Дали обещанье люди клира
Под ружьё поставить весь народ.
После слов подобных Авенира
Отпустил Давид, ушел тот с миром,
А могло ведь быть наоборот.
Вот вернулись из похода слуги
Из людей Давида, их глава
Иоав. Делёж добычи, ругань,
Как обычно… Был Давид напуган
Тем, что может сделать Иоав.
На разбой ходившее с ним войско
Разнесёт весь город в пух и в прах,
Как услышит типа шутки плоской:
Пока вы шманали недоносков,
Был здесь Иоава кровный враг,
Что убил его родного брата
Асаила. Был здесь Авенир,
Пьянствовал, потом ушёл обратно.
Не иначе с царским аппаратом
Заключил он сепаратный мир.
Всех секретарей с пути сметая,
Иоав врывается к царю:
«Совершил, Давид, я точно знаю,
Страшную ошибку, не желая
Авенира срезать на корню.
Отпустил его живым и целым,
Нет, чтоб руки выкрутить назад
Да в подвал, где ноль покажет Цельсий…
Был здесь Авенир с одной лишь целью -
Твои входы-выходы узнать
Да разведать – пребываешь в силе
Или от безделья ты ослаб.
Как нас в Академии учили,
Тем, кому не дадено извилин,
Не поможет Генеральный штаб».
Вышел Иоав, гонцов приватно
Авениру вслед отправил он
И убийцу собственно брата
Без Давида ведома обратно
Возвратил в Хеврон для похорон
(Знали все, один Давид не ведал).
Иоав встречает у ворот
Авенира, вроде для беседы,
И со словом, сука, напоследок
Бьёт исподтишка ножом в живот.
Умер Авенир. За Асаила
Отомстили подлые братья,
Иоав, Авесса, заманили
Для беседы тайной и убили…
Одному здесь удивляюсь я.
Что за идиот военачальник,
Заманить в ловушку дал себя,
Где братья вдвоём его кончали.
А Давид не ведал и в печали
Осудил горячих тех ребят,
Так сказал: «Пред Богом я невинен
В смерти Авенира на века,
И на сына Нирова судьбину
Не моя обрушилась дубина,
Не моя на нём лежит рука.
Пусть на лоб и темя Иоава
Кровь падёт, и пусть их отчий дом
Обретёт в веках дурную славу,
Пусть несчастий целая орава
Жизнь их проверяет на излом.
Семеноточивому в позоре
Суждено впустую семя лить,
Прокажённый сдастся в лепрозорий,
С посохом согбенному на зорях
Хлеб на пропитание просить.
О судьбе такой подумать страшно…
Вы же, из налётчиков, кидал,
Иоав и прочие из наших,
Раздерите все одежды ваши,
Вретища оденьте, господа».
Сам Давид пошёл тогда за гробом
Авенира, и весьма скорбел.
Лицедеем царь был бесподобным,
Всем хотел он показать особо,
Как кончины этой не хотел.
Было людям даже неуместно
О мотивах смерти той судить -
Мол, двум чреслам тесно в одном кресле,
