – фыркнула про себя Эстия. Щелкнув поводьями, она подвела своего коня к генералу Саулсесу.
Как всегда величаво, но все еще немного сомневаясь в себе, первый офицер возглавлял своих гвардейцев. Возможно, он гордился тем, что сделал больше, чем просила его королева, но он также мучительно сознавал, что никогда не был в настоящей битве, никогда не подвергал свою жизнь опасности. Заметив выражение лица Эстии, он вздрогнул, внезапно осознав, что совершил ошибку, но пока не мог понять какую.
Без приветствия или какой-либо другой преамбулы королева резко произнесла:
– Передайте мою благодарность тем магистрам. Скажите им, чтобы они оставались в Малорессе. Это приказ, они должны вернуться к своим обязанностям.
Она скрыла свое раздражение.
– Я ценю вашу предусмотрительность, сэр, – добавила она. – Но я не поставлю под удар нашего врага ни одного магистра. Я не могу отказаться от помощи магистра Фасиль. У меня нет полномочий приказывать ей. Но мои теурги должны подчиняться мне.
Проследите за выполнением приказа, генерал.
Она не стала объяснять, что у нее также была и другая причина оставить своих магистров в городе. Если собравшиеся нуури еще не начали свой поход на Амику, они, несомненно, послали разведчиков, чтобы наблюдать за передвижениями ее отца, и королева не хотела, чтобы нуури решили, будто она намеревается напасть на них. С точки зрения нуури, ее солдат было уже достаточно, чтобы представлять угрозу. Наличие же в отряде магистров – даже только трех магистров – подтвердило бы их опасения, что королева Амики решила развязать войну.
Первый офицер сглотнул.
– Как прикажете, ваше величество. – На его лице отразилась смесь испуга и облегчения. Развернув коня, он галопом направился к магистрам.
Пока королева Эстия смотрела на Саулсеса, Крейн приблизился к ней и тихо спросил:
– Враг, ваше величество? Враг, который может угрожать заклинателям? Куда же мы отправимся, если встретим такого врага?
Она даже не взглянула на него. Генерал Саулсес приближался к ее магистрам. Королева хотела видеть их реакцию. И она знала, что ей не обязательно осторожничать с Крейном.
– А куда, по-вашему? – так же тихо спросила она. – Какие мысли были у вас на этот счет, прежде чем вы услышали от меня о каком-то загадочном враге?
– На восток, ваше величество? – отважился предположить командир эскорта. – Преследовать дезертиров?
Эстия рассеянно кивнула. Первый офицер уже разговаривал с теургами, но она не слышала слов. На таком расстоянии даже выражение лиц магистров было не разобрать. И все же генерал не спешился: поступок, которым он, вероятно, намеревался подчеркнуть важность приказа, но который они вполне могли интерпретировать как проявление неуважения.
Почти шепотом Крейн спросил:
– Вы накажете их, ваше величество? Они числятся в вашей почетной гвардии. Они принесли клятву. Вы хотите их казнить?
Как и воинов, искалеченных в сражениях, дезертиров во время правления короля Смегина казнили, часто казнил сам король.
Продолжая внимательно смотреть в сторону магистров, королева Эстия ответила:
– Конечно же, нет. – Один из них кричал на Саулсеса. Двое других отвернулись. В их позе явно читалось презрение. Но были ли они раздосадованы тем, что она отказалась от их защиты? Или тем, что упустили возможность присоединиться к королю Смегину? Или просто обращением первого офицера?
Ее нервы были слишком напряжены. Опасаясь предательства, Эстия искала намеки на него повсюду, когда на самом деле у большинства амиканцев были веские основания ценить свою королеву. В любом случае никто из ее магистров – за очевидным исключением магистра Фленса – не выступал против нее.
Вздохнув, она перевела взгляд на командира Крейна.
– Зачем мне их казнить? Я хочу вернуть их. – Позже она решит, что делать с головорезами и другими негодяями, о которых упоминал Сикхорн, с воинами, входившими в свиту короля Смегина. – Они амиканцы. Мне нужны их жизни. Приближается крупная война за Книгохранилище. Нам понадобится столько воинов, сколько мы сможем собрать. Как мужчин, так и женщин.
Песчаного цвета глаза командира выражали одобрение.
– Как скажете, ваше величество, – похоже, он улыбался.
Королева Эстия снова вздохнула. Она попыталась запутать Крейна, чтобы он не догадался о ее настоящих намерениях. Возможно, ей это удалось. Тем не менее она сказала ему правду, вернее часть ее. Если так рассуждать, то и генералу Саулсесу она не соврала. Будь в ее силах, она не стала бы подвергать жизни амиканцев опасности, ведя их против магии своего отца. Магистр Фасиль и служительница Духа сами вызвались сопровождать ее. Они знали, что поставлено на карту. Отряд ее почетной гвардии под командованием первого офицера не знал. Она взяла их с собой, но не хотела, чтобы они сражались. Королева надеялась, что командир Саулсес и его люди одним лишь своим присутствием распугают воинов короля Смегина. Лишат их мужества или устыдят, поколеблют их уверенность в себе. Убедят их перейти на ее сторону. Она хотела добраться до отца без кровопролития.
Если она спровоцирует битву амиканцев против амиканцев, у нее не останется шанса предотвратить еще большую угрозу: вторжение с севера.
С этими горькими мыслями королева Эстия дождалась возвращения генерала Саулсеса и, как только он присоединился к ней, направила своего коня на ближайшую улицу Малорессы, ведущую на восток. Следом за ней тронулись ее спутники, эскорт и гвардейцы.
* * *
Если принять во внимание слабое здоровье магистра Фасиль, королева и ее маленькая армия двигались быстрее, чем можно было ожидать. В первый день они остановились еще в городе, чтобы пополнить запасы. Это дало заклинательнице час отдыха. Вечером того же дня они достигли одной из амиканских деревень, где нашли крышу над головой и конюшни. Все, за исключением дозорных, смогли выспаться в довольно сносных условиях.
Следующий день принес больше трудностей. Они миновали тянувшиеся от Малорессы поля и фермы, сады и виноградники, широкие пастбища коневодов и густые когда-то леса, сократившиеся теперь до размеров рощ – городу постоянно требовались древесина и топливо. Дорога начала плутать между холмами, непригодными для выпаса, и каменистыми равнинами, непригодными для земледелия. Да и дорогой это назвать было уже трудно. Войско королевы ехало по колеям, оставленным телегами, или по тропинкам, вытоптанным овцами, коровами и лошадьми. Деревушки стали редкостью, здесь жили люди, предпочитавшие одиночество, они питались плодами из своих садов, разводили свиней или добывали руду под тонким верхним слоем почвы. Эстия проезжала мимо них. Да и чем бы они могли поделиться с таким большим отрядом, как ее? Крюк в сторону, чтобы заехать в одну из этих деревушек, только удлинил бы путь.
Она заботилась только о том, чтобы магистр Фасиль как можно дольше продержалась в седле, и к закату ее отряд подъехал к единственному существенному препятствию на их пути, к тому месту, где могли спрятаться шпионы короля Смегина или где можно было наткнуться на засаду.
Это был огромный кедровый лес, густой и глухой, с деревьями, растущими так тесно, что дневной свет не проникал сквозь их кроны; в этом лесу даже не было подлеска. Эстия впервые увидела его где-то через год после того, как стала королевой, и сразу полюбила. Кроны деревьев сияли в лучах солнца, тени были полны намеков на чудеса и тайны, а душистый аромат смолы и хвои, словно целительный бальзам, успокаивал ее истерзанные нервы. Эстия всегда хотела исследовать лес, чтобы узнать, насколько он большой, но ее внимания постоянно требовали более неотложные вопросы. В начале своего правления она беспокоилась о том, что деревья вырубят, что лес постепенно изничтожат. Но теперь этого можно было не бояться.
Многие поколения, пока тянулась старая война, его называли лесом Утешения. Еще в детстве, изучая географию Амики, Эстия узнала, что в этом лесу, почти в самом его центре, находится большая поляна. Там вольно росли дикие травы, а ручьи собирались вместе и текли на юг, впадая в Предельную реку. Но теперь у леса было новое имя: лес Королевской тайны. Здесь никто не рубил деревьев, потому что король Смегин присвоил лес себе. Он защитил его.
Там, в самом сердце леса, и располагалось его убежище.
Эстия посещала отца только однажды, и только по его приглашению. Через год после ее коронации Смегин отправил к дочери гонца с предложением приехать и посмотреть, как он живет. В то время Эстия еще не избавилась ни от его влияния, ни от привязанности к нему, а потому поспешила исполнить его просьбу. Кроме того, ей было интересно, сколько отец намерен пробыть в этом уединении и доволен ли он такой жизнью. Но в том же самом сообщении бывший король запрещал Эстии приезжать с мужем: этот запрет заставил ее пересмотреть свой взгляд на поездку. Видимо, король Смегин еще таил обиду на то, что его соперник-беллегерец переиграл его и заставил заключить мир.
