В то же мгновение долговязый собачонок с разбегу запрыгнул на мягкий пуфик, а с него кинулся хозяину на грудь. Передними лапами крепко обхватил за шею, толкнул и придавил к стене. Незаметно пробраться в дом, чтобы выиграть капельку времени и подготовиться к атаке этого рыжего разбойника, не вышло. Так повелось, что горячий собачий приём всегда был обязательной частью программы. Саша, как обычно, был разоблачён, и теперь уже ему ничего не оставалось, как просто подчиниться.
Пожалуй, звуки, с которыми накинулась на него собака, неправильно было назвать визгом. Больше это походило на плачь и стенание. Почти человеческие. Жалобные и восторженные одновременно. Аханье и оханье на разные лады! Безостановочное бормотание. Суть эмоционального собачьего рассказа, очевидно, сводилась к тому, как плохо жилось пёсику без хозяина несколько бесконечных часов. И как безумно он рад сейчас! Вся эта умопомрачительная вакханалия сопровождалась безостановочным и пылким облизыванием долгожданного хозяина, настолько напористым, быстрым и страстным, что Саше пришлось зажмуриться и плотно сжать губы, так как пёс постоянно языком норовил угодить ему в рот. От перевозбуждения в эти первые мгновения свидания собачонок, тоненько поскуливая, вдобавок, плескал на своё божество увесистыми жёлтыми струйками, от которых Саше приходилось увёртываться, широко расставляя ноги. А это не всегда удавалось. Барахтаясь в объятьях собачки, он чувствовал, что иногда на джинсах от метких попаданий образуются тёплые пятна. Это любовь и счастье так переполняли щенячье сердечко! Саша никогда не ругался, а только ласково трепал обрадованного щенка по голове. Просто понимал и терпел.
Наконец после пары минут бешеных ласк Пират звонко тявкнул, спрыгнул на пол и стремглав метнулся в гостиную. В долю секунды он очутился на диване и плюхнулся на спину, раскинув лапы по сторонам. Замер так с приоткрытой пастью и высунутым на бок языком. Улыбка во весь безумный собачий оскал и подхалимский хитрый взгляд приглашали продолжить прелюбодеяния в партере.
Саша выдержал первый натиск. Качая головой и посмеиваясь, он бросил ключи на полку, вытер тыльной стороной ладони лицо и, пройдя по залу, подсел к Пирату.
– Что, Пиратушка, истосковался, говоришь, сынок? – Саша, улыбаясь, почесал псу розовый живот.
Было до невозможности забавно наблюдать, как длинноногий щенок закатил глаза от блаженства и смешно развесил в воздухе по сторонам лапы с коричневыми шершавыми подушечками. – И откуда на нас это счастье свалилось? Эх ты, бедолага…
С собакой этой была вот такая необычная история.
Всё случилось не так давно, в самом начале лета. В первых числах июня. Саша в тот день вышел с работы после суточного дежурства. Уставший. Хотелось поскорее домой. Принять душ да завалиться поспать. Когда за ним с металлическим лязгом захлопнулась калитка тюремных ворот, Саша достал телефон и набрал Настин номер. Позвонить жене, узнать, что и как, было обычным делом. Пожалуй, даже обязательным.
Настя, несмотря на ранний час, по обыкновению, уже была на работе.
– Саша, нам вчера щенков подбросили, представляешь? Под окна, на полянку. Ну ты знаешь, где газон. Пятерых. В коробке. Маленькие совсем. Я с работы вечером приехала и увидела.
– Да когда же это кончится-то?! Что за нелюди? – он, не сдержавшись, ругнулся и сердито покачал головой.
Дело было в том, что подобные случаи возле их дома происходили поразительно регулярно. Может, из-за того, что дом располагался на окраине города и после него начинались бесчисленные дачные участки, где животных держали во множестве? Точного ответа на этот вопрос не знал никто. А если бы и знал, то всё равно изменить что-то в этой порочной системе в лучшую сторону вряд ли бы получилось. Поэтому сей факт оставался безжалостным и прискорбным: периодически подкидывали щенков и котят. Делали незаметно, тайком. Просто бросали и уходили. Почему люди могут так поступать, Саша с Настей искренне не понимали. У них самих были другие взгляды на то, как нужно обращаться с животными. Из-за этого они оба не могли равнодушно пройти мимо. Саша возился с малышами. Почти всегда подолгу. Старался как мог пристроить бедолажек. За приюты, прививки и передержки он платил деньги. В их квартире уже давно жили мопсиха Моля и кошка Индя. Мольку купили малышкой от породистой мамаши вперёд, а потом Софья, когда училась в школе, притащила с помойки кошку. Понятно, что варианты приютить у себя ещё хотя бы какого-нибудь питомца никогда не рассматривались. Разумеется, Саша знал на собственном опыте, что определить в хорошие руки даже одного подкидыша равносильно фантастической удаче. А тут целых пять!
– Саша, ты же сразу домой едешь? – получив от него утвердительный ответ, Настя продолжала. – Подойди к ним, посмотри уж, что и как там? Я переживаю. Покормить бы их следовало, наверно? Я вчера поздно приехала, сегодня ни свет ни заря на работу помчалась. Я бы встала, конечно, пораньше, но подумала, что тебе это дело перепоручу. Хорошо?
Саша, слушая жену, уже вёл машину. Теперь, зная о происшествии, он торопился лично проверить всё на месте и сделать в случае необходимости что нужно. По обыкновению, он стал наперёд прибрасывать в голове, кому бы можно предложить щенят?
– Хорошо, дорогая. Я тебе позвоню, когда всё увижу сам, – показав поворот, он выехал на блестящий после поливальных машин мост через Енисей.
Был выходной день, и Саша быстро домчал по пустому городу до своего отдалённого микрорайона. Он припарковался на свободное место во дворе, вылез из машины и направился прямиком к собачатам. Чтобы не терять время, домой решил пока не подниматься.
Обойдя панельную девятиэтажку, он сразу увидел небольшую картонную коробку со щенками. Сердобольные жильцы набросали туда тряпок. Стояла пара мисок с остатками какой-то гущи. Тут же валялись замызганная безухая мягкая игрушка и дырявый резиновый мячик.
Обитатели картонного домика уже проснулись. Зацепившись изнутри маленькими лапками за край своего жилища, они с опаской и уморительным вниманием следили крохотными глазками за непрошенным гостем. Это выглядело настолько забавно, что Саша невольно засмеялся. Он остановился за пару шагов до коробки и, продолжая улыбаться, медленно присел на корточки.
– Эй, босота, а ну ко мне! Давай знакомиться! – он протянул руку с открытой ладонью вперёд.
Присмиревшие и притихшие было щенки оживились. Закрутили головами, перетаптываясь, разом заукали. Наконец один осмелел настолько, что потешным комочком вывалился из коробки и бочком вперевалку подбежал к Саше. Через минуту вместе с присоединившимся братишкой они уже трепали Сашины джинсы, грозно порыкивая, упирались на задние лапки, рывками тянули каждый к себе. Ещё двое тоже не теряли времени даром: развалились на траве и наслаждались от того, что Саша без остановки почёсывал им животы.
А вот один щенок остался лежать и не тронулся с места. Забившись в углу, поджав под себя ножки, он почти не шевелился и только лишь понуро тыкался мордочкой в сбившуюся подстилку. Едва слышное поскуливание напоминало тихий плачь измученного младенца.
Продолжая осторожно обороняться от неугомонных шалунов, которые уже норовили вскарабкаться к нему на колени и дальше вверх, Саша сосредоточил всё своё внимание на этом щенке, который почему-то не мог двигаться. Врачебное чутьё подсказывало, что здесь что-то не так. Саша нахмурился и перестал улыбаться. Привстав, он сделал шаг к коробке и склонился к замершему собачонку.
– Эй, а что у тебя случилось, малыш? Почему мы не бегаем, как все? – Саша провёл пальцами по рыжей маленькой голове щенка и осторожно прикоснулся к чёрному шершавому носику, который оказался горячим и сухим на ощупь. Кутёнок, вздрагивая мордашкой, замер и замолчал, устремив снизу-вверх наполненный безнадёжным страданием взгляд карих глазок. Саша вздохнул, озабоченно качая головой, и поднялся на ноги. Щенок медленно отвернулся от него…
– Да нет, дружок, ты меня неправильно понял, – Саша быстро склонился и аккуратно запустил под него ладони, а через секунду уже прижал пёсика к груди. Тот безропотно подчинился, но тоненько попискивал, давая тем самым знать, что любые прикосновения для него болезненны.
Саша уловил это и старался быть максимально осторожным.
– Так, детвора, – задержавшись, произнёс он строгим голосом, в то время как оставшиеся щенки продолжали беззаботно резвиться вокруг. – Вот этого приятеля я от вас ненадолго забираю. Вылечу и верну на место в целости и сохранности, можете не сомневаться. А ты, болезный, ничего не бойся. Сейчас к доктору тебя повезу, – сказал Саша, обращаясь уже к замершему на руках крошечному созданию.
Планы на отдых и душ улетучились сами собой. Нужно было что-то срочно делать. Собачка определённо была не здорова, не могла стоять и почти постоянно скулила от боли.
«Похоже, тут правда серьёзно всё», – думал Саша, подходя к своей машине. Первоначальные подозрения его стали быстро перерастать в уверенность.
Сейчас он вёз щенка к ветеринару. Часто посматривал на соседнее сиденье, где на постеленной старой куртке съёжился маленький пассажир. Саша заметил, что когда машину потряхивало на неровностях дороги, это тоже причиняло малышу неимоверные страдания, и он тут же принимался жалобно плакать…
В клинике была очередь. Пока ждали приглашения, пёсик пригрелся и тихонько дремал на Сашиной груди. Намучился и натерпелся. Видимо, сил не осталось уже никаких и ни на что.
Наконец доктор указала им на смотровой стол, продолжая что-то сосредоточенно записывать в своём журнале.
Саша бережно опустил на белый пластик щенка. В комнате густо пахло собачьей шерстью. Из каких-то помещений раздавался приглушённый лай.
– Ну-с, и кто это тут к нам пожаловал? – врач отложила ручку, захлопнула писанину и подошла к ним.
Саша рассказал, что знал.
– Так-так, а ты вообще кто? – девушка рассматривала собачонка со всех сторон, заглядывала в маленькую пасть и завалила на спину. – Мальчишка, значит! Месяца два от силы. Как тебя зовут, собака? – она пытливо посмотрела на Сашу, продолжая ощупывать щенка.
Саша усмехнулся, но посчитал, что сейчас не самое подходящее время для развития шуток.
– Видимо, никак пока. Он же бездомный. У меня идея: давайте назовём его Пират!
– Что ж, неплохо! – согласилась доктор. – А, ну, Пират, айда на рентген!
…Снимки выявили переломы обеих задних лапок… Без колебаний Саша тут же договорился об операции. Внеся задаток, он оставил щенка в клинике. Нужно было срочно сопоставлять поломанные косточки и фиксировать их спицами, чтобы дать им возможность правильно срастись.
Ближе к вечеру Саше позвонили. Сообщили, что операция прошла успешно.
– Приезжайте, забирайте своего «космонавта», – бодрым голосом сказала администратор и положила трубку.
Пират и вправду был похож на пришельца с неведомой планеты: на шее его теперь красовался большой пластиковый молочного цвета воротник в виде раструба, напоминая элемент скафандра покорителей космических пространств.
Молодая и худенькая доктор-хирург с многочисленными пирсингами в ушах и блестящей бусинкой в ноздре, передавая Саше собаку, напутствовала:
– Первое время необходимо обезболивание. Десять дней антибиотики внутримышечно. Следить за швами. Кормить как обычно.
Всё это Саша понимал. Он не понимал, как и где это делать уличному псу?
Посоветовавшись по телефону с Настей, нашли такой выход: решили держать собаку у себя в квартире, дождаться, пока щенок поправится, а за это время подыскивать будущего хозяина.
С лёгким сердцем человека, оказавшего помощь тому, кто в ней так нуждался, Саша толкался в потоке машин возвращающихся в город дачников, медленно продвигаясь в сторону своего дома. Пират, поблёскивая воротником, умиротворённо дремал рядом…
На новом месте собачонок освоился быстро и без стеснения. Оглядываясь на Сашу, – идёт ли следом? – он сразу по-хозяйски обошёл всю квартиру, бережно подволакивая больные лапки, цепляясь своим раструбом за мебель и стены. Молли осталась равнодушной и просто держалась его стороной. Кошка, гневно зашипев, сразу наградила ненавистным презрением.
Вечером с работы пришла Настя. Устроившись на диване, они с Сашей обсуждали насыщенный событиями день. Разглядывали лежащего у ног щенка.
– Саш, почему Пират? – жена с улыбкой почёсывала прыщавое, розово-пегое брюшко собачки.
– Даже не знаю. Первое, что пришло в голову, наверное, – Саша наклонился и поправил шнуровку на пластмассовом воротнике щенка. – Хотя, ты только посмотри на него. Чудо гороховое, да и только! Графом не назовёшь определённо!
Пират действительно имел весьма и весьма неприглядный вид. Мордашка короткая, чёрная и заострённая. Глазки-бусинки, карие, друг от друга далеко. Бесформенные ушки, как две маленькие и мягкие тряпочки угольного цвета. Несуразное тельце держалось на долговязых и тонких ножках. Хвост, по сути своей, напоминал то, чем оканчивается плод свеклы. Шёрстка повсюду топорщилась клочками. Была грязновато-рыжего цвета, переходя в глубокий серо-землистый подшёрсток. Дополнял этот выдающийся образ раструб на шее, как огромный средневековый дворянский отложной воротник, да выбритые наголо перед операцией задние лапки.
– Ну это совсем не страшно! Тётя-доктор специально побрила Пиратика, чтобы операцию сделать. Шерсть на ножках отрастёт же! А эту пластиковую штуковину скоро уберем, даже не волнуйся, барбосик, – Настя весело засмеялась, а щенок поднял голову и, словно понимая, о чём идёт речь, приветливо замахал ей хвостиком. – Ох, ребятки… Устала я сегодня… Давайте-ка ужинать, да отдыхать ложиться. Саша, в машине загорелся какой-то красный восклицательный знак. Не помню, что это означает. Глянь завтра, пожалуйста.
Всё пошло своим чередом. Замелькали дни, аккуратно укладываясь в недели. Пират быстро поправлялся, а ещё быстрее рос.
Наблюдая за тем, как муж часто дурачится с собачонком, валяясь на полу, или подолгу гладит пёсика, что-то нашёптывая ему и прижимая к груди, Настя с укором качала головой:
– Саша, не привязывайся к нему, прошу тебя! Нам ведь его увозить, как только доктор позволит. Тяжело расставаться же будет! Вон, хозяина уже нашли, слава Богу!
Саша вздыхал, отпуская собаку. Вместо ответа только сосредоточенно молчал.
Пират жил с ними уже без малого два месяца. Недавно ему сделали ещё одну операцию: кости задних лапок к этому времени уже правильно срослись, и обязательно нужно было удалить стальные спицы, необходимость в которых отпала.
Почти всё свободное время Саша не отходил от собачонка ни на шаг. Даже ночами, чтобы дать выспаться жене, он всегда брал на руки неожиданно проснувшегося щенка и тихонько уносил его в зал. Этому шалуну запросто могло приспичить поиграть или поесть, а в этих случаях про спокойный отдых можно было забыть. Саша ложился на ковёр в пустой комнате и, борясь со сном, вяло потакал беспечной весёлой дурашливости малыша, одновременно преграждая собой дорогу в спальню: чуть прозевай – и сорванец помчится, громыхая воротником на весь дом, навещать Настю. Саша терпеливо дожидался, когда усталость наконец сморит этого непоседу. Потом они перебирались на диван, и остаток ночи щенок крепко спал, прижавшись мягким тельцем к Сашиному боку. Утром Пират, просыпаясь, с воодушевлением облизывал шершавым язычком лицо своего спасителя, норовя при этом исподтишка схватить за нос острыми, как иголочки, зубками. Саша спросонья улыбался и пальцами ласково трепал маленького разбойника по загривку…
Поэтому предостережения насчёт привычки к пёсику были, пожалуй, запоздалыми. Саша отчётливо понимал, что лично сам он уже не представляет себе, как распрощаться с этим щенком, которого нужно было вскорости кому-то подарить, и с грустью в сердце старался не думать об этом злосчастном дне.
А хозяина они с Настей к тому времени и вправду нашли. С трудом, через знакомых. Далеко от города, в деревне. Собаку там уже ждали.
Ещё тогда, задумчиво почёсывая живот безмятежно развалившемуся на полу щенку, Саша не переставал удивляться переменам, которые случились в обличье пса за каких-то полтора месяца.
От бывшего пегого замухрышки не осталось и воспоминания. Пират даже в столь юном возрасте теперь, наоборот, поражал своей, на удивление, гармоничной внешностью. Он заметно подрос и окреп. Морда становилась вытянутой и уже облачилась в овчарочью маску, чёрную, как смоль. Раскрас этот природа нанесла кропотливо и правильно, с заострённым переходом на лоб, захватив глаза и постепенно сведя на нет. В результате к маске добавились благородные очки, но она всё равно не превращалась в шлем, на рыжих скулах с обеих сторон красовались две сажного цвета родинки, расположенные со строгим соблюдением всех законов симметрии. Масочного цвета стали и уши. Длинные, как у зайца, прямые и стоячие. Небольшие насыщенно-карие глаза миндалевидной формы имели тонкий янтарный радужный ободок. Взгляд открытый и умный. Смотрел пёс пытливо, чуть клоня голову в бок. Шерсть необычная, пшеничного цвета с подпалинами. Она однородно и гладко покрывала мускулистое тело с широкой грудью, производящее впечатление элегантной мощи.
Саша, восторгаясь, подолгу любовался собакой. В глубине души он понимал, что накрепко привязался к пёсику и как расставаться с ним, уже не имел ни малейшего представления. Спроси его, он бы не ответил, в какой момент это могло произойти и почему? Как-то постепенно, само собой, что ли?
Наверное, так случилось от того, что собачонок этот был каким-то по-настоящему необычайным в проявлении своих эмоций. Любил их с Настей и радовался им так невероятно искренне, что оставалось только диву даваться! От этого у Саши теплой нежностью щемило сердце. Подросший щенок неуловимо превратился для него в близкого друга.
Больше того, украдкой посматривая на супругу, Саша подозревал, что Настя и сама переживала предстоящее неизбежное расставание едва ли меньше его самого… Похоже, что это был необычный любовный треугольник, где каждый любил каждого. Однако в разговорах своих они с женой всегда обходили эту тему стороной. Собаку ведь следовало отдать, и это никогда не обсуждалось.
* * *
День, когда нужно было увозить Пирата, приблизился стремительно, придавив своей неотвратимостью.
Настя готовила на кухне ужин. Саша сидел за столом. Молчали. Пират с Молей лежали в ногах, изображая идиллию.
– Рано завтра не поедем, незачем. Часов в десять, думаю. Куда торопиться? – Саша изо всех сил старался придать голосу непринуждённую будничность.
Настя не ответила. Оглянувшись мельком на жену, стоящую у плиты, Саша увидел, как у неё беззвучно вздрагивают плечи.
– О, а это что ещё за дела тут у нас, а? – он поднялся и, шагнув к ней, обнял сзади за талию. Притянул нежно к себе. Она сжалась по-детски и, уже не таясь, навзрыд в голос всхлипывала, а слёзы, беспрестанно капая с мокрого лица, иногда попадали в кастрюлю.
– Малышка моя, ну что ты в самом деле? Надо же как-то держать себя в руках… Мне тоже невероятно тяжело с ним расставаться. Я вообще последнее время сам не свой. Вчера на дежурстве ходил как отрешённый все сутки. Мысли только о собаке, а не о работе, и не могу ничего с этим поделать. Но мы оба знаем ситуацию от и до, верно? Мы, прежде всего, вылечили обречённого на гибель пса, так? Конечно, так! Нашли ему дом? Нашли! Ещё одна удача! Почему искали? Да потому, что себе никак не оставишь. Родителям твоим эта идея не понравится. Того и гляди, попросят нас отсюда вместе со всем этим животноводством. Прав ведь я, согласись? Собака жива благодаря нашим усилиям, и это главное сейчас…
Настя, слушая его, почти совсем перестала плакать, а только машинально перемешивала содержимое кастрюли поварёшкой.
– Саша, знаешь, я до сегодняшнего дня изо всех сил старалась держаться. Понимала, что нельзя давать волю эмоциям. Мы все сделали верно, ты правильно говоришь. Дальше тоже нужно действовать как договорились. Но как это сделать, я себе абсолютно не представляю? – Настя шмыгнула носом и ладошками аккуратно вытерла слёзы с глаз. – Я тебе не хотела рассказывать, но, видимо, не смогу. Сегодня днём, когда ты ещё был на работе, Пират ни с того ни с сего подошёл ко мне. Я стою, что-то делаю. Занята, в общем. Даже не звала его. А он просто нежно-нежно прижался всем телом. Голову повесил и замер. Я обомлела! Он так никогда раньше не делал, понимаешь? Я бросила всё, стала его гладить, наклонилась, мордашку поднимаю, а у него из глаз катятся слезинки! Что это, Саша?!
– Что-что! – Саша, внезапно рассердившись на себя за то, что самому мокрая пелена уже практически застелила взор, не зная, как ещё спастись от этого, добавил в голос напускной резкости и грубости. – Любит так! Тоже не хочет уезжать… Понимает и чувствует он всё, вот что! Говорить не может только. Ты смотри-ка! Это ведь надо умудриться, так показать её, любовь-то эту, а? Большая она, Настя, огромная, хоть и собачья. Он всего лишь пытался по-своему сказать тебе, что ни за что не сможет без нас, пропадёт с тоски… Как только всё это в таком маленьком сердечке помещается, вот для меня неразрешимая загадка?
По правде говоря, сейчас Саша, настроившись уже было на бесповоротное расставание с псом, сам вдруг растерялся и не знал, как им поступить в такой ситуации? Щенок перестал быть для них чужим. Собака эта превратилась, как выяснилось теперь окончательно, в безгранично любимого члена семьи. Неожиданно открылось, что они вместе прикипели к этому псу крепко-накрепко и добровольно отдать кому-то того, в ком не чаяли своей души, в последний момент оказались совершенно не готовы. К тому же они сами впервые столкнулись с подобным поведением животного и никак не предполагали, что их Пират способен на такие удивительные и возвышенные чувства. Молька и кошка, которые долго жили с ними вместе, были совершенно не похожими на него. Себе на уме, что ли? Хотя в них так же не чаяли души и, уж, конечно, никогда не обижали. А тут…
– Дорогая, в связи со вскрывшимися новыми обстоятельствами, учитывая многочисленные пожелания трудящихся масс, позволь мне взять слово, – Саша торжественно начал, смахнув слезинку с кончика носа супруги. – Предлагаю тебе поговорить с мамой. Тема разговора: мы решили оставить Пирата себе и просим вашего разрешения. Если родители твои будут против, вступит в действие план «Б». Нам придётся съехать на съёмную квартиру, но собака эта всё равно останется жить с нами. Вот тебе моё решение. Как смотришь?
Она резко, восторженно сияя улыбкой от внезапного счастья, наполнившего лучезарным блеском мокрые глаза, повернулась к Саше. Звякнув, упала на пол задетая поварёшка. А Настя уже обрадованно и крепко целовала мужа, положив локти ему на плечи.
На шум поднял голову Пират. Убедившись, что всё в порядке, он, потянувшись, сладко зевнул, а потом как ни в чём не бывало повернулся на другой бок и снова закрыл глаза. Как будто ни капельки не сомневался, что люди примут правильное решение.
…На другой день с дачи вернулись родители. Настина мама без колебаний согласилась оставить собаку в доме…
Сейчас, гладя развалившегося на диване умиротворённо дремлющего пёсика, Саша особенно понимал, что по-другому в их истории не могло и быть. Вспомнилось, как жена потом частенько повторяла:
– Саша, как это случилось, что у нас в доме появилась эта рыжая громадина? Кто бы сказал, ни за что не поверила бы! Чем ты нас очаровал, собачатина? Признавайся быстро!
Настя при этом ласково трепала по загривку Пирата, а он норовил лизать ей руки и махал хвостом так, что тот, казалось, не выдержит и в какой-то момент отвалится.
Саша смеялся:
– Просто родили себе ребёночка на старости лет, – в этот момент супруга не больно хлопала его пальцами по макушке. – Любовью он нас своей очаровал, дорогая! Умением и способностью искренне любить! А я тебе ещё так скажу – эта собака поистине необычная и особенная! Талисман это наш. Защита ото всего! От болезней и бед спасает такая любовь. Мы оставили его себе, поэтому это теперь наш амулет и оберег! Будет он хранить нас, так и знай!
Ещё вспомнил Саша, поглаживая задние ноги Пирата, рассказ соседской девочки, на глазах у которой разыгравшемуся в тот злополучный июньский вечер щенку переехала лапки машина. Истошный плачь несчастного крохи пронзил безмятежную тишину летнего вечера. Встревоженные жильцы домов выглядывали из окон, пытаясь понять, что произошло? Прохожие, играющие во дворе дети, собрались вокруг громко рыдающего от боли бедняжки. Водитель автомобиля даже не остановился.
* * *
Пират открыл глаза, навострил уши и, соскочив с дивана, бросился к окну. Услышал собачий лай на улице.
Саша пошарил по карманам и достал свой список, где было перечислено всё, что нужно взять в поездку. Ещё раз пробежав его сверху донизу, хлопнул ладонями по коленям и взглянул на антресоли шкафа, вспоминая, в какой из них лежит рыбацкий рюкзак…
Когда Настя пришла с работы, в коридоре уже стояли пакеты с тёплыми вещами, газовая плитка, сапоги, ящик с приманками и блёснами, два спальных мешка, аккуратно свёрнутые дождевики. Продукты Саша оставил до утра в холодильнике. Удочки он отнёс в машину. Насте нужно было собрать только кухонные принадлежности.
Посуду и прочую столовую утварь, необходимую для приготовления пищи в походных условиях, она сложила в пластиковую корзину. На этом сборы были окончены.
Сели ужинать.
– Сегодня старого знакомого встретил. Поболтали немного. Умора с ним! – Саша нарезал хлеб и опустился на стул, продолжая свой рассказ. – Короче говоря, он ходит на приём к доктору одному. И что-то у знакомого моего так нужно, чтобы несколько посещений, значит, было, а не просто однократно. Вот он сходил пару раз и стал странности подмечать у врача этого. Какую-то игривую шаловливость. Доктор-то мужик, а по повадкам – вылитый педик. Представляешь?! Например, мой приятель говорит ему: доктор, у меня красные пятна какие-то по телу, на руках и на ногах, что это значит? А доктор отвечает, что это не страшно, у меня тоже такие есть. Типа хочешь посмотреть? И начинает рубашку со штанами расстёгивать. Лыбится при этом до ушей. Я ему говорю, что, простите, но не намерен этого делать. Мол, если бы вам было лет сорок и вас бы звали, к примеру, Лена, тогда бы я, возможно, согласился. А так – ни за что. Мне мама запрещает у незнакомцев что бы то ни было разглядывать. А этот с меня глаз не сводит! Явно видно. Я приятелю говорю, типа он подкатить к тебе хочет, определённо! Ну смехом, разумеется. А он мне, мол, ты знаешь, я прямо ощущаю это как никогда! Я, говорит, к гомикам ровно отношусь, мне по фигу на них. Но когда на приём теперь прихожу, всё равно на всякий случай задом стараюсь к нему не поворачиваться.
Настя посмотрела на мужа и укоризненно покачала головой.
