– Погодите вы, – досадливо вмешался Дестан. – Я тоже мало что понял из пламенной речи Тома, но абсолютно уверен, что он никого не хотел обидеть. У него просто свой, научный… юмор, понимаете? Мальчик мой, не нужно нам квантовой физики и механики в придачу, неоткуда нам взять академиков и лаборатории. Скажи лучше толком: что тебе нужно из простых вещей, чтобы решить вопрос?
– Думаю, прежде всего – современную литературу, – подумав, ответил инженер. – Возможно, за сорок лет я сильно отстал от нынешних достижений. Нужно найти хорошую библиотеку и взять там хотя бы несколько изданий.
– С библиотекой вряд ли что путное получится, – возразил Сэм. – На руки книги без документов и читательского билета никто не даст, а внутри читать будет затруднительно. Каждый раз придётся ждать, когда разыщут и принесут нужный том, а через полчаса, увидев, что посетитель куда-то смылся, библиотекарь заберёт его обратно. У меня другое предложение. Сейчас в обычных книжных магазинах полки с книгами доступны для обозрения, интересующий экземпляр не возбраняется взять в руки и просматривать сколько угодно. Нужно поискать такой магазин и посмотреть для начала, нет ли там чего подходящего по интересующему нас вопросу.
– Отличная идея, – похвалил прародитель. – Отправляйтесь прямо сейчас. Найдёте что стоящее – обращайтесь в Тома, только не вздумайте прямо в магазине. Лучше где-нибудь за ближайшим углом.
Благодаря Тетереву поиск книжной лавки продлился почти три часа. Двери были широко раскрыты, так что просачиваться не пришлось. Пират заглянул первым, а потом зашёл с таким видом, словно был завсегдатаем подобных заведений. Помещение оказалось внушительных размеров, плотно заставленное выставочными шкафами и многочисленными стендами. За прилавком скучала симпатичная девушка-продавщица, а покупателей не наблюдалось вовсе.
Призраки разбрелись по залу, с любопытством разглядывая представленный ассортимент. Шарль Фоше обнаружил плакат с изображениями элитных яхт и презрительно хмыкал, но не отходил. Плантатор зацепил взглядом книгу, в названии которой фигурировали слова «сорта табака», и пытался понять, о чём же может быть столько написано в таком толстенном издании. Агнетта и её сопровождение остановились возле обложек мужских журналов. Внимательно осмотрев разнообразные позы натурщиц, полька надула губки и заявила, что фигуры глянцевых прелестниц не идут ни в какое сравнение с красотой её собственного тела. Тадеуш и Отто поспешно согласились с этим замечанием.
Томас Бейкер сначала застрял возле шкафа, посвящённого судостроению, потом долго и сосредоточенно просматривал обложки книг о композитных материалах и робототехнике, порой удивлённо прищёлкивая языком, и лишь затем набрёл на скудный выбор в разделе «физика». Наконец он сообщил пиратскому командиру, что литература выглядит устаревшей, но можно попробовать полистать новейшее издание «Физика квантовой информации». Авторы ему неизвестны, запомнился некий Д. Бауместер.
– Иногда крупица истины находится в самом неожиданном месте, – неопределённо сказал инженер в ответ на резонный вопрос, стоит ли затевать превращение.
Призраки последовали за угол, где Агнетта показала, что она всё же внимательно слушала знаменитый монолог Тома о бозонах. Мол, в её душе наложение тел как раз вызывает сильное отторжение и отталкивание, но самого Томаса, к счастью, это не касается. Такой фразой она сильно расстроила швейцарца-банкира, благодаря чему с первого раза обращение в живого инженера не удалось. Только со второго.
Девушка за прилавком обрадовалась покупателю и приветствовала его чарующей улыбкой. Мрачный юноша небрежно кивнул и целенаправленно двинулся к нужному шкафу. Там сразу же достал присмотренную ранее книгу, сдвинул брови и взялся за изучение. Похоже, содержание озадачило инженера. Каждый раз, переворачивая страницу, он скептически хмыкал или даже крякал от досады. Однако чтение продолжал упорно, пока не исчез под грохот упавшего творения Д. Бауместера.