Прибыв на поляну, королева Эстия обнаружила, что добровольное изгнание ее отца было не более чем фикцией. Он оставил при себе множество слуг, единственным занятием которых было служить ему, развлекать его, передавать ему новости и шпионить для него. Кроме слуг при короле были и воины, охранявшие его, причем последних насчитывалось раза в два больше, чем первых. За два дня, что Эстия провела в его обществе, она не узнала о нем почти ничего нового и не нашла никакого ответа на вопрос, почему он решил уехать из столицы. Смегин явно не потерял интереса к Амике. Он задавал сотни вопросов. Но если о чем-то спрашивала она, увиливал от ответа и использовал ее вопрос, опять-таки чтобы побольше узнать о новом управлении в Амике, об отношениях Эстии с королем Бифальтом и о том, как ладили друг с другом два союзных народа. А если Эстия настаивала, твердил, как сказку про белого бычка, что ушел, чтобы избавить ее от противоречий, чтобы она могла начать свое правление с чистого листа.
После того случая она пообещала себе больше к нему не приезжать. Его интерес к новому правлению не польстил ей. Наоборот, заставил держаться на расстоянии. Эстия поняла, что отец не доверяет ее мужу, человеку, который подарил Амике мир, и тогда она почувствовала больше, чем просто ярость. С каждым годом выполнять данное себе обещание было все легче.
Но это время прошло. И теперь, остановившись на закате на опушке Королевской тайны и приказав разбить здесь лагерь, Эстия желала только одного: как можно быстрее достичь поляны с усадьбой и разными хозяйственными постройками, достичь того места, которое ее отец называл своим убежищем. Она хотела встретиться с ним лицом к лицу и покончить с этим. Потребовать объяснений – и заставить его исправить то, что он натворил.
Ведущая в глубь леса дорога была довольно ровной. Ее протоптали лошади и повозки, двигавшиеся в обоих направлениях, много лошадей и повозок. Все, что требовалось Эстии, это дождаться лунного света, и тогда отряд снова тронется в путь…
…пока кто-нибудь из стражников короля Смегина не остановит их. Или пока они случайно не наткнутся на разведчиков нуури. Это вполне может случиться. Дорогу покрывал толстый ковер кедровой хвои. Даже если пустить коней галопом, их приближения никто не услышит.
Деревья манили ее. Озаренные клонящимся к закату солнцем, они будто сами светились, будто приглашали ее войти под сень их листвы. Они хранили ответы. В лесной глуши она выяснит, что замыслил король Смегин. Может быть, она даже узнает что-нибудь о своем магическом даре.
Эстия не заметила приближения командира Крейна и вздрогнула, когда он внезапно заговорил.
– И не думайте, ваше величество, – предупредил он. Ее желание, должно быть, читалось в ее глазах, ее позе. – Впереди наверняка выставлен дозор. Если вас не узнают, вы закончите свое путешествие со стрелами в груди.
Эстия доверяла ему, а потому тихо и мрачно произнесла:
– Риск еще больше, чем вы думаете. Но и задерживаться рискованно, – она покачала головой. – Но я услышала вас. Я постараюсь избегнуть опасности, если это будет возможно.
Крейн, должно быть, хотел спросить что-то еще, но, пока он раздумывал, к ним подошла магистр Фасиль. Когда все спешивались, Лилин поддержала ее, без этой помощи заклинательница просто свалилась бы на землю. Теперь она больше чем когда бы то ни было напоминала обыкновенную немощную старуху. И все же магистр, грузно опираясь на свою трость, старалась идти быстро, она спешила к Эстии.
– Ваше величество! – крикнула она беспрекословным тоном. – Я должна поговорить с вами. – Взглянув на командира, она добавила: – Наедине.
Кивнув Крейну, королева Эстия спешилась, чуть пошатнувшись, за день скачки она подзабыла, что значит стоять на твердой земле. Передав поводья одному из воинов Крейна, королева повернулась к заклинательнице.
Озадаченный Крейн уехал раздавать приказы. Воин с поводьями последовал за ним, уводя коня Эстии.
Но магистр Фасиль так ничего и не сказала. Вместо этого она схватила Эстию за руку и отвела ее подальше от легкой сумятицы, которую устроили пятьдесят воинов, выставлявших пикеты, разжигавших костры, расстилавших подстилки. Пожилая женщина шла все дальше и дальше, пока их уже точно никто не мог подслушать.
