ISBN :
Возрастное ограничение : 18
Дата обновления : 09.04.2024
– Что в итоге? Загорели, отоспались, отъелись, – суммирует Трой.
– Ну это я вижу, – Майк тянет руку, бесцеремонно треплет солиста по золотистой кругленькой щеке. – А потом что?
– Потом я вернулся.
– Блин, ты там два месяца тусил с фронтменом знаменитой группы и даже рассказать нечего? – негодует гитарист. – Соглашение о неразглашении подписал что ли?
– Ах да! – вспоминает Трой. – В зоопарк ещё ходили. Тебе от сусликов привет.
Гитарист закатывает глаза и сдаётся.
– У него там развод состоялся, – Том тоже в курсе о чем поют песни знаменитые группы современности. – Ещё до рехаба.
– А-а-а, ну тогда ясно всё, – заключает Эллиот. – Жена бросила, бухать нельзя, а тут такой Трой-герой спешит на помощь.
Трой с непроницаемой улыбкой разводит руками и не говорит ни слова.
– Ну хрен с тобой. Значит, оказали друг на друга хорошее влияние, – заключает гитарист. – Хорошо выглядишь. На этого похож… – он щёлкает пальцами под вопросительным взглядом Троя и взрывается смехом. – На мужика!
Здесь Майк тоже, пожалуй, прав. Трой будто в плечах пошире; не сутулится и на земле стоит прочнее. И футболка цветастая по размеру, и мягкие завитки волос складываются идеально. Да и в целом такой вот Трой на диво адекватен, хорош собой как никогда и даст фору любой рок-звезде с обложки.
Сам Гордон, разумеется, не согласен.
– Божечки, вот досада, – качает он головой. – Разве молодая перспективная группа может себе позволить, чтобы солист был похож на мужика? И в чём тогда интрига?
– Так это исключительно на каникулах. Потом пара недель рабочего стресса и превратишься обратно в истеричную самку скелета.
Солист морщит нос в его сторону, но не спорит. Майк слишком редко ошибается в последнее время.
Но на этом история, конечно, не заканчивается.
? ? ?
– Чем ты ему так насолил? – вопрошает Майк, – Поматросил и бросил?
– Никто никого не матросил, – отнекивается Гордон невпопад. – Мы просто тусили.
– А потом случилось вот это? – не унимается гитарист, продолжая крутить текст вверх-вниз, разбирая по строчкам. – Вот это особенно злобно. Верно, конечно, но всё равно жесть.
– Может, это вовсе и не про меня.
– Хорош прибедняться, герой. Конечно, про тебя, про кого ещё? Сотворим ответочку мудаку? От души по наглой морде.
– Нормальная у него морда. Именитая между прочим. Отвянь.
– Не, козёл на тебя бочку катит, а на меня злишься. Нормальный вообще?
Особенно расстроенным в честь всей этой истории Трой не выглядит. В этот раз расписание выступлений не уходит в бесконечность вокруг всего света, но график всё равно напряженный. Так что Трой сосредоточенный, весь в работе. Променял сигареты на дурную привычку уходить в забег по незнакомой местности. Я всё жду, когда он сорвётся обратно и можно будет пойти покурить вдвоём по-человечески. Но Трой срывается не обратно, а исключительно на меня.
Особенно пламенный разговор у нас состоялся на прошлой неделе после скучного выступления, которое я решил немного взбодрить, ускорив ритм особенно унылой песни. Получилось забавно. Песня понеслась, словно лошадь скаковую пришпорили: с Майком, который едва поспел заскочить в седло, догоняющим Ральфом, что чуть было не сошел с дистанции… Трой выстоял. Выстоял только ради того, чтобы спустить на меня всех собак после. Да и то вышло так уморительно, что обидеться на него не вышло. Он, конечно, строгий, когда дело касается работы, но истерит, как осипший Дональд Дак. И как всегда за своё в финале:
– Больше ни капли в рот не возьмешь, понял? Если надо будет, лично выпью все твои запасы.
– Всё только обещаешь, – подмигиваю я. Пьяный Трой мне нравится больше. Пьяному Трою больше нравлюсь я.
Он говорит о том, что сцена – это его «зона комфорта», его счастливое место, куда не должна ступать нога человека, которому он не может доверять.
– Не ожидал от тебя такой подножки, – заключает он, и вид у него такой, будто я вонзил ему кинжал в спину. Только Трой может раздуть небывалую драму из банальной шутки. А после «той самой песни» с меткими деталями в адрес субъекта весь драматизм кажется ещё смешнее.
– Ну вот здесь он не прав, – завершает Майк свой разбор текста. – Про то, что Трой считает себя офигенно горячей булочкой, потому что он и есть офигенно горячая булочка, сей факт неоспорим, все, кто за, поднимите руки.
Все руки, кроме троевской, послушно взлетают вверх.
– Но он сам так не считает, – победно заключает Майк, спрыгивая со стола; Трой покорно опускает голову со своим фирменным фырком.
– Да ладно, попоют чуть-чуть и забудут, – вносит Ральф нотку позитивного мышления.
Разумеется, через пару недель песня звучит из всех утюгов.
? ? ?
Отныне все интервью сводятся к единому вопросу.
– Ты уже слышал песню, которую тебе посвятили?
– Да, она офигенная!
– Но она выставляет тебя не в самом выгодном свете.
– И?
– Неужели не обидно?
– Конечно, обидно! Вы её слышали?
– Довольно оскорбительно.
– А то! Хотя могло быть хуже.
– Что именно?
– Мне могли бы написать хреновую хвалебную песню. Так себе достижение. А эта, конечно, обидная, но она офигенная. Разве нет?
Это похоже на игру в дженгу наоборот. Каждый вопрошающий тянет на себя по бруску в надежде, что терпение Троя обрушится именно на него, с красочным репортажем в качестве бонуса. Но Трой несокрушим и раздражающе обаятелен. По крайней мере, когда дело касается работы.
? ? ?
Эмма не согласна, что в целом вся история довольно забавная. В последнее время Эмма часто не согласна; и чем чаще, тем реже я звоню.
– Эм всё мне рассказала, – Трой протягивает мне стакан с шипящей таблеткой, великодушный и отрезвляюще спокойный. Шторы задернуты так, что темень едва проглядная, только дисплей электронных часов выдает, что час уже не ранний. – Рассказала, что это не её проблема, и чтобы ты сам разбирался.
Осуждения в его голосе нет, но я всё равно вступаюсь, принимая стакан с лечебным пойлом.
– Она не плохая. Она меня любит.
– Я и не говорю, что плохая, – Трой подтягивает стул, садится напротив, чтобы не смотреть на меня сверху вниз. – Ты не один, Сай. Давай разбираться вместе. Что мне сделать, чтобы ты бросил?
Я смеюсь в пустой стакан. Как будто в нём дело. Конечно, всегда и везде всё дело в Трое Гордоне, и только он – Великий и Единственный – способен и реки обратно в русло закинуть, и динозавров воскресить, и, конечно, мимоходом наставить меня на путь истинный.
– Ну что, вытащил своего именитого алкаша из рехаба и теперь возомнил себя великим мотиватором? – говорю я ему; и ещё много чего говорю следом, но у него такое выражение лица, будто он обрёл способность принимать происходящий в мире пиздец с распростертыми объятиями. Только голову на другой бок склоняет, упирается локтями в колени и слушает дальше.
– Если необходимо распустить группу, мы разойдёмся, – предлагает он после моей нескладной тирады.
– Ты меня выгоняешь из группы?
– Нет, конечно. Какие мы Авэйкеры без Саймона П.? Просто разойдёмся и не будем.
– Это ультиматум или что, я не понял?
– Нет. Это жертва, на которую мы все готовы пойти.
– Ага, а ребята в курсе, что ты тут за них всё порешал?
– Все в курсе, Сай. Я же говорю, ты не один.
Один раз Трой забежал так далеко, что заблудился, и обратно пришлось добираться на такси. Вернулся он с разбитой коленкой и сквозь смех и восторг рассказывал, что надо же быть таким дуралеем, и хвала новым телефонам, которые могут ловить такси где угодно по местоположению.
– Прямо чувствую, как живу в будущем! – заключил он тогда, придурочно сияя глазами.
Это было пару дней назад. Говорят, если сильно долго бежать, эйфория может длиться сутками.
– Сай, – он дружески тянет мне кулак после затянувшейся паузы, я молча щёлкаю пальцем по костяшкам в знак согласия.
Возможно, Эмма права, и вся история в самом деле не такая забавная.
? ? ?
Как ни странно, яростней всего на сторону Троя встает Рик. К этому времени «Оскары» на него не сыплются, но спрос на актёрский талант парня явно подрос, а с ним и медийный вес каждого слова из уст самого Рика.
– Я не знаю, что произошло в этой песне, но считаю, что непрофессионально, грубо и неуместно открывать публике настоящее имя героя. Я лично знаком с ребятами, снимал для них клип, и знаю, что Трой умный, трудолюбивый, самодостаточный, очень ответственный молодой человек. Я не могу написать об этом песню, но считаю своим долгом высказаться об этом хотя бы так.
? ? ?
А потом то, чего все так долго ждали происходит после второй чашки кофе посреди тихого-мирного завтрака в уютном отеле.
– Да заткнись ты уже наконец, Господи Иисусе! – орёт Трой в радиоприёмник.
– Во-о-о-от! Вот! Другое дело, – Майк одобрительно хлопает коллегу по плечу, спешно подтягивая телефон. – Сейчас Картохе маякну, она больше меня этого ждала.
Трой прячет схуднувшую мордашку в ладонях, недобро косится на Майка сквозь растопыренные пальцы.
– Ну почему «Картоха»-то? Ей разве не обидно?
– Вот как себе заведешь любимую девушку, так и называй как вздумается. А моя – Картоха.
– «Любимая девушка», – что-то тает в троевских глазах за решеткой из пальцев. – Расскажи, как ты её любишь.
– Люблю как люблю…Что ты от меня хочешь услышать? – огрызается Майк. – Расскажи, как ты ненавидишь мудака этого.
– Никак. Просто бесит, что он высказал всё за раз, и, может ему полегчало или что-то там, а мне теперь слушать и слушать.
– Не слушай, – предлагаю я. – Всё равно брехня все.
– Да нет же, – не соглашается Трой. – Хуже всего, что всё правда, до последнего слова. Я это знаю, вы это знаете. Теперь все знают.
Майк щёлкает клавишами в телефоне, Трой замолкает, и никто не спорит.
– Хотя нет, – передумывает солист. – Хуже всего, что это песня. Люди уходят, но песни, истории живут вечно, понимаете? Когда-нибудь через тысячи лет, когда меня совсем не будет, археологи раскопают эту песню, и что они обо мне подумают?
– Разумеется, археологи будущего только о тебе и думают, – соглашается Майк. – Поплачешь по этому поводу?
– Нет. Занят. Может быть, на следующей неделе.
? ? ?
На следующей неделе в прямой эфир Гордон выходит один в обнимку с гитарой. Руководит процессом какой-то языкастый модный блогер, а Трой во втором окошке поделённого пополам экрана. Фактически он сразу и в телефоне, и у меня за стеной, снова слушает те самые вопросы, на которые отвечал сотни раз. За стеной не слышно, но чувствительный микрофон выдает его нетерпеливый вздох.
– Я буду петь, – предупреждает Трой. – Раз уж все решили, что песня про меня, значит, мне её и петь.
Блогер что-то восторженно верещит в своей дурацкой манере.
Трой поёт.
Это из приёмников каждый день песня сыплется бодрым ритмом, щедро приправлена нотками сарказма в глубоком баритоне. Сейчас всё не так.
Песня льётся исповедью под несмелый струнный ряд. Он не гитарист; руки фальшивят пару раз, но голос – никогда, голос разливается океаном бездонным, разнося всю правду о Трое Гордоне. Он поёт о своих неудачах, слабостях, изъянах, которые снаружи не видать, но сквозь броню всё равно просвечивают. Поёт пронзительно и смиренно, как никто другой. Не смотрит в камеру, но даже в столь мелком окне видно, как дрожат руки под конец.
– Сейчас бы закурить, но я бросил, – сознаётся он с робкой улыбкой, возвращаясь взглядом в реальный мир.
В такого Троя совершенно невозможно не влюбиться.
И где-то там я думаю, что мы не так всё поняли.
Когда доходит очередь «того самого парня» отвечать на вопросы про этот кавер, который быстро стал достоянием общественности и продолжает свой победный марш по соцсетям; тот теряет свое красноречие и долго мотает головой.
– Вы сами слышали как он поёт? Он лучше меня, этот парень. Гораздо, гораздо лучше.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом