– Если этот ветер так и будет дуть, скоро следов мы совсем не найдем, – пробормотал он.
Ренн, задрав голову, следила за полетом ворона в сером небе.
– Вот бы и мы могли видеть то, что оттуда видит он!
Торак задумчиво посмотрел вслед улетающей птице.
Они уже начали спускаться в следующую долину, петляя между молчаливых берез, когда Торак, заметив новый след, сказал Ренн:
– Смотри-ка, а твоя выдра раньше нас тут побывала! – И он указал ей на цепочку тонких, как паутинка, следов и длинный гладкий желобок в снегу. Выдра сначала просто спускалась по склону, а затем съехала вниз на брюхе, как это любят делать все выдры.
Ренн улыбнулась. На мгновение оба представили себе, как эта веселая выдра каталась тут с горки на собственном брюшке.
Однако выдре, похоже, так и не удалось добраться до замерзшего озера у подножия холма. Возле большого валуна, шагов на двадцать выше берега, Торак обнаружил разбросанную рыбью чешую и обрывок сыромятного ремешка.
– Они ее поймали, – сказал он.
– Но почему? – возмутилась Ренн. – Ведь выдра – Охотник!
Торак только головой покачал. Действительно, возмущаться не имело смысла: законы Леса были этим колдунам совершенно безразличны.
Вдруг Ренн вся напряглась и прошипела:
– Прячься! – И дернула Торака за валун.
Сквозь деревья было видно, что по замерзшему озеру кто-то ходит. Непонятное существо шаркало задними ногами или лапами, покачивалось на ходу и явно что-то искало. Оно было очень высоким, шкура грязная, вся в каких-то лохмотьях; длинная спутанная грива развевалась на ветру. Торак вновь почувствовал знакомый запах падали, и до него донеслось влажное, булькающее дыхание твари. Затем существо повернуло к ним, и Торак сумел разглядеть грязное одноглазое лицо с загрубелой, больше похожей на кору кожей. У него перехватило дыхание.
– Не может быть! – прошептал он.
Они с Ренн так и уставились друг на друга: это же Ходец!
В позапрошлую осень они уже встречались с этим ужасным на вид стариком, почти утратившим разум. Им тогда здорово повезло, что удалось уйти от него живыми.
– Что это он делает здесь, так далеко от своей родной долины? – еле слышно спросил Торак, когда они с Ренн совсем забились за валун, надеясь, что Ходец их не заметит.
– И как нам теперь пройти мимо него? – шепотом откликнулась Ренн.
– А может, нам и… не стоит проходить мимо него?
– Что?
– А то! Вдруг он видел, кто захватил в плен нашего Волка?
– Ты что, забыл? – яростно зашипела она. – Забыл, как он нас тогда чуть не убил? Как он мой лук в ручей бросил и грозился его сломать? Сломать мой лук!
Торак, правда, так и не понял, что для Ренн хуже: то, что Ходец мог их убить, или то, что он хотел сломать ее лук.
– Но ведь не сломал, верно? – рассудил Торак. – И он отпустил нас. Нет, Ренн, а вдруг он все-таки что-то видел?
– Значит, ты собрался просто пойти к нему и спросить, да? Торак, он же безумен! Что бы он нам ни сказал, верить ему НЕВОЗМОЖНО!
Торак открыл было рот, чтобы ответить ей… и тут снег вокруг них словно взорвался.
– Отдайте ЕГО немедленно! – взревел Ходец, размахивая своим зеленоватым сланцевым тесаком. – Она взяла его огонь! Она его обманула! Ходец хочет получить ЕГО назад!
– Ходец провел обманщиков! – ревел он, пришпиливая Ренн и Торака к валуну. – Теперь пусть они отдадут ЕГО обратно!
Грива Ходеца оказалась спутанными космами ягеля, с помощью которых он явно спасался от холода. Его мощные корявые ноги больше напоминали корни дерева. Из свернутого набок носа и воспаленного беззубого рта свисали длинные мерзкие сосульки из зеленоватой слизи.
Свою накидку, видимо задубевшую на морозе, он оставил на льду озера, чтобы сбить их с толку, и теперь стоял перед ними совершенно голый, если не считать набедренной повязки из шкуры, тоже задубевшей, но только от грязи, и привязанных к ногам снегоступов из заплесневелой древесной коры. На плечи он накинул вонючую безрукавку из шкуры благородного оленя, которую он даже выскоблить то ли забыл, то ли поленился. Олений хвост и копыта так и остались болтаться по краям его «одежды», и это придавало ему особенно жуткий вид, когда он принялся размахивать своим ножом перед носом у Торака и Ренн.
– Это она ЕГО взяла! – орал он, орошая их брызгами своей вонючей слюны. – Она его обманула!
– Но я… ничего не брала, – заикаясь, пробормотала Ренн, пряча лук за спину.
– Ты разве нас не помнишь? – сказал Торак. – Мы никогда ничего не крадем!
– Не она! – зарычал Ходец. – А она! – Быстрая, как угорь, грязная рука его мелькнула в воздухе, и он схватил Торака за волосы, с силой откинув ему голову назад. Топор вылетел у Торака из рук и упал в снег. – Та, что боком ходит, – выдохнул Ходец, и от исходившей от него нестерпимой вони у Торака даже слезы на глазах выступили. – Это все она виновата, что Нарик пропал!
– Но мы-то ничего тебе не сделали! – умоляюще воскликнула Ренн. – Отпусти Торака!
– Топор! – Ходец словно плевался словами, не сводя с Ренн своего налитого кровью глаза. – Нож! Стрелы! Лук! В снег! Быстро, быстро, быстро!
Ренн тут же подчинилась всем его требованиям.
Ходец с такой силой прижал острие ножа к горлу Торака, что тот боялся вздохнуть.
– Она отдаст ему свой огонь, – прорычал он, – или он перережет этому волчьему мальчишке глотку! И он это сделает! Ох сделает!
У Торака перед глазами поплыли черные круги.
– Ренн, – задыхаясь, прошептал он, – кремень…
– Возьми! – крикнула Ренн, вытаскивая из своей трутницы кремень.
Старик ловко поймал его и швырнул Торака на землю.
– У Ходеца есть огонь! – в восторге воскликнул он. – Прекрасный огонь! И теперь он сможет найти Нарика!
Самое время бежать. Торак и Ренн прекрасно это понимали, но даже не пошевелились.
– А та, что боком ходит… – задыхаясь, начал Торак, потирая горло.
– Она кто? – закончила его вопрос Ренн.
Старик повернулся к ней так быстро, что она в страхе присела, натянув на голову капюшон парки.
– Но ведь Ходец безумен, – усмехнулся Ходец. – Разве можно ему верить?
И он, схватив одно из копыт, свисавших с его одежды, принялся его сосать, потом все же пробормотал:
– Та, что боком ходит… она не одна. Ох нет! Ох нет! Кривые ноги и летучие мысли. – Он насторожился, сплюнул, чуть-чуть не попав отвратительным комком в Торака, и снова заговорил: – Большая она, как дерево! Маленьких тварей попросту ногами давит, маленькие ползуны и бегуны слишком слабы, чтобы с нею сражаться. – Болезненная судорога исказила его уродливое лицо. – Но хуже всех, – прошептал он, – Та-Что-в-Маске. Эта самая жестокая из жестоких!
Ренн в ужасе посмотрела на Торака.
– Но Ходец идет по следу! – прошипел старик. – О да! И он слушает холод!
– Куда же они направляются? – спросил Торак. – А Волк все еще жив?
– О волках Ходец ничего не знает! А они стремятся к пустым землям! На Дальний Север! – Старик поскреб татуировку на шее, почти незаметную под коркой грязи. – Сперва тебе холодно, а потом тепло. Потом тебе становится жарко, и ты умираешь. – Его горящий глаз уставился на Торака, и он усмехнулся. – Они собираются открыть ту Дверь!
Торак судорожно сглотнул:
– Какую дверь? Где?
Ходец вдруг громко запричитал и принялся бить себя по лбу кулаками.
– Но где же Нарик? Они его утащили, утащили, и мой Нарик пропал! – Он повернулся и побрел к озеру.
Торак и Ренн переглянулись, потом, подхватив свое оружие, бросились за ним следом.
Оказавшись на льду, Ходец подобрал свою драную накидку и вновь, шаркая ногами, принялся искать своего дружка; в конце концов один из его снегоступов не выдержал этих метаний и отлетел в сторону.
Торак принес его обратно – да так и застыл: ступня у старика была совершенно черная, отмороженная. Собственно, даже не ступня, а лишенная пальцев культя.
– Что с тобой случилось?
Ходец пожал плечами:
– А что всегда случается, когда теряешь огонь? Он откусил ему пальцы, так что Ходец их отрезал.
– Кто их откусил? – спросила Ренн.
– Он! Он! – рассердился Ходец и стал молотить ветер своими кулачищами.
Потом вдруг лицо его совершенно переменилось, и на мгновение Торак увидел, каким был этот человек до того несчастного случая, который отнял у него глаз и разум.
– Он никогда не отдыхает! Этот ветер не может отдыхать, потому что тогда он и существовать перестанет. Вот потому он такой и злой! Вот потому он и откусил Ходецу пальцы. – Он захихикал. – Ох и отвратительный же у них был вкус! Даже сам Ходец не смог их съесть! Ему пришлось их выплюнуть и оставить лисицам!
Торака затошнило. А Ренн и вовсе зажала рот обеими руками.
– А теперь Ходец все время падает. Но он все равно будет искать своего Нарика! – Старик потер косточками пальцев пустую глазницу.
«Нарик? – задумался Торак. – Это, наверно, та мышка, которая была любимым дружком несчастного старика!»
– Они что же, и Нарика с собой взяли? – спросил он. Надо было во что бы то ни стало заставить старика рассказывать дальше.
Ходец печально покачал головой:
– Нарик иногда уходит. Но всегда возвращается в новой шкурке. А в тот раз не вернулся.
– В новой шкурке? – заинтересовалась Ренн.
– Да, да! – то ли обиженно, то ли раздраженно воскликнул Ходец. – Лемминг. Полевка. Мышь. Какая разница кто? Все равно ведь это тот же Нарик!
– Ах вот как! – вздохнула Ренн. – Понятно. Новая шкурка.
– Только на этот раз, – горестно повторил Ходец, кривя рот, – Нарик не вернулся! – И он, спотыкаясь, побрел прочь по замерзшему озеру, подвывая от тоски по утраченному дружку.
Ренн и Торак почти с неохотой оставили старика и направились к лесу на том берегу озера.
– Ничего, теперь ему с огнем лучше будет, – тихо сказала Ренн.
– Нет, не будет, – возразил Торак. – Без Нарика – не будет.
Она вздохнула:
– Нарик мертв. Его, наверно, какая-нибудь сова на ужин слопала.
– Значит, ему нужен другой Нарик.
– Он его найдет! – Ренн попыталась улыбнуться. – Другого, в новой шкурке.
– Как он его найдет? Как ему с одним глазом мышь выследить?
– Идем. Нам лучше продолжать идти.
Торак колебался. Солнце садилось, а след быстро исчезал под стелющейся поземкой. И все же… Он прекрасно понимал, что чувствует сейчас Ходец. Этот вонючий, сердитый, безумный старик отыскал в своей жуткой жизни крошечную искорку тепла – своего Нарика, своего любимца. И теперь эта искорка погасла.
И прежде чем Ренн успела начать протестовать, Торак бросил на снег свое походное снаряжение и побежал назад, к озеру.
Старик даже не взглянул на подошедшего мальчика, и Торак тоже не стал с ним заговаривать. Опустив голову, он принялся искать на снегу нужные следы.
Ему не потребовалось на это много времени. Сперва, правда, он нашел след ласки и пошел по нему, тот же привел его к зарослям ивняка на берег. Там он присел на корточки и стал прислушиваться к слабому царапанью, которое и подсказало ему, где прячутся лемминги.
Их зимнее убежище со множеством входов-выходов походило на маленькую барсучью нору. Внимательно оглядев снег возле норы, Торак отыскал одно входное отверстие, вокруг которого образовалось тоненькое колечко из ледяных иголок – замерзшее дыхание лемминга. Это означало, что жилец дома.
Торак отметил вход в норку двумя скрещенными ивовыми веточками и побежал за стариком.
– Ходец! – негромко окликнул он его.
