– Всем привет, меня зовут Эдвин, и сегодня я расскажу вам о нашем славном Центральном Политехническом Университете. Открытия, сделанные тут, определили облик современной цивилизации. Именно мы создали первый молекулярный двигатель.
Картинка меняется, идут кадры кинохроники. На стенде из сопла двигателя начинает появляться реактивная струя. Гудит раскаленная крыльчатка. Экран стенда демонстрирует расход вещества в десяток тысяч атомов в минуту. На экране снова появляется Эдвин.
– В наших лабораториях на свет появились первые мономолекулярные стабилизированные материалы!
Новый кадр: в магнитном поле вращается прозрачная пластина. Вот она поворачивается к камере боком и исчезает.
– Компактные хранилища энергии мощностью несколько мегаватт-часов!
Небольшая батарейка, от которой работает огромный кипятильник
– Векторное неньютоновское поле, в котором любой газ может принимать свойства сверхплотной неньютоновской жидкости!
Выпущенные из пулемета раскаленные пули словно возникают из воздуха рядом с мишенью и с тихим звоном падают на пол.
– Первый в мире сверхпроводник, работающий при температуре в ноль градусов по Цельсию!
Кадр…
Перечисление длится и длится, девушка начинает зевать.
Но тут что-то меняется.
– А теперь, мой юный друг, ты узнаешь, почему этот ролик доступен только в темном сегменте интернета! И почему твоя мама плачет в подушку, едва узнав, что сын собирается идти в политех!
Женя, ругнувшись, смотрит статус соединения и понимает, что доступ в сеть осуществляется через какой-то технический порт ассенизаторской машины, трафик имеет восемь уровней шифрования, в том числе и два квантовых, а способ доступа тянет на крупный денежный штраф. Короче, Женя залезла в сеть через сервер, который ей выделил Кот.
Картинка на заднем фоне меняется. Слышен звук лебедки и картинка со зданием и прудом уезжает вверх. Являя ту же картину, но…
Здание в подпалинах и заплатках, вокруг него, словно мухи, кружат многочисленные дроны. На крыше три источника открытого пламени, и отблески огня пляшут на стенах здания. Зияют провалы окон. Все пространство перед университетом завалено многочисленными остовами различных механизмов. Из пруда, вода которого светится ярко-оранжевым цветом, торчит хвостовое крыло космического челнока.
Меняется и сам спикер. В сторону летит футболка, под которой обнаруживается полностью прозрачная кожа, обнажающая нутро, где в жуткой гармонии переплелись живые ткани и какие-то импланты. С нижней челюсти сорвана заплатка искусственной кожи, и теперь видно, что она сделана из какого-то металла. Глаза разгораются зеленым.
– Мы были первыми и последними, кто спроектировал себе ректора. И теперь ОН неусыпно правит нами вот уже век! – голос парня тоже меняется, в нем появляются какие-то нечеловеческие обертоны. В небе вспыхивают миллионы огней, которые сливаются в огромную человеческую голову. Вокруг кружат математические символы.
– Наши преподаватели учат нас даже после смерти!
Снова меняется картинка.
Виден лекционный зал, полностью исписанный граффити. Горит только половина ламп, на мебели следы огня и пуль. За кафедрой, сваренной из толстых листов железа, стоит огромный саркофаг, оплетенный проводами и трубками. В саркофаге, за прозрачной крышкой, плавает труп, облаченный в костюм-тройку, погруженный в прозрачную синюю жидкость. В затылок трупа воткнут шунт, по которому непрерывно бегают огоньки. Камера наползает, давай нам рассмотреть обтянутый кожей череп в деталях. Дужки очков, средней длины редкие седые волосы, зависшие в жидкости, словно стебли травы. Неожиданно труп открывает глаза. За веками обнаруживаются затянутые мутной пленкой зрачки.
Камеры отдаляется и рядом с кафедрой появляется голографическая проекция мужчины, труп которого, если судить по костюму и волосам, плавает в саркофаге. На доске вспыхивает надпись: Теория автоматического управления. Егоров Сергей Александрович.
Раздается скрипучий голос.
– О боги, как я это все ненавижу! Убейте меня!
Камера снова на лице Эдвина.
– Если вы не поняли, именно наш институт создал множество способов продления жизни. Не все из них были удачными. Но все рабочими! – парень гулко хохочет.
Картинка дергается и в кадре помимо парня оказывается огромная стальная кошка. Глаза железного зверя светятся алым пламенем. Парень гладит механизм и тот урчит на одной ноте.
– Знаете, что такое факультет робототехники? Это – чистое созидание! Это – жизнь, воплощаемая в металле! Это – вдохновение творца! Наши дипломные работы нередко получают полноценное гражданство. Наши боевые механизмы – апофеоз войны и разрушения. Возможно, вы слышали про технический карантин класса «ноль»? Техночума, охватывающий всё и вся боевой вирус? Наделяющий псевдожизнью даже кухонное оборудование? Это и есть мы! Поступайте на Робототехнический, и однажды мы покажем вам недра Фериксеи!
"Кот, а что он последнее сказал?"
"Это очень старый гиковский термин, мир оживших механизмов, в какой-то настолке было".
"То есть, я правильно поняла, какое-то жуткое задроство?"
"Ну, типа того… У них в подземных уровнях действительно какая-то жесть происходит: туда периодически сгружают результаты курсачей, а также все невостребованное электронное барахло. Самые интересные варианты вылавливают и препарируют".
"Ты это серьезно?"
"Да! Звучит невероятно, правда?"
"А по мне – все равно задротство какое-то…"
"Вот сейчас обидно было…"
"Не, это безусловно очень важно и интересно, но ведь задротство!"
"Да ну тебя…"
Женя выглянула в окно флаера, в иллюминаторе медленно плыли шпили высоток, октафлай летел в нижнем воздушном коридоре. Женя снова включила ролик. Там жутковатый студент продолжал вещать.
– Может быть, ты имеешь айкью выше двух сотен? Ты не понимаешь социальных ролей, для тебя мир – всего лишь частный случай великой абстракции? Вступай в ряды факультета фундаментальной науки! Лишь мы способны оценить весь твой гений! Вступай, и твое имя однажды выбьют на надгробии цивилизации.
Перед глазами Жени возникло помещение, в нем молодой человек с безумными глазами что-то пишет стилусом на сенсорном экране. В какой-то момент останавливается, страшно кричит, взмахивает стилусом и за кончиком электронного пера в воздухе появляется разрез, в который со свистом начинает всасываться воздух. Студент ойкает и выскакивает из кабинета. С лязгом опускается гермодверь.
Поверх ролика всплыло сообщение:
"Внимание! В случае успешной сдачи вступительных экзаменов, Университет оставляет за собой право принудительного изъятия абитуриента из локации проживания (в том числе – из исправительных и психиатрических учреждений любого типа, вне зависимости от категории совершенных преступлений или тяжести психиатрического расстройства). Просьба не препятствовать процессу изъятия".
И снова Эдвин:
– А может, тебе близки игры чистого разума? Ты осознаешь пульс и биение электронных существ? Может, ты желаешь, чтобы твоя воля определяла существование мира? Факультет информационных технологий ждет тебя!
В кадре – неопятный молодой человек в кожаной куртке. Грязная копна длинных волос. Глаза чуть на выкате. Слабый короткий подбородок. Молодой человек сует в зубы курительный стик и с помощью раритетной бензиновой зажигалки прикуривает. Затягивается и выдыхает через ноздри клубы густого дыма. На заднем фоне – оживленный город. Парень поднимает руку ближе к камере и захлопывает крышку. Вместе с огоньком зажигалки гаснут огни города. Сразу все.
И снова надпись поверх:
Внимание! Обучение на любой специальности данного факультета сопряжено с риском необратимого распада личности. Убедитесь, что у ваших родителей есть запасные дети. Руководство факультета официально заявляет: в случае несчастного случая семья пострадавшего может получить точную генетическую копию пострадавшего с любой психоматрицей на выбор.
Женя хмыкнула.
"Кот, а ты с какой попытки доучился?"
"Несмешно!"
"А по-моему – очень!"
"Согласен, очень. Надо папе подкинуть эту идею".
Факультет сменялся факультетом. На экране мелькали разные, зачастую очень странные молодые люди, которые неизменно делали что-то пафосное.
– А еще у нас есть факультет гуманитарных наук! Но даже мы, всеведущие, всезнающие и всесильные, понятия не имеем, что они делают с нами в одном Университете!
В кадре черная башня, ощетинившаяся десятком турелей. Периодически оружие оживает и стреляет куда-то за границу видимости.
Раздается полный отчаяния вопль:
– За что?! Я ведь историк! Пожалуйста, не надо больше сопромата! – вопль переходит в надрывный плач.
В конце – черный экран, на котором проступает надпись:
Выбирай Центральный Политехнический Университет, присоединись к элите нашей цивилизации. Или умри.
Смертность среди студентов не превышает 8 % в год.
Женя пошевелила плечами и подвигала попой, удобнее усаживаясь в кресле. После зевнула и потянулась.
"Мне кажется, или ты совсем не впечатлена?"
"Чем? Пафосными задротами на фоне изгаженного архитектурного памятника?"
"Но ведь они круты!"
"Чем они круты, Кот? Да две трети их факультетов можно заменить нейросетями! Для того, чтобы творить высокотехнологичную фигню много ума не надо! Я же говорю, цитадель девственности и обитель задротства!"
"Так может, ты теперь знаешь, как с них заполучить то, что нам надо?"
"Представь себе!"
"Предлагаю тогда пари! Если справишься без моих подсказок, то с меня желание! Если же облажаешься, что произойдёт практически наверняка, то – с тебя".
"Любое?"
"Ну… наверно…"
"Даже если я тебе предложу заняться сексом с полным обменом телами?"
"А ты не переживаешь, что я с такого дела сменю гендер? Или хотя бы ориентацию?"
"Будешь страдать вместе со своим адвокатом".
"Так ты принимаешь пари?"
"А, была не была! Принимаю!"
Тем временем октафлай зашел на посадку. Клавдия Модестовна прошла мимо Жени в грузовой отсек и начала там чем-то греметь.
Женя вышла на улицу и огляделась.
Солнце поднялось выше и ощутимо пекло голову. Теплый ветер несся с крыши на крышу, даря облегчение, но не прохладу. Ступни ощутимо припекало через тонкую подошву обуви.
Из летающего транспорта вышла Женина телохранительница. Модестовна обзавелась двумя наплечными орудиями, плазменной пушкой и короткоствольным игольником. В руках старушка держала тяжелую гаусс-пушку, а на бедрах были закреплены пара дробовиков.
– Женечка, может, оденете хотя бы бронежилет? Бабушке будет спокойнее.
Рыжик озадаченно почесала в затылке, а затем радостно кивнула.
– Нет, не надо бронежилета, у меня есть идея получше! Минутку!
Девушка подбежала к какому-то флаеру с большими обзорными стеклами. При ярком солнечном свете они неплохо отражали окружающие предметы. Женя подошла к чуть искривленному зеркалу и начала колдовать с одеждой.
Вознося беззвучные молитвы в адрес людей, создавших современную одежду, Женя полезла в настройки платья. Подол укоротился на десяток сантиметров, появилось глубокое декольте. Женя чуть утянула ткань под грудью и теперь одежда ее не скрывала, а скорее рекламировала. Девушка оценила результат.
– Клавдия Модестовна! А можно воспользоваться вашей косметичкой?
Ярко-алая помада, слегка подведенные ресницы делают глаза еще больше. Та же помада на щеки создает румянец. Универсальный маскировочный полимер помогает скрыть шрам и залитые клеем раны. Девушка в очередной раз возносит благодарственную молитву. Она смотрела фильм и знает, как сложно когда-то было подобрать нужный оттенок крема.
После чего Женя еще пять минут тренирует самое восторженное и идиотское выражение лица, на которое она способна. Получается так себе, но Рыжик старается. В итоге она сохраняет матрицу в шаблонах.
"Родная, я за тебя волнуюсь!"
"Думаешь, уведут?"
"Нет, боюсь, что при активации этого шаблона ты себе челюсть вывернешь нахрен!"
– Юная леди! Как человек с богатым жизненным опытом, я бы посоветовала все же взять плазменный пистолет. Оно как-то надежнее. Я думаю, у меня в багажнике найдется старенький экзоскелет.
– А мой не менее богатый жизненный опыт говорит, что там будут молодые люди, и на них декольте оказывает влияние гораздо большее, чем плазменный пистолет. Процент поступающих девушек – меньше двух. А вот с пистолетами там, скорее всего, проблем нету. Так что спасибо за заботу, но – нет.
Рыжик направилась к лифту. За ней тяжело потопала Модестовна, едва не проминая покрытие парковки из-за веса набранного оборудования.
Навигатор вел девушку по улице, и тут она увидела то, что немного подточило ее решимость. Этим чем-то оказалась пятиметровой высоты стена из неровных керамитовых блоков. По своим свойствам керамит напоминал базальт, а в далеких предках у него числился железобетон. Но керамит от железобетона отличался тем, что сохранял свои прочностные свойства при любой обработке.
Улица свернула и навигатор повел девушку вдоль стены. По гребню стены шел монорельс, по которому периодически проносилась массивная турель. Проносилась быстро, так, что девушке пришлось включить запись и пересматривать – что это такое проехало. Дважды проносились ракетные комплексы, один раз – пушка Гаусса. И, без счета – ионные орудия, когерентные излучатели, ионный разрядники, рассчитанные на борьбу с электроникой.
И всякий раз стволы были направленны вовнутрь огороженной территории. Вдоль стены все строения были представлены складскими комплексами. Или техническими узлами многочисленных городских систем. Ни жилых, ни административных строений. Прохожие тоже пропали.
Вскоре показался шлюз.
Над ним, корявыми буквами кто-то из баллончика написал:
