Сэм все это время не сводил с нее нахмуренного взгляда исподлобья.
– Это не объясняет ваше владение оружием, мисс, – заметил он.
– Мою мать убили, – ответила она. – Поэтому отец очень большое внимание уделял моей безопасности. Я умею стрелять из револьвера и пистолета, фехтовать на шпагах, владею приемами самообороны.
Начальник охраны некоторое время молчал. Розалин больше всего боялась, что он не поверил ей.
– Ну что ж, прекрасно, – наконец бросил он и развернулся, чтобы уйти.
– Постойте! – закричала Розалин. – А как же Джон? Вы обещали помочь ему!
– Разве я это обещал? – равнодушно поинтересовался Сэм. – Я лишь просил вас рассказать мне правду.
По телу Розалин прошла волна тошнотворного ужаса. На глазах выступили слезы.
– Значит, Джон умрет? – выдохнула она.
– Откуда мне знать, я же не врач, – заявил Сэм, пожав плечами, и направился к выходу.
И тут Розалин поняла, зачем он привел ее сюда. Вместо того, чтобы запугивать и угрожать, как сэр Уоррен, Сэм заставил ее паниковать, а потом использовал ее панику, чтобы получить необходимые сведения!
Руки Розалин сжались в кулаки.
– Мерзавец! – выплюнула она ему в спину. – Вы обманули меня!
Уже переступая порог, Сэм обернулся.
– А вы пытались подкупить начальника охраны мэра, – бросил он и захлопнул за собой дверь.
Глава 8. Дубецкий бастион
Джон лежал неподвижно, как неживой. Если бы не его сбивчивое дыхание, Розалин так бы и решила.
Закусив губу, она взглянула на рану. Ее стягивало несколько грубых стежков. Нужно выбраться отсюда и отвезти его в больницу!
Но все, что оставалось – ждать, когда Сэм передаст ее рассказ сэру Уоррену, а тот свяжется с отцом. Если свяжется, конечно…
На тумбе стояла кружка с водой и лежало нечто, завернутое в газету. Заинтересовавшись, Розалин осторожно раскрыла сверток.
В нем оказалось несколько ломтей черного хлеба. Глядя на него, Розалин ощутила, как рот наполняется слюной. Не задумываясь, она отломила кусок и сунула в рот. Но уже прожевав, поняла, что это, должно быть, еда Джона. Нельзя оставлять его голодным!
Подавляя сильнейшее желание проглотить все до последней крошки, Розалин завернула хлеб обратно и попыталась присесть на койку рядом с телохранителем. Он дернулся и застонал.
– Роззи… – вдруг позвал он.
Глаза Джона были открыты и смотрели на нее.
– Все в порядке, Джон. Я здесь, – с трудом проговорила Розалин, потому что горло сжалось от боли за верного друга.
– Где этот… чертов мясник? – простонал он.
Голос Джона был хриплым, слова явно давались ему непросто.
– Ушел, – ответила она. – Он извлек пулю. Ты поправишься!
Розалин старалась говорить уверенно, отметая назойливую мысль: «А что, если нет?..»
Джон стиснул зубы и, протянув здоровую руку, коснулся ее плеча.
– Роззи… Он тебя не обидел?
Обидел? О, еще как! Заставил паниковать и отказался помочь, оставив здесь с раненым другом без единой возможности что-то сделать!
Но Розалин вовремя сообразила, что Джон говорит не об этом, и отрицательно замотала головой.
И тут же вспомнила о своем заключении. Холод и голод. Но у Джона в камере куда теплее! За переживаниями она и не заметила, что давно согрелась.
– Хочешь пить? – спросила она.
Джон облизнул пересохшие губы.
Розалин помогла ему напиться из кружки, а потом и сама сделала пару глотков. Удивительно, какое облегчение могут приносить такие простые вещи, как еда и питье!
Поставив кружку на тумбу, она услышала:
– Я не смог защитить тебя, Роззи… Тебе нужно бежать… без меня…
Розалин вновь присела на край койки.
– Я рассказала Сэму о папе, – проговорила она. – Я надеюсь, что он позвонит, и папа нас выкупит.
– Нет, Роззи! – резко выдохнул Джон и, сжав ее руку, приподнялся на локте. – Если они знают, что ты дочь мэра… они не выпустят нас отсюда ни за какие деньги! Уоррену не нужно, чтобы ты рассказала в Ньювасле, что тебя держали в подвале с рабами! Его темные делишки должны оставаться в пределах Лэмпшира!
Он обессиленно опустился на подушку.
– Ты в беде, Роззи…
В беде. Наверное, она знала об этом с самого начала, но обманывала себя. Гораздо легче надеяться на чужую помощь, чем признать, что все теперь зависит только от нее.
Сглотнув, Розалин сказала:
– Я не могу сбежать без тебя!
– Можешь! – Джон прикрыл глаза, продолжая говорить. – Свали всю вину на меня… усыпи их бдительность… улучи момент…
Розалин накрыла его ладонь своей.
– В соседней камере со мной – Лиз! Я не могу бросить ее!
Но Джон, кажется, не слышал. Он лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал.
– Тебе плохо? – встрепенулась Розалин.
– Я устал… – еле слышно отозвался он.
– Отдыхай, – проговорила она. – Я буду рядом.
Она смотрела на его бледное лицо, пока его дыхание не выровнялось. Хлеб не насытил Розалин, но страх за Джона сжал внутренности в тугой узел, не оставив голоду места.
Очень осторожно, чтобы не потревожить раненого, Розалин взобралась в ноги Джону. Приняв позу Аленушки из картины тусского художника, она положила руки на колени и задумалась.
Единственный шанс сбежать – побить охранника и завладеть его оружием и ключами. Но если Джон не сможет идти… Освободить Лиз и всех, кто еще здесь томится. Кто-нибудь поможет вытащить Джона… Но в доме сэра Уоррена полно охраны…
От тепла и усталости Розалин стало клонить в сон.
Она тряхнула головой. Не время спать!
Нужно выбраться самой и вызвать полицию… Но полиция подчиняется мэру!
Тогда нужно схватить самого сэра Уоррена… Угрожать ему… Сначала добыть пистолет… Идти по темному коридору…
Полутемный коридор немного расплывался. Быстрым и уверенным шагом Розалин шла вперед. На ней был мужской костюм и перекинутая через плечо лента патронов. Слева тянулись решетки, но то, что за ними скрывалось, ее не интересовало. Ее цель совсем близко, хотя сейчас она не могла вспомнить, какая именно. Только сердце тревожно замирало с мыслью, что уже может быть поздно.
Внезапно Розалин замерла: впереди открылась дверь, впустив в коридор немного света и темную фигуру, а еще…
Страшный, хриплый крик.
В ночной тишине он эхом ударился о стены и заставил Розалин вздрогнуть.
– Эй, кто здесь? – вышедший заметил ее.
Не дождавшись ответа, он вынул оружие.
Но еще до того, как он щелкнул затвором, ужасный крик повторился вновь.
Мелко дрожа, Розалин прицелилась и нажала на спусковой крючок.
Мужчина упал. На звук выстрела из-за его спины показались еще несколько человек. Выхватив второй пистолет, Розалин принялась палить по темным фигурам, кто-то вскрикнул, другие скрылись.
Прижавшись к стене, она подбиралась к двери все ближе.
Один из противников снова выглянул, Розалин осыпал град пуль, но она не почувствовала боли. «Промахнулся,» – мелькнуло в мозгу. Страха не было, простая констатация факта.
Крепко сжимая рукоятки двух пистолетов, она отвечала на выстрелы тем же. Шаг за шагом она приближалась к заветной двери, не видя ничего вокруг. Стрелявшие отступили, и Розалин ворвалась в комнату.
Внутри были люди. А на самом деле – звери. Тонкие пальцы решительно нажимали на курок. Поворот-выстрел-поворот-выстрел двумя руками сразу… Смертоносным вихрем Розалин промчалась по комнате. Стоны и пальба громом стучали в ушах.
Ее руки были в крови. Нет, на самом деле пальцы были чисты, но с каждым выстрелом ей все сильнее хотелось хорошенько их отмыть.
Когда враги были повержены, Розалин взглянула на человека, за которым пришла.
Мужчина сидел привязанным к креслу… Кровь… много крови… Сердце Розалин впервые дрогнуло. Вынув из сапога скальпель, она быстро перерезала веревки. Все вокруг плыло, и только незнакомое красивое лицо с разбитыми губами смотрело на нее.
– Розалин… – прошептал он.
Она знала, что в целом мире для нее нет человека дороже него!
– Розалин…
Собственное имя вернуло ее в реальность.
В двух шагах от койки стоял Сэм, испытующе глядя на нее. Заметив, что она проснулась, он отвел глаза и сказал:
– Пора идти, мисс Ферроуз.
Розалин растерянно моргала, пытаясь понять, где кончился сон. Сэм назвал ее имя? Или его назвал человек во сне? Все, что она помнила, – незнакомое лицо с разбитыми губами…
Но куда начальник охраны собирается ее вести?
– Идемте! – настойчиво повторил он.
– Куда? – не сумела скрыть страха в голосе Розалин, спуская ноги вниз.
– В вашу камеру.
Вспомнив события ночи, она взглянула на Джона, который то ли спал, то ли был без сознания.
– Постойте, а как же Джон? – выдавила она.
Глядя на нее исподлобья, Сэм ничего не отвечал.
Соскочив с койки, Розалин подошла и пощупала пульс раненого. Сердце Джона часто стучало, и лоб был обжигающе горячим.
– У него жар! – воскликнула Розалин. – У вас есть какие-нибудь лекарства?
– Тут не госпиталь, мисс, – холодно отозвался Сэм.
– Но ему нужен уход! – проговорила она. – Позвольте… Позвольте мне остаться здесь!
– Нет! – отрезал начальник охраны и сделал ей приглашающий жест.
Розалин колебалась: подчиниться или настоять на своем? Словно почуяв ее сомнения, Сэм невзначай коснулся кобуры на поясе и повторил приглашение. Не найдя в себе сил спорить с маузером, Розалин поплелась к выходу. Она чувствовала себя совершенно разбитой.
