Откуда-то слева раздался тихий хрип Власова:
– Голова…
Сергей же, собрав волю в кулак, заставил себя поверить в то, что губы у него всё-таки есть, хоть и не ощущаются.
– Муха, тебя что, совсем не зацепило?
– Голова болит. – Мухаммед ненадолго замолк, видимо, прислушиваясь к себе. – Ближе ко лбу в основном. Но терпимо, на Земле даже принимать обезболивающее не стал бы.
– Сходи тогда в медицинский отсек, принеси набор для инъекций. И две ампулы спазмолитика.
Секундная заминка – Сергей предположил, что Мухаммед задумался, почему нужно только две ампулы лекарства, – и туфли и форменные брюки покинули область обзора врача.
Ожидая возвращения Мухаммеда, Сергей лихорадочно соображал. Если он верно интерпретировал увиденное и собственные ощущения, то инопланетное послание каким-то образом повлияло на электрические сигналы мозга и механорецепторов. Мозгу должно хватить порции спазмолитика. Но что делать с проприоцепцией?
Сергей пробежался взглядом по видимой части рубки: Власов, бледный как мел, привалился к столу и, закрыв глаза, массирует виски и лоб; слева от него видно нижнюю часть кресла с обмякшей в нём Людочкой – видимо, ей ещё хуже, чем Юрию. Остальных членов команды не видно совсем, но, раз с той стороны, где они должны быть, не слышно вообще никаких звуков, значит, ничего не изменилось.
– Костя, ты можешь описать свои ощущения? – Сергей ни на минуту не задумался, кому адресовать вопрос. Выяснить, как именно «потеря» тела повлияла на творческие мозги Кристы и впечатлительного Рыцаря, можно будет и позже.
– Никак. – Сергей успел подумать, что ошибся, оценивая состояние коллег, но Костя продолжил. Говорил он медленно и невнятно, словно вынужден был обдумывать отдельно каждое движение языка и губ. – Я чувствую себя как «никак». Будто моё тело на самом деле находится где-то далеко-далеко от меня, и я управляю им вслепую, сквозь прорезь в ткани. Ты сможешь с этим что-то сделать?
– Надеюсь.
Спрашивать дальше не имело смысла – набор ощущений совпадал до мелочей. Его самого от полной прострации спасало только знание, что такое проприоцепция и её потеря. И то, мозг до сих пор пытался запаниковать, сдерживаемый лишь титаническим усилием воли.
– Принёс. Ты сам уколы сделаешь?
Если бы Сергей мог ощутить губы в достаточной степени, чтобы рассмеяться от радости, – он бы сделал это. Если бы он мог ощутить голову достаточно хорошо, чтобы покачать ею – он бы сделал и это. Но пришлось довольствоваться тихим и медленным ответом.
– Не смогу. Ты. Любая хорошо видимая вена, Юрий – первый.
Муха аккуратно достал из контейнера инъектор, похожий на четырёхногого паука-инвалида со спрятанным в «брюшке» жалом, и установил капсулу в приёмник над иглой.
– Власов, любая видимая вена.
Искс мигнул зелёным, подтверждая получение команды и готовность к её исполнению, и Мухаммед посадил его на предусмотрительно протянутую конструктором руку.
Найдя подходящее место, инъектор прижал «брюшко» к коже и, моментально проколов вену несколькими полыми иглами, впрыснул Власову две трети ампулы лекарства. Тихий шлепок, и искс, прикрывший миниатюрные проколы нашлёпкой, похожей на тугую паутину, дважды моргнул красным, сообщая об окончании процедуры.
Мухаммед подхватил инъектор и склонился над Людочкой, Сергей же принялся отсчитывать по себя секунды. Препарат должен был облегчить состояние Власова в первые двадцать секунд и окончательно снять все последствия спазма в ближайшие две минуты. Если за двадцать секунд улучшения не наступит, значит, он, Сергей, ошибся. И придётся искать другие способы вернуть работоспособность хотя бы части экипажа.
***
Состояние разума, запертого в одновременно существующей и несуществующей клетке, Кристине не понравилось. В отличие от Сергея она практически не испытывала страха – выручила гибкая психика творца, привычного переживать придуманные истории вместе с их героями. Но и сделать над собой волевое усилие, чтобы заговорить или хотя бы моргнуть, она тоже не смогла. Так и стояла, поддерживаемая внутренней стеной рубки, наблюдала за Костей, превратившимся в прижизненный памятник «командир корабля в кресле», за повалившимся на пол Роландом, за мельтешащим по рубке Мухой. Сергея видно не было, судя по доносящимся до неё словам, он оказался слева и позади неё, за отдельной линией панелей и нейроинтерфейсов, назначение которых она так и не смогла понять.
Юрия Валерьевича и Люду было видно фрагментами, но достаточно хорошо для того, чтобы понять – их непонятное воздействие то ли не зацепило вообще, то ли зацепило как-то по-другому, ограничившись жуткой головной болью. Кристина мельком подумала, что им повезло чуть больше, но тут же отбросила идиотскую мысль. Возможность в полной мере ощутить, как чувствует себя человек без тела, следовало считать огромнейшим подарком судьбы, и никак иначе.
К тому момент, как Мухаммед снял инъектор с пухленькой руки Люды, Власов окончательно пришёл в себя. И, не говоря ни слова, бросился к креслу второго пилота.
Кристина видела, как Власов отдаёт Вестнику команду повернуться на несколько градусов плоскости и затем зачем-то выдвигает под углом к кораблю люк отсека челноков и батискафов. Она даже не успела придумать ни одной версии, зачем бы ему это понадобилось, как вновь ощутила собственное тело.
***
Земля ответила за час до назначенного времени. Подключившись к нейроинтерфейсу, Костя принял и расшифровал сообщение, затем вызвал в рубку остальных космонавтов и вынырнул из недр машинного разума.
– Земля предлагает на выбор два сценария. Первый: мы все вступаем в контакт с обитателями этой планеты. Если они оказываются не теми, кого мы ищем, – отправляемся дальше по маршруту, к SGR 1806-20.
– Рискованно. – Юрий недовольно качнул головой. – Это или оставлять корабль на орбите без присмотра или спускаться на нём. И то, и то одинаково опасно.
– Второй вариант – разделиться. Кристина, Сергей и Роланд отправляются знакомиться с местными. Остальные летят к магнетару. Независимо от того, чем заканчивается наше исследование, мы возвращаемся к планете в установленный срок. – Константин сделал паузу, затем медленно и чётко проговорил. – Земля предлагает нам определиться самим, так как мы в любом случае владеем более полной информацией. Прошу голосовать.
– Разделиться.
– Разделиться.
Кристина и Мухаммед высказались первыми, почти одновременно. И тут же ревниво посмотрели друг на друга. Костя незаметно усмехнулся: кажется, обычный спор «от нечего делать» начал приобретать черты соревнования.
– Я бы отправилась вместе. Нам могут понадобиться все имеющиеся мозги.
– Разделимся. Так будет быстрее.
– Я … – Роланд явно не ожидал, что ему вообще придётся принимать какие-то решения, причём так быстро. – Наверное, лучше держаться вместе. Мало ли что.
Костя посмотрел на Власова – единственного не высказавшегося члена экипажа.
– Я за то, чтобы разделиться.
– Хорошо. Мой голос ничего не решает, но будет честным сказать, что я голосовал бы за разделение. Кристина, Сергей и Роланд, вы вылетаете через два часа. Собирайтесь обдуманно: места на околопланетном челноке хватает, но вам, вполне возможно, придётся собрать на планете какие-то образцы. Главой группы назначается Сергей. Все свободны.
Пока группа собирала личные вещи, которые могут пригодиться во время высадки на планету, остальные готовили к спуску челнок «Дружба». Запасы продовольствия, скафандры, лекарства, приборы и реактивы… Каждый из остающихся на корабле чувствовал себя так, словно провожает близкого человека в кругосветное путешествие в дотелеграфную эпоху. И стремился сделать всё от него зависящее, чтобы путешествие оказалось хотя бы не трагическим.
Так что, когда спустя два часа группа контактёров принесла в отсек личные вещи, произошёл небольшой конфуз – челнок оказался перегружен.
Пришлось срочно убирать половину продовольствия и часть научных приборов.
Наконец подготовка к высадке закончилась. Последнее, что контактёрам оставалось сделать – занять свои места и отстыковаться от «Вестника».
Они втроём стояли у люка, не в силах ни закрыть его, ни попрощаться.
С другой стороны люка стояли остающиеся на «Вестнике» четверо космонавтов. Они знали, что нужно что-то сказать, пожелать удачи, возможно. Но тоже не могли.
– Передайте Земле, что мы постараемся их не подвести. – Кристина улыбнулась, и нажала на кнопку задраивания люка. Но, пока люк ещё двигался, они успели услышать смех командира:
– Сами передадите: у вас такая же «мышь»[3 - Мышью все поголовно космонавты ОСР называют штатный корабельный передатчик, в официальных документах именуемый Передатчик Информации на Квантовой Запутанности (ПИКЗ). Так уж вышло, что создатели передатчика использовали для опытного образца серый пирамидальный корпус, на котором – без всякой задней мысли! – разместили три светодиода, примерно совпавших с расположением глаз и носа на мышиной голове. Первый же сторонний наблюдатель, увидевший передатчик, не удержался от вопроса: «И что эта мышка нам пропищит?». Так и повелось. Причём название настолько прижилось, что прошло с передатчиком все стадии тестирования и утверждения, и только перед финальной сертификацией создатели, сообразившие, что числиться во всех документах создателями мыши смешно только первые полгода, придумали «на скорую руку» название ПИКЗ. Естественно, о том, как на самом деле называется «мышь», знают от силы три сотрудника сертификационного бюро, непосредственно занимавшиеся передатчиком.], как и на корабле!
***
Через полупрозрачные стены рубки было прекрасно видно, как «Дружба» отсоединяется от «Вестника» и набирает разгон, двигаясь к безымянной планете. На фоне гигантского тёмного диска планеты серебристая капля челнока выглядела хрупкой и совершенно беззащитной, словно детская игрушка.
– Раз уж у нас больше нет Аэлиты, предлагаю установить круглосуточную вахту на время подлёта «Дружбы» к Безымянной. Я буду дежурить первым. – Не дождавшись возражений, Юрий Валерьевич устроился в кресле второго пилота. Но, прежде чем подключиться к нейроинтерфейсу, укоризненно поглядел на командира. – Константин, я понимаю, вы чувствуете себя ответственным за наши жизни, но вам стоило бы поспать. Самый лучший стимулятор не заменит здорового сна, вы знаете. Я разбужу вас, как появится новая информация. Мухаммед, вы можете пока что не отвлекаться на графики. Я послежу, пока буду подключён.
Костя не стал отрицать очевидное. Людмила тоже покинула рубку, сообщив остальным, что волноваться предпочитает в кухонном отсеке с кофе и мороженым.
Мухаммед не хотел спать, есть, и вообще покидать рубку. По крайней мере, до тех пор, пока внезапная пустота, образовавшаяся в сердце после отстыковки «Дружбы», не затянется привычкой. Так что он устроился в капитанском кресле, положил на колени форменную фуражку, расстегнул верхнюю часть куртки, и принялся наблюдать. На таких расстояниях «Дружба» не должна была становиться ощутимо меньше, но Мухаммеду казалось, что она уже слишком мала, и уменьшится ещё и ещё, слишком маленькая и беззащитная, чтобы не быть поглощённой холодным и безжалостным космосом.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70539406&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
«Хитрец» – портативный компьютер, изобретённый в середине 21 века. Частично базируется на технологиях Змей. В полностью сложенном виде равен по размеру сложенному спичечному коробку. Умеет примерно то же самое, что и современные компьютеры, способен создавать полноценные виртуальные реальности.
2
Искусственное существо – общее название для всех автономных механизмов, в той или иной степени повторяющих признаки живых существ.
3
Мышью все поголовно космонавты ОСР называют штатный корабельный передатчик, в официальных документах именуемый Передатчик Информации на Квантовой Запутанности (ПИКЗ). Так уж вышло, что создатели передатчика использовали для опытного образца серый пирамидальный корпус, на котором – без всякой задней мысли! – разместили три светодиода, примерно совпавших с расположением глаз и носа на мышиной голове. Первый же сторонний наблюдатель, увидевший передатчик, не удержался от вопроса: «И что эта мышка нам пропищит?». Так и повелось. Причём название настолько прижилось, что прошло с передатчиком все стадии тестирования и утверждения, и только перед финальной сертификацией создатели, сообразившие, что числиться во всех документах создателями мыши смешно только первые полгода, придумали «на скорую руку» название ПИКЗ. Естественно, о том, как на самом деле называется «мышь», знают от силы три сотрудника сертификационного бюро, непосредственно занимавшиеся передатчиком.
