Полина Дельвиг "Рыжая 1. Чисто семейное дело"

– Извините меня на минутку, я только переоденусь.

Быстро пройдя в кабинет, она села к компьютеру, удалила письмо со Светкиной фотографией, после чего, накинув свитер мужа на плечи, вышла к ожидавшим ее мужчинам.

– Я готова, можем ехать.

3

На улице заметно похолодало, видимо пришел обещанный циклон или антициклон, молодая женщина никак не могла запомнить разницу. Она поежилась и посмотрела вверх. Глубокую вечернюю синеву неба пересекали оранжево-багровые полоски облаков, вытянутые ветром вдоль всего горизонта. Город, простиравшийся под ними, выглядел серым и невыразительным.

Даша со вздохом переместила взор с небес на грешную землю. Когда-то давно один симпатичный молодой человек, нежно обнимая ее под огромными крымскими звездами, весьма неромантично заметил, что москвичи смотрят на небо только когда лежат в гробу. Тогда эта мысль показалась забавной, но сейчас зловещий смысл дурацкой фразы рисовал жуткую картину: шеренги гробов под открытым, чистым небом…

Она зажмурилась. А вдруг теперь Светка будет по ночам к ней являться?

Чушь какая в голову лезет…

Боясь остаться со своими мыслями наедине, Даша принялась рассказывать все, что помнила о Луниной. Говорила без остановки, с долгими лирическими отступлениями и такими пикантными деталями, что младший полицейский краснел, а майор удивленно поглядывал на нее через плечо, не спятила ли их свидетельница часом.

4

Реальность оказалась более суровой. С трудом сдерживая тошноту, молодая женщина вышла на улицу и села прямо на землю. Плакать уже не хотелось. Было тихо и холодно. Обхватив голову руками, она тупо смотрела в пустоту.

"Как странно, – думала Даша, – человека потрясает не только смерть друзей, но и врагов. Вот вроде был человек, живой и теплый, смеялся и любил, обманывал и обманывался, а теперь все – ничего больше не будет… Не сказано, не сделано, не разбито, не пролито. Чужая смерть словно поздравительная открытка от своей собственной, мол, не скучай, жди, я обязательно приду. Memento more.

– С вами все в порядке? – негромко окликнул Томек. – Может, врача позвать?

– Не надо, – хрипло ответила Даша и испугалась звука собственного голоса. – Сейчас все будет нормально. Только выкурю сигарету и поговорим.

Выкурить пришлось четыре. Но сигареты, плюс две чашки кофе, плюс рюмка бехеровки сделали свое дело – через полчаса она была почти спокойна.

– Итак, вы уверены, что мертвая женщина, которую вы видели, является Луниной Светланой, вашей знакомой?

– Да, абсолютно в этом уверена. – Даша закусила губу, чтобы не расплакаться. – Как это произошло? Кому понадобилось ее убивать?

В кабинете громко тикали настенные часы. Огромные, с замысловатой резьбой, они выглядели неуместно в этом небольшом, но довольно уютном помещении, где все столы были завалены папками, бумагами вперемешку с чем-то неуловимо домашним, как бывает только на тех рабочих местах, где люди проводят времени больше, чем дома. Томек с безнадежной грустью взглянул на деревянный циферблат, сверил с наручными часами – все точно, начало девятого.

– Вы второй раз говорите об убийстве. Почему вы так в этом уверены?

– Так она сама сказала, что ее хотят убить. И я видела рану у нее… – сглотнув, Даша дотронулась до плеча. – Ее что, пытали?

– Вряд ли. Похоже просто на след от ожога. Как если бы она прислонилась к чему-то. Рана была нанесена минимум за сутки до смерти. Поверхность кожи обработана, наложена повязка. Патологоанатом даже обнаружил след от укола. То есть она получила лечение. Может быть она находилась в стрессе?

– Откуда я могу об этом знать? – удивилась Даша. – Я же вам говорю, мы не виделись несколько лет. И потом, какая разница, была она в стрессе или нет?

– Дело в том, что многие детали свидетельствуют о самоубийстве, – комиссар раскрыл папку и достал сложенный вдвое лист бумаги, – вот, прочтите.

Свидетельница уставилась на Томека.

– Лунина покончила жизнь самоубийством? Вы что, шутите?

– Прочтите сами, это ее предсмертная записка.

Даша недоверчиво взяла листок в руки. «Ухожу из жизни добровольно. Не ищите виновных. Тело кремируйте. 3 июня. Светлана».

– Ну, что вы об этом думаете?

– Чушь какая… Простите. Если бы утром она мне не позвонила, а сейчас я не увидела бы ее мертвой… то сказала бы, что это просто глупая шутка.

– Ладно… – он побарабанил пальцами по столу. – Лицо погибшей сведено судорогой, не могли вы ошибиться при опознании?

Молодая женщина медленно откинула рыжие пряди назад, веснушчатое лицо выглядело почти прозрачным от усталости.

– Пан майор, мы были знакомы достаточно долгий срок. Это она. Можете спокойно звонить ее родственникам. Они точно подтвердят.

– А кого вы знаете из ее близких?

Даша задумалась.

– Да в общем никого. Однажды видела ее мать. Отца, по-моему, не было или я просто о нем не знала. А про всех остальных – понятия не имею, дома у нее никогда не была.

Майор кинул быстрый взгляд.

– Как же так, дружили, общались, а никогда у нее не были, близких не знаете?

– Во-первых, мы никогда не дружили, повторяю еще раз. Больше того – Светлана Лунина, как человек, была мне глубоко неприятна. А во-вторых… Вы что, ходите по домам всех ваших знакомых и пьете с их бабушками чай? Представьте, сколько студентов учится в университете, плюс их знакомые, знакомые их знакомых – это же нереально, – она пожала плечами. – Но почему вы не вызовите ее мать, я же опознала… тело. Подождите, пока она приедет, и спрашивайте.

– Не приедет, – как бы про себя, вполголоса произнес Томек и тыльной стороной ладонью потер глаза.

– В каком смысле «не приедет»? – фраза прозвучала странно.

– Несколько часов назад мы связались с Москвой, и нам сообщили, что ближайших родственников на данный момент не обнаружено.

– А мать?

– Два дня назад выбросилась из окна своей квартиры. Дочь хотели допросить в связи с этим делом, но она исчезла. И вот появилась здесь. Такие дела.

Деревянные часы тикали в наступившей тишине неправдоподобно громко.

– Какой кошмар, – наконец пробормотала Даша, – что же теперь делать?

Немолодой майор посмотрел на свою собеседницу и ободряюще похлопал ее по руке:

– Прежде всего не принимать все так близко к сердцу. И попытаться вспомнить все, что вы знаете о пани Луниной, все детали вашего последнего разговора. Буквально все, до мельчайших подробностей. – Он неожиданно замялся. – Не стану скрывать, завтра прилетает из Москвы представитель российской службы безопасности и будет работать с нами.

Даша встрепенулась:

– Светка и госбезопасность? Да, ладно… Она что, рубиновую звезду с Кремля украла?

– Не могу пока вам ничего сказать. К сожалению, – полицейский встал, показывая, что встреча подошла к концу. – Спасибо за помощь, коллеги отвезут вас домой.

Вероятно, он искренне предполагал, что свидетельница, уставшая от увиденных кошмаров и утомительных процедур допросов, с радостью воспримет предложение вернуться поскорее домой, но вопреки его ожиданиям весь прошедший день неожиданно ударил молодой женщине в голову.

– Не можете ничего рассказать? – страшным голосом прошипела она. – А трупы на ночь показывать вы можете?! А пользоваться мною как Большой советской энциклопедией тоже можете? – ее вдруг затрясло от злости. – Тогда я скажу: вы не первый, кто сегодня интересуется Луниной.

Майор немедленно оживился:

– Вот как?

– Да, так. Целый день меня используют все кому не лень. Хватит! Надоело отвечать на вопросы, надоело целый день готовить завтраки, обеды и ужины, надоело, что люди смотрят на меня как на рулон туалетной бумаги – рыхлой, серой, годной лишь для того, чтобы подтереть себе одно место! И вот еще: передайте вашему российскому коллеге, что если вам или ему понадобится от меня какая-либо информация, то приготовьтесь и вы поделиться кое-чем и со мною. До свидания, я ухожу!

– Подождите, – комиссар опешил от неожиданности, – я понимаю, что вы взволнованы, но нельзя же так! И потом, причем здесь завтраки и ужины? Вы же не мне их готовите.

Молодая женщина развернулась на каблуках и, опершись двумя руками о стол, угрожающе наклонилась в сторону майора Томека.

– Я не взволнована, как вам могло бы показаться, а просто в бешенстве. Чувствуете разницу?

Тот невольно отступил, но тут же устыдился слабости и, поджав губы, сухо произнес:

– Думаю, завтра вы будете по-другому разговаривать. Ваши соотечественники не очень церемонятся, когда речь идет о государственной безопасности.

Даша расхохоталась.

– И что он сможет сделать? Вывести на Вацлавскую площадь и расстрелять? Валяйте, только больше от этого вы все равно знать не станете.

Грустный Томек лишь покивал.

– Думаю, на сегодня хватит. Вы устали. Ребята отвезут вас домой, а завтра мы позвоним.

– Не принимайте меня за истеричку, – холодно заметила Даша, – во мне сегодня родился новый человек.

– Ничего страшного, допросим обоих, – устало улыбнулся пан майор и протянул руку.

Разгневанная женщина сверкнула испепеляющим взглядом и, взяв сумку, направилась к выходу. У двери она на мгновение задержалась:

– Позвоните, если только передумаете. Всего хорошего.

– И вам спокойной ночи, – задумчиво ответил полицейский.

5

Дома стояла тишина. Не включая свет, Даша бесшумно прокралась по коридору. Заглянула в детскую и невольно улыбнулась: Ксюшка сладко посапывала, пуская пузыри. Она осторожно прикрыла дверь и прошла в кабинет.

Муж пузырей не пускал, а, напротив, сосредоточенно заносил какие-то данные в компьютер, изредка заглядывая в бумаги, разложенные на столе.

– Ну, как дела? – не отрывая глаз от монитора, поинтересовался он.

– Как сажа бела, – молодая женщина упала в кресло, – сделай мне кофе.

– А сколько ты уже выпила? – Он по-прежнему стучал по клавишам.

– Не знаю. Чашки четыре.

– Тогда хватит, если хочешь, налью сок или минералки.

– Хочу.

Сергей встал и пошел на кухню. Даше ужасно захотелось, чтобы он подошел и обнял ее, но тот прошел мимо, словно ничего особенного сегодня не произошло.

«Жизнь дала глубокую трещину, – промелькнуло в голове, – интересно, а он меня еще любит?»

В прошлой, холостой жизни, она пользовалась таким успехом у мужчин, что задаваться подобными вопросами было все равно что спрашивать, греет ли солнце. Но сейчас, эта проклятая изоляция от Родины, от друзей полностью лишила ее вкуса к жизни, все стало плоским и блеклым… Может, поэтому ее так взволновала встреча с Ильей? И может, поэтому Сергею легче принести ей воды, чем обнять?

Она открыла глаза, муж стоял перед ней со стаканом в руке.

– Плохо себя чувствуешь? – в голосе прозвучало что-то похожее на заботу.

– Сегодня был тяжелый день.

– Иди спать. Тебе нужно выспаться.

– А тебе совсем не интересно, что со мной произошло?

– Интересно, но ты устала и должна отдохнуть. Завтра все расскажешь, – он улыбнулся и погладил ее по голове.

– Когда? Опять ночью?

– Если хочешь, приду пораньше.

– Хочу.

– Приду. А сейчас спать, я пойду приготовлю себе поесть. – И вышел из комнаты.

Даша не могла понять, начинались у нее слуховые галлюцинации или муж действительно хочет приготовить себе ужин. В поле зрения попал компьютер. Она нахмурилась, пытаясь вспомнить, что же нужно было с ним сделать. Письмо! Молодая женщина подошла к компьютеру, подключилась к Интернету и проверила почту – от Сола ничего не было.

«Наверное, еще не доехал до Парижа, – подумала Даша. – Надо его предупредить, чтобы больше ей не посылал писем и не звонил домой, полиция может начать все прослушивать и просматривать. Но где взять его телефон?» При воспоминании о телефоне она вдруг подумала, что надо позвонить Леве, сообщить о Светкиной смерти, он наверняка должен знать кого-то еще из ее родственников, кому-то ведь надо будет заняться похоронами…