Владимир Гергиевич Бугунов "Лилигурия"

– Алик! Немедленно поднимай машину и уводи её подальше. Всё остальное объясню потом.

Все десять парней, оставшихся на площадке, отбежали в сторону, давая возможность для беспрепятственного взлёта челнока. И как только челнок, взлетев, совершил крутой вираж, в место, где он только что стоял, ударил второй «снаряд» туземного орудия. Парни, вслед за Арчиным отбежавшие почти к кромке леса, очумело крутили головами. Такого сюрприза от дикарей они не ожидали, а Мигов растерянно произнёс:

– Вот так пушки-погремушки. Где же они их прятали всё это время?

Отвечать на этот вопрос не было смысла. Ром заметил недалеко от себя толстое и заметно наклонившееся дерево.

– Парни, а ну-ка подсадите меня!

С трудом продираясь через частокол веток, он долез почти до середины дерева и вскоре весело прокричал:

– Всё, конец боевым действиям!

С высоты он увидел, как к толпе лили стали стекаться те, кто только что ожил на этой поляне, и среди туземцев стал разгораться спор. Многие из них быстро размахивали руками, всё время, указывая в ту сторону, где находились люди. Но около орудий уже никто не суетился. Ром слез с дерева, и парни опять вернулись к центру поляны, где сиротливо возвышалась кучка из наконечников пик. Вышел на связь Тугуев. Договорились выждать некоторое время, чтобы страсти в стане лили чуть улеглись. Ведь они наверняка поняли, что причины мстить людям у них теперь не было. Все поражённые парализаторами лили «ожили» и вернулись к своим.

И вдруг со стороны леса и кустарников послышался топот и треск ветвей под ногами большой толпы. Арчин на всякий случай предупредил парней, чтобы они были готовы отразить нападение, и все встали в круг. И когда на границе поляны и леса появилось больше сотни лили, из-за их спин послышался властный голос. Это один из жрецов, вынырнувший из кустов, остановил лили и что-то им сказал. Шамов с запозданием включил свою трындыловку, и люди услышали через неё лишь концовку тирады жреца:

– …остановитесь! Я, тац Циа, буду говорить с чужаками.

Толпа лили расступилась, пропуская вперёд жрецов, одетых в тоги. Впереди всех шёл высокий по меркам этого народа жрец, на лысой голове которого была повязана красная лента с висюльками в виде золотистых кисточек. Справа от него и чуть сзади шёл уже знакомый им эрц Тоо. А за их спинами маячили ещё три одетых жреца. В этот момент в шлемофоне парней раздался тревожный голос Тугуева:

– У вас как там, всё в порядке? Чего молчите?

За всех ответил Арчин:

– Алик, пока всё нормально. К нам направляется делегация местной знати или жрецов.

– Ты не слишком с этим затягивай, Ром, не век же нам болтаться в воздухе.

Коронованный жрец остановился в нескольких шагах от круга землян. Чуть повернув голову в сторону бывшего пленника, он слушал его тихие объяснения и искоса оценивающе посматривал на чужаков. Наконец Циа ткнул пальцем в сторону Шамова, на груди которого болтался переговорник.

– Посвящённый Тоо поведал мне, что с помощью этого, – он снова ткнул костлявым пальцем в грудь Ника, – вы можете понимать нас.

Шамов кивнул головой:

– Да, уважаемый, мы тебя понимаем, Тоо не солгал.

Толпа лили удивлённо застрекотала, тараща глаза на пришельцев. На лице Циа не дрогнула ни одна жилочка. Он обошёл круг людей и снова остановился напротив Арчина и Шамова, стоявших рядом, плечо к плечу.

– Кто вы, зачем пришли в нашу страну?

Отвечать пришлось хозяину ПКУ:

– Мы люди. Прилетели оттуда, – Ник показал глазами на небо, – на большом корабле, который сейчас плавает выше облаков. Мы прибыли сюда с миром и ненадолго. Мы путешествуем среди звёзд, чтобы узнать есть ли на их планетах наши братья по разуму. Вам мы предлагаем свою дружбу.

