Джек прощупал едва уловимый пульс. Осмотрел раны – аккуратные пулевые отверстия на входе, оказались совершенно безобразными на выходе, а зрачки парнишки вообще не реагировали на свет. «Похоже он под чем-то, наверное Си-эс, или еще какое-нибудь дрянь», – заключил про себя Джек, хотел было подняться, но по телу мальчишки прошла дрожь. Зрачки до безобразия широко распустились и в миг замерли, а на штанах появилось характерное пятно, что ни с чем не спутать, так ярко в нос бьет сладковатый аммиачный запах.
– Ну, вот и всё, – тяжело вздохнув, сказал Джек. Прикрыл парню веки, поднялся, убрал револьвер в кобуру и доложил по рации о случившемся.
Тяжело шагая, вернулся к коню, провел рукой по скрытой под попоной гриве, а, похлопав по шее, что-то тихо шепнул на ухо. Неспешно нашел ногой стремя, ухватился за рожок и вернулся в седло. Без особого удовольствия бросил взгляд на тело. Тот лежал, словно выброшенная рождественская ёлка – всё на месте: гирлянды, игрушки и золотая звезда, а ты сидишь и рыдаешь, ведь твой пьяный папаша с птср вновь перепил, и что-то его в этой хвойной даме взбесило. Короткий сигнал с компьютера отвлек от внезапных воспоминаний о детстве. Джек клацнул по ручному компьютеру, и на цифровых линзах появился ответ из центра – отпечатки на ноже совпадали на девяносто процентов. Далее тянулся впечатляющий преступный рекорд семнадцатилетнего Донована Руиса родом из Нью-Йорка, последняя запись в деле говорила о хулиганстве, торговле «Си-Эс» и попытке изнасилования.
«Значит, любишь насиловать девочек, сученок», – качаясь в седле, подумал Джек, пытаясь найти себе оправдание. И тут же мысль: «Он заслужил, – выпрямился в седле, и вновь тяжкий вздох, – но всё равно паршиво на душе, чёрт, глупые малолетки».
Подобрав свисающие плетьми поводья, офицер развернул коня в сторону разбредающейся толпы зевак и плавно пустил коня следом. Начав с рыси, постепенно перешел на галоп. А нагнав, обогнул толпу по левому краю и остановил скакуна прямо у первой линии идущих. От резкой остановки, копыта коня пошли юзом, а подковы выбили искры. Идущие впереди в страхе отпрянули, толпа замерла, лишь несколько недалеких попыталось обойти всадника стороной – развернув скакуна на пол оборота, всадник отстранил корпусом напарника самых непонятливых из граждан. А вернув строптивцев в строй, повторил маневр. Толпа скучилась и встала на месте. Джек осадил скакуна и снял с лица защитную маску: черную как смоль кожу покрыла испарина, взгляд свирепый, а затянутая в кожу ладонь покоится на рукояти несущего смерть.
Оценив расстановку гражданских, как приемлемую, офицер сделал глубокий вдох и заговорил громкой, хорошо поставленной речью оратора. Каждый слог бил по мыслям людей с точностью, равной ушку иголки. Один из первого ряда хотел возразить, даже шагнул прочь из строя, но взгляд полный огня вернул его в строй. Тот даже закашлялся от эмоций, схватился за грудь, оглянулся – осуждающие взгляды соседей по стойлу, дали понять, что более попыток своевольства он не предпримет.
Грозная речь заняла считанную долю минуты, но отложилась в головах слушателей надолго. Каждый знал, что по-своему виновен. Вопрос был лишь в том: а каков приговор?
– Ввиду экстренной ситуации пятый пункт закона Дилана вступает в четвёртую категорию и приравнивается к директивам военного времени… – Банка с томатным супом ускользнула из чьей-то выпавшей из рук корзины, – Офицеры полиции могут открывать огонь без предупреждения и имеют право судить нарушителей на месте! – лязгнула и покатилась под уклон, гулко хлюпая содержимым. – Мародёрство карается смертью. Воровство карается смертью. Любые действия, нарушающие волю представителей власти, также караются смертью… – Зацепившись за край ботинка пожилого мужчины, жестянка всхлипнула содержимым и откатилась прочь, поближе к симпатичным туфелькам канареечного цвета. Девушка на миг бросила взгляд под ноги, но поспешно вернула взор на прежнее место, с которого так часто звучало слово: «Смерть».
Пользуясь отсутствием внимания к своим персонам, двое обходили толпу по другой стороне улицы. Джим изредка бросал взгляд на толпу и на всадника. Люди стояли молча, казалось, даже не дышали: все были зачарованы доводимой до них информацией, лишь банка консервированного супа выпадала из общей, застывшей картины. И ровно в тот момент, когда двое уже поравнялись с полицейским, кто-то пнул её ногой и банка чёртового супа за доллар девяносто девять предательски покатилась прочь из серой толпы – прямо в их направлении… И тут же прогремел оклик в их сторону:
– Вам неинтересна доносимая мной информация?!
– Нет, офицер, мы без продуктовый корзины, – неуклюже пошутил Коган, но поймав на себе испепеляющий взгляд, без страха глянул в ответ, и, выпятив подбородок, добавил. – Лишь я и мой новоиспечённый помощник, – голос Джима вмиг стал серьезным, – а его я есть не намерен, уж поверьте, – отчеканив, перевел взгляд с полицейского на толпу и обратно. – Да и слышал я уже всё, что полагается знать: преступление влечёт наказание.
– Именно так, – громоподобно подтвердил Джек, облизнул губы и закусил нижнюю, провожая их взглядом.
Офицер хотел продолжить речь, но рация зашипела. В сбивчивом потоке помех неразборчиво прозвучал указ руководства, что в переводе с цифровых кодов означало общий сбор. Код 42: «Всем свободным от задач полицейским необходимо прибыть в район, прилегающий к Пятой авеню, для обеспечения порядка, а всем конным полицейским надлежит прибыть в центральный департамент полиции», – и между распоряжениями шла видеосводка на линзы, где было отчетливо видно, как толпа крушит магазины и убивает всех, кто хоть отдалённо напоминает представителя азиатской расы. Выслушав сообщение диспетчера, Джек вернул защитную маску на место и, расталкивая зазевавшихся, пришпорил коня и устремился к указанному участку.
Коган проводил взглядом удаляющегося всадника.
– Давай-ка прибавим шагу, парень. Что-то мне подсказывает, скоро весь город будет купаться в крови.
– Есть такое… Кстати, заметил, как быстро связь наладили: может быть, всё не так плохо?
– Наверное, добрались до капсул изоляции, – бросил невзначай Коган и огляделся: «Пойдём напрямик и, глядишь, через полчаса будем на месте».
– Капсул?
– Да, – посмотрел на часы.
01:42 РМ
– А детальнее, – не отставал Алан.
– Совсем не в курсе? – разозлился Коган.
– Боже, Джим! Если я спрашиваю, значит, скорее всего, нет, – и чуть спокойнее добавил:– Наверное, не до того в то время было.
– Ну так впитывай. Десять лет назад была начата реформа всей системы, – увлекая парня за собой, Коган продолжил: – Так вот, один мой старый знакомый принимал участие в этом проекте. Говорил, под каждым крупным полицейским участком установили капсулу изоляции, так они это называли. По проекту в ней хранится резервная аппаратура. Он особо не распространялся, но я готов биться об заклад, что это не весь список. А с учетом недавних… всех поправок в законе нашего любимого Томаса Дилана и его беспокойства за судьбу народа, – ехидно улыбнулся и оттер пот с лица, – думаю, там же расположен внушительный арсенал, вкупе с запасами продуктов на случай ЧС и, скорее всего, средства индивидуальной защиты. Дальше разжёвывать?
– Наподобие тех костюмов, что в войну с Азиатским блоком использовали?
– Скорее всего, что-то попроще. Но может, и они, – договорив, Джим вновь огляделся по сторонам.
Толпа потенциальных мертвецов продолжила движение, смущенно толкая перед собой продуктовые тележки из магазина. Речь полицейского явно возымела силу, на лицах читался страх. Словно нашкодившие дети, они, озираясь, шли своей дорогой, боясь прихода взрослых в униформе – людей, готовых обличить их посредственные злодеяния, добавить формальную группу слов в лице приговора и лишить жизни.
Только теперь до Когана начало доходить. Сознание медленно, но пугающе точно вырисовывало перспективы возможного конца. И причиной страха были не сброшенные на них бомбы и не радиация, а люди. В своём стремлении выжить они сделают всё от них зависящее. Соврут, обманут, продадут и, скорее всего, убьют.
В голове пронеслась мысль: «Держи себя в руках, просто постарайся не вляпаться в неприятности. Посмотри на эту кучку, – он остановил взгляд на идущих другим курсом людей. – Да, эти твари сделают всё. Пойдут на любого рода компромисс, и всё это ради призрачной надежды на продление собственной жизни. Может быть, стоит повысить свои шансы, – взглянул на парня, а внутренний голос прошептал, – брось обузу, Джимми». Он сглотнул подступивший к горлу ком, попытался унять прокатившуюся по телу дрожь, но лишь сильнее разнервничался, а ладони предательски взмокли.
Проработав многие годы в крупной компании, он понимал и принимал эгоизм, чаще даже поощрял. А когда управлял своей собственной, поощрял вдвойне. Но сейчас ему стало тошно от самого себя и тех идеалов, коих он ранее придерживался.
От размышлений его отвлёк споткнувшийся Алан, Джим подтянул идущего за ним парня и прохрипел:
– Нам надо, как можно скорее бежать из этого проклятого города.
