Когда вода обращается золотом
Анастасия Нейт
Антея – молодая девушка, готовящаяся к посвящению в жрицы культа Деметры, похищенная из греческого Тиринфа и проданная в рабство в Египте. Она не случайно оказывается в руках бывшего личного предсказателя фараона, который страдает от жутких видений загробного мира, ведь имя ей дала богиня, не раз спускавшаяся в царство мёртвых… Но дар Антеи оборачивается ее проклятием – силы, еще более древние и могущественные, чем сами боги, обратили свое внимание на ту, что услышит их зов, и отныне ее путь лежит через пустыню – в Долину Царей, где среди безмолвия древних гробниц ей предстоит узнать, что случилось почти сто лет назад.
Анастасия Нейт
Когда вода обращается золотом
Пролог
Я слышу шум прибоя, крики чаек, ощущаю прикосновение прохладного морского ветра, вкус соли на губах… и крови. Я пытаюсь сделать глубокий вдох и… задыхаюсь. Я открываю глаза, но почти сразу снова проваливаюсь в сон. Руки украшают не золотые звенящие браслеты, а грубый металл кандалов, вместо лёгкого хитона – грязное рубище.
В тесной душной повозке, похожей на клетку, нас увозят далеко отсюда. Нас, некогда свободных, а теперь – рабов.
Я больше никогда не увижу невыносимую синеву моря, чарующий запах олеандров, улыбки и лица друзей и родных… Если вообще буду помнить их к концу путешествия. Всем невольным дают испить «зелье забвения», чтобы они не взбунтовались и не сбежали, пока караван или же корабль держит путь в самую богатую страну мира, Кемет, или Та-Кемет, как называют её местные жители. Мы же зовем её Дар Нила – страну золотых богов и царства пустынь…
Глава 1. Конец всего и начало нового.
Прозвенел колокол, знаменуя начало торговли. Я не помню, как оказалась здесь, на просторной светлой площади невольничьего рынка. На моей руке – клеймо, которое я тоже не помню, когда и как появилось. Невесомо касаюсь его пальцами и почти вскрикиваю от боли – рана недавняя и будет заживать ещё долго. От осознания подкашиваются ноги, а глаза застилают слёзы. Отныне я – рабыня…
Только теперь я замечаю, что стою практически обнажённая, и люди, одежда которых кажется мне странной, а речь – непонятной, с интересом рассматривают меня. Пытаюсь прикрыться, и тогда работорговец отбирает последнее. От стыда я закрываю глаза. За что? Почему? Чем я заслужила подобное?
Я не знаю…
Я знаю лишь, что за меня просят огромные деньги, и поэтому, вероятно, я всё ещё свободна. Моя красота, моё стройное тело давали торговцу право бессовестно завысить цену. Может быть, эффект зелья ещё не совсем пропал, и я снова впадаю в состояние некоего транса. Я уже не вижу этих вожделеющих глаз, этих сальных улыбок… Они все смотрят не на меня, лишь на тело… Никто, абсолютно никто так и не взглянул мне в глаза…
Кроме него.
Он был высоким и стройным, с длинными чёрными волосами до плеч, которые украшал золотой венец. Одежда выглядела просто, но только на первый взгляд – это была дорогая и очень красивая льняная ткань. Лёгкий полупрозрачный плащ с зелёным отливом, как у бронзовки, был накинут на плечи, и я почему-то не сомневалась, что это было частью какого-то жреческого одеяния. Или нет? Мелкие камни на кромке ткани плаща порой вспыхивали на солнце, очаровывая взгляд, как и его глаза…
Его глаза были тёмно-синими, как бездна, подведенными как у всех жителей этой южной страны, и смотрели с состраданием.
Он долго и мучительно всматривался в моё лицо, и затем тихо произнёс что-то на незнакомом мне языке. Это было что-то нежное и ласковое, но я, к сожалению, не могла понять слов. Но это было и не важно. Мне очень захотелось, чтобы он забрал меня.
Когда он заговорил с торговцем, моё сердце отчаянно забилось: решалась моя судьба. Но не нужно было понимать значения отдельных слов, чтобы догадаться, что торговец не намерен так просто со мной расставаться. Я начала бояться, что теперь цена станет совсем запредельной, но человек с синими глазами готов был стоять до последнего. Наконец он раздражённо выдохнул и написал что-то на свитке папируса, который торговец предусмотрительно ему подн?с. Сомнений не оставалось – сделка состоялась.
А затем мой покупатель немедленно подошёл ко мне и, накинув на меня свой изумрудный плащ, крепко обнял, прижимая к себе. Я была напугана, но его объятия были такими нежными и успокаивающими, что я почувствовала, как слёзы текут по моим щекам. Он поцеловал меня в волосы и прошептал: «Не бойся… Идём домой».