В толпе лили послышались редкие улюлюкания и злобные выкрики, но жрец утихомирил их одним поднятием руки над головой. Похоже, среди лили он пользовался непререкаемым авторитетом.

– Вы убили, а потом воскресили многих воинов нашего народа, вы отобрали и сожгли их оружие и при этом предлагаете нам дружбу?!

Боковые глаза жреца по-прежнему держали под контролем окружающую их толпу, а центральный глаз пристально всматривался в пришельцев.

Шамов невозмутимо парировал.

– На нас напали. Поэтому мы были вынуждены защищаться. Сожгли мы только древки пик, наконечники же к ним вы можете забрать хоть сейчас. Сделали мы это для того, чтобы избежать ненужного кровопролития. Мы приносим свои извинения за то, что временно пленили этого старика, – Ник кивнул головой в сторону Тоо, – но, как видишь, мы отпустили его с миром, не причинив боли и страданий.

Жрец на минутку прикрыл глаза и опустил голову. Монисто из кисточек почти скрыло его лицо, изрезанное глубокими складками. Наверное, ему было много, очень много лет. Морщинистыми были и руки, и шея, и даже лысая макушка. Эрц Тоо по сравнению с ним выглядел бравым молодцом. Молчание затягивалось. Парни за спиной Арчина уже начали недовольно шушукаться, и Ром тихо шепнул Шамову:

– Время идёт, нужно вызывать сюда челнок.

Но Ник не успел ответить. Жрец поднял голову. Взгляд среднего глаза остановился на переносице Шамова, а остальные пробежались по лицам его соседей. Приняв для себя какое-то решение, он повернулся к толпе и что-то тихо и быстро приказал. Толпа тут же, буквально на глазах стала таять, и вско-ре перед людьми остались Циа, Тоо и ещё трое «некоронованных» жрецов.

– Однажды наш народ поверил чужакам, которые тоже прилетели оттуда, – Циа вознёс руки к небу, – но это плохо кончилось для нас. Они принесли болезнь, от которой мы до сих пор продолжаем болеть, вырождаться и умирать. Но я готов снова поверить вам ради спасения своего народа. Я расскажу вам о нашей стране, но при условии, что и вы расскажете о себе. И ещё… Жрец опустил было голову, но быстро справился с волнением, охватившим его, и уставился на Шамова:

– Помогите излечить мой народ…

Люди переглянулись. Настал тот момент, о котором опытные контактёры сказали бы:

– соглашайся, обещай, а дальше будь что будет. Но самодеятельность в отряде не приветствовалась. Ник, искоса посмотрев на Арчина, медленно выговаривая слова, ответил:

– Мы должны переговорить и посоветоваться со своим главным начальником. Подожди немного.

Он отключил ПКУ и растерянно посмотрел на Арчина, которого парни в отсутствие Тугуева считали за старшего. Ром кивнул головой жрецу и, вызвав на связь Алика, обрисовал ему возникшую проблему. Тот размышлял недолго:

– Вы там побеседуйте пока с вашим жрецом о чём-нибудь нейтральном, а я с Краевым перетолкую.

Ждать пришлось недолго. В шлемофонах парней снова раздался голос Тугуева.

– В общем, так, парни, состояние начальника экспедиции резко ухудшилось и главмедик экс-педиции принял решение ввести его в состояние искусственной комы. Медики сейчас выбирают наилучший трафик лечения для него, так что на корабле, сами понимаете, не до нас. Будем решать проблему контакта самостоятельно. Прежде всего, потребуйте или попросите жрецов убрать с глаз долой их пукалки. Вреда они нам не нанесли, но неприятно же, да и машину чуток подкоптили. И, во-вторых, пусть позволят вновь посадить челнок. Я же не могу его всё время держать между небом и землёй.

Когда Ник озвучил просьбу людей, жрец, почти не раздумывая, коротко ответил:

– Хорошо, пусть будет так!

Челнок Тугуев посадил почти на то же самое место. И сразу же направился к переговорщикам. Алик безошибочно узнал в «коронованном» самого старшего по положению и коротко поприветствовал его почтительным наклоном головы:

– Приветствую тебя, верховный жрец. Я готов выслушать тебя и, если это будет в наших силах, мы постараемся помочь твоему народу.

Глава 5

Циа коротко взмахнул рукой, приглашая следовать за собой, сделал несколько шагов в сторону холмов, но тут же остановился, видя, что чужаки не спешат последовать за ним. На его немой вопрос Тугуев ответил просто:

– Мы сейчас догоним тебя, но сначала решим, кому следовать за тобой, а кому остаться здесь.

И уже через минуту следом за жрецами шагали трое – сам Тугуев, Арчин и Шамов. «Инструктаж» Мигову, которого Алик оставил за старшего на борту челнока, он давал уже на ходу.

– Мар, сами не расслабляйтесь, ведите наблюдение за окрестностями, смотрите «кино», что мы будем передавать по ходу общения с аборигенами, и будьте наготове, мало ли что.

Верховный жрец, не оглядываясь на людей, шёл к западной окраине холмов. Из хитрости или по какой-то другой причине дорогу к ним он выбрал таким путём, что стреляющие «бочки» остались далеко в стороне. А посмотреть бы на них не мешало. Как-то не вязались существа, живущие, по сути, в каменном веке и эти стреляющие монстры. Процессия обогнула крайние холмы, из-за которых показались орудия туземцев, и вышли на длинную прогалину между ними, чем-то напоминающую просеку в лесу или… улицу города. От жаркого дыхания светила земля прогрелась настолько, что над холмами стояло марево.

Арчин невольно покосился на жрецов, на лицах и лысых черепах которых блестела испарина. Судя по всему, они редко бывали на солнце. Их кожа, в отличие от обычных туземцев, была абсолютно белой, а точнее – бледной. Людям в защитных комбинезонах было значительно комфортней. В них сохранялся нормальный микроклимат при условии, что стекло маски было наглухо закрыто. А как хотелось глотнуть всей грудью этот жаркий, влажный, но настоящий воздух, напитанный ароматами планеты! Верховный жрец продолжал, не оглядываясь, идти вперёд и вдруг резко свернул в сторону. Когда люди повернули в эту же сторону, перед их глазами предстал… фасад здания! Нет, конечно, самого здания не было уже и в помине. Но то, что люди увидели, напоминало цоколь с фрагментом сохранившейся стены. В эти дебри поисковики ещё не заглядывали, это точно. Руины вокруг были скрыты зарослями травы и кустарников, но сам цоколь с одной стороны был тщательно очищен от зарослей.

– Ого! Да этот мир полон сюрпризов, – тихо прошептал в микрофон Арчин, и Алик с Ником сумрачно качнули головами в знак полного согласия.

А когда процессия, обогнув цоколь, вышла на южную сторону этого сооружения, то перед людьми открылась и вовсе удивительная картина. На этой части цоколя стояли две колонны, образующие портал. На площадку перед порталом вели три ступени. Ром сразу обратил внимание, что им – людям, подниматься по ним было привычно легко, а вот для жрецов ступени были явно великоваты. В этой части цоколя была дверь, обитая коваными металлическими полосами, окрашенными охрой.

Верховный жрец покопался в глубинах своего балахона, вытащил ключ и быстро вставил его в скважину замка. За дверью оказался просторный полутёмный холл, у задней стены которого сохранилась часть лестничного марша. До разрушения здания лестница, по всей видимости, вела на верхний этаж. Дав насладиться увиденным, Циа снова зашагал дальше. Под останками лестничного марша оказался довольно широкий люк, ведущий куда-то вниз. В тёмный провал вела шаткая деревянная лестница, сбитая из круглых деревянных стволиков.

Жрецы, сопровождающие Циа, спустились в люк первыми. Там они один за другим стали подкручивать фитили небольших настенных светильников-жиро-виков. Потрескивание фитилей и неверный колеблющийся свет от них создавал иллюзию, что они находятся в каком-нибудь подвале старинного замка. Подвал был довольно высок. Его конструкции были на удивление мощными и выполнены из крупных монолитных блоков. Кое-где в треснувших опорах и потолочных балках проглядывала рыжая от ржавчины оголённая арматура в виде тех же металлических полос, которыми была укреплена входная дверь. Они вошли в небольшой коридор и вскоре оказались перед высокой дверью. Циа снова покопался в одежде и выудил оттуда ключ поменьше размером. Распахнув дверь, он кивком головы позвал людей за собой.

Это было просторное помещение, в дальнем конце которого стоял тёмный искусно выполненный стол, заваленный стопками и отдельно лежащими серо-жёлтыми листками бумаги. Во всяком случае, это походило на плохо сделанную немелованную бумагу. На краю стола стояла миниатюрная статуэтка в виде женщины, завёрнутой в кусок ткани. Её руки и лицо были устремлены вверх. В этой позе угадывались горечь, мольба, стремление вспорхнуть, улететь из этого мира. Но людей поразила даже не сама поза, а то, что у женщины было два глаза! Значит гуры, о которых рассказывал Тоо, действительно существовали! Сбоку к ногам статуэтки была прилеплена небольшая чаша, наполненная чёрной жидкостью, а поперёк чаши лежали несколько обрезанных перьев какой-то птицы. Это был самый настоящий чернильный прибор, которыми люди пользовались ещё в доиндустриальную эпоху. Рядом со столом стояло несколько плетёных низких стульев с явно укороченными ножками. Верховный жрец указал людям на них, приглашая присесть, и тут же что-то тихо пробормотал своим жрецам. Они быстро скрылись за дверью. Тугуев и Арчин спокойно присели, а Шамов долго примерялся к своему и когда всё-таки сел, стул под ним стал угрожающе поскрипывать. Циа, с улыбкой посматривая на этого неуклюжего человека, тоже тяжело уселся на своё место. Похоже, пешая прогулка отобрала у него много сил.

– Я вижу на ваших лицах удивление, – обратился он к Тугуеву, к которому от Ника перекочевал переговорник, – но прежде, чем удовлетворить ваше любопытство, я предлагаю всем немного подкрепиться.

Один из жрецов уже успел вернуться назад. В его руках был кувшин с красиво изогнутым носиком, а крышка представляла собой стилизованную голову какого-то животного. Он же принёс и несколько неглубоких чашек такого же цвета, что и кувшин. Следом за этим жрецом показался второй. В его руках была большая чаша с тушками не то мелких зверьков, не то птиц, обжаренных до золотистого цвета. Жрецы налили в мелкие чаши пузырящуюся красную жидкость. Скорее всего, это было местное вино. Его аромат был необычен и притягателен. Алик и Ром быстро обменялись взглядами. Они решили не испытывать судьбу и, не прикасаясь к вину, взяли с подноса по одной тушке, предварительно подняв стёкла шлемов. А вот Ник, не обращая внимание на предупреждающие взгляды товарищей, уже успел пригубить вино из своей чаши и доедал второй кусок жаркого. Нет, не зря Мигов над ним всё время подшучивал. Шамовым управлял иногда не мозг, а желудок. Вскоре на лице Ника появилось такое умильное выражение, что устало улыбающийся Циа вновь что-то шепнул своим помощникам, и вскоре перед Шамовым оказалась новая горка из трёх тушек, а чашка вновь наполнилась до краёв. Но тут свою власть проявил Тугуев. Он не стал отнимать у обжоры жаркое, но решительно отодвинул в сторону его чашку с вином.

