– Блин. Когда бы время на это найти? У нас сейчас точно не до поездок. Да и ваш распорядок ломать не красиво с моей стороны. – сказала Таня.
– С вами же кто-то из охраны был? Давайте я после обеда одного из них возьму, и он мне покажет место. Я быстренько сделаю всё что нужно и верну его обратно. Что скажете? Мне правда не сложно. И я с радостью создам красивый памятник для ваших родителей. – сказала Василиса.
– Отличная идея. Но только если это никак не нарушит ваших планов. – сказала Таня.
– Татьяна Сергеевна, за это можете не беспокоиться. Какой лимит? – спросила Василиса.
– Лимита нет. Включай фантазию на полную. – сказал я.
– Отлично. Идей море. Есть фотографии родителей? – спросила Василиса.
– Есть. Вот. Только верните мне их пожалуйста. Они у меня в единственном экземпляре. – сказала Таня, достав из папки и передав Василисе фотографии.
– Обязательно верну. Мне бы ещё узнать о них немного. Кем они были? Чем занимались? Что любили? И так далее. – сказала Василиса.
– Они были моими мамой и папой. Мама была учителем, а папа партийным работником. Во всяком случае, мне так сказали. – сказала Таня.
– А ты поговори с тем человеком, который на диване сидит. Он с ними был лично знаком и очень многое о них знает. – сказал я.
– Хорошо. Прямо сейчас поговорю. – сказала Василиса.
– Тань, ты ещё про альбом с Василисой поговорить хотела. – сказал Владимир.
– Про какой альбом? – спросила Василиса.
– Про мой детский альбом. Сначала я думала купить готовый, а они мне сказали, чтобы я с этим к вам обратилась. – сказала Таня.
– Не вопрос. Это ваши детские фото? – спросила Василиса.
– Да. Там есть фотографии, рисунки и так далее. Вот. Посмотрите. – сказала Таня и протянула Василисе папку, а она открыла и стала смотреть содержимое.
– Хорошо. Я подумаю, что с этим можно сделать. Я возьму папку? Я хочу её хорошенько изучить прежде, чем воплощать идеи в жизнь. Я всё обязательно верну. – сказала Василиса.
– Конечно. Берите. – сказала Таня.
– Хорошо. Ладно. Я пойду быстренько переговорю с этим человеком, а потом мне ещё некоторые дела нужно сделать. Как его зовут? – спросила Василиса.
– Сергей Владимирович. – сказала Таня.
– Хорошо. Увидимся позже. – сказала Василиса и пошла в сторону Вешняева.
– Вот видишь. Мы же говорили, что она не откажет. – сказал я.
– Вижу. Она очень хорошая. – сказала Таня.
– Ещё какая хорошая. – сказал я.
– Звонок со своим оркестром прибыл. – сказал Владимир, глядя на вошедшего Алексея с группой демонов, которых он тут же отправил к лифтам.
– Здравия желаю. Где наше охраняемое лицо? – спросил Звонорёв.
– Вон он. С Василисой разговаривает. – сказал я.
– Понятно. Я решил, что здесь его будет удобнее охранять, раз он не задержанный. – сказал Звонорёв.
– Как тебе будет удобнее. – сказал Владимир.
– Лёш, с ним не должно ничего случиться. Он мой крёстный папа. – сказала Таня.
– Не беспокойтесь Татьяна Сергеевна. Я позабочусь об этом. – сказал Звонорёв.
– Спасибо. – сказала Таня.
– Есть информация по цели. – сказал Звонорёв.
– Докладывай. – сказал Владимир.
– Это серьёзная цель. Сидит высоко. Депутат государственной думы. Председатель комитета по оборонному заказу. Живёт в особняке с кучей охраны. Пока доложили о тридцати семи бойцах с ПМ. На территории есть камеры наблюдения. План территории будет немного позже. Над этим работают. Вероятно, есть и потяжелее. Довольно мутный тип. Довольно жирно он для государственного служащего живёт. Если придётся идти на силовые действия, то нужно хорошенько подготовиться. Я уже переговорил с Глухарём. Рассказал про то, что у нас тут происходит. Он со своей группой вылетает сюда. – сказал Звонорёв.
– Зачем? – спросил я.
