Есть один тихий портовый городок Муншир, названный так в честь бухты, на берегах которой он располагается. Когда-то очень давно эта бухта была излюбленным местом всех путешественников. Однако сейчас этот мистический городок укрыт от шумного мира. Те редкие гости, которым удавалось попасть в Муншир, гуляя по его аллеям из заботливо высаженных деревьев в сумеречном освещении, погружались в мрачные истории из пыльных страниц скрытого прошлого. Древние здания и узкие переулки сопровождают каждый шаг по улочкам этого загадочного места.
Муншир с первого вздоха наполняет сердце загадками и секретами, которые ласкают воображение каждого, кто проникает в его таинственные пределы. В каждом затерянном дворе или скрытом саду живут духи прошлого, тихо шепча свои истории и раскрывая забытые тайны. Луна, отражающаяся в покрытой туманом воде залива, придает этому месту дополнительную загадочность. В тишине ночи можно услышать пение морских сирен, которые своими мелодиями привлекают и обольщают тех, кому суждено разгадать тайны городка. Этот город окружен густыми лесами и скалистым побережьем, служащими вечными стражами его тайны. Местные жители рассказывают, что тот, кто осмелится войти в эти величественные леса, может обнаружить волшебные источники и забытые артефакты, которые хранят знания тысячелетий.
Но как бы ни манило это место вас своими загадками и тайнами, я все же призываю вас никогда не посещать эту бухту. Многие молодые девушки и юноши что приезжали в Муншир, больше никогда из него не возвращались. Бытует легенда, что, если сердце девушки страдает от безответной любви, она может отдать свою душу заливу океана и тот обратит ее в прекрасную сирену. И в ту же минуту, когда она запоет свою песню из залива, на ее голос придет ее возлюбленный и тогда она заберет его себе на морское дно.
***
– Какая по-настоящему атмосферная история! – закричал ведущий, и я вздрогнула, как будто выйдя из какого-то транса. – Не знаю, как вам, друзья. Но захотелось отыскать этот городок и узнать все мрачные секретики.
И действительно, одно только описание этого загадочного места заворожило меня и унесло мрачными водами в мир моих фантазий. Мне стало настолько интересно, что я вытащила свой мобильный из кармана и ввела в поисковой строке «Бухта Муншир». Ни одной бухты с названием Муншир не было найдено. Что ж, это было очередным доказательством того, что все истории, которые люди присылали на «Мистик Fm», были выдуманными. На минуту я задумалась о том, а не прислать ли мне письмо им в редакцию про моего ночного зубастого монстра. Однако я сразу отмела эту идею, потому что мой монстр, в отличие от этих историй, был не выдуманный. Он был реальным.
По радио прочитали еще восемь различных историй из писем слушателей, но ни одна история меня больше не цепляла. Там было что-то про йети в лесу, корову, похищенную инопланетянами, и про собаку, которая начала телепатически общаться со своим хозяином. После писем начиналась моя любимая часть эфира – звонки в студию. Люди сами рассказывали свои истории, иногда забавные, про то, как домовые прячут от них их вещи, и те потом находят их в самых неожиданных для себя местах и порой действительно пугающих, про призраков, которых они видят в зеркалах. Мне нравилась такая атмосфера, истории людей будоражили мой мозг и не давали мне заснуть, обдавая меня волнами адреналина. А прослушивание всего этого через старое радио добавляло еще большей антуражности всему этому.
Через пять часов большая часть картины была завершена, радиоэфир закончился. Небо стало потихоньку рассветать, создавая сиренево-голубые градиенты на небе. В это время начинает клонить особенно сильно, поэтому я иду к тайному мини-холодильнику за баночкой энергетика. Он находился у меня в комнате и выглядел как обычная прикроватная тумбочка. Но внутри нее размещался маленький охлаждающий отсек. Там я и хранила свои антидоты от сна. Потому что те, что я ставила в холодильник, мама выкидывала. А пока эта лазейка была ей не обнаружена, я пользовалась ей на полную мощность. Взяв свой последний запас оттуда, я поняла, что припасы нужно срочно пополнить и сходить в круглосуточный магазин, что находился через улицу от моего дома. Желательно выходить прямо сейчас, пока Моника спит в своей квартире и ничего не заподозрит. И как только я развернулась, чтобы подойти к шкафу с одеждой, я увидела едва различимый силуэт существа, который стоял посреди моей комнаты.
–Помоги. – тихо прошептало существо и растворилась в воздухе.
Открытая банка энергетика выскользнула у меня из руки и разлилась по белому ковру. Я стояла, скованная страхом, и не могла пошевелиться. Оззи ворвался в комнату и начал оглядываться по сторонам, а потом уставился на центр комнаты, как будто видел что-то, недоступное моему взору. Призрак в моей квартире? Быть этого не может. Видимо, я просто переслушала этих страшилок по радио и начала видеть галлюцинации от недосыпа. Да, конечно. Все мистическое легко превращается в логическое, если только задействовать научные факты. Недосып + бурное воображение + стресс, связанный с матерью + завал по учебе = шизофрения. Я немного опешила от этой выстроенной цепочки. А что, если я мой монстр – это всего лишь плод моего воображения? Я задрала штанину своих пижамных штанов, чтобы увидеть шрам от укуса на ноге. Он был на месте. Я выдохнула и решила поступить, как поступала всегда, когда что-то не могла понять. Я решила не обращать на это внимания. Когда мои родители разводились, я не могла понять, почему это все произошло в нашей, на первый взгляд, идеально семье, и я просто не стала обращать на их скандалы внимания. Когда по учебе на лекциях по анатомии человека я не смогла понять, как построить правильные пропорции, то перестала ходить на эти лекции. Все проблемы в моем мире решались простым сепарированием от этих проблем. Я решила, что дальше буду придерживаться этого плана. Отныне на различного рода галлюцинации я больше не обращаю внимания.
Глава 5
Когда я вышла из дома, было уже полседьмого утра. Оззи боялся оставаться без меня один дома. Сразу начинал громко мяукать и царапать дверь. Видимо, травма брошенного котенка дает о себе знать. Мое сердце всегда разрывалось от таких сцен, поэтому я купила рюкзак-переноску для кошек. И так у меня появилась возможность иногда брать Оззи с собой на вылазку из дома. Он охотно сам запрыгивал в этот рюкзак и наблюдал за происходящим на улице через окно в рюкзаке.
Мы зашли в магазин, купили десять банок энергетика, всяких шоколадок и вкусностей для Оззи. С переездом Моники в мой дом холодильник начал ломиться от полезной еды, и покупкой продуктов я сама уже не занималась. А побаловать себя вредной едой всегда хотелось, особенно в процессе рисования. На обратном пути мы навестили Майю, владелицу книжной лавки. Ей было далеко за пятьдесят, но выглядела она очень ухоженно и свежо. В ее лавке можно было найти самые редкие и интересные книги, потому что в прошлом она заядлая путешественница и привозила книги с разных концов света. Мы как-то с Оззи заглянули к ней в лавку, проходя мимо, и с этого момента стали ее завсегдатаями-посетителями. Она часами рассказывала нам о своих путешествиях в разные интересные страны, названия которых я даже слышала впервые. Мы как завороженные слушали ее и буквально молили ее издать свой сборник рассказов, потому что они у нее были такими захватывающими и интересными, что хотелось, чтобы об этом узнали и другие люди, а не только мы с Оззи. Также она выражала большой интерес к моим картинам, они ей очень нравились, и я на радостях даже подарила ей одну, и она в свою очередь повесила ее на самое видное место в своем книжном магазине. Мы очень любили Майю, а она очень любила нас.
– Ой, это же Эмили и Оззи! Как я по вам соскучилась, ребята! – приветливо завопила Майя из-за прилавка.
– Здравствуй, Майя! Прости, что давно не заходили. Моника не даёт там выпорхнуть из гнезда без её чуткого присмотра. А это место – моя отдушина, и я вовсе не хочу, чтобы она начала захаживать к тебе и говорить о том, как мне не здороваться и как она переживает за меня.
– А тебе не здоровится?
– Со мной все хорошо. Я для нее просто очередной провод разыграть драму.
– А может быть путь она наоборот зайдет. Ты ей сказать ничего не можешь, за то я смогу.
– Да все хорошо. Просто период такой. Надо просто подождать, и все пройдет. Рано или поздно ей надоест, и она займется своими делами, как это всегда и было. Я выпустила Оззи и переноски, и он деловито пошел за поглаживаниями к Майе.
– Ты и Оззи мне как семья. Поэтому, если захотите побыть одни, то моя книжная лавка всегда будет вашим убежищем, – сказала она, глядя на Оззи.
К сожалению, это действительно было так. Семьи у нее не было. Наверное, это ее цена за жизнь в вечных странствиях и скитаниях. Относительно недавно она решила осесть и открыть свое небольшое дело. Потому что больше всего на свете она любила ветер, который всегда был для нее попутным и сопровождал во всех приключениях. И книги, которые уносили ее в другие миры, когда она уже не смогла свободно покорять любые горные вершины и исследовать тяжелые тропы. Годы берут свое, хотим мы этого или нет, вечно бороздить просторы необъятного мира на своих двоих у нас не получится. Вершины рано или поздно станут непреодолимыми, да и заряд нашей батареи станет уже шестьдесят процентов от максимального. А дальше будет лишь идти на убыль. Но, несмотря на свое одиночество, Майя ни о чем не жалела. К тому же в скором времени я переехала жить в дом, рядом с которым находилась книжная лавка Майи. С того самого дня мы, я, Оззи и Майя, стали очень близки.
– Как твои картины? Я думаю, ты сможешь устроить прямо тут свою выставку для экзаменационной работы. Тебе же все еще нужно помещение?
– О, Боже! Это было бы просто чудесно! – я была вне себя от такого предложения. – -Место идеально для этого подходящее! Картины и книги. Одно всегда тесно переплетается с другим. Истории, которые живут лишь у нас в головах, и сюжеты, что оживают от восприятия наших глаз. Мне очень нравится. Спасибо, Майя. – я обняла ее.
– Не за что, милая. Ты закончила ту картину про стеклянный дождь?
– Да.
– Натерпится уже увидеть все твои работы из этой серии.
– Думаю, через месяц уже все закончу и могу заниматься организацией выставки. И еще раз спасибо за предоставленное место! Сегодня же напишу своему куратору, что место у меня есть.
Мы попрощались с Майей и поспешили домой, надеясь, что Моника все еще спит. Наши надежды были напрасны. Вставляя ключ внутрь дверного замка, я поняла, что дверь не заперта. Постояв немного, не решаясь войти внутрь, я все же аккуратно открыла дверь. Из кухни доносились звуки блендера. Я надеялась, что это грабитель пробрался в мой дом готовит себе смузи.
– Дорогая, это ты? – кричала Моника из кухни.
– Да, мам. Я судорожно оглядывалась по сторонам, ища место, куда можно спрятать пакет.
– Я делаю тебе смузи из сельдерея.
– Звучит очень заманчиво. А как ты попала внутрь? – найдя укромный угол в обувном шкафчике, я тихонько пыталась вместить туда пакет.
– Я еще вчера сделала дубликат ключей на всякий случай. А что ты там делаешь?
Моника стояла в прихожей, сверля меня своим взглядом. Я уставилась на нее в ответ с диким желанием переехать из этой квартиры и не говорить ей свой адрес.
– А тебе не кажется, что это слишком? – я прошла мимо нее с паркетом брякающих энергетиков.
– Что это у тебя там? Только не говори, что ты опять купила эту химозную гадость? Ты что издеваешься надо мной, Эмили?
– Ты сделала дубликат ключей от моей квартиры, ничего при этом мне не сказав. Кажется, это ты надо мной издеваешься.