Это был первый раз, когда кто-то прикоснулся ко мне так нежно и ласково, что я даже и не подумала удивиться услышанной вдруг из его уст родной речи. Это была греческая речь…
Я почувствовала, как моё измученное сердце забилось быстрее, и закрыла глаза. Я расслабилась в его объятиях и ещё долго плакала. Кажется, я была спасена…
°°°
Что было после я помнила плохо, лишь какие-то фрагменты, как осколки, вспыхивали позже в моей памяти. Длинноногие стройные лошади роют копытом пыльную землю, и их глаза кажутся мне такими добрыми, как у всех лошадей. Оси колесницы блестят на ослепительном солнце. Еще мгновение – и поводья натянуты, толпа в страхе расступается, но мне их не жалко.
Стук копыт отзывается особенно громко в моей голове, когда мы несемся сквозь золотой город по широкой дороге, где всё чаще попадаются рощи цветущих деревьев и финиковых пальм, и останавливаемся только у светлого двухэтажного дома, где слуги берут под уздцы лошадей.
Внутри дома – странный приятный запах благовоний, звуки воды, звонкие голоса служанок. Одна из них, высокая черноволосая смуглая женщина, подошла к нам. Она была старше всех и одета, скорее, как госпожа. Её весёлые чёрные глаза смотрели с нескрываемым детским любопытством. Глядя на неё я подумала о маме, лицо которой я теперь с трудом могла вспомнить.
Человек с синими глазами, всё это время не выпускавший моё дрожащее тело, наконец развернул меня к себе.
– Всё будет хорошо. Здесь тебя никто не обидит. Как тебя зовут?
Я задрожала и… не смогла ответить. Неужели я забыла своё собственное имя?
Охвативший меня ужас, должно быть, отразился у меня лице.
– Ладно… Зелье забвения было, кажется, слишком сильным. Не мучай себя – вспомнишь чуть позже. А меня зовут Арн, я – предсказатель. Это – Рами, она позаботится о тебе.
Он подозвал её, и женщина подошла ближе. Она приветливо мне улыбнулась, и вскоре я оказалась целиком и полностью в её власти. Теперь я была умытой, накормленной, в чистой одежде и, кажется, от моих волос пахло цветами.
Незаметно наступил вечер, а за ним и ночь, и всё было не так уж и плохо. Но один вопрос так и продолжал мучить меня все сильнее… Когда же этот странный кошмарный сон уже наконец закончится?
Глава 2. Зачем я здесь.
Солнце золотило стены и пол моей комнаты, его косые лучи пробивались сквозь прозрачные занавески. В утренней тишине были слышны голоса неизвестных мне птиц, перелетавших с ветки на ветку в зарослях неизвестных мне цветущих растений.
Сам воздух казался мне чужим, слишком жарким, слишком сухим, наполненным духом пустыни, даже несмотря на сад за окном.
Проведя рукой по холодной ткани простыни, я села. Босые ноги коснулись каменного пола. Я всё ещё жива.
Странное платье на мне из невесомого прозрачного льна было совсем не похоже на привычную ночную тунику, но подобного кроя одежду здесь носили все женщины. На стуле меня ждало другое – уже из более плотной ткани, украшенное по краям орнаментом из золотых перьев. Золотой пояс к нему лежал рядом.
Зачем это всё?
Следовало бы одеться и найти Арна, но я не успела – в комнату вошла Рами, неся целый поднос, на котором были фрукты, свежий хлеб и ещё несколько маленьких тарелочек. Был также и кувшин.
Рами начала что-то говорить, хлопоча и раскладывая кушанья на столе. Наконец она вспомнила, что я не знаю египетский язык, и, тяжело вздохнув, начала тогда жестами указывать на то или иное блюдо. Было видно, что ей очень хочется со мной поговорить, но её добрые глаза говорили мне, может быть, самое главное, что я хотела услышать – я в безопасности.
Я даже не знала, как её поблагодарить, потому что не знала как звучит «спасибо» в стране Нила, но ей это, казалось, было не нужно. Закончив раскладывать еду, она взяла меня за руку и сжала мою ладонь в своих. Она долго смотрела мне в глаза, а затем, не говоря ни слова, вложила мне в руку маленькую деревянную фигурку кошки на шнурке. Это была довольно грубая стилизация, но для меня она была бесценна.
– Спасибо, Рами… – я хотела поцеловать её руку в благодарность за то, что она уже для меня сделала, но она кокетливо засмеялась звонким голосом и спрятала обе свои руки за спину. Она поспешила вон из комнаты, всё ещё улыбаясь, а я подумала, что, наверное, поступила невероятно глупо.
Только теперь я вспомнила про клеймо на запястье. Повязка ночью, видимо, слетела, но рана сегодня выглядела лучше, и у меня даже появилась надежда, что шрам если и останется, то не будет бросаться в глаза. Всё-таки Арн – волшебник…
Хотя он и сказал вчера, что теперь он – мой хозяин, и я должна слушаться его во всём, но я понимала, что это всё не более, чем игра, и что он считает меня равной.
Мысли о нём заставили меня улыбнуться.
°°°
Почти сутки назад…
Мы вошли внутрь и оказались в просторной светлой комнате. Ещё недавно я была товаром на рынке работорговли, а теперь стояла в шифоновом платье. В доме, который теперь и мой дом.
Но я всё ещё чувствовала, что он может сделать со мной всё, что угодно, и это пугало меня. Я не могла унять дрожь.
– Не бойся, – он взял меня за руку. – Ты меня не знаешь, но я тебе не враг… Тебе повезло, что именно я купил тебя.
– Почему ты купил именно меня?
– Ты была такой нежной, такой красивой… И такой беззащитной. Они все смотрели на тебя, и мне захотелось прикрыть твою наготу… Спасти тебя от того, что тебя ждёт… От того, чтобы быть использованной и униженной. Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого, обещаю.
Он коснулся моей щеки.
– Ты боишься?
Я не ответила, но он продолжал смотреть на меня с нежностью и заботой. Его прикосновения были такими лёгкими и приятными, что мне казалось, будто мы знакомы уже много лет.
Он провёл рукой по моей щеке, потом по шее. Я почувствовала, что его дыхание стало более глубоким, и вдруг он… поцеловал меня. Это был нежный и ласковый поцелуй, который заставил меня замереть, забыв обо всём на свете.
Когда мы оторвались друг от друга, я посмотрела ему в глаза и увидела, что он улыбается.
°°°
Я почти закончила приводить себя в порядок, когда услышала его шаги. Он молча прошёл мимо меня к окну и затем, присев на край подоконника, взглянул на меня. Его хитрый взгляд скользнул по мне сверху вниз, затем задержался на руке. Его улыбка угасла, сменившись болезненным выражением лица.
– Моя прекрасная гречанка, что же ты наделала… – он подошёл ближе и взял мою руку в свою, всматриваясь в рану на запястье.
– Зачем сняла повязку? Теперь навсегда шрам останется, нельзя было снимать её раньше времени…
– Я не снимала… – тихо ответила я, краснея.
Арн вздохнул, глядя на меня в упор, но я отвела глаза. Он вздохнул ещё раз и отпустил меня.
– Что ж, Лучезарный подарил нам ещё один день, и мы должны провести его с пользой. Пойдём, покажу тебе, что ты будешь делать и расскажу о том, чем мы занимаемся.
Мы вышли из дома и спустились по лестнице, ведущей в сад. Он был меньше, чем можно было представить, но это несомненно был один из самых роскошных садов, которые видела земля. Быстро миновав его, мы очутились по другую сторону пристройки.
Здесь были пишущие принадлежности, невысокие столы, свитки папируса. На полках лежали чернила и множество коробочек, в которых также хранились свитки.
– Знания, которые здесь хранятся, очень ценны. Многие из них были привезены из дальних земель, и потому практически и вовсе бесценны. Их сохранение может служить оправданием в глазах Всемогущего Осириса. Этим я и хочу, чтобы ты занялась. В хранилище есть несколько греческих текстов, которые нужно переписать. И посмотри их перевод на наш язык, так ты сможешь быстрее начать понимать его. Я тебя тоже буду учить…
– Откуда ты знаешь язык эллинов? – я не могла не задать вопрос, который мучил меня с самой нашей встречи.
Арн улыбнулся.
– Я знаю несколько языков, во многом благодаря переводам и общению с теми, кто ими занимается. Есть и другая причина, но о ней поговорим позже…
Вскоре у меня перед глазами оказались тексты, в которых было наконец что-то родное, родное звучание. На свою удачу, писать и читать я умела, хотя к местным приёмам письма пришлось приспосабливаться.
Несколько жирных клякс испортили сразу несколько пустых листов, прежде чем Арн не показал мне как держать стилус.
– …держишь крепко, и отпускаешь. Видишь?
Показывая снова, он прижался ко мне со спины, нарочно или нет, заставляя замереть и не думать ни о чём кроме этого касания.
«И такой запах приятный… Как… Олеандр? – я не знала наверняка, но это были возможно цветы, или специи, или… яд? – …или лекарство…»
– Очень хорошо, красивее оригинала, – сказал он с хитрой улыбкой после того, как мне наконец удалось дрожащей рукой вывести целую строку.
Я решила не обращать на него внимание, и даже не поворачивать головы. Когда я закончила выводить вторую, то поняла, что нахожусь одна в помещении.
Я вздохнула и ещё раз посмотрела на клеймо. Невольно, на глаза снова навернулись слёзы, которые я не могла сдержать. Здесь, где не было никого кроме древних свитков, я дала наконец волю чувствам и разрыдалась.
