И все же Эстия разозлилась. Она почти обрадовалась, увидев, что к ней мчится генерал Саулсес. Она хоть сможет дать выход своим чувствам.
– Ваше величество! – обратился он к ней без промедления, как только приблизился настолько, чтобы можно было разговаривать не крича. – Я командую вашей почетной гвардией? Не так ли?
Старые привычки помогли королеве. Вместо того чтобы опуститься до раздражения, слышимого в тоне первого офицера, Эстия спокойно сказала:
– Да, сэр. Кто-то ставит это под сомнение?
– Та женщина… – он указал себе за спину, но Лилин там уже не было, хотя Эстия не заметила, как она ушла. – Она смеет указывать мне. Она указывает мне. Как будто я новичок, слишком невежественный, чтобы заботиться о королеве Амики. Она!..
К счастью, командир Крейн подошел сразу вслед за Саулсесом. Он остановился за его спиной. И если бы он не вмешался, Эстия наверняка накричала бы на человека, который был старше ее.
– При всем уважении, генерал, – неуверенно перебил его Крейн. – Королева Эстия знакома со служительницей Духа дольше, чем мы. И она лучше нас знает, что служительницу легко понять неверно.
– Понять неверно? – фыркнул Саулсес. – Что я неверно понял? Или она не указывала мне? Или она не приняла командование моими людьми?
– У нее необычные манеры, генерал, – ответил Крейн. – С этим я полностью согласен. – Эстия заметила в глазах Крейна веселые искорки, но тон его был успокаивающим. – Она прямолинейна и уверена в себе. Вина в случившемся недоразумении, конечно, лежит на ней. Она забыла, что мы не встречались со служителями Духа. В противном случае мы приняли бы ее слова за совет, а не за приказ.
Саулсес повернулся к командиру эскорта.
– Тогда объясните ее слова, сэр. Ответьте мне, почему я вообще должен выслушивать ее слова и ее оскорбления.
– Генерал Саулсес. – Эстия скрывала раздражение. Ничего хорошего не выйдет, если она выплеснет на него свой гнев за магистра Фасиль. – Я обязана служительнице Духа жизнью. Она опытный разведчик. И тренированный убийца. Возможно, она разобралась в нашем положении лучше, чем мы.
Но она не командует вашими людьми. Кто стал бы ей повиноваться? Они не знают ее. И она не приказывает вам. Вам приказываю я.
Сэр, примите ее указания за совет. Проявите мудрость, вы еще будете ей благодарны. У нее больше опыта. Последуйте ее совету.
Первый офицер изо всех сил пытался сохранить хладнокровие. Вымученным тоном он произнес:
– Как скажете, ваше величество. Конечно. – Он пригладил свою бороду, пытаясь придать лицу более почтительное выражение. – Дозвольте только спросить. Откуда вы знаете?..
Он, возможно, хотел понять, почему Эстия считала, что служительница Духа заслуживает доверия. Но если и так, то он сразу передумал.
– Вы знаете, чего она хотела от нас?
Королева печально улыбнулась в ответ:
– Нет. Она и со мной ведет себя так же. Она ожидает слепого повиновения. Возможно, все служительницы Духа такие. Но она доказала мне свою верность, генерал.
Другой человек мог бы парировать «но не передо мной, ваше величество». Но Саулсес не настолько доверял себе. Он всю жизнь подчинялся монаршим приказам и добивался подчинения им от своих людей. Он не оспаривал эти приказы. Если бы он стал спорить, то, возможно, не пережил бы правления короля Смегина.
Эстия отпустила его, и он удалился, забрав с собой Крейна. Но королева не последовала за ними. Она осталась там, где была, и теперь вновь рассматривала дорогу, ведущую в Королевскую тайну. В этот момент ей было все равно, что там Лилин сказала генералу Саулсесу. Достаточно и того, что служительница Духа убедила командира Крейна. Мысли королевы возвращались к вопросу магистра Фасиль, и она хотела хорошенько все обдумать – наедине.
«Король Бифальт хочет знать, доверяете ли вы ей». Как она, Эстия, могла ей доверять? Магистр Фасиль утверждала, что король Беллегера доверял ей, но, насколько знала Эстия, ее муж никогда не доверял ни одному магистру.
«Иногда скрытая правда сильнее»… Сильнее, но зачем?
У Эстии не было ответов. Деревья не могли дать ей подсказки. И когда за ней пришли, чтобы сообщить, что готов ужин, королева вернулась в лагерь, потому что ее попытки понять хоть что-нибудь так ни к чему и не привели. И не приведут, пока она не встретится с отцом.
