– Нельзя обижать маленьких, засранцы!
Подхватив свою ношу, я рванула к шлюзу. Уже сидя в катере и подлетая к дому, вздохнула от осознания, что путь на эту станцию мелких лавочников и старьёвщиков мне теперь заказан, придётся искать нового покупателя, такого же неприхотливого и такого же молчаливого и не достающего расспросами, как фаро Тухс.
Передатчик я в итоге продала за триста семьдесят кредитов, купила медикаменты и пищевой синтезатор. И вот сейчас этот грабитель, рассматривая с таким трудом доставшиеся мне препараты, удивился вслух:
– Свежие… – Затем он нахмурился и произнёс: – А вот эту вакцину нужно хранить в холо…
Договорить он не успел, я, не дыша, подкралась к нему и ввела нейротоксин.
Обалдеть! Вот это скорость реакции. Он практически мгновенно обернулся и приставил один свой клинок прямо к моей шее. Я даже испугаться не успела, а он начал падать – подействовал токсин. Я ухмыльнулась.
– Спокойной ночи, кретин!
Пришло сообщение от Исхрана.
Исхран: Молодец. Теперь оттащи его в пустой отсек, рядом с медицинским.
Да он издевается, подумала я. Как я могу это сделать? Мужчина, хоть и не крупный, весил раза в три больше, чем я.
От искина снова пришло сообщение.
Исхран: Бот занялся другими, у тебя мало времени, дверь в центр управления скоро разблокируют.
Я зарычала и, тихо матерясь, потащила незнакомца к выходу из отсека. Мне повезло, что он остался в скафандре: эластичная ткань скользила по металлическому полу. Но, когда я заблокировала дверь в отсек, в котором теперь находился этот безголовый, руки тряслись от напряжения.
Исхран продолжал оповещать меня о происходящем.
Исхран: Хорошо. Теперь снова прячься в отсек. Мне придётся запустить заполнение того отсека, где ты заперла элефина, водой, если они начнут действовать агрессивно.
«Так это элефин?! Настоящий?!»
Я похолодела, вспомнив, как больше года назад обыскивала сырые трупы грабителей. Оказалось, искин просто их утопил. Элефин… Этого не очень умного парня почему-то стало жаль. Он не сделал ничего плохого, мне и мне не хотелось его гибели. Мне казалось, что представители этой расы не способны убивать.
Я надеялась, что теперь нападающих только двое. Тогда бы я справилась. Тазер я пока ещё не использовала, заряд оставался полным.
Исхран: Мне жаль, Микаэлла.
«Это он о чём?» – подумала я.
Помещение медицинского отсека вдруг начало заполняться жутко вонючим и слезоточивым дымом. Я сделала вдох и приглушённо закашлялась. Упала на колени, надеясь, что дым поднимется вверх, но ничего не вышло: он продолжал стелиться по полу, медленно поднимаясь вверх. Ни о чём уже не думая, задыхаясь, забыв про нейротоксин и тазер, я рванула к выходу из отсека. Выбежала, и меня сразу схватил и прижал к себе какой-то мужчина. Вырваться я не могла. Высокая светловолосая женщина спросила меня:
– Кто ты? Где член моей команды, элефин? Кто ещё есть на маяке и где они прячутся?
Я задорно рассмеялась.
– Ничего не скажу!
– Послушай, девочка, я Одалинн нье' Шатроф, смотритель маяка семьдесят тысяч семь. Мы не причиним тебе вреда, мы разыскиваем выжившие маяки. Восстанавливающейся империи вигов нужны все смотрители. Отключи блокировку. Свяжись с искином нашего катера, отправь запрос на подтверждающий код и скажи уже, ради Великой точки начала, где мой элефин?
Мне очень, очень, очень хотелось поверить ей. Но в тех мирах, где я бывала, о навигаторах никогда не упоминали. А если виги вернулись, это должно было быть на слуху. Я рассматривала эту дылду, пытаясь найти хоть какой-нибудь признак вранья, но та в упор смотрела на меня и молчала. Она заговорила первой.
– Мне нет дела до твоего маяка. Я заберу команду, отвезу тебя к принцессе Франгаг, а там уже сама решай, что делать дальше.
Эта девка завралась, и я собиралась сообщить ей об этом.
