Анастасия Сайфер "Воронья песнь"

– А если нет?

– Алло, братан, ты их даже не видел ещё! – Дин слегка повысил голос. – Как можно думать о свиданке с той, кого ты в глаза ни разу не видел?

– Захочу и буду. Иди чайник вскипяти, я кофе хочу.

– Командир нашёлся.

– Пожалуйста.

– Другое дело! Вот так я разговариваю! – Дин встал с кровати, отправляясь на выход. Стоя у двери, он глянул на брата через плечо, который в это время бережно складывал костюм.

На самом деле, он ждал эту поездку. Отвлечься от дел, забот и проблем было бы неплохо. А потеряться с радаров Орлов – так вообще божий дар. Хэльвард поедет через неделю в Тронхейм, в свой родной город, помогать бабушке; Фенс собирался в Минск, но с большей вероятностью он не поедет никуда, а останется в Осло кутить с первокурсницами, не выползая из квартиры. Путешествие в другую страну – отличная возможность отдохнуть, потеряться, приобрести эмоции, научиться чему-то новому. Кажется, с каждым разом он начинает всё больше и больше ждать этой поездки.

Раз до поездки оставалось четыре дня, язык он вряд ли выучит до, хотя бы, слабого уровня. Остаётся надеяться, что русская часть семьи знает английский язык, с которым у Дина проблем точно не было. А коль не получается выучить язык – надо ознакомиться хотя бы с культурой. Лаврецкий много хорошего говорил о русском роке, но времени на ознакомление не хватало. Если Фенс сможет дать ему пару кассет, которые обязаны у него быть, он устроит себе долгое ознакомление с столь хвалёной музыкой. Больше всего Фенс хвалил «Кино» и «Арию», но если найдётся ещё что-нибудь – Дин будет только рад.

Заварив себе и брату кофе, Дин позвал Артура, подходя со своей кружкой к окну. Погода за окном была приятная: слегка пасмурно, не дождливо, малооблачно, немного туманно, но не холодно и не зябко. Такую погоду он любил – было приятно находиться на улице, а сидеть дома – романтично и немного загадочно. Артур, в отличие от него, любил жару и солнечную погоду. Поэтому братья практически никогда вместе не гуляли – один, вплоть до обморочных состояний, не переносил жару, а другой до ужаса не любил холода.

Дин обернулся, услышав шаги за своей спиной. Артур спустился летящей походкой, попутно застёгивая пуговицы на манжете рубашки. Взяв кружку с кофе, он кивнул брату в знак благодарности. Старший уже развернуться и пойти наверх, как был остановлен резко сказанной младшим братом фразой «Куда это ты с кофе собрался?!». Артур поднял свободную руку вверх, как при ограблении, и медленно начал поворачиваться. Дин, не растерявшись, сложил пальцы пистолетом и направил на брата, угрожающе на него смотря. Артур, обычно будучи очень серьёзным, громко рассмеялся, не выдержав. Младший, пытаясь остаться сосредоточенным, тоже не удержался, прыснув от смеха и одновременно с этим проливая кофе на пол. Смех прекратился сразу, когда до парней дошло осознание, что они залили светлый пол кофе. Переглянувшись, они прочитали панику в глазах друг у друга, уже представив, что с ними сделает мать, братья мигом кинулись оттирать пятно. Артур, второпях поставив кружку на стол, тоже пролил кофе, только, в отличие от брата, он это сделал на белую скатерть. Дин, оттирая бумажным полотенцем пятно на полу, заметив ошибку Артура, шёпотом сказал ему крепкое словцо, чтобы их не убили сразу два родителя одновременно.

Когда в комнату зашла мать, парни подорвались со своих мест, прижавшись друг к другу поближе. Лия глянула на них вопросительно, вскинув густые брови. Братья лишь улыбнулись во все зубы одновременно, на что Лия обшарила глазами всю комнату и, обнаружив пятно на скатерти, цокнула языком.

– Отстирывать руками заставлю.

– В Акерсельве[6 - Акерсельва (норв. (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9D%D0%BE%D1%80%D0%B2%D0%B5%D0%B6%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA) Akerselva) – река в Осло (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9E%D1%81%D0%BB%D0%BE), столице Норвегии. Течёт на юг. Впадает у Оперного театра Осло (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9E%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%BD%D1%8B%D0%B9_%D1%82%D0%B5%D0%B0%D1%82%D1%80_%D0%9E%D1%81%D0%BB%D0%BE) и Музея Мунка (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D1%83%D0%B7%D0%B5%D0%B9_%D0%9C%D1%83%D0%BD%D0%BA%D0%B0) в залив Бьёрвика Осло-фьорда (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9E%D1%81%D0%BB%D0%BE-%D1%84%D1%8C%D0%BE%D1%80%D0%B4) Северного моря.] небось? – Дин усмехнулся.

– В Акерсельве я утоплю того, кто с такими кривыми руками кофе пьёт. – Лия переводила взгляд со старшего сына на младшего.

– Эх, братишка, не сходишь ты на свидание с генеральской дочкой… – Дин грустно вздохнул и, хлопнув Артура по плечу, пошёл себе в комнату.

– Вот гадина. – Артур закатил глаза.

– Смерть отменяется. Утоплю после свидания с генеральской дочкой. – Сказала Лия, обернувшись на пороге.

Артур тяжело вздохнул.

Сидя в комнате, в наушниках, Дин отбивал ногой ритм. Музыка ему сильно понравилась – русский рок оправдывал нахваленные отзывы. Жаль, что он не понимал суть песни – обязательно попросит Лаврецкого перевести пару песен. Фенс и так сильно ему помог, дав на время пару кассет. С третьей песни Дин понял, что русская культура ему нравится всё больше и больше.

Пятая песня пробила до дрожи – не понимая общей темы текста, Дин чувствовал, что внутри закипает лава. Что-то изнутри рвалось наружу: мотив песни так и призывал к какому-то бунту, внутренней революции. В глазах загорелся огонь. Губы шептали строки припева, несмотря на то, что он не знал языка.

«Разрежь мою грудь, посмотри мне внутрь,

Ты увидишь, там все горит огнем

Через день будет поздно, через час будет поздно,

Через миг будет уже не встать

Если к дверям не подходят ключи —

Вышиби двери плечом.

Мама, мы все тяжело больны,

Мама, я знаю, мы все сошли с ума»[7 - Строки из песни В. Цоя «Мама, мы все тяжело больны».]

Сорвавшись с места, Дин взял телефон, сразу набирая номер Лаврецкого. Поставив музыку на паузу, сняв наушники и положив их на стол, парень ходил из угла в угол, ожидаясь ответа друга. Вскоре, когда Фенс ответил, Дин начал второпях описывать ему свои чувства и эмоции касаемо песен, тут же прося рассказать об их смысле и сути. Продолжалось это минут тридцать, пока Фенс не остановил непрекращающуюся речь друга коротким «полегче». Разъяснения Лаврецкого касаемо смысла и сути песен затянулись на час. Дин внимательно слушал, периодически задавая вопросы и говоря свои изначальные догадки и впечатления, попутно что-то записывая в маленький блокнот в твёрдой обложке.

– Я тебе «Арию» дам послушать, тебя вообще от мотивов порвёт, ты такое любишь.

– О, да? А какой жанр?

– Хэви-металл, говорю ж, как ты любишь. Первая в России группа в таком жанре.

– Интересно. Но я, боюсь, буду переслушивать «Кино» сутками напролёт.

– Вот это я понимаю «прочувствовать культуру». – Фенс усмехнулся. – Если что, звони, я могу тебе любую песню перевести. Криво, но смогу.

– Спасибо, дружище. Что бы я без тебя делал! – Дин улыбнулся. – Это правда круто. Мне очень понравилось.

– Удивительно.

– Да я сам в шоке.

– Что, учишь там русский? Ну, свиданки, всё такое…

– Артур надрывается, а мне, веришь или нет, абсолютно всё равно.

– Ого! Вы где-то телами махнулись? Ну, как в фильмах бывает, знаешь…

– Нет, не махнулись. Я не вижу смысла надеяться на свидание с генеральской дочкой, у которой, может быть, уже есть кавалер. Да и что, девушек мало?

– Вау, какая рассудительность. Ты умеешь думать? – Съехидничал Фенс. – Не, а если правда девчушка симпатичная, что, отсиживаться будешь?

– Если она не захочет погулять – её право. Я настаивать не буду.

– Девушек добиваться надо, чувак! Настойчивым быть надо! Иначе все девчонки другим достанутся!

– «Нет» значит «нет». Больше ничего выдумывать не надо. – Отрезал Дин.

– Ага, а когда мы тебе говорили, что в притон лезть нельзя, так тут «нет» равно «да»?

– Проехали.

– Как только про это, так сразу проехали. Да ладно, потеряемся сейчас до осени, нам же лучше. Авось там и забудут.

– Аминь.

– Ну, ты это, звони, если что. Я всегда помогу советом в любовных делах!

– Лаврецкий!

Не успел Дин договорить, как звонок оборвался. Парень стоял, глядя на уходящее за горизонт солнце, слегка закусив нижнюю губу, раздумывая обо всём. От неуместных шуток уже потряхивало. Да, было неожиданно, что Артур, скромный усердный ученик, будет собирать в дорогу деловой костюм, а Дин, славящийся своим постоянным флиртом, будет смотреть на данную ситуацию с полным равнодушием, что и стало основным поводом для насмешек. Он с ней познакомится только ради приличия, но не более того. Ни за что.

Утром разбудил громко звенящий будильник. Выключив его рукой, кое-как дотянувшись, Дин собирался спать дальше, как в комнату влетел Артур, широко распахивая двери и тёмные ночные шторы. От резко залившего всю комнату света в глазах больно зарябило.

– Проснись и пой!

– Заткнись и спи. – Дин развернулся и уткнулся в подушку, натянув одеяло до самых ушей. Артур толкал брата в плечо, пока тот не встал. Дин, сидя на кровати, тёр кулаками глаза, пытаясь проснуться.

– Сегодня последний день дома! Завтра отъезжаем! – Пролепетал радостно Артур. – С утра собираем вещи в машину, отсыпаемся и едем.

– И нахрена ты меня тогда разбудил? Мои вещи мог бы и сам закинуть. – Дин смотря на брата сонными глазами. Артур хлопал глазами, растерявшись.

– Дин, так мы… это… – Артур впервые замялся. – В разных машинах едем…

– Да ну?! – Дин подорвался с кровати. – Мать отца кинжалом огрела, что он согласился, чтоб я на своей машине поехал?

– Не кинжалом, но, скажем, поговорила она с ним не очень мягко. Учитывая количество вещей, скорее всего, я еду с тобой в одной машине.

– Я всю дорогу буду слушать рок. Громко. И много. – Дин сделал акцент на последних словах. – И орать буду.

– Громко и много, я понимаю?

– Покуда сил хватит. Так что если кто-то не согласен с такой политикой – вперёд и с песней в отцовскую машину.

– Мы втроём там не поместимся.

– А в чём проблема, мать ко мне, ты к отцу. Никакой ругани касаемо музыки, никакой ругани в принципе, все счастливы и довольны.

Артур вопрошающе посмотрел на Дина, но, по сути, тот был прав. Если разделиться таким образом, то всю поездку – а это почти тысяча четыреста километров – никто никому не испортит настроение, и все они доедут абсолютно спокойно. Осталось донести эту идею родителям.

– Пожалуй, ты прав. Я скажу отцу. Тебе помочь вещи скинуть в машину?

– Артур, зачем мне помогать, у меня вещей дай бог пять штук, я же не собираюсь ходить на свидания. – Дин усмехнулся, обнажая острые белые зубы, тут же получив от старшего брата крепкий подзатыльник.

– Кажется, кого-то эти шутки до невозможности бесят?

– Ну, не меня же одного они должны бесить. – Дин широко улыбнулся, пряча руки за спину. Артур встрепал кучерявые волосы братишки, показывая, что он не злится.

– А если без шуток, то помощь нужна?

– Мне, чтоб машину собрать, минут пятнадцать нужно. Проверено уже.

– Намекаешь на тот случай, когда вы уехали в лес с пикником?

– Нет, тогда мы собрались за десять минут. – Дин призадумался. – Кому ты тогда не дозвонился? В морг?

– В морг я звонил в первую очередь..

Дин подошёл к книжному стеллажу, беря в руки то одну книгу, то другую, раздумывая, какую взять с собой.

Артуру не нравились эти постоянные вылазки ночью или ранним утром, неизвестно куда, про которые Дин ничего не рассказывал. Хэльвард с Фенсом никогда не отвечали на подобные вопросы, и если Нильссен, разумеется, заминался и терялся в словах, то Лаврецкий всегда ловко и аккуратно переводил тему. Фенс умел врать как никто другой – это был его неоспоримый талант. Дину же врать удавалось очень редко – в основном он переводил разговор, или вовсе сбегал из дома, когда вопросы касались каких-то тем, на которые он не желал говорить.

– Дин, мы уезжаем на всё оставшееся лето, тебе не хватит двух-трёх книг!

– А кто сказал, что я беру две-три книги? – Дин повернулся, хлопнув какой-то книгой. – Машина большая, я возьму сразу всю библиотеку!

– Не язви.

– Язва у тебя в желудке.

– А по-моему, передо мной сейчас стоит сто девяностосантиметровая язва, у которой вечно варежка не закрывается.

– У меня ещё варежка не закрывается?

Ругань братьев прервал громкий хлопок по двери. Дверь мгновенно открылась, и в комнату влетела Лия. Она упёрла руки в бока, грозно смотря на сыновей.

– Это что ещё за чертовщина?! Вас с первого этажа слышно! – Она говорила на повышенных тонах, попутно активно жестикулируя руками. – Из-за чего вы поссорились опять?

– Мам… – Дин глянул в зелёные материнские глаза. – Поедешь в моей машине?

– Что? – Лия сложила руки на груди и подняла левую бровь, переводя взгляд с одного на другого.

– Предлагаю, чтобы ты поехала со мной, а Артур – с отцом. Никакой ругани, все довольны и счастливы. Мы с тобой будем слушать рок, а они пускай классикой довольствуются.

– Дин, если мы с тобой будем слушать рок, они не будут довольствоваться тишиной даже ночью.

– Я засну без музыки.

– И я засну, а под классику – в первые же пятнадцать минут, так что я согласна поехать в «импале».

– Прекрасно. Ты же подменишь, если что?

– Обойдёшься! – Отрезала Лия. – Я, вообще-то, тоже не горю желанием ехать к каким-то друзьям Каспера. Так что я всю дорогу буду орать Осборна и пить вино.

– Я тоже так хочу!

– А ты за рулём, тебе нельзя.

Когда её взгляд упал небольшие прямоугольные часы, она вмиг стала серьёзной.

– Я пойду кланяться в ноги О Господу Всемогущему Касперу Рихтеру, чтобы разрешил мне поехать в «шевроле».

– Значит, ты пошла орать.