* * *
Глубокой ночью ее разбудило прикосновение командира Крейна к плечу.
– Время пришло, ваше величество. Мы скоро войдем в лес.
Время? Выбравшись из постели, Эстия оказалась в гуще суматохи. Время для чего? В лучах лунного света и в тусклом отсвете тлеющих углей она увидела, как воины бегают туда и сюда, укладывают постельные принадлежности, поправляют головные повязки и оружие, седлают лошадей, доедая на бегу остатки ужина. Ее эскорт и половина гвардейцев уже были готовы сесть в седло. Остальные – почти готовы.
Недалеко от нее магистр Фасиль выбиралась из-под одеяла, тихонько ругаясь. Но в призрачном серебряном свете луны и рубиновых отблесках угасающих костров королева Эстия в царящей суматохе нигде не могла отыскать белый плащ Лилин. Над ее головой слабо мерцали звезды, но и они не давали ответов на вопросы королевы.
– Время для чего? – повторила Эстия, на этот раз вслух, и услышала, что голос ее охрип со сна.
– Указания служительницы Духа, – ответил Крейн. – Она сказала, мы можем отдыхать, пока луна не поднимется над деревьями. А когда поднимется, мы должны свернуть лагерь и на полном галопе помчаться в глубь леса. Она разыщет разведчиков и шпионов и присоединится к нам. И тогда расскажет, какие опасности ожидают нас впереди.
Если бы он говорил о ком-то другом, королева Эстия расспросила бы его поподробнее. Но она знала, на что способна Лилин. И лишь слегка кивнула в знак молчаливого согласия.
И когда один из воинов подвел к королеве коня, она уже любовалась ночными деревьями и небом. Прямо над ее головой серебристый полумесяц покоился в колыбели, свитой из ветвей самых высоких деревьев. Ночь уже наполовину прошла. Если они поскачут галопом, то к рассвету уже достигнут убежища отца. И она застанет его врасплох.
Эстия позволила себе с минуту поразмыслить над этой идеей. Но затем отказалась от нее. Эскорт справится, а вот магистр Фасиль не поспеет за ними.
Как и Лилин генералу Саулсесу, заклинательница дала Эстии совет, похожий на приказ. Отец королевы был магом. Только дурак бросит ему вызов без поддержки другого мага, пусть даже такого, который оказался пока совершенно бесполезен.
Как только королева уселась в седло, эскорт выстроился вокруг нее.
Эстия наблюдала за магистром Фасиль, освещенной редкими всполохами света. Заклинательница только готовилась к отъезду. Она уже убрала свою серую мантию, символ магического дара, и теперь натягивала на себя одежду служанки – одежду, которую она, должно быть, взяла с собой специально для этой цели. Пышные юбки и открытый лиф не красили ее старческую фигуру, а если добавить к ним браслеты и сережки, да еще верховые сапожки из мягкой кожи, то зрелище получалось нелепое. Но Эстия сомневалась, что кто-нибудь станет присматриваться к заклинательнице, разве только несколько воинов, что поедут рядом с ней.
Наконец, магистр с помощью одного из людей Крейна взобралась на свою лошадь.
Генерал Саулсес, возглавлявший свой отряд, дал гвардейцам команду смирно. Эстии его голос показался слишком громким. Очевидно, он привык обращаться ко множеству солдат на громадном плацу.
– Воины! Мы поедем галопом. Мы поедем в полной тишине. Блиссин. Суальман. – Это были двое гвардейцев, которых он выбрал от лица Эстии. – Возьмите восемь человек. Поезжайте впереди королевы и эскорта. Когда заметите эту женщину, немедленно остановитесь, – в его голосе звучало недовольство, – ту, что в белом, ну, ту, что едет с нами. Храните полное молчание, пока не убедитесь, что королеве Эстии не угрожает опасность.
Все остальные, все мы, тоже поедем молча. Мы покажем королеве, что такое ехать, не издавая ни звука.
Словно собираясь показать, что он умеет подчиняться своим собственным приказам, генерал в полной тишине, даже не скомандовав трогаться, развернул коня.
Несколько человек все еще метались по поляне, гася тлеющие угли от костров или подтягивая подпруги своих коней. Десятеро заняли места перед Эстией и всем эскортом. Остальные выстроились в ряды позади первого офицера.
Воины впереди и эскорт за ними тронулись вперед, приближаясь к дороге, ведущей в Королевскую тайну. Рядами по три и четыре они входили под сень деревьев и, казалось, исчезали, поглощенные тенями.
Эстия могла бы пересечь лес и в одиночку, хотя вместо дороги видела только расплывчатую полосу прямо перед собой. Ее лошадь чуяла, куда идти, даже когда толстый навес из веток и листьев лишил путников возможности видеть. Дорога к убежищу короля Смегина была широкой, по ней могли передвигаться груженые повозки. Несколько человек спокойно проезжали по ней в ряд. Королева не боялась свалиться с седла или удариться о дерево, если ее конь вдруг свернет, чтобы обойти препятствие. И все же она была рада, что едет не одна. За каждым кедровым стволом, который она проезжала, ей мерещилась затаившаяся угроза. Лес в темноте ночи казался еще более опасным, чем когда Эстия рассматривала его на закате.
Ехавшие в первом ряду Блиссин и Суальман держали весь отряд в стабильном темпе, легком галопе, который лошади могли выдерживать часами. Люди командира Крейна отвели магистру Фасиль место позади королевы. С обеих сторон от заклинательницы ехало по воину, они старались держаться поближе, чтобы подхватить ее, если она потеряет равновесие или устанет. Остальные воины расположились вокруг Эстии, готовые отбить любую атаку, какой бы неожиданной она ни была, прежде чем враг успеет достигнуть королевы.
Эстия пыталась подготовиться к встрече с отцом, но постоянно отвлекалась на деревья. Они скрывали все, что происходило в лесу. Чем была занята служительница Духа? Убивала часовых короля Смегина? Убивала разведчиков нуури? Их смерть могла быть необходимой, если они намеревались причинить вред. Но могла оказаться и губительной. Если королевские стражники перестанут рапортовать через назначенный промежуток времени, отец может догадаться, что его дочь готовится нанести удар. А если разведчики нуури не вернутся к своему народу, у их родичей будут доказательства того, что Амика настроена враждебно.
Случайные вспышки лунного света высвечивали всадников впереди Эстии, и те обретали форму, становились живыми, реальными, но вспышки гасли, и отряд вновь погружался во тьму. Шум от копыт коней, скачущих галопом по плотному ковру из кедровых иголок, походил на шепот ветра в ветвях высоких деревьев. Эстия не знала, сколько времени прошло и сколько они уже проехали. Она словно пробиралась сквозь зыбучие пески, словно тонула в них, не оставляя следа. Она сама перестала быть реальной, превратившись в образ из сна. И даже с трудом заметила, когда отряд остановился.
И только нахлынувшее на нее, как прибой, напряженное ожидание воинов вернуло ее в реальность. К тому моменту, когда к ней подошла Лилин, Эстия была уже почти готова, почти пришла в себя.
Служительница Духа передвигалась этой ночью пешком, но она была высокого роста, и ее голова доставала Эстии до талии. Положив руку на колено королевы, ассасин мягко произнесла:
– Надеюсь, ваше величество, вы захватили с собой мою лошадь.
Сердитым шепотом командир Крейн ответил:
– Захватили, – и тут же один из его людей подвел к служительнице коня.
– А вы, магистр? – спросила Лилин. – Вы чувствуете себя достаточно хорошо?
– Достаточно, – прохрипела заклинательница за спиной Эстии. Прочистив горло, она добавила:
– Моя королева сомневается во мне. Но я слишком упряма, чтобы подвести ее сейчас.
Лилин тихо усмехнулась. Через мгновение она скрылась из виду и вскоре уже вернулась верхом на своей лошади. Встав рядом с Эстией, она позвала за собой:
– Вперед, гвардейцы.
Никто не двинулся с места, пока Крейн не передал ее слова генералу Саулсесу. К счастью, первый офицер был уже готов.
– Давайте, вперед, – отозвался он приглушенным, но все же слишком громким для леса голосом. – Мы поедем со скоростью королевы.
И маленькая армия возобновила свое продвижение вперед.
Эстия никак не могла разобрать выражение лица служительницы, хотя вглядывалась в темноту, пока лоб не устал от натуги. Лилин напоминала тень, образ, созданный мрачным кедровым лесом. Должно быть, она сняла свой белый плащ – или его ткань имела странное свойство сливаться с деревьями и темнотой.
Стараясь говорить тихо, Эстия спросила:
– Что ты сделала?
– Как вы приказали, ваше величество. – Служительница снова усмехнулась. – Или, как вы приказали, если б были лучше знакомы с женщинами моего рода.