– Какие сейчас фантастические истории рассказывают пираты, ты бы хоть что-то правдоподобное придумала, дылда! Франгаг исчезла тысячелетие назад! Маяков больше не существует, мой – последний!
Незнакомка вздохнула и, словно повторяя это в стотысячный раз, сообщила:
– Краткий пересказ истории для тебя: Франгаг найдена, императорская семья вернулась, идёт восстановление планеты и нации. И где, скажи наконец, мой элефин?
Меня затрясло. Если я правильно поняла, кровавый император вернулся? Как?! Как это могло случиться?!
– Ненавижу вашу империю! – процедила я, и мне показалось, что стоит сделать больно этой выскочке, как она только что сделала больно мне. – А твой элефин плавает! Водички ему захотелось! – Я засмеялась.
– Где? Говори! – прикрикнула она на меня. Да кто она такая, чтобы кричать и указывать, что мне делать?! Я засмеялась громче.
Внезапно незнакомка спокойно обратилась к тому, кто держал меня:
– Отпусти её, Бонир. – Дылда бросилась ко мне и вывернула руку назад.
– Ааааааа! – завизжала я от резкой боли. – Больнооо!
– Где. Мой. Элефин? – чётко выговаривая слова, повторила девка.
– Ааааауууу! Покажуууу, стерваааааа!
От боли у меня подкашивались колени. Она ослабила захват.
– Веди!
Мы прошли к отсеку, в котором я оставила элефина.
– Тут твоя рыбка! – ухмыльнулась я и показала на дверь.
Сквозь стекло и зеленоватую воду мы увидели лицо парня. Искин и в самом деле собирался сделать это – утопить элефина.
– Открывай дверь, – приказала она.
– Не могу, – проворчала я.
Эта тварь снова усилила захват, и я завопила:
– Аааааа…. не могууууу…. искин не всегда исполняет приказыыыыы…
Стерва снова ослабила захват, и я почувствовала, что от боли моё лицо покрылось потом.
– Поговори со своим искином. Пусть откроет отсек, – снова приказала эта бестолочь.
Я подняла голову туда, где находилась камера и в спешке заговорила:
– Мне очень больно. Исхран, открой отсек, прошу, иначе эта дура сломает мне руку, а у нас нет запасных картриджей для капсулы!
В это время другая женщина, с оливковой кожей, пыталась получить доступ к управлению дверью, за которой находился элефин.
Белобрысая стерва, увидев сквозь стекло и воду лицо парня, вздрогнула и выкрикнула, глядя на него:
– Ты не умрёшь, Рэн!
«Мне жаль, Рэн, если ты умрёшь тут, у меня на маяке, – думала я. – Но эта девка, как её там… Одалинн? Похоже, она у вас главная, и это она виновата, что притащила вас всех на мой маяк. Вас никто ко мне не звал!»
Светловолосый парень показал Одалинн – имя то какое нелепое, – что не слышит её, приложив ладонь к своему уху. А затем исчез из виду, видимо, вынырнул, чтобы глотнуть воздуха. Стерва Одалинн усилила нажим на мою руку и отчеканила:
– Прикажи искину открыть отсек.
В этот раз эта тварь вывернула руку ещё сильнее. От боли я заплакала, но сквозь слёзы заметила, как парень задёргался и как у него из носа пошли пузыри.
«Нет! Нет! Не хочу видеть это! Мне всего пятнадцать лет! Не хочу видеть, как полное жизни тело превращается в холодный сырой труп! Ненавижу пиратов, ненавижу маяки, ненавижу искинов!»
Над ухом раздалось:
– Не можешь ты, поговорю я. – Линн, обратилась к моему искину. – Исхран, если ты не откроешь эту дверь, я начну ломать ей кости. Ей будет больно, но она не умрёт от болевого шока. А когда я заберу его тело, – её голос звучал очень спокойно, – то разнесу на атомы этот маяк, а твой столь оберегаемый смотритель останется с тобой. Вместе. До конца.
Я почти желала этого: устала жить в этом странном мире, где мне каждую секунду приходилось бороться за выживание…Что-то хрустнуло, и меня охватила немыслимая боль. Когда хейр сломал мне пальцы на этой же руке, было больно, но не так сильно. Я завизжала. Казалось, моя старенькая рубашка насквозь пропиталась потом. Эта тварь, не ослабляя захват моей сломанной руки, невозмутимо позвала моего искина:
– Исхран?