Циа несколько секунд молча наблюдал за поведением людей, а затем, тяжело поднявшись, шагнул к одному из стеллажей, полки которых тянулись вдоль двух стен его «кабинета». Назад он вернулся с небольшим плоским мешочком из кожи. Ник, увлечённый поглощением местных вкуснот, не сразу понял, что произошло. Когда он потянулся к подносу, чтобы положить туда очередную обглоданную косточку, то не узнал своих товарищей. У Алика и Рома в буквальном смысле челюсти отвисли от удивления, а в глазах стоял такой неподдельный интерес, что Ник, не успев поблагодарить хозяина за угощение, привстал со своего стула. Арчин и Тугуев держали в руках по пачке… фотографий и, лихорадочно их тусуя рассматривали изображения.

Шамов пристроился за их спинами и обомлел. Это были самые настоящие фотографии! Тугуев не глядя, сунул ему часть своих фоток, и Ник чуть не поперхнулся последним, едва прожёванным куском мяса. На него с фотографии смотрела улыбающаяся… земная девушка! Двуглазая и чертовски красивая. Арчин в это же время рассматривал другую фотку. На ней был запечатлён усатый смуглый мужчина с маслянисто чёрными глазами, одетый в белую футболку. Он обеими руками прижимал к себе двух довольно рослых трёхглазых аборигенок. Это был портрет. Скорее всего, девушки имели набедренные повязки, но вот их тройные бодро торчащие груди были голыми.

Да, мужчины и женщины на фотографиях были землянами и вероятнее всего либо индийцами, либо пакистанцами. Тугуев сморщил лоб, напряжённо пытаясь вспомнить историю освоения космоса странами азиатского пояса Земли. Он помнил, что Индия полноправной космической державой стала ещё двести пятьдесят лет назад. А вот Пакистан… в нём он не был до конца уверен. Теперь люди, чуть ли не вырывая снимки из рук друг друга, жадно рассматривали их до тех пор, пока не услышали скрипучее покашливание хозяина, напомнившего им о себе.

Тугуев уставился на жреца.

– Тац Циа, это фотографии людей, наших земляков. Откуда они у вас?

Вместо ответа жрец развязал тесёмки ещё одного мешочка с фотографиями, который он принёс к столу, пока люди рассматривали первые снимки. Эта стопка была гораздо тоньше первой. На первой же цветной фотографии люди увидели панораму… города! Нет, это был не Нью-Дели и даже не маленький Веравал. На панорамном снимке, выполненном, скорее всего, с высоты птичьего полёта с помощью дрона, были видны несколько десятков двухэтажных домов. Ром, уже уверовав в свою догадку, ткнул пальцем в пол, и верховный жрец грустно закивал головой, подтверждая догадку человека.

– Попробую рассказать обо всём по порядку, – Циа бережно веером разложил снимки перед собой, – у лили, есть несколько легенд о пришельцах, но… – он медленно покачал головой, – они мало похожи на действительность. Я, тац, получил всё это, – он обвёл глазами помещение, – и знание о пришельцах от таца Зиту. Тот в своё время получил их от таца Чин-Чина, а он от таца Эпо.

Циа на секунду задумался, устало закрыв глаза.

– Вчера утром мне сообщили, что какие-то чужаки похитили эрца Тоо, что их железная белая птица до сих пор сидит на поляне с восточной стороны города… Мои младшие жрецы, не дожидаясь моего решения, послали против вас всех воинов племени. И вскоре мне сообщили, что все они убиты. Тогда я решил наказать вас. Лили, ещё остававшиеся в городе, выкатили из потайного места бзуки, которые жрецы с их помощью сделали по чертежам гуров. Мы сделали второй выстрел из бзуки, когда рядом со мной появился похищенный вами эрц Тоо. Он сказал, что вы очень похожи на гуров. И я подумал, что гуры вернулись на наши земли, чтобы отомстить нам за то, что мы их изгнали. Но вскоре к бзукам, где стоял я, стали сбегаться те воины, которых мы посчитали убитыми…

– Почему вы людей назвали гурами, а не как-то иначе? – быстро спросил Тугуев.

– Тац Зиту рассказывал мне, что гуры были нашими учителями…

Шамов закивал головой.

– Парни, гуру, если это слово перевести с хинди, и есть учитель!

Алик досадливо отмахнулся. Он и без этой подсказки знал о значении этого слова. А в голове тут же сверкнула догадка о странном названии планеты, которое дали ей лили. Ну, конечно же! Лили, которые возможно считали себя единственными обитателями планеты и «гуру», или гуры, как их звали аборигены. Вот и сложилось – Лилигурия!

– Дед моего деда был ещё молодым, когда гуры покинули нас. Теперь никто, даже я не могу точно описать, как гуры оказались среди нас, лили. Я не знаю их языка, а тут на полках кроме фотографий много разных листов с записями на их языке. Может те давние события гуры описали в этих записях, – и верховный жрец повёл рукой в сторону стеллажей, – но мне тац Зиту рассказал об этом следующую историю. Однажды ночное небо осветилось вспышками и раскололось пополам. В одной половине был слепящий свет, в другой непроглядная тьма. Небо было чистое и на нём не было ни одного облачка, а сверху послышались раскаты грома. Лили видели, как из неба к земле протянулись огненные струи, рождающие клубы дыма. Лили испугались и убежали в лес, так как небесный огонь уже начал пожирать некоторые хижины их стойбища. Вскоре загорелась трава и кусты, и вокруг стало светло как днём. А потом в это пожарище вонзилась огромная толстая пика. Она была выше самых высоких деревьев. Из-под неё ещё долго изрыгался огонь, а потом наступила тишина. Дым от горящей травы и кустарников застилал глаза, и разведчики лили отступили ни с чем.

А на следующий день утром в стойбище пришли похожие на вас, – жрец кивнул на парней, – но у них не было вот этого, – Циа ткнул пальцем в переговорник, – все лили были ещё в лесу. Они боялись пришельцев. Только старый вождь и его жена встретили их. Вождь не должен проявлять трусость. Тацей тогда ещё не было. Вся власть была у вождя. Пришельцы принесли вождю щедрые подарки и были с ним дружелюбны, и скоро вождь вернул всех мужчин в стойбище. Женщины и дети пока остались в лесу.

Глава 6

Несколько дней пришельцы выгружали из своего огненного копья много разных вещей, коробок и ящиков. За эти дни, спустившиеся с неба узнали, как зовут наш народ, а мы узнали, как зовут их. Себя они называли – гуру. В нашем стойбище они останавливаться не стали. Они перенесли все свои вещи ближе к берегу озера и стали рыть большие ямы. Потом они накрыли их спиленными стволами деревьев, насыпали на скаты землю и стали в них жить. Поначалу их было много, очень много. Но потом они стали умирать. Да, умирали те, кто долго ходил по земле без этой одежды, – он кивнул на полевые комбинезоны со шлемами, в которых сидели люди. Потом те, кто остался в живых, вернулись на свой корабль, который лили приняли сначала за большую пику, и долго оттуда не выходили. С собой они взяли нескольких наших мужчин и женщин, вернувшихся к тому времени из леса в стойбище. Да, они очень долго не показывались наружу и долго не отпускали наших лили. А потом они отпустили их и сами стали ненадолго выходить из своего же-лезного дома, но уже без своих блестящих одежд. Они перестали умирать. Они первыми заговорили с нами на нашем языке и обещали, что многому нас научат. И они действительно многому нас научили. Лили научились лепить и обжигать кирпичи и посуду, добывать уголь, руду и выплавлять металл. Из него стали ковать наконечники для пик и другие разные инструменты. А потом лили помогли пришельцам выстроить их каменные дома. Но самое главное, они научили их обрабатывать землю и выращивать много разных злаков и овощей. Не сразу, но лили научились есть такую пищу. В их домах лили жить не захотели, но некоторые женщины охотно заходили в них, особенно когда ждали рождения ребёнка. До их прилёта многие дети умирали ещё при родах. А при них они перестали умирать. Но потом что-то случилось. Те лили, которых чужаки временно держали на корабле, вдруг заболели и стали умирать один за другим. А потом и другие лили, особенно дети тоже стали болеть и умирать. Иногда в хижине утром находили мёртвой всю семью. Лили стали роптать и обвинять в своих бедах пришельцев….