Говоря так, что только Эстия могла ее услышать, Лилин рассказала:
– Я нашла трех разведчиков нуури. Всего было несколько таких групп. Они не привыкли скрываться в лесах и стали бы легкой добычей для стражей короля Смегина, если бы рискнули приблизиться к его убежищу. Я отправила их обратно к своему народу с сообщением от вашего имени. Я сказала им: «Вам не нужно продвигаться вперед. Я приду сама, когда покончу с преступлениями, совершенными против вас».
Тут ассасин пожала плечами:
– Нуури, с которыми я разговаривала, были вне себя от ярости. Их люди не будут ждать. Но ваше сообщение даст их разведчикам повод не входить в этот лес.
Эстия слушала, раскрыв рот. Если бы даже она знала, что сказать, то не смогла бы вымолвить ни слова. Она думала о возможной встрече с разведчиками нуури, но никогда не представляла, что те могут оказаться в опасности – или что они смогут ей помочь. Она не знала, что из этого всего выйдет. После признания канцлера Постерна королеве приходилось многое делать впервые.
Эстия проникалась к Лилин благоговением.
Не дождавшись ответа, служительница Духа продолжила:
– Шпионы короля Смегина ловчее. И многочисленнее. И они работают в одиночку. Было бы крайне нелегко найти их всех. К счастью, они могут сигнализировать друг другу, используя сложный код на основе свиста. Я поймала двоих, и они согласились предупредить короля о вашем приходе. Я сказала, что вы едете с оружием в руках, но не желаете войны. Вы хотите спасти жизни амиканцев, а не потерять их. Ваша единственная цель – поговорить с королем Смегином.
Кроме того, я упомянула, что убью любого, кто поднимет руку на вас, – казалось, Лилин усмехнулась. – Смею полагать, что легкость, с которой я захватила их в плен, была достаточно убедительной.
Эстия с трудом закрыла рот. Служительница Духа поразила ее. На мгновение королеве показалось, что она готова упасть в обморок от радости. Ей захотелось вознести хвалу Элгарту за то прозрение, что нахлынуло на него, когда он попросил Лилин поехать с ней. Элгарт предвидел опасности более ясно, чем она сама.
Но Элгарта рядом не было. И королеве Эстии пришлось довольствоваться тем, что она поблагодарила служительницу. Достаточно громко, чтобы услышали все, кто был рядом, она провозгласила:
– Святейшая служительница Духа, я в долгу перед тобой. И я в долгу перед тобой даже в больше степени, чем могу представить. Ты сделала больше, чем спасла мою жизнь. Твоя предусмотрительность вселяет в меня надежду на благополучный исход нашего предприятия.
Затем она повернулась в седле и подозвала генерала Саулсеса. Когда первый офицер и командир Крейн присоединились к ней, королева передала им новые указания. Она объяснила свои намерения и ответила на возникшие возражения.
Покончив с этим, она приказала воинам своего эскорта и почетной гвардии продолжить путь легким галопом.
При таком темпе они дойдут до поляны с убежищем ее отца не ранее, чем поздним утром. Но теперь королева Эстия не желала ехать быстрее. Она хотела пробудить любопытство своего отца. Если она придет к нему не как враг, то ему станет интересно послушать, что она скажет.
* * *
Поляна оказалась больше, чем в воспоминаниях Эстии. Сильный лучник с длинным крепким луком не смог бы достать стрелой до кедров на противоположной ее стороне. Поляна немного спускалась вниз, где три потока соединялись в одну большую реку, текущую на юг. Со всех сторон освещенную лучами утреннего солнца поляну окружали плотные стены деревьев.
Давным-давно, когда Эстия впервые приехала сюда, склоны поляны сплошь покрывали буйно разросшиеся полевые цветы и травы. Теперь они были втоптаны в грязь сапогами и копытами.
Усадьба короля Смегина и ближайшие к ней постройки стояли на ближнем берегу сливавшихся в один поток ручьев. Сам дом остался таким же прекрасным, каким его запомнила Эстия. По размеру здание было сравнительно скромным, достаточным для того только, чтобы в нем разместился, если понадобится, сам монарх, его семья, придворные и чиновники. Но в ярком солнечном свете усадьба сверкала и искрилась своим великолепием. Крыльцо и портик, высокие двери, большие окна – все говорило о честолюбии хозяина усадьбы.
За прошедшие годы пристройку, где жили слуги, не расширили. Это было простое, скорее крепкое, чем роскошное здание. Но зато появились казармы, которых Эстия не видела раньше – и они привлекали особое внимание. Казармы не поднимались на три этажа, подобно усадьбе, и не связывались с резиденцией короля, как комнаты слуг, но их площадь была просто огромной.
Если королю Смегину требовалось так много места для воинов, он, должно быть, собирает людей уже очень долго.
На противоположной стороне реки, там, где для них было достаточно места, но близко к воде – предосторожность от пожара, – стояли длинные конюшни и громадный сарай. А за ними располагались огороженный со всех сторон загон и широкое тренировочное поле, где люди короля Смегина могли практиковаться в верховой езде, стрельбе из лука и боевых искусствах.
В королевском убежище было все необходимое, чтобы собрать втайне армию, своими размерами превосходящую отряд Эстии. Собрать и выдвинуть в нужном направлении. Тропы, ведущие с поляны на север и юг, давали военным силам короля Смегина возможность передвижения в земли нуури с одной стороны и к Предельной реке и дороге королевы Эстии – с другой. Следы указывали, что эти дороги использовались регулярно и продолжительно.
Но поздним утром, когда королева Эстия и ее отряд вышли из леса, на поляне никого не было. Ни одного человека. Никого. Никого на полированном крыльце усадьбы. Никто не заходил в пристройку для слуг и не выходил из нее. Никто не выглядывал из казарм. Никого не было возле сарая или возле конюшен, ни в загоне, ни на поле. Каждое окно во всех зданиях было закрыто. Дым, выходящий из дымоходов главного дома и пристройки для слуг, указывал на то, что там кто-то жил. Но кто бы это ни был, он не знал о прибытии королевы Амики.
Такой поворот событий обеспокоил Эстию, но она была к нему готова. Повинуясь приказам, которые она отдала ночью, ее эскорт и почетная гвардия не стали спускаться на поляну. Вместо этого они разошлись в разные стороны вдоль опушки, все, до последнего воина, покинув лесную тропу. Затем с таким видом, словно они только мимо проходили и совсем не имели намерений вмешиваться в жизнь поместья, воины спешились и начали разбивать лагерь. Они вбивали колышки, к которым привязывали своих лошадей, там, где трава была самой густой, обливали скакунов водой из мехов, раскладывали подстилки, и все без особого порядка. Некоторые из воинов делились друг с другом едой из своих запасов. Другие просто растянулись на земле, чтобы размять мышцы.
И все они делали вид, что усадьба и ее обитатели просто не существуют. Но при этом, притворяясь равнодушными, воины находили предлог, чтобы вытащить из ножен мечи и не снимать тетивы с луков. И все они держали под рукой колчаны со стрелами.
Если король Смегин надеялся, что люди королевы спустятся в долину, чтобы его воины могли их окружить, то его ждало разочарование.
Но меры предосторожности, которые приняла Эстия, имели и другую цель: избежать проявления враждебности. Если ее отец захочет рискнуть и убить королеву Амики на ее собственных землях, ему нужно будет найти лучшее оправдание, чем простой визит, который ему ничем не угрожает.
Сойдя с коня, Эстия рассматривала дорогу к усадьбе. Она помнила эту короткую аллею из вишневых деревьев, по четыре с каждой стороны, посаженную, видимо, чтобы порадовать посетителей. Весной деревья покрывались бело-розовыми цветами, словно в обещание радости и утешения: одно из немногих приятных воспоминаний Эстии о ее пребывании здесь.
Теперь вишни были мертвы. Их стволы будто бы обгорели, а ветви превратились в черный хрупкий клубок того, что когда-то было ветками, листьями, цветами, плодами. Они еще сильнее выделялись на фоне роскошной усадьбы, словно воплощение смерти и страдания. Первой мыслью Эстии было, что деревья сгорели. Но ни одно обычное пламя не убило бы их так одинаково. Оно не сохранило бы так много толстых ветвей. И если деревья погибли от пожара, то почему их не вырубили? Король Смегин мог посадить другие, чтобы те снова приветствовали гостей.
И тут Эстия заметила что-то тяжелое, свисающее с некоторых ветвей. Как только она разобрала, что это, то сразу же заметила по крайней мере по одному такому предмету на каждом дереве. На трех деревьях висело по два.
– Ваше величество! – прошептала магистр Фасиль: предупреждение. Можно было и не объяснять.
Это были люди. Мужчины? Женщины? Сожжены заживо? После того, как их подвесили?