Новое появление упорного ценителя квантовой информации сильно взволновало продавщицу, поскольку до закрытия магазина оставалось минут пятнадцать. Юноша вообще не обратил на неё внимания, а бегом направился к заветному шкафу, но книги там не обнаружил, из-за чего пришлось вернуться. Девушка протянула подобранный раньше том, предложила приобрести его с небольшой скидкой, но покупатель остался глух к её предложению, равно как и к настойчивым просьбам покинуть помещение. Сотрудница уже всерьёз подумала, не вызвать ли полицию, когда новый грохот возвестил о повторном исчезновении нелюбезного посетителя.
Придя домой с различными печальными мыслями о состоянии своего здоровья, продавщица измерила температуру и сильно обрадовалась, когда столбик термометра показал чуть выше тридцати семи. В последующие несколько дней магазин был закрыт, что совершенно не мешало призракам вламываться внутрь, и инженер продолжал читать, пока в витрины лился с улицы солнечный свет. Иногда прохожие, дёрнувшись в дверь, удивлялись фигуре с книгой внутри магазина и даже показывали на неё пальцами, но в целом помех Томасу Бейкеру никто не чинил.
В эти три дня произошло много других событий. Призраки постепенно свыклись с обстановкой, стали чувствовать себя более свободно. Безымянные перестали таскаться за остальными туда-сюда, а в периоды между обращениями чинно рассаживались прямо на городской площади, рядом с которой находился упомянутый книжный магазин, а также другие торговые точки. Помнящие свои имена бродили по окрестностям, заглядывали в лавки и супермаркеты, гуляли вдоль реки и вели бесконечные разговоры. Вечерами, когда чтение становилось невозможным из-за темноты, возвращались к Дестану, но и там нередко не задерживались, а выходили в сад.
Накатившийся однажды сильный ливень не стал помехой, поскольку привидения не промокали. Они давно установили свои особенности в плане отсутствия потребности в пище, воде и сне. Не пришлось сталкиваться с физической болью и чувством усталости. Почти во всём остальном зеленомордые ощущали себя обычными людьми, хоть и оказавшимися не в своём времени – один Олдбрук мог не беспокоиться о статусе попаданца. Но почему-то острота восприятия необычного, удивляющего и непривычного была сглаженной: ничуть не волновали и не пугали фыркающие рядом автомобили, электрические фонари, экраны компьютеров и мобильные телефоны в руках деловых клерков. Призраки лишь фиксировали новые предметы и явления, но всё равно пытались проецировать их на то, к чему когда-то привыкли. Ко всему, что их особо не касалось, прислужники Дестана проявляли поразительное равнодушие, продолжая жить в когда-то оставленном мире.
Безымянным крайне понравилась просторная и чистенькая городская площадь с ведущими к ней широкими и ровными дорогами. Говорун встал, потребовал всеобщего внимания и заявил, что Гильдия завершила разработку своего Устава, так что теперь думает об организации в городе ярмарки. Купцы полны решимости и просят совета, особенно у уважаемого банкира, где можно взять ссуду на закупку товаров и организационные расходы. Общество, мол, обязуется вернуть всё сполна и под оговоренный процент спустя всего один лунный месяц.
Отто сморщился как от зубной боли и поинтересовался, какие именно товары собираются предложить покупателям почтенные лавочники.
– Как обычно, всё лучшее и востребованное, – последовал ответ. – Шелка, китайский фарфор, пряности, арабских скакунов. Хорошо бы ещё раздобыть красивых наложниц, если где-нибудь поблизости идёт война.
– Тогда ваше предприятие неизбежно прогорит, – рассмеялся Сэм, так как у банкира слова застряли где-то в горле. – Шелка сейчас не в моде, на арабских скакунов попробуй ценителя найди. Зачем китайский фарфор, когда полно местного, английского, и зачастую лучшего качества? Пряности, может, и неплохо, а вот вместо наложниц нынешние любвеобильные граждане предпочитают девиц по вызову. Обходятся гораздо дешевле.
– Так почему мы их до сих пор не вызвали? – с искренним удивлением спросил Шарль и потряс своими дублонами.
– Мы не нуждаемся в грязных блудницах, – с достоинством отпарировал Говорун. – Если наш выбор товаров плох, подскажите лучшие варианты. Но мы твёрдо намерены устроить грандиозную осеннюю ярмарку по окончании полевых работ. Никогда ещё торговая Гильдия не пропускала такое событие.