Тяжело дыша, она, наконец, остановилась, повернувшись спиной к лагерю, и постепенно ослабила хватку.
Через плечо магистра королева Эстия заметила, что служительница Духа заговорила с командиром Крейном. Спешившись, он поприветствовал ее.
– Ваше величество, – начала заклинательница, – поймите, пожалуйста. Это жизненно важно. Я должна быть рядом, когда вы встретите короля Смегина. Но я не могу находиться в одной с ним комнате.
Лилин и Крейн говорили о чем-то серьезно. Казалось, сначала они спорили, пытаясь убедить друг друга. Но вскоре тон их изменился. Эстия поняла, что командир задавал вопросы. Служительница отвечала ему легко и спокойно, как и всегда.
– Когда мы войдем в лес, – настаивала старуха, – никто не должен догадаться, что я магистр, до того, как вы окажетесь рядом со своим отцом. Сделать это очень просто. Я спрячу свою мантию. И оденусь как служанка. Люди короля меня не распознают.
Эстия наблюдала за тем, как ассасин и командир Крейн достигли соглашения. Вместе они направились к генералу Саулсесу.
– Но он распознает меня, – резко сказала магистр Фасиль. – Он увидит, что у меня есть сила. Ваше величество, я должна находиться рядом, но король Смегин не должен видеть меня.
Королева заметила, что Саулсесу не понравилось предложение Крейна и Лилин. Вначале он отвечал просто властно. Затем перешел на крик. Но лагерный шум заглушал его слова.
Эстия с усилием заставила себя обратить внимание на заклинательницу. От лица короля Бифальта принц Джаспид спросил ее, доверяет ли она магистру Фасиль. Эстия не могла придумать, по какой такой причина она должна бы ей доверять.
– Вы можете объясниться понятнее, магистр? – Она пристально посмотрела старухе в глаза, в глаза цвета черной смородины, и Фасиль отвела взгляд. – Я слышала, что один заклинатель может чувствовать силу другого. Мой отец, без сомнения, почувствует ваше присутствие.
Старая женщина в ответ презрительно прошипела:
– Один заклинатель может почувствовать силу другого – когда эта сила используется. Когда эта сила удерживается, ни один заклинатель не узнает другого, не увидев его. Ваш отец не поймет, кто я.
Эстия ожидала подобного объяснения. Она поклонилась в ответ.
– Тогда скажите мне. Вы можете противостоять Казни моего отца?
– Если нам повезет, – отрезала магистр Фасиль, – мы никогда не узнаем этого. – Но потом она, казалось, смягчилась. – Мы уже заводили подобный разговор, ваше величество, – вздохнула она. – Иногда скрытая правда сильнее высказанной.
Вспомнив, что во время засады магистр была бесполезна, Эстия спросила:
– Таков ваш ответ? Вы полагаете, он удовлетворит меня? Магистр, я всю жизнь горевала о том, что не владею даром. Вы же утверждаете, что он у меня есть. Но потом вы ничего не говорите мне. Вы прячетесь за неясными высказываниями о силе тайны. Как, вы полагаете, я могу вам доверять?
Вспыхнув от ярости, заклинательница снова подняла взгляд на Эстию. Ее лицо исказилось.
– Ваше величество, – резко сказала она, – вы будете доверять мне, потому что я решила сопровождать вас с одной-единственной целью. Вы будете доверять мне, потому что король Бифальт доверяет. Вы примете мои ответы, потому что он принимает их. Моя тайна останется при мне, пока я не решу раскрыть ее. А ваша тайна мне не принадлежит. Я не буду касаться ее.
Я должна быть рядом, когда вы встретитесь с королем Смегином. Но ему нельзя видеть меня.
Не дожидаясь согласия королевы Эстии и не поинтересовавшись, поняла ли она ее слова, магистр Фасиль резко повернулась и заковыляла прочь, стуча палкой об землю с такой силой, словно стремилась пронзить сердце врага.
Эстия смотрела ей в след. «Это моя жизнь! – хотела закричать она. – Вы рискуете моей жизнью! Я хочу получить свое наследство!»
Но это было бы нечестно. Она сама рисковала своей жизнью. Она пришла сюда, потому что была королевой Амики, а не из-за того, что сказала или сделала магистр Фасиль. С поддержкой магистра или без нее Эстия приняла бы предательский вызов своего отца. Роль старухи, похоже, заключалась лишь в том, что она замедляла путешествие. Даже заявления магистра о непробужденном магическом даре были не более чем насмешкой. Они ничего не меняли. Король Смегин не стал после этого более или менее опасным.