Тац горестно вздохнул и перевёл дыхание. Наверное, ему ещё не приходилось так долго рассказывать, да ещё о волнительном и грустном.

– Теперь уже никто не сможет рассказать, отчего вымирал наш народ. Гуры пытались лечить лили, но это мало помогало, потому что им уже не доверяли, и многие лили убегали в лес и не давались в руки чужаков. Тогда гуры стали насильно отлавливать их, приводить в одно из зданий и что-то с ними делать. Лили перестали умирать, но через год или два первый тац Эпо пришёл в город и сказал гурам, что женщины лили стали рожать других детей. Они стали появляться на свет совсем безволосыми и плохо росли. Прошло ещё несколько лет, и лили поняли, что гуры обманули их. Все дети рождались карликами и дальше уже не росли. Тац Эпо с отрядом воинов снова пришёл в город и потребовал от гуров, чтобы они вылечили их детей. В случае неповиновения он намеревался убить пришельцев. Гуры взяли к себе несколько особенно ослабленных детей и пообещали вылечить их. Но когда через три дня тац Эпо с воинами вновь пришёл в город, кроме уже мёртвых детей, оставленных для излечения, там никого не было. Гуры ушли все до единого. Всё стойбище сбежалось в город пришельцев, чтобы отыскать и наказать хотя бы одного из них, но так никого не нашли. И тогда они решили разрушить город гуров, потому что они стали их врагами. Но ночью под ногами лили вдруг задрожала, загудела земля. Начали разваливаться хижины, падать на землю огромные вековые деревья, а с прибрежных скал озера обрушились камни. Лили снова нашли убежище в лесу, и когда через несколько дней пять воинов добрались до гуру они увидели, что город пришельцев был разрушен до основания. Лишь немногие подвалы, включая этот, сохранились с тех времён.

Верховный жрец отпил глоток чуть хмельного напитка и тремя глазами уставился в переносицы сразу трёх людей.

– Я рассказал обо всём, что знал. Теперь ваша очередь рассказать о себе. И ещё…

– лицо жреца стало пергаментно-жёлтым.

Видимо от всех переживаний, от волнения, вызванного печальными воспоминаниями, ему стало плохо. Он с трудом нажал на какой-то потайной рычажок, и в дверях тут же появились два младших жреца. Циа покосился на переговорник в руках Тугуева и слабо шевельнул пальцами, изобразив ими странный условный жест. Жрецы, тем не менее, поняли его, и люди услышали, как с грохотом закрылась входная дверь.

– Прошу вас исправить ошибки гуров и вылечить мой народ. Обещайте это сделать или не выйдете отсюда никогда.

Такой оборот дела обескуражил людей. Можно было понять отчаяние этого высокопоставленного лили, но зачем же так поступать с гостями? Алик нервно заёрзал на стуле.

– Послушай, тац, наобещать я тебе могу что угодно, но пока мы не узнаем первопричины болезни лили, я обещать ничего не буду. Нужно провести массовое обследование и взрослых, и детей. Здесь, взаперти мы этого сделать не сможем. И потом на это мне нужно получить разрешение моего… таца. Неплохо было бы найти гуров, может их потомки знают ответ на вашу просьбу. В любом случае я тебе советую выпустить нас отсюда, ведь мы вам не враги.

Рядом тяжело завздыхал Шамов. Ему тоже не понравился такой оборот в поведении лили, и он попытался перевести разговор в другое русло, надеясь всё решить мирно.

– Послушай, тац Циа, а корабль, ну… та огненная пика, на которой прилетели гуры, где он, мы что-то его не заметили.

На, казалось бы, простой вопрос последовала бурная реакция жреца.

– Как только земля под ногами лили начала трястись и колыхаться, корабль повалился на бок и загорелся. Он горел несколько дней и сгорел дотла.

Арчин по молчаливой просьбе командира попытался вызвать Мигова на связь, но похоже, сигнал через толстые армированные металлом стены и перекрытия подвала не проходил. В наушниках стоял лишь беспорядочный треск помех. Впрочем, Мар наверняка уже забеспокоился, не получая картинок с нашлемных видеокамер парней. Тем временем верховный жрец стал странно наваливаться грудью на стол. Похоже, ему действительно стало плохо. Лишь нервно подрагиваемые длинные пальцы, которыми жрец пытался опереться о стол, говорили о том, что он ещё жив. Шамов и Арчин встревожено переглянулись. Не хватало ещё, чтобы жрец умер на их глазах. Тогда и они, как и гуры, станут злейшими врагами лили. А Тугуев, словно не замечая состояния жреца, повысил голос.

– Тац Циа! Нам не составит большого труда выйти отсюда, но тогда мы расстанемся врагами. Чего ты добиваешься?

Циа приподнял голову и открыл глаза. Взгляд его был мутным и каким-то ускользающим. Он ухватился за край стола руками и медленно, с натугой встал на ноги. С трудом повернувшись, он кивнул в сторону стеллажей.

– Здесь хранятся записи и книги гуров. Но я не понимаю, что там написано и изображено. Посмотрите их. Может их содержание поможет вам отыскать причину наших бед. Ведь когда-то лили были почти такого же роста что и гуры, а теперь…

Он слабо взмахнул рукой и тяжело осел на сиденье стула. Голова его снова склонилась к столу, и было видно, как на голом черепе редко пульсировали кровеносные сосуды. Тугуев раздражённо пожал плечами. Что толку объяснять этому полуграмотному существу, что, скорее всего гуры в своё время не позаботились о стерильности при первых же контактах с аборигенами и наверняка заразили их одной из многих тысяч болезней, присущих землянам. А потом, пытаясь исправить свою ошибку, поставили неправильный диагноз и потому провели неправильное лечение.

Ром с Ником уже шарили по полкам стеллажей, пытаясь обнаружить интересующие их записи, но, не зная языка их владельцев, на успех было трудно рассчитывать.. И тут на глаза Арчина попался чёрный кожаный мешочек, в котором оказался бортовой журнал. Конечно, на кораблях класса «звезда-звезда», да и на обычных планетоходах вёлся и электоронный журнал, но отдавая дань традиции, люди, как правило, вели и рукописный вариант бортового журнала, куда капитан корабля или его помощник вносили наиболее значимые события. Этот журнал был серьёзно повреждён. Его обложки и торцы сильно обгорели. По международному космическому кодексу Земли название и номер корабля должны были дублироваться не менее, чем на трёх наиболее распространённых языках мира, включая язык хозяина корабля. Но именно титульный лист пострадал больше всего. Так что на этой странице с трудом удалось рассмотреть лишь три первых буквы названия корабля на незнакомом языке. Теперь все трое торопливо отделяли страницу от страницы, листая бортовой журнал.

Заполнен он был более чем на две трети ровными, почти каллиграфически написанными строчками, которые люди пока не могли прочитать. Но на «Леде» с этой проблемой наверняка справятся. А пока приходилось только чертыхаться.