– Да, да, – невпопад забормотали другие безымянные. – Это святое.
– Мне нужно подумать над вашей проблемой, – наконец освободился от мешающего ему кома Отто. – Ознакомиться с биржевыми котировками, курсами валют и соотношением спроса и предложения…
– Благодарю от имени всей Гильдии, любезный господин, – произнёс Говорун. – Извините, мы никак не можем запомнить вашу фамилию. В вашем ответе чувствуется основательность и взвешенность – именно с такими людьми мы готовы строить деловые отношения. Мы будем терпеливо ждать.
Ещё до балаганного инцидента с обсуждением ярмарки Тетерев встал и начал хаотично бродить со своим горшком по всему этажу. У тугоухого отщепенца вдруг прорезалась такая привычка, причём другие безымянные не стали призывать его к порядку и усаживать на место. Хромой не принимал участия в обсуждениях, а орать ему на ухо давно приелось, даже если требовалось за что-нибудь проголосовать. Впрочем, Тетерев неизменно поднимал руку всегда «за», и его голос стали засчитывать автоматически, больше не спрашивая мнения.
Так он и ковылял тихонько, вызывая всеобщее презрение, насмешки и отторжение. Беседующие группки косились на него и немного отдвигались в сторону, если он подходил слишком близко.
– Смотри-ка, – буканьер успевал обычно следить за общей обстановкой, даже будучи занят разговором. Видимо, сказывалась привычка быть всегда настороже. – Разноногий на вершок, голова и горшок. Наш приятель опять отправился искать потерянные мозги и слух.
– Такую хромую лошадь в других условиях давно бы пристрелили, – подхватил Коннор. – А может, он тренирует ногу в надежде, что она вырастет до нормальной величины?
Впрочем, Тетерев ни на что не обращал внимания, то замирая на месте, то продолжая медленное продвижение. Не будь он глух как дерево, вероятно, смог бы услышать за вечер немало интересного.
Шарль и Том неожиданно сошлись на обсуждении достоинств и недостатков средневековой бригантины, которую пиратский дилетант самолично спроектировал, и теперь интересовался мнением профессионала. Инженер преимущественно критиковал:
– Тут всё поставлено на скорость и маневренность, жертвуя безопасностью и огневой мощью. Корпус сделан чрезмерно узким, из-за чего количество пушек пришлось уменьшить чуть ли не вдвое против стандартного.
– Ты просто не был знаком с моими канонирами, англичанин, – вполне благодушно отвечал флибустьер. – Они были настолько умелыми, что вдребезги разбивали мачты на испанских галеонах тремя-четырьмя ядрами. Каково?
– Да, но хороший шторм запросто может потопить такое лёгкое судно. Киль не только не утяжелён, что кажется логичным, а наоборот, облегчён и уменьшен по площади. Неужели удалось без всяких проблем эксплуатировать такую скорлупку по всей Вест-Индии?
– Скажу тебе по секрету, я никогда не отдалялся слишком от спасительной гавани, а океан тем более не собирался переплыть. Зато мою «Птицу» невозможно было догнать или уйти от неё. Конечно, в конце концов, она неизбежно пошла на дно, но меня на борту тогда уже не было…
Художник и бард пытались говорить о высоком искусстве, хоть и без особого успеха, потому что каждый стремился больше высказаться, чем выслушать. Они худо-бедно изъяснялись по-французски, и итальянская поэзия не могла дойти в подлиннике до голландского абстракциониста. Серджио приходилось оперировать только пересказами образов.
– Представь, что сначала многоголосый хор исполняет старинную шуточную вилланеллу…
– А это что за зверь?
– Всего лишь простецкая деревенская песня. Любезный Сэм уже успел заметить, что у русских это называется частушки. Так вот, значит, вилланелла, а потом на сцене появляюсь я, распахиваю плащ и возношу песенную хвалу красоте госпожи, супруги князя… забыл его имя. Как на маленьком перепелином яйце появляются поклёвки, и из него вылупляется беззащитный птенец, а его тут же съедает караулящая рождение лисица – так все мы не можем устоять перед дивным всесоблазняющем ликом, созданным капризными таинствами природы.
