ГЛАВА
Я протянул "повестку"через окошко дежурному офицеру, лейтенанту лет двадцати пяти, который сильно морща лицо, прижимал к уху телефонную трубку. Он покосился в мою сторону и указал пальцем на стол.
– Клади сюда и жди.
Впереди был зал, в котором за столом сидели полицейские. Один из них, ефрейтор, широко расставив ноги, стоял спиной ко мне и что – то говорил. По звуку голоса я его узнал. Это был Рома. Тот, который шесть лет назад в вагоне электропоезда показывал всем свою мужественность. За столом сидела его девушка с погонами "старшего сержанта"и, подперев кулаками щёки, смотрела на Рому.
А Рома, как и Хайло, кого -то копировал.
Когда он сделал сильные. скупые движения руками перед своим лицом, я сразу понял. Он копировал дуче Бенито Муссолини.
– Да, я такой, – властным, мужественным голосом говорил ефрейтор. – Многим я не нравлюсь, потому что честный. И Ева помнит! – он резким движением указательного пальца ткнул в сторону девушки, старшего сержанта. – Как мы шесть лет назад в элетропоезде…
– … лежали под лавкой, – пробормотала Ева, нарочито зевая.
– Да, это правда. Мы находились на лавке!
Я посмотрел на наручные часы. Время было 14. 03. Я должен был "явиться"к Наумову в кабинет № 11 к 14.00. Я пришёл в ОП за пять минут до назначенного времени. И поверить в то, что Наумов не предупредил дежурного, я не мог.
Сейчас дежурный имитировал разговор. А Наумов где – то поблизости выжидал время, чтобы разыграть маленький спектакль.
Над входной дверью висела видеокамера, и Наумов, конечно, следил за мной.
Я начал медленно ходить перед дежурной комнатой, поглядывая на часы. Я выбрал место, с которого хорошо просматривались дежурная комната и зал, и ткнул в облупленную стену мизинцем. Миниаппарат приклеился к стене. И я услышал голос Юлии:
– "Жучок"работает.
– Ну, я же сам по себе, – продолжал говорить Рома. – Я никого не бил. Я по – Высоцкому: "… и ненароком снял пиджак…"Парни всё поняли и извинились передо мной.
– Странно, – нарочито раздумчиво проговорила Ева. – Как они нашли его под лавкой?
– Да! – счастливо смеясь, воскликнул Рома. – Я такой! Я умею одним своим появлением усмирить толпу!
Сверху по лестнице в зал спустился Наумов, морща лоб гримасой озабоченности. Он быстрым шагом направилсяко мне, говоря:
– Как? Вы уже здесь? А почему дежурный не предупредил меня? Я так не оставлю. – И он сильным движением погрозил пальцем дежурному. – Вы ответите! – и вежливо сказал мне: – Идёмте, Евгений Васильевич.
Когда мы поднимались по лестнице, Юлия шепнула мне:
– Дежурный проговорил: "Сам приказал, а теперь ругает".
Мы поднялись по лестнице на второй этаж, вошли в коридор, и вновь я услышал голос Юлии:
– Дежурный сказал полицейским: "Боевая готовность". Женя, веди себя покладисто. Помни: мы семья.
"Кум"был очень вежливый, как "пряник". Значит, в кабинете будет находиться "кнут". И едва я вступил в кабинет, как тотчас увидел "кнут". Это был тот человек, с которым на улице в Ярославле говорил Наумов. Сейчас он, сидя у стены, напротив стола, к которому направился Наумов, вынимал из папки листы бумаги.
– Присядьте, Евгений Васильевич, – заговорил Наумов. – Я внимательно изучил вашу биографию и удивился. Вы, оказывается, на втором курсе университета защитили кандидатскую диссертацию "Пророк Моисей во времени"и начали готовить докторскую…Это феномен.
Когда я входил в кабинет, то сымитировал неуклюжий шаг и оперся о стену. Второй аппарат должен был видеть весь кабинет.
Я сел напротив Наумова и сказал скрипучим голосом:
– Кто вы? Представьтесь. И назовите причину, по которой вы вызвали меня.
Наумов сильным жестом раскинул руки в стороны. Этот жест применяли все следователи, чтобы запугать задержанного человека или показать свою "мужественность".
– Я Андрей Петрович…
– Покажите ваш документ.
Он протянул мне красную книжечку.
– Причина одна: убийство человека шесть лет назад.
– Какого человека? И если это допрос, то почему вы не пишете протокол?
– Женя, не зли их, не зли, – сказала тихо Юлия.
– Евгений Васильевич, вновь открыто уголовное дело об убийстве неустановленного лица.
– А я здесь при чём?
– А при том, – резко и сильно заговорил человек со шрамом на подбородке, – что это вы, Евгений Васильевич, убийца.
ГЛАВА
– Женя, спокойно, – властно заговорила Юлия. – Делай фигуру умолчания. И помни, что каждое твоё слово может быть обращено против тебя.
– Это ваше умозаключение или вы предьявляете мне обвинение? И если обвинение, то где протокол?
Они оба внимательно смотрели на меня.
Человек со шрамом рывком встал из – за стола, показывая этим жестом силу своего характера или пытаясь запугать меня.
– Мы знаем, Евгений Васильевич, что вы убийца. Вы приехали из Сибири для того, чтобы встретиться с "неустановленным лицом". Что -то пошло у вас не так, как вы планировали. Вы убили его, спрятали тело и поехали в детский дом, чтобы тем самы сделать себе алиби.
– Человек, я не понимаю: зачем вы мне это сказали? У вас в папке есть подробное изложение убийства, которое придумал следователь и которое, не глядя, я подписал.
– Женя, к моей машине идёт мужчина, отвернув лицо.
Я кашлянул. Это был сигнал Юлии – покинуть машину. И сказал:
– По суду я признан невиновным.
"Кум"с нарочитым восхищением покачал головой.
– Да, Евгений Васильевич, недаром вы на "зоне"получили кликуху "Умник".
Второй медленно обошёл стол и, подойдя ко мне, словно навис надо мной.
– Нам известно, что за два месяца до отъезда в Москву вы почти каждый день уединялись и говорили с кем – то по мобильной связи. Это ваше поведение среди студентов. где вы были кумиром, всех удивляло. Вы приехали в Москву в десять утра. Ваше появление зафиксировала видеокамера. А потом вы исчезли и появились в детстком доме в три чса дня. От Москвы до детсткого дома поезд идёт сорок пять минут. Где вы были четыре часа?
Разумеется. я знал: по какой причине во все времена победитель ставил на колени тех, кто проиграл бой. Это знак презрения и психического подавления.
Я не собирался смотреть снизу вверх на человека со шрамом. Я встал на ноги и, глядя в его левый глаз, с угрозой в голосе заговорил:
– Кто вы? Почему вы меня допрашиваете?
Взрыв ненависти был так велик, что я готов был вонзить кулак в лицо незнакомца. Он резко отшагнул назад и суну руку под полу пиджака, где у него висел пистолет.
– Женя, спокойно, – влсстно сказала Юлия.
И я спокойно. и вежливо заговорил:
– Вы нарушаете УПК России, допрашивая меня без причины по делу, которое было признанно недействительным и закрытым. Вы вначале добудьте факты…
– Скоро мы их добудем, – сказал "Кум", выписывая для меня пропуск на квадратике листа. – Возьмите, Евгений Васильевич. И до скорой встречи.
Я вышел во двор. Юлия прохаживалась перед своей машиной. и смотрела в "мобильник".
– Женя, как только ты вышел из кабинета, они схватили наушники. Женя, не зли их. Скажи им что -то похвальное.
Мы сели в машину, и я раздумчиво заговорил:
– Да…парни умные. Особенно этот, со шрамом..Чувствуется в нём высокий интеллект…Опасный человек.
Знаками рук я показал Юлии, что машину надо поставить на платной стоянке.
В метро на платформе я с досадой увидел стоявших Рому и Еву. Они уже были для меня "вестниками"беды. Я придержал за руку Юлию и встал за спиной ефрейтора и старшего сержанта.
Подошёл поезд. Двери открылись. И люди начали быстро входить в вагон.
Когда идущая перед Ромой Ева вступиал в вагон сбоку от входа мелькнула растопыренная ладонь и хлопнула девушку по ягодицам. Ева никак не отреагировала на хамство, молча прошла вперёд.
Рома шёл за девушкой. И тоже получил шлепок ладонью по заду. Сбоку от входа прозвучал смех.
Следом за Ромой в вагон вошла Юлия. И когда вновь появилась ладонь с расстопыренными пальцами, чтобы хлопнуть Юлию, я стремительно бросил свою руку вперёд, схватил большой палец и вырвал его из сустава.
Через секунду, когда я уже вошёл в вагон, раздался дикий, пронзительный визг.
Визжавший мигрант, судя по лицу, из Центральной Азии сидел справа от входа на лавке. А его товарищи или собратья находились слева от входа и заполняли собой все лавки. А справа – были только москвичи.
Вот я и потянул Юлию за руку в правую сторону вагона.
Мигранты курили сигареты, нарочито смачно харкали под ноги, бросали окурки, сморкались, кричали русские маты, пинали тех москвичей, которые неосторожно прошли на левую половину вагона.
– Ты чо, русская гнида, не видишь, что это наши места?!
Мигрант визжал, сильно наклонившись и прижимая левую руку, которой он пытался хлопнуть Юлию, к своему животу.
Мигранты вскочили с лавок.
Вперёд выскочил "качок"с ножом в руке. Ненавидяще и быстро скользнул взглядом по правой стороне вагона.
– Кто из вас, русские гниды, посмел сделать больно моему брату?! Я вас всех раком поставлю!
Он прыжком метнулся к Роме, рывком сорвал с его плеча погон ефрейтора, швырнул его себе под ноги, топнул по нему ногой и закричал:
– Это ты?!
– Нет, нет, это не я, – дрожащим голосом торопливо заговорил Рома и указал пальцем на Еву. – Это она. И больше скажу потому, что я человек честный. – Рома судорожно сглотнул слюну и сильно продолжал говорить: – Она всегда плохо отзывалась о мигрантах.
– А ты? – спросил "качок".
– Я всегда говорил, что мигранты – это честь и совесть России. Спасители России.
– Ну, и говно же ты, – сказала Ева.
– Я человек чести!
"Качок"расстегнул кобуру, что висела на поясе Ромы, неторопливым движением руки вынул из неё пистолет и положил его в карман своего пиджака.
– Ты говно русское, согласен, что ты говно? – спросил "качок"Рому, слегка тыча его ножом.
– Да, да.
Брат "качка"продолжал визжать, и "качок"вновь закричал:
– Кто обидел Люка?!
Я отодвинул от себя Юлию на расстояние вытянутой руки. Но девушка прильнула ко мне. Я поправил на её голове шлем и вновь отстранил от себя.
"Качок"подступил ко мне и поднёс кончик ножа к моему лицу.
– Так это ты, гнида русская, обидел моего брата?
– Да, да! – закричал Рома. – Это он! Он вас, мигрантов, за людей не считает!
Качок начал медленно опускать вниз нож, отвернув от меня своё лицо в сторону.
Я повернулся к "качку"корпусом.
И едва его рука с ножом стремительно метнулась в мою сторону, в живот, как я ещё быстрее – дёрнул себя вбок. Нож скользнул мимо моего тела. И тут же я сжал локтём руку "качка", и нанёс два молниеносных удара средними фалангами сжатого кулака – в верхние и нижние зубы своего врага. Выбил все передние зубы.
Поезд в это время остановился, двери открылись, и я, развернув "качка"лицом в сторону открытого входа, швырнул его на платформу, где стояли два полицейских.
"Качок", быстро перебирая ногами, выставив вперёд руки, по – прежнему сжимая нож, помчался на полицейских. Они, увидев бежавшего на них с ножом в руке мигранта, прыжками метнулись в разные стороны, крича:
