– И не надо, я пойду сама, – ответила девица и нахмурилась.
Кроме нас с этой самой девчонкой в группу входило еще пять человек и трое проводников. Она была единственной девушкой, которая собралась подниматься дальше. Профессионалов, которые уже упилили с утра, в их состав входили женщины, я не считаю. Одним словом, к ней стоило присмотреться. Заморыш как заморыш, но довольно миловидный. Маленького роста, чернявая, с короткой стрижкой и с небольшой грудью. Я поймал себя на мысли, что даже не знаю, как ее зовут.
«Представится еще случай познакомиться поближе, когда попросит меня о помощи» – про себя ехидно подумал я.
Тем временем все было готово к дальнейшему пути. Остальные ребята были старше меня. Троим, по моим прикидкам, было за тридцать, но я мог и ошибаться. В определении возраста я не силен. Все были сосредоточены и бледны. Веселья не наблюдалось. Я тоже не стал вставлять свои плоские шуточки в обмен фразами перед переходом.
– Ребята, – обратился к нам Саид, – путь предстоит тяжелый. Дальше пойдем по снегу и леднику. Кошки я у всех проверил. Одеты все тепло. Все необходимое у нас есть. Еще раз спрашиваю: «Все готовы идти дальше?»
Мужики, как по команде, повернулись к девчонке из Ставрополя. Та смутилась и покраснела, однако довольно бодро ответила за всех:
– Все. Мы готовы.
– «Вот-те раз. Шмакодявка уже за всех отвечает» – подумал я, и она мне еще больше не понравилась.
Однако ее не поставили в конец группы, а определили идти передо мной. Теперь я был вынужден смотреть на ее слегка кучерявые волосы, пробивающиеся из-под шапки и на довольно симпатичную задницу, в облегающих спортивных штанах.
«Ну, хоть с этим повезло» – уже не так сильно расстроился я, глядя ей в «спину».
По плану нам предстояло подняться до скал «Пастухова» на высоту 4800 метров для прохождения следующего этапа акклиматизации и вернуться назад. Тем самым мы проверяли оборудование, привыкали к высоте и друг к другу. И только на следующий день, а точнее ночью, уже штурмовать Эльбрус.
С грехом пополам группа добралась до этих чертовых скал, народ не скулил, не ныл, как в песне у Высоцкого, но бодрости тоже не наблюдалось.
Ни о каком времени, в которое мы должны были уложиться, чтобы понять свою физическую кондицию, разговора не было. Хотя бы дойти до верхних Пастухов и вернуться обратно, да хоть ночью. А ведь это был верный путь не испытывать судьбу и повернуть назад. Дойти до скал Пастухова и вернуться, нужно было за три, максимум четыре часа, если наверху курить бамбук. А наша группа затратила на всю байду почти восемь часов, что говорило о полной несостоятельности нас, как альпинистов.
Девчонка, молча крутила задницей перед моим носом, но не жаловалась и не просила о помощи. Подъем только до 4500 занял около четырех часов. Все устали и по команде проводника: «привал», упали в снег, точнее в лед лбами. Ночью сильно подморозило и поначалу, идти было легко, насколько легко идти на высоте более 4000 метров, поскольку «кошки» крепко вбивались в лед. Но солнце растопило гребель и ботинки стали вязнуть в мокром снегу, что значительно усложняло движение. Мы валялись в этой мешанине, не обращая внимания на просьбы Саида встать, чтобы не отморозить себе яйца. Первая поднялась эта пигалица и подхватила свой рюкзак. Тут уж и нам стало как-то не по себе, пришлось оторвать задницы, подняться и набросить свои рюкзаки. Последние сто метров вертикали дались с большим трудом, и времени на этот участок было затрачено немало. Но, как бы то ни было, первый сложный этап был завершен, мы добрались до намеченной точки, оценили ситуацию, в какой завтра ночью окажемся и тронулись в обратный путь.
Вернувшись в лагерь, группа рассосалась по палаткам, приводя себя в порядок. Вечером незатейливый ужин и песни под гитару. Кто приволок инструмент на такую высоту, я так и не понял, но играть было приятно. Сначала я стеснялся брать ее в руки, но потом, стряхнув с себя мальчишечьи комплексы, взялся за гриф. Опыт игры зимой во дворе дома или под грибком детского садика у меня, как у обычного дворового, советского пацана был. Немного настроив гитару под себя, я завыл. Но пел, по всей видимости, неплохо, поскольку после окончания первой серенады раздались хлопки и просьбы спеть еще.
Краем глаза я увидел нашу пигалицу, которая удобно устроилась в тени палатки и неотрывно смотрела на меня. Пришлось, как тому петуху, выставить грудь и заголосить еще сильней. Единственная проблема, не хватило дыхания, высота брала свое и после очередной песни я сдулся, отложив в сторону инструмент.
Были и еще попытки у других парней, но так активно им не хлопали, во всяком случае, мне так тогда казалось. Девица, посидев еще минут десять, после моего сольного концерта, скрылась в палатке и больше я ее до утра не видел. Народ вяло разошелся по своим местам и лагерь затих. Сна не было ни в одном глазу не только у меня, но все делали вид, что спят или дремлют.
Часа в два или в три ночи нас поднял Саид. Проверив в очередной раз снаряжение, мы выстроились в линию и, пошатываясь от бессонницы и усталости, тронулись на штурм.
Поначалу все шло довольно прозаично. Наша группа, пыхтя и шаркая ногами по камням, а затем по замершему снегу, поскольку ни хрена не было видно, медленно продвигалась к намеченной цели. Но погода стала меняться. Поднялся сильный пронизывающий ветер, видимость ухудшилась, и наш главный проводник Саид занервничал. Он что-то бурчал себе под нос, глядя по направлению к вершине, которую было не видно из-за тумана.
– «Вот она где, наша задница» – про себя подумал я.
А тем временем группа вступила на ледник, наклон подъема увеличился и проблем прибавилось. Саид остановился и велел надевать кошки. Мы плюхнулись на гладкий лед и принялись натягивать железяки. Руки тут же замерзли и не хотели слушаться. Минут через тридцать мы все-таки закончили и посмотрели на Саида. Лицо у того было озабоченное.
– Идем связками по три человека. Расстояние будет не больше двух метров. Пристегните карабины и будьте внимательней.
Уже никто не ныл и не пытался спорить или возражать. В мою связку попала эта злополучная девчонка и парень из Казани, которого звали Славиком. Он был значительно старше меня и, по всей видимости, обладал кое-каким опытом по восхождению. Он шел медленно, с силой вбивая ботинки в твердый как сталь лед. Мы последовали за ним. Группу замыкал Саид. Впереди виднелась красная шапочка еще одного неразговорчивого проводника Казбека. Он был точно самый настоящий Казбек, даже по-русски говорил с сильным акцентом.
Как ни странно, эта девчонка держалась молодцом. Не ныла, не просила понести ее рюкзак или сделать остановку. На высоте около 4600 метров, еще до Пастухов, сделали остановку. Эльбруса я так и не разглядел, не было видно даже самих скал. Туман и сильный холодный ветер, от которого слезились глаза, мешали внимательно рассмотреть окружающий пейзаж. Да и пейзажа-то никакого не было. Белое и темное безмолвие, с редкими проталинами или выступающими камнями, отдающий голубизной лед и серое застиранное небо. Чернота ночи с легкими признаками рассвета.
«Какая тут к черту романтика» – подумал я – «Смотреть не на что, сам чуть живой, башка раскалывается, дышать нечем. Ну, для чего я сюда потащился. Сидел бы дома или в гостинице. Смотрел бы на этот Эльбрус из окна теплого номера. Так нет же, потащился».
Мне уже было все равно, что буквально в метре от меня виднелось глубокая впадина, дна которой не было видно. Славик воткнул в расщелину ледоруб и привязал к нему наш страховочный конец. А мне было все по барабану, настолько я устал. Я валялся на холодном льду, пытаясь восстановить дыхание. Ни есть, ни пить не хотелось. Но Славик настойчиво порекомендовал нам сделать пару глотков из фляжек. Чтобы он отвязался, я присосался и отпил довольно прилично. Но легче от этого не стало. Да и девица тоже приуныла, в ее движениях уже не наблюдалось уверенности и точности. Она спотыкалась и норовила свалиться на колени, и только пристегнутый к Славику карабин не давал ей завалиться. Просидев на льду около получаса, мы снова поднялись и продолжили свой путь. Видимость еще больше ухудшилась, и я с трудом мог разглядеть впереди идущую группу во главе с Саидом, которая обогнала нас, пока мы рассиживали на льду. Тут на нашу беду пошел снег. Сначала не очень сильный, он даже принес некоторое облегчение, попадая на лицо и остужая перегретую физиономию. Движение еще больше замедлилось. Мы даже догнали впереди идущих ребят. Но как выяснилось, Саид просто остановил свою группу и отозвал в сторону проводников. Они о чем-то довольно громко говорили, но разобрать их язык, конечно, никто не смог.
– Слава, в чем проблема? – поинтересовался я у своего старшего по группе.
– Я думаю, они обсуждают сложившуюся ситуацию.
– Ну, это и так понятно. А что тут обсуждать, надо двигать вперед.
– Они несут ответственность за нас. Видимо дальше идти при такой погоде опасно.
– Но ведь группа почти из тридцати человек уже, наверное, дошла до седловины.
– Саня, отвянь от меня. В той группе опытные альпинисты, а мы просто чайники, которым вдруг приспичило сбегать на Эльбрус.
Я не обиделся на него за столь грубое обращение, понимая, что он прав.
Наконец обсуждение закончилось, и Саид подошел к нам.
– Ребята, ситуация осложнилась. Мы приняли решение дойти до седловины, это примерно 5300, это метров 250 подъема, и если погода не улучшиться, то спускаемся до «Приюта одиннадцати» и там ждем благоприятных условий. На седловине должна быть группа из профессионалов. Они врятли пойдут на штурм при такой погоде. Будут ждать или повернут назад. Там и примем окончательное решение.
Мы подхватили наши рюкзаки и снова тронулись в путь. Снег слепил глаза, и уже в паре метров ничего нельзя было разглядеть. Так прошло около полутора часов. Двигались крайне медленно и осторожно. Тропы, видно, не было, все занесло снегом.
«Если это «капец», то какой-то холодный и мокрый», – с тоской подумал я.
– Саша, Саша, – вдруг сквозь ветер услышал я голос шмакодявки.
Я оглянулся и увидел сквозь летящий мокрый снег физиономию этой девчонки из Ставрополя. Теперь вся группа шла плотно, и девица оказалась за моей спиной. Я уже и думать про нее забыл, а тут на тебе «Саша», «Саша».
– Ну, чего тебе, – спросил я с досадой.
– Я ногу сломала, – пропищала она.
– Ну, ты даешь, – растерялся я, – а я что, доктор? Подожди, я найду Саида.
Я отстегнул карабин и стал пробираться во главу группы, где по моим понятиям должен был быть Саид. Но Саида там не оказалось, зато был молчаливый Казбек.
– Слушай Казбек, там наша коза, кажется, ногу сломала. Нужно остановить группу и посмотреть, что с ней.
Я слышал, как ругаются уголовники, строители, грузчики и прочий народ, но как ругаются кабардинцы, слышал впервые. Минут пять Казбек на дикой смеси русского и кабардинского ругал погоду, дорогу и еще что-то. Все это смутно мне напомнило сюжет из фильма «Кавказская пленница», где водитель ругал свой грузовик «Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса». Вот так и Казбек, перемешивая слова бухтел:
– Будь проклят тот день, когда я начал, будь проклят тот день, когда я кончил.
Ну, и все в таком духе.
– Казбек, Казбек, – я помахал перед его лицом руками, – хватит причитать, нужно что-то делать.
Наконец до него дошла вся комичность и трагизм ситуации. Он сбросил свой рюкзак на снег и приказал всем остановиться на привал. Не все поняли, что случилось. Сквозь снег и туман различить, что же все-таки произошло, было невозможно. Я, Саид, Казбек и Славик обступили злосчастную девчонку, которая с бледным лицом сидела на выступающем камне. Едва сдерживая раздражение, Саид наклонился над ней и спросил:
– Что случилось?
– Я, кажется, сломала ногу. Она попала в расщелину, и что-то там в ней хрустнуло.
Шмакодявка кусала от боли губы и готова была расплакаться, но какими-то силами сдерживала себя.
– Снимай ботинок, я посмотрю, – скомандовал Саид.
Девица нагнулась и стала медленно стягивать туристический ботинок. Вместе с кошкой. Он подавался с трудом, видимо нога распухла, да и мокрые носки не способствовали успешному разуванию. Наконец она стащила ботинок и носок. Нашим глазам предстала изуродованная опухолью нога. Казбек даже присвистнул, за что получил от Саида тычок в бок. Мне стало искренне жаль эту несчастную девочку, которая потащилась с нами в горы.
– Ну, давай посмотрим, что тут у тебя стряслось, – уже более мягко проговорил Саид.
Он бережно взял оковалок, который еще недавно был миниатюрной женской ножкой и стал внимательно его рассматривать и щупать.
– Тут больно? А тут? А так?
Саид исследовал объект минут пять, затем вынес вердикт.
– Это не перелом, а сильный вывих. Возможно, порваны связки.
– И что? – хором спросили мы.
– А ничего. Тугая повязка, покой и через месяц будет бегать.
– А нам то, что сейчас с ней делать, – опять загалдели мы.
Бедная девчонка смотрела то на Саида, то на нас и ожидала своей участи.
– Нужно донести ее до седловины, тут осталось совсем немного. Там среди альпинистов есть профессиональный доктор. Он окажет необходимую помощь, а затем нужно спустить ее в базовый лагерь. Вперед.
Народ приуныл. Это означало, что придется тащить ее на руках. Но сил не осталось даже у проводников, ну а нас самих было в пору уже стаскивать с горы. Ребята окрысились.
– На хрена она потащилась за нами. Теперь возись с ней, – услышал я шепот пацанов.
Я и сам был такого же мнения, но мы имели то, что имели, и это могло произойти с любым из нас, тогда бы ситуация была еще печальней. Каждый из ребят весил килограмм по восемьдесят и больше, а эта курица только пятьдесят вместе с рюкзаком и кошками на ногах.
Саид быстро прекратил разногласия в наших рядах, рявкнув:
– Всем заткнуться. Ты и ты берете девчонку под руки, а ты Саня тащишь ее рюкзак. Через полчаса меняетесь. Славик и Саня потянете ее наверх уже до конца. Осталось недалеко.
Ребята нехотя подхватили девицу под руки и, пыхтя, медленно поползли наверх. Минут через сорок они настолько выдохлись, что уже практически не поднимались ни на метр. Надо отдать им должное, пацаны ни разу не вякнули, что тяжело, и провались все к чертовой матери. В горы все же идет народ в основном с характером нордическим и твердым. Истинные отморозки, безусловно, в хорошем смысле этого слова.
– Саня, Слава, замените ребят! – скомандовал Саид.
После получасового отдыха, мы со Славкой поднялись с готовностью дотащить этого цыпленка до самой вершины. Хватило нас ровно на полчаса интенсивного восхождения. Девчонка, понимая всю трагичность ситуации, даже пробовала вставать на больную ногу, но в скорее бросила это гнилое занятие. В глазах появились мухи, одежда прилипла к телу, а ноги налились свинцом.
– Тебя же Саша зовут? – пропищала мне в ухо заморыш.
Я даже опешил от такого вопроса. В молодости я был совсем «замороженным» и не придавал никакого значения тайным знакам знакомства или заигрывания. А здесь на такой высоте, стоя на леднике, пронизываемый шквальным ветром я был просто потрясен таким глупым вопросом.
– Саша, Александр, – растерялся я.
– Значит Шурик, – улыбнулась девушка.
– Шуриком меня зовут только близкие друзья, – попробовал я посопротивляться.
Славка подозрительно покосился в нашу сторону. Мне хотелось в тот момент закричать:
– «Она первая начала!», – но я сдержался и лишь промямлил:
– Осталось немного.
В тот момент мне и в голову не приходило, что эта девчонка могла уже десятки раз слышать мое имя от проводников и ребят.
– Привал, отдых полчаса. Мы с Казбеком дальше доведем ее до седловины.
Все повалились на лед, как подкошенные. Я лежал, раскинув руки на краю тропы, но мне было все по-барабану. Не было ни сил, ни чувств, ни тем более страха за свою жизнь.
– Саня, поднимись! – скомандовал Саид.
Я даже не стал с ним спорить, просто медленно поднялся. Саид вручил мне рюкзак девицы и посмотрел в глаза. Он и так все понимал без слов. Силы на исходе, а идти еще долго, но вариантов не было, нужно было выдвигаться.
И через полчаса или чуть больше, мы достигли, наконец, стоянки альпинистов. Их вынужденный лагерь был разбит на ровной площадке, на высоте около 5300 метров. Они смотрели на нас как на привидения, появившиеся из тумана, но быстро просекли ситуацию, подхватили девицу и потащили к палатке врача.
– Мы и не думали, что вы сможете добраться сюда в такую погоду, – услышал я голос старшего по группе, который обращался к Саиду.
– Я и сам не думал, – усмехнулся проводник.
– Ну и как они?
– Да молодцы, только измотались и до вершины, боюсь, не дойдут.
– Да мы и сами не приняли еще решения о штурме. Погода слишком плохая.
– У нас еще потери, – продолжил Саид, – девчонка ногу подвернула, боюсь, что спускать ее будет некому. Все устали, но хотят попасть на вершину.
– Ты же знаешь правила, Саид. Больного надо доставить в лагерь к «бочкам».
– Да знаю. Сейчас отдохнем, и я приму решение.
Ребята разошлись по группам, и каждый занялся своими делами. А я продолжал сидеть на рюкзаке, в ожидании горячего чая, которым угостили нас альпинисты. Пить горячие напитки в горах, на высоте, в сильный мороз и при сильном ветре, что может быть прекрасней, руки скрючиваются, крышку не открыть, в кружку не попасть, но ситуация складывалась не в нашу пользу, в ход пошли термосы. Глотая обжигающую жидкость, я подумал, что до вершины дойти сил у меня не хватит, но и сказать об этом своим ребятам было стыдно. Погода совсем испортилась. Снег слепил глаза и забивался за шиворот. Видимость была практически нулевая. Но уже давно наступил рассвет, если это можно было назвать рассветом. Ватным одеялом накрыло склон, пронизывающий ветер разве что не попадал в трусы, разлепить ресницы было практически невозможно, но день набирал обороты.
«Как же альпинисты будут штурмовать вершину в такую погоду» – никак не мог понять я, – «ведь не видно ни черта кругом».
Примерно через час из тумана вынырнул Саид.
– Саня, надо тащить девчонку вниз, – тихо проговорил он.
– Ты мне одному предлагаешь это сделать? – попробовал пошутить я.
– Хорош трепаться. С тобой пойдет Казбек. Я остаюсь в этом лагере вместе с остальными. Утром пойдем на штурм.