– Да-да, – кивнул Стиф, не в силах переварить многоэтажную словесную конструкцию, к тому же, на его взгляд, лишённую смысла. – Замечательно. Я вижу внутренним зрением, как могли бы выглядеть картины под названиями «Всесоблазняющий лик» и «Лиса, съедающая вылупившегося птенца», но связи между ними не улавливаю. Зато гармония больших кругов насыщенной синей краски, и робких, малозаметных маленьких потёков зелёного – ага, неужели ты не чувствуешь весну, пробуждение травки под безоблачным небом? Это моё творение «Намечающаяся пастораль»!
Поскольку бард при всём желании не мог вообразить небо кругами, а пастораль без пастухов и овечек, разговор сам собой иссяк и больше не возобновлялся.
Примечательным было пополнение стана Агнетты. Сначала, правда, два дворянина выказали совместный интерес к гербам и родословным, но недремлющая пани влезла в разговор, и скоро Луи неожиданно для себя превратился ещё в одного спутника красавицы, к великому неудовольствию других кавалеров. Так они и стали ходить вчетвером, и мужчины постоянно косились друг на друга в попытках завладеть вниманием и снискать благосклонность представительницы противоположного пола.
Неизвестно, сколько продолжались бы ещё эти идиллии, но Том, успевший прочитать книгу целиком, взял да и высказался:
– Хочу отчитаться, что в тексте не удалось найти никаких конкретных зацепок. Но меня посетила странная мысль: совмещая наши тела, мы не учитываем возможное взаимодействие принадлежащих нам предметов. А ведь особые информационные потоки могут заставить их кардинально изменять свойства, что, в свою очередь, бумерангом повлияет на нас. В общем, предлагаю провести эксперимент: подносим наши вещи вплотную друг к другу и смотрим, что из этого получится.
– Сдаётся мне, что все слова вплоть до неизвестного мне «эксперимент» были лишними, – проворчал Шарль. – Раз других идей нет, снимаемся с якоря и выкладываем запасное имущество на бочку, как боцман новую парусину после ядрёного шторма. Эй, Говорун, гони сюда чётки!
Призраки столпились плотной массой возле поверхности, где проводилось священнодействие. Прародитель, немного грустивший последнее время, тоже повернул любопытный нос-крючок. Много споров вызвал предмет ночных бдений завзятых аденомщиков, реквизированный на время у Тетерева – никто не хотел помещать туда свою собственность, пока Дестан не прикрикнул громовым голосом. Агнетта и тут отличилась: она просто нагнулась над ёмкостью и подобрала ожерелье так, что оно вошло в горшок, но не коснулось стенок и дна.
– Так и стой, дура, – сердито сказал пират и хотел собственноручно ткнуть горшком пани в лицо, но дворяне и банкир дружно возмутились. Процесс всё же пошёл веселее, хоть никто не озаботился запоминать уже составленные сочетания, и они стали повторяться. Джеральд Уокер дольше всех не хотел отдавать для опытов свою драгоценную шкатулку. Зато, как только в неё поместили кубики, обе кости немедленно притянулись к одному из камней и словно прилипли к нему.
– Ого, как интересно, – вымолвил Шарль и взвесил шкатулку в руках. Потом отодрал игровой реквизит, выложил, опять положил – прилипание повторилось. – Похоже, мы нашли кое-что любопытное. Камушек-то не хуже магнита, а коробочка сразу начинает казаться тяжелее.
– Господа, умоляю вас, осторожнее! – волновался южноафриканский промышленник. – Это же венец моей коллекции – один из самых чистейших алмазов за всю историю!
– Все камни одинаково зеленоватые, не разберёшь где какой, – заметил Жао, явно разбирающийся только в золотых самородках.
– Нет-нет, они очень разные! Вот, взгляните, редкий опал, вот сапфир чрезвычайно глубокой окраски…
– Нам и алмаза достаточно, раз он ведёт себя как магнит, – проворчал пират и вытащил кубики наружу. – Остаётся проверить, чем нам могут помочь эти штуки. Мишель, твои кости всё-таки шулерские – пожалуй, впредь не стану в них играть!
Плантатор пожал плечами, но инженер подтвердил, что взаимодействие выглядит необычно, потому что в природе алмаз, тем более чистой воды, не может обладать магнитными свойствами.
– Алмаз, как и графит – чистейший диамагнетик. – Томас снова ударился в научные рассуждения. – Равно как золото, серебро или свинец, он не способен создавать магнитные аномалии. Вряд ли в шкатулке есть минералы с выраженными парамагнетическими, а тем более – ферромагнетическими свойствами. Я бы сказал, что хорошие драгоценные камни не должны содержать значительные примеси магнетита, гематита или титаномагнетита. Отсюда простой вывод: мы столкнулись с необъяснимым квантовым преобразованием, которое, собственно, и пытались найти.
– Наш учёный друг сказал несколько приятных уху слов – «золото», «серебро» и «драгоценные камни», – усмехнулся пират и изобразил, словно он хлопает Тома по плечу. – Остальные опять были лишними. Погоди, англичанин, если Шарль Фоше возьмётся за твоё воспитание – он сделает из тебя человека! Экипаж, общий сбор! Выдвигаемся на учебные стрельбы! План такой: влезаем в карету, соединяемся, а потом сразу кидаем кости в шкатулку. Всё понятно?
– Вполне! – ответил за всех плантатор. – Покорно прошу нашего уважаемого капитана объединяться аккуратнее, а то прошлый раз он уселся задницей прямо на моё лицо.
Через три часа эксперимент увенчался полным успехом – призраки-бозоны перестали вываливаться из автобуса при наборе скорости. А ещё через двести пятьдесят минут свора зеленомордых благополучно вылетела в Мексику.
Глава 6. Асептический режим
И всё-таки: кто ответит на вопрос, может ли у человека быть три аппендикса?
Володя не поленился смотаться в больницу с утра пораньше, пока остальные ещё спали. Справедливости ради надо заметить, что он зарулил ещё в спортивный сектор и посмотрел тренировку местной футбольной команды. Теперь компания сидела на солнышке на скамейке, что невольно напоминало другое безоблачное утро ещё до появления Сэма Олдбрука. Ожидали, когда приблизится время, назначенное для посещения госпитализированного пациента. Костя изо всех сил старался поддерживать разговоры, а не нырять в размышления. Возможно, внимательная Джоконда заметила двойственность его состояния, потому что глубоко вздохнула, как нередко делала, если планировала надолго завладеть вниманием публики, и сказала:
– Знаете, давненько у меня сказки не сочинялись, а тут вдруг мысли сами полезли в голову. Образы, правда, не ахти какие, но уж какие есть. И до конца пока не придумалось, но могу рассказать, если хотите.
– Про учителей, как всегда? – спросила Таня. – Если страшная, то лучше перед сном.
– Про учителей больше не получается. Можете смеяться, но главной героиней теперь будет Белоснежка-панк.
Костя поперхнулся от неожиданности.
– Какое-то словосочетание… не сочетаемое, – сглотнув слюну, заметил он. – Но интригующее, можно послушать.
Мистическая сказка Алины про Белоснежку-панка и семь инженеров.
В одном городе-королевстве жила-была хорошая девочка. Была она красивая и очень белокожая. Родители в ней души не чаяли и прозвали Белоснежкой, как в другой сказке.
Как-то раз случилась беда, и осталась Белоснежка без матери. Отец погоревал и решил подыскать себе другую жену. Как всегда бывает с мужчинами добрыми, но слабохарактерными, потерявшими вдруг опору в жизни, женился он во второй раз на красивой, но злой женщине, да ещё и колдунье. Мачеха сразу невзлюбила падчерицу, стала ругать её, притеснять, а отец не смел вмешаться.
Долго ли, коротко, подросла Белоснежка и стала такой красавицей, что мачеха злая чёрной завистью воспылала и всерьёз задумала её извести. А падчерица совсем не глупа была и мечтала о свободе, всеобщем равенстве и торжестве добра. Назло мачехе решила она стать панком. Свои прекрасные чёрные волосы покрасила в яркий розовый цвет, а на висках выделила голубым. Надела на себя клетчатые штаны и грубые армейские башмаки, цепь собачью на шею повесила, нашивки всякие странные на куртку соорудила. Увидела такое мачеха – обрадовалась, что девушка сама себя уродует, и оставила её до поры в покое. А Белоснежка-панк своими делами занялась: животных беспризорных пристраивала, за экологию боролась и много чего ещё хорошего делала.
Однажды организовала она митинг в поддержку полной переработки мусора, и приехали туда семь друзей-инженеров. Вдохновились они идеями Белоснежки-панка, да заодно влюбились в неё, поскольку и в этом обличье невозможно было такую красоту спрятать, а доброе сердце – тем более.
Когда поддержали они планы Белоснежки-панка, стала она популярной и знаменитой. Начали её везде хвалить. Совсем разозлилась тогда колдунья и наложила страшное проклятье. Откуда ни возьмись, явились призраки, которых никто не видел и не слышал, кроме бедной падчерицы. Взялись бесплотные мучить Белоснежку-панка, спать ей не давали, оскорбляли, песни похабные пели, кривлялись и рожи страшные строили. Измучилась бедная Белоснежка-панк, исхудала и ещё красивее стала. А рассказам о призраках никто не верил, даже отец родной.
Зато инженеры сразу беду Белоснежки-панка с пониманием встретили и стали думать, как проклятие отвести. Семь инженеров были мастера на все руки, и вскоре первый придумал камеру специальную, в ней девушка могла от призраков укрыться на время и хотя бы выспаться. Сбежала тогда Белоснежка-панк из дому, чтобы не нашла её злая мачеха, поселилась там, где семь инженеров камеру защитную соорудили.
Но стоило выйти из неё наружу – ещё хуже донимали проклятые привидения. Дошло до того, что порой не могла Белоснежка-панк слово добрым людям вымолвить, потому что призраки в это время громко орали, дразнились и перебивали её.
Тогда придумал и сделал второй инженер фонарь специальный. Как нацелишь его, замирает призрак и становится тише воды и ниже травы – боится, что увидят его все люди, пока падает на него проявляющий свет. Всё бы хорошо, да много призраков, всех в одно время не высветишь. Пока один молчит и хочет спрятаться, остальные пуще прежнего бесятся.
– Дальше я пока не сочинила. – Джоконда вдруг забеспокоилась, не пора ли выдвигаться и поднялась со скамейки, в то время как Костя словно прирос к ней.
«Слишком актуальными становятся сказки. От простых предчувствий – до явных совпадений. Но ведь Алина не ясновидящая. Будь она провидицей – давно разгадала бы всё враньё и недомолвки. Откуда же теперь вдруг взялись сказочные призраки, столь актуальные после памятного разговора с Селенденом? И семь инженеров, может, лишь иносказание о способах борьбы со страшной угрозой? Можно укрыться в камере? Хорошо бы чувствовать себя в абсолютной безопасности, как за магическим барьером. Стоп, барьеры! По силам создать их сколько угодно, ну, пусть хотя бы несколько – вот если бы точно быть уверенным, что привидения не преодолеют полупрозрачную волшебную ткань. Но сказка опять права: нельзя всё время прятаться в камере, из неё нужно выходить, чтобы жить, как нормальные люди. Скрываясь, не одержишь победу – никто ещё не выигрывал сражений, стыдливо сбегая с поля боя. Второй инженер сделал фонарь, выявляющий призраков. В любом случае, нужен способ, подобный сказочному проектору. Нужен предмет или человек, способный видеть, слышать, чувствовать то, чего, возможно не может больше никто. Где взять, если ты не Белоснежка-панк?»
– Ты как будто под впечатлением, Костян, – посмеялся Володя, поскольку озадаченное лицо приятеля показалось ему забавным. – Алина, тебе точно нужно не только дневники писать, а всерьёз заняться сочинительством и расширять благодарную аудиторию. Сказка классная, за панка – отдельный респект.
Подошёл Стефанио: врачи наказали явиться для контрольного осмотра, а потому он составил компанию друзьям.
В больнице за стойкой привычно царствовал доктор JR, и колпак на этот раз был надет на нём ровно.
– А, пришли, – просто сказал он. – Насколько я помню, Стефанио? Трудно, понимаете, ориентироваться, когда постоянно меняются лица. Э… я хотел сказать, их выражения. Честно говоря, тебя я помню по значку и очкам. А ты теперь, я вижу, советник, и очки почему-то не надел. Так и обознаться недолго.
– Да разбил я любимые очки, а новые пока не достал, – ответил недавно отравленный пациент. – Какой осмотр мне необходим? Я, понимаешь, спешу – у нас сегодня назначен малый Совет на весь день. Боюсь, без повелителя мы будем слишком много дискутировать и задержимся до глубокой ночи.
Доктор JR улыбнулся, пояснив, что хочет всего лишь посмотреть на анализ крови, щёлкнул своей любопытной коробочкой и внимательно изучил проявившиеся на ней разноцветные линии и циферки.
– Вполне удовлетворительно. Все показатели в границах нормы, кроме уровня глюкозы. Знаете, раньше для доказательства сахарного диабета медикам приходилось пробовать на вкус мочу больного. Э… хорошо, что я не застал те времена.
Стефанио не стал слушать дальше и откланялся, а рассеянный врач благодушно посмотрел на оставшуюся четвёрку:
– Полагаю, пришли навестить вашего прекрасного мальчика? Уже можно, можно. Но пропущу одного повелителя, остальным, к сожалению, нельзя. Я объяснял ведь молодому человеку, лишившемуся, как вижу, своего прекрасного шрама, что в этом блоке соблюдается асептический режим.
Разумеется, доктор JR не на тех напал – прежде всего, в лице Джоконды.
– А повелитель, видимо, у вас автоматически считается стерильным? – тут же завелась она. – Если режим строгий – так я думаю, никого вообще пускать нельзя.
– Нет, но… он повелитель, я не могу его не пустить.
– Костя, почему такое безобразие? – Джоконда повернулась к Сверчку за поддержкой. – Раз ты можешь командовать, так прикажи дать нам допуск!
Повелитель прекрасно понимал, что правила больницы не позволяют пускать смертных в отделение, предназначенное для избранных. Допустим, Кащеик ничего о таких нюансах не знает, но там могут встретиться другие пациенты. Скандал, конечно, можно погасить, но лучше бы вообще избегать лишних осложнений.
– Скажите, а в блоке сейчас есть другие больные, которым мы могли бы повредить? – осторожно поинтересовался Костя.
– Есть, хоть и немного. У двоих небольшое душевное расстройство после возвращения из экспедиции – такое иногда встречается с не очень опытными посланниками. А третий неожиданно обнаружил у себя плоскостопие, что кажется ему большой неприятностью. Поскольку ему всего лет тридцать, он не желает избавиться от проблемы э… альтернативным способом, и мы будем улучшать качество его ног.
– «Неожиданно обнаружил плоскостопие» – это супер! – снова влезла Алина. – Наверное, он до тридцати лет не догадался поглядеть на свои ступни? Как вы лечите пациентов, не зная их точный возраст? Вот мне, как вы полагаете, сколько сейчас?
Возможно, Джоконда просто решила «заговорить зубы» эскулапу. Она умудрилась слегка пройти в требуемом направлении и подёргать широченную дверь, чтобы убедиться в её блокировке электронным замком.
– О, вы и ваша подруга, безусловно, прелестные юные девушки. Я бы дал вам лет шестнадцать-семнадцать, хотя может быть и пятнадцать. В любом случае вас уже вполне можно выдавать замуж.
– С брачными вопросами мы сами как-нибудь разберёмся, – отпарировала слегка покрасневшая Алина, в то время как остальные испытали некоторую неловкость от такого заявления. Костя подумал, что доктор просто делал своего рода комплимент или констатировал факт в духе прошедших веков. Джоконда между тем не унималась:
– Судя по всему, остальные пациенты в блоке пока не нуждаются в таком строгом режиме, как в хирургии. А наш мальчик – разве ему делали операции?
– Конечно, в его случае они совершенно необходимы. Сделали, и в лучшем виде. Двадцать две, а может, и двадцать четыре, смотря как считать.
Буднично произнесённые цифры всех потрясли. Никому из друзей пока не приходилось сталкиваться с достижениями кудесников скальпеля. Но детдомовцы дружно полагали, что даже одна операция – процедура тяжёлая, кровавая и связанная с большой опасностью. Алина остановилась в нерешительности. Может, не стоит идти к мальчику, чтобы, не дай бог, чем-нибудь не навредить?
– Разве можно делать сразу столько? – дрожащим голосом произнесла она. – Ужас какой-то, в голове не укладывается! Вы какой университет заканчивали, доктор?