Я уже даже дышать не могла, в глазах то и дело темнело. Сначала ничего не происходило, а потом на нас хлынул поток воды. Я не могла поверить, что искин уступил. Исхран уступил! Эта дрянь, Линн, оттолкнула меня от себя, и я упала – хорошо, хоть не на сломанную руку. Осторожно отползла к стене и, тупо уставившись в отсек с элефином, смотрела, как Линн и два её спутника выволокли того в коридор и приступили к реанимации. Мой теоретический медицинский опыт подсказывал, что время упущено. Но эта упёртая девица раз разом вдувала ему воздух в лёгкие и ритмично нажимала на грудь.
– Дыши! Ну же, дыши! – рычала она. А следом раздалось отчаянное: – Я не дам тебе умереть, Арэниэль!
Даже имя у этого элефина оказалось такое… элейское. Я сожалела о том, что он умер. Но тут произошло невероятное: Рэн попытался вдохнуть и закашлялся, из его рта полилась вода. Второй светловолосый мужчина быстро перевернул элефина на бок, и того вырвало водой и пищей. Фу! Мерзость! Мужчина, который удерживал меня, когда я выскочила из медицинского отсека, напряжённо заметил:
– Ну ты даёшь, Линн, я думал, уже всё…
– У меня по утоплениям была пятёрка, – сообщила она.
– Вы там, в своей навигаторской школе, готовились топить членов команды что ли? – удивился другой.
Женщина с оливковой кожей и мужчина, который удерживал меня, улыбнулись, а недовольная Линн проворчала:
– Как же я хочу сейчас тебя стукнуть, Нарин.
Несмотря на тупую ноющую боль в руке, я с любопытством наблюдала за ними. Какая же они всё-таки слаженная команда…а я всегда одна… Меня бы никто не стал спасать, если бы мне понадобилась помощь. Из глаз покатились слёзы, но при этом мне хотелось смеяться. Я завидовала пиратам! Я! Пиратам! Захотелось зацепить их, чтобы они вышли из себя, чтобы… чтобы… чтобы покончили с моим никчёмным существованием.
– Ха-ха-ха! Пятерых захватчиков уделали ребёнок и бот-ремонтник! Ха-ха-ха!
– Я тебе уже сто раз сказала, что мы не захватывали маяк и не планировали никого калечить. Если бы у нас была цель захватить его, мы бы действовали другими методами, – ответила мне Линн.
Я завизжала, чтобы заглушить её противный голос:
– Никого калечить? Ты сломала мне руку, стерва психованная!
– Скажи спасибо, что только руку, – парировала она. – Ты чуть не убила члена моей команды.
– Ничего твоему… Как он там себя назвал, элефин? Ничего твоему элефину не стало, вон, живой сидит! – надменно ответила я ей. – И вообще, технически не я его убивала, это мой искин решил позаботиться обо мне.
– Твой искин нарушил не один навигаторский протокол. В программном обеспечении за сотни лет, что его не перезагружали, накопились множественные ошибки. По-хорошему, его надо стереть. Он опасен.
Из груди вырвались рыдания. Нет! Нет! Искин, хоть и сумасшедший, был моим, только он связывал меня с моими предками. А в последние два с лишним года он один заботился обо мне. Почему никто из якобы выживших вигов не прилетал за мной?
– Не трогай моего искина! Не смей! Он единственное, что осталось от моей семьи!
– Великая точка начала! – закатила глаза Линн. – Сколько раз тебе повторять? Не нужен нам твой маяк! И искин твой сумасшедший не нужен. Сама с ними разбирайся. Но сейчас ты пойдёшь со мной, ты должна пройти адаптацию на маяке принцессы.
– Ненавижу вигов, ненавижу вашу Точку начала, ненавижу…
Я захлёбывалась слезами, не желала её слушать, и внезапно щёку обожгло – эта тварь дала мне пощечину!
– Прекрати истерику! – отчеканила Линн.
Наверное, если бы не рука, я бы попыталась броситься на неё.
– Ненавижу тебя!
Та кивнула.
– Да, я тоже не испытываю к тебе дружеских чувств. Передавай мне сопряжение, иначе я не смогу защитить твоё имущество в случае нападения, пока принцесса будет решать твоё будущее.
Рука висела плетью, щека горела, я сжала зубы.
– Я не буду добровольно передавать тебе сопряжение. Попробуй обойтись без меня!