– Я забочусь о тебе. Даже специально приехала жить ближе к тебе. Думаешь, мне легко было оставить наш большой дом и ютиться в необставленной однушке? Я тут с утра до ночи ношусь с тобой, слежу за твоими лекарствами, которые ты сама выпить даже не в силах.
– А кто тебя просил сюда приезжать? – вырвалось у меня.
– Ты опять сегодня не спала. Я видела, чем ты занималась всю ночь. Опять рисуешь свои страшилки. Я отправила фотографии твоих картин Джанет. Посмотрим, что она скажет. – Моника словно вообще не слышала, что я говорю.
– Я справлялась тут и без тебя.
– Без меня на тебя нападали какие-то воображаемые собаки. Ты больна, Эмили, и тебе нужна профессиональная помощь, я сама уже не справляюсь тут.
– Да? А что ты на это скажешь? – я присела и задрала штанину джинсов, демонстрируя Монике шрамы от клыков. – Посмотри на это. Пес был настоящий, и он был огромных размеров. Он схватил меня за ногу прямо здесь, на кухне. Мне нельзя спать, потому что, пока я сплю, он может найти меня. Ты что, не понимаешь, что он может убить меня!
Моника опустилась на колени рядом со мной. По её щекам бежали слезы. Положила руку мне на плечо.
– Милая, это следы от зубов нашего пса Джека, который укусил тебя, когда тебе было семь лет. Не помнишь? Ты ничейно наступила ему на хвост.
Нет, этого не может быть. Моника специально врет, хочет, чтобы я поверила в то, что я сумасшедшая и что я остро нуждаюсь в ее заботе. Если бы меня укусила собака, то почему я этого не помню?
– Мне очень жаль, дорогая. Но у нас нет другого выбора, я звоню Джанет, и ты ложишься в клинику.
– Ты врешь! Не смей этого делать! У меня через месяц выставка и это завершающий экзамен. Если я его не организую, меня просто отчислят!
– Эмили, успокойся.
– Нет! Я просто хочу, чтобы ты ушла, и чтобы ты оставила меня в покое!
– Хорошо, я уйду – Моника встала, держа руки перед собой. -Только выпей смузи, который я тебе приготовила. И я обещаю, что оставлю тебя одну, и ты сама позвонишь Джанет и все ей расскажешь. И про то, что ты выплевываешь таблетки, что я тебе даю, тоже.
Меня трясло, как зверька, которого загнали в угол. Я готова была сделать всё что угодно, только чтобы она оставила меня в покое и исчезла из моей квартиры.
– Я выпью твой чёртов смузи. И ты вернешься в квартиру, соберешь свои вещи и переедешь обратно в свой дом. Мне становится хуже не оттого, что я не пью таблетки. Всему виной твое присутствие здесь, мама. Ты сама изжила своей необузданной опекой отца, который, не выдержав, в итоге сбежал от тебя. Потом переключилась на меня, я работала в библиотеке все лета и накопила денег, чтобы в начале учебного года снять себе квартиру и переехать. Но ты и здесь меня достала. Я прошу, остановись, пока я так же, как и отец, не исчезла в неизвестном направлении. Тогда ты по-настоящему останешься одна.
Моника молчала. Она смотрела на меня совершенно пустым глазам. Скорее всего мои слова пронзили стрелой ее сердце. Но кому-то нужно было сказать это ей. Иногда палачами становятся наши самые близкие люди. Тяжело говорить горькую правду, любимому человеку. Но это как настойка солодки, что родители давали мне в детстве, когда я болела. Горькая правда из слов, горькая настойка из корня солодки. Выпей это невкусное лекарство, и перестань болеть.
– Выпей. И я уйду. – тихонько произнесла она.
Взяв стакан в руки и взглянув на эту неаппетитную жидкость, я зажмурилась и начала пить большими глотками, пытаясь пропускать все это мимо горла. Вкус был ужасный, но я выпила все до последней капли.
– Мне жаль, милая. Надеюсь, когда-нибудь ты простишь меня за это.
– Просто давай отдохнем немного друг от друга, хорошо? – я попыталась улыбнуться. В этот момент я почувствовала что-то странное. Мои ноги задрожали и начали становиться ватными. Я опустилась на пол, не понимая, что происходит.
– Что ты туда добавила? – почти шёпотом произнесла я.
– Тебе надо поспать, Эмили. Я обещаю, что с тобой ничего страшного не случится.
– Что ты наделала…
Мои глаза закрылись, и я погрузилась в темноту.
Глава 6
Прошла неделя моего пребывания в психоневрологическом санатории под названием «Огненный Феникс». Это учреждение расположено на тихом и уединенном участке горного леса. Создано он было с целью предоставить пациентам оптимальные условия для восстановления и поддержания психического здоровья. Важным аспектом работы является создание комфортной и доброжелательной обстановки, способствующей эффективной реабилитации. Кроме того, здесь профессиональное питание, составленное диетологом для каждого пациента. Различные спортивные корты и большой бассейн. Врачи здесь не носят больничную одежду, точно так же, как и пациенты. Это сделано для того, чтобы мы не чувствовали себя больными по-настоящему. Это и вправду всё походило на обычный курортный санаторий. Кроме того, что с тобой по десять раз в день разговаривали типа обычные люди, под которых были замаскированы настоящие высококвалифицированные мозгоправы. Они подходили и просто заговаривали с тобой, начиная с «какая потрясающая сегодня погода» и заканчивая «как часто ты видишь этих существ в своей комнате, Эмили?».
Я уже приблизительно научилась различать, кто здесь такой же узник, как и я, а кто врач, который просто делает вид, что узник. Именами они представлялись обычными, типа «привет, меня зовут Джеф, Мэри, Сьюзен, Ларри» и так далее. Также нахождение здесь каждого пациента абсолютно конфиденциально. При выходе отсюда никаких справок о том, что ты опасный психопат, ты не получишь.
Все лечебные препараты пациентам прописывал их главный врач (которого они даже толком почти не видели и не слышали), каждый получал их уже заранее подмешанными в свою еду, которую так же заботливо и индивидуально составил диетолог. Рацион у всех был свой особый. Мы здесь не питались по принципу столовых, где ты подходишь с подносом и выбираешь что-то из предложенных тебе вариантов блюд. Абсолютно у каждого здесь было своё собранное меню. Мне кажется, вся эта система с индивидуальной программой питания была разработана только, чтобы медперсонал не перепутал, какие препараты и кому подмешивать, вот и всё. Однако нейропсихологи утверждали, что сама идея с подмешиванием таблеток в еду заключалась в том, что, когда человек видит своими собственными глазами все эти разноцветные горькие пилюли и чувствует на вкус все эти мерзкие химические вкусы, то его подсознание в голове лишь больше укрепляет факт его болезни. Если ты принимаешь лекарства, значит, ты действительно болен. Поэтому они таким изящным способом избавились от всех пресловутых таблеток, просто подмешивая всё это во вкусную, полезную еду.
Но лично мое мнение на этот счет, было таким. Все это было сделано для того, чтобы больные не выкидывали и не прятали свои таблетки в цветочных горшках, как это делала я, например. Наверное, эту идею у них подглядела Моника и накачала меня снотворным через смузи. Умно, ничего не скажешь.
За все время моего нахождения здесь, выяснилось, что, пока я сплю, никакой пес на меня не охотится и странные существа не появляются с просьбой о помощи посреди комнат. А значит, что я отчасти действительно сошла с ума. Однако, когда я вновь и вновь вспоминала нападение зубастого монстра на меня, то не могла отделаться от ощущения, что это было реально. Я ходила с перемотанной ногой неделю и неделю мазала ее мазями и вычищала мерзкий черноватый гной. Неужели я настолько тронулась головой и просто все это время перематывала здоровую ногу?
Мои размышления прервал молодой парень, на вид примерно мой ровесник.
– Ты знаешь, сидеть вот так молча и смотреть в одну стену, не двигаясь, это не самая лучшая идея, если хочешь отсюда выйти побыстрее. – сказал он, подсаживаясь ко мне.
– По-твоему, мне лучше сидеть разговаривать с моими воображаемыми друзьями? Кстати, ты сел на место Спайка.
– У тебя активная стадия шизофрении?
– Нет, вообще-то я шучу – немного сконфузившись, ответила я.
– Приятно встретить кого-то с чувством юмора в этом бесконечном цикле параноидального психоза – он улыбнулась и протянул мне руку. – Я Чарльз, кстати, можно просто Чарли».
Я протянула ему руку в ответ.
– Я Эмили. Очень приято, Чарли.
Его руки были такими холодными, что я начала всматриваться в него пристально. Не мерещится ли мне он? Не хотелось бы, чтобы врачи меня увидели стоящей возле холодильника и прикладывающей к нему руки. После истории с укусом я бы не удивилась такому. К моему счастью, он был реальным. Каштановые волосы, которые золотыми бликами переливались на солнце. Левый глаз голубой, а на правом была кожаная повязка. Я трогала его пальцы и держала руку дольше, чем это принято у людей, которые только познакомились.
Он улыбался и не спешил разжимать наше рукопожатие. Когда я опомнилась, то невольно покраснела и убрала руку.
– Извини. Просто ты первый человек за последнее время, кто не узнает о моем самочувствии и не расспрашивает про сны.
– Тебе надо было убедиться, что я настоящий. Понимаю.
– Да я не сомневалась в твоей настоящности. Просто ты не врач, который косит под обычного больного.
– Это почему же? Чем я отличаюсь от остальных?
– Ну, например. Ты должен как минимум закончить медицинский экстерном лет в пятнадцать, чтобы работать здесь врачом.
– Ну, да. – он рассмеялся. Ты наивная.
– Что? Это еще почему? – удивлённо спросила я, не понимая его веселья.
– Ты думаешь, врачи тут исключительно вот эти дядьки и тетьки, которые выглядят как взрослые? Это же было бы слишком очевидно. Тут очень много аспирантов и новообращённых во врачевание. Они собирают информацию о нас всех, следят за нами каждый день. К каждому проценту приставлено как минимум два таких птенчика. Все свои наблюдения в конце дня они заносят в личное дело и потом отправляют врачам. Поэтому я говорю тебе: если хочешь посидеть в своих мыслях, то бери в руки книгу и делай вид, что читаешь. Не сиди вот так просто и не смотри в одну точку, как сумасшедшая, если хочешь выйти отсюда. – он говорил это тихо, прикрывая свое лицо рукой от соседнего столика, за которым играли в карты.
– Откуда ты всё это знаешь? Это обычный лечебный санаторий, а говоришь так, как будто мы в тайной лаборатории какой-то – мне было немного смешно от его параноидальной конспирологии.
– Смейся, пока можешь. Когда поймешь, что тебя отсюда никуда не выпустят, то ты пожалеешь, что не слушала меня.
Он протянул руку к книжной полке, которая стояла совсем рядом с нами, и вытащил оттуда книгу. Положил передо мной, обернулся на соседний стол и поджал губы. Потом посмотрел на меня, поднес два пальца к своему виску и отдал честь.
Я успела лишь удивленно вскинуть брови, как к нам подошел мужчина лет тридцати пяти на вид
– Эй, приятель! Вот и ты. А я тебя везде обыскался, друг. У нас через десять минут заплыв в бассейне. Пойдем, а то опоздаем. – он приветливо улыбался.
– Да, друг! Конечно, я как раз собирался туда идти! – Чарли тоже улыбался, хотя я и догадалась, что эта улыбка фальшивая. – О черт, шнурок развязался, ты иди, я догоню. Мужчина кивнул и направился к лестнице, что ведёт на второй этаж, но шел он очень медленно.
Чарли нагнулся и стал делать вид, что завязывает шнурки. А сам чуть подвинулся ко мне.