– Мне точно не помешает группа опытных снайперов для прикрытия. – сказал Звонорёв.
– Правильное решение. Но тебе нужно своих так подготовить. – сказал Владимир.
– Согласен. Будут учения, обязательно сделаем на это упор. Я не снайпер. Сам научить не могу. Моих ребят нужно к лучшим. А лучше Глухаря я ещё не видел. Комару член отстрелит с двухсот метров на ветру. – сказал Звонорёв.
– Не преувеличивай. – засмеялся я.
– Да смотря на то, как он стреляет, я не удивлюсь. – сказал Звонорёв.
– Надо Глухаря спросить. Может и было дело, да мы не в курсе. – улыбнувшись сказала Таня.
– Обязательно спросим. – сказал Владимир.
– Какие будут предложения по цели? – спросила Таня.
– Брать на выезде, это придётся валить его ребят. Они в наших тёрках не при делах. Жалко пацанов. Если только тихо в дом заходить. По возможности без жертв вязать охрану и входить в дом. Есть ещё один вариант. Вломиться в дом правительства и взять его там с малым количеством охраны. – сказал Звонорёв.
– Этого точно делать нельзя. Нас и так не любят, а после этого ещё и ненавидеть начнут. – сказал я.
– Согласен. И так по поводу и без, на нас все происшествия в стране приписывают. И без этого на провинившихся школьников похожи. Нужен вариант с минимальным риском для гражданского населения, которое может пострадать в случае вооружённого столкновения. Захват дома, более разумная идея. Но нужно найти и другие возможные варианты. – сказал Владимир.
– Не будем торопиться с этим. Нужно обязательно всё хорошенько продумать. – сказал я.
– Ребята работают. К сожалению, мы не можем действовать открыто. Так бы информации было бы больше. Но чем сложнее задача, тем веселее. – сказал Звонорёв.
– Это правильно. Лёша, ты успел пообедать? – спросила Таня.
– Нет. Успею ещё. Дела закончу, тогда покушаю. – сказал Звонорёв.
– Так не пойдёт. Пока есть время, марш обедать. И ребят своих покорми. – сказала Таня.
– Есть. – ответил Звонорёв.
– Подполковник Звонорёв, я не слышу, как вы гремите ложками. – строго сказала Таня.
– Виноват. – засмеялся Звонорёв и показав своей охране направляться за ним в ресторан.
– Александр Алексеевич, вас к телефону. – сказала администратор.
– Кто? – спросил я.
– Кремль. – ответила она.
– Сейчас подойду. – сказал я.
– А ты жаловался, что тебе не звонит никто. – засмеялся Владимир, а я, улыбнувшись посмотрел на него и подошёл к стойке.
– Генерал Симонов. – сказал я, взяв трубку.
– Здравствуйте, Александр Алексеевич. – сказал президент.
– Добрый день, господин президент. Чем могу помочь? – спросил я.
– Помогите мне разобраться в одном вопросе. Добрый этот день, или нет? Мне доложили, что вами готовится спецоперация в Москве. Только мне никто не может объяснить, с чем эта операция связана. Вот я теперь сижу и думаю. Начинать мне серьёзно волноваться и горстями глотать валерьянку с моим больным сердцем, или всё же обойдётся? И сколько зверски убитых вами мы сегодня обнаружим на улицах столицы? Можете мне подсказать? Там сейчас даже военное ведомство сильно забеспокоилось, не понимая, что происходит и чем для них грозит такая секретность вашей операции, что даже сам директор ФСБ, который их о ней предупредил, не знает её направленности. – сказал президент.
– Господин президент, вы прекрасно знаете, что я не обсуждаю дела по телефону. Это секретная операция и я не собираюсь разглашать её детали по телефону. А ездить к вам для дачи объяснений, мне сейчас некогда. – сказал я.
– Александр Алексеевич, именно по этой причине я звоню вам по закрытой линии, так как понимаю, что во время проведения операции вы не будете тратить своё время, даже ради спокойствия президента. – сказал он.
– И вы должны давать себе отчёт в том, что проводимая операция секретная, узнав подробности которой рассказывать информацию другим для всеобщего успокоения. – сказал я.
– Александр Алексеевич, я помню все связанные с вами указы президента, так как лично их подписывал. – сказал президент.
– Вот и хорошо, что вы их помните. Резников Роман Андреевич. Что вы можете сказать по поводу него? – спросил я.
– Резников… Резников… Так это же председатель оборон заказа. А что с ним случилось? – спросил президент.
– Пока ничего. Что вы мне о нём скажете? – спросил я.
– Хороший управленец. Его родители ещё при Союзе были довольно уважаемыми политиками. Слова плохого о них сказать не могу. Да и сам он вполне хороший грамотный человек. – сказал президент.
– Хороший говорите? А вот у меня есть свидетель, который поведал нам занимательную историю о том, какой хороший он и его родители. Вам интересно её услышать? – спросил я.
– Слушаю внимательно. – ответил президент.
– Хорошо. Только по окончании моего рассказа, вы сами для себя решите, на чью сторону вы встанете. – сказал я.
– Уже в нетерпении. – сказал президент.
– Подполковник Рябинина. Она же Малышка. Ангел. Недавно она решилась узнать, почему же её маленькой родители в детский дом сдали. И вот появился повод приехать в Москву и заодно заняться этим вопросом. Но тут выяснилось, что её вовсе не бросали. Её родители мертвы. Их застрелили второго мая шестьдесят шестого, когда ей было всего чуть больше года. При этом стреляли и в неё саму, но ей удалось выжить, так как на её счастье на месте преступления оказался друг семьи, её крёстный отец, который ещё и врач по образованию. Он и спас ей жизнь. Но он и тот человек, которого осудили за их убийство, так как в дело вмешались очень влиятельные люди, нашлось орудие убийства, которое ему насильно вложили в руку жестоко избивая на допросах. Таким же образом заставляли подписывать признательные показания. И приговор огласили менее чем через два месяца со дня совершения преступления, когда предварительное следствие не может вестись меньше двух, даже если взяли с поличным на месте преступления. И на самом суде подзащитного никто не слушал, когда он заявлял, что он невиновен. Да и приговор был вынесен скорее всего заранее. Хотите знать кто совершил это убийство? Резников Роман Андреевич. Его видел тот самый осуждённый, выходящим из подъезда в сопровождении ещё двоих, перед тем, как найти своих друзей мёртвыми и тяжело раненной свою крестницу. А высокопоставленные родители Резникова сделали всё, чтобы посадить невиновного, пользуясь своим высоким положением. – сказал я.
– Ого. Это прям детектив, понимаешь. У вас должны быть весомые доказательства, для подобных обвинений. Одних слов маловато будет. Не подумайте, что я принимаю чью-то сторону. Просто для обвинения нужны доказательства. – сказал президент.
– Для этого у меня есть жертва этого преступления. Она найдёт доказательства, и она верит свидетелю. Я вновь открыл уголовное дело и дал подполковнику Рябининой зелёный свет. Я не буду вмешиваться в принятые ей решения по этому делу. – сказал я.
– Она же в горячке половину Москвы вырежет. Господи, где мой нитроглицерин. Вы сами прекрасно знакомы с её методами. – обеспокоенно сказал президент.
– Вот именно, потому что я её знаю, я и дал ей все полномочия в принятии решений. Она уже не та, что раньше. Я ей полностью доверяю. А с другой стороны, я мог бы и не уведомлять никого, а тихо убрать всех, кто причастен к гибели её родителей и никого бы не нашли. Ни трупов, ни их убивших их. Но мы несём правду и закон. И я не помню, чтобы я творил беспредел и беззаконие. Я вообще не хочу воевать, тем более с гражданами нашей страны. Но подонки плодятся и размножаются, а само государство при этом с ними не борется, а даёт возможность творить беспредел. Почему? При этом я чаще всего слышу обвинения в адрес подразделения «Ангел» во всех грехах. Это мы отмороженные психи, которые валят народонаселение нашей страны направо и налево, а не бандиты, которые даже в государственной власти сидят и наживаются за счёт простых работяг. Где правда? Кто прав? Или мне на самом деле зафиксировать все обвинения, летящие в наш адрес и исполнить всё, что в них будет, чтобы хоть не просто так нас обвиняли, а точно за совершённое? Что скажете, господин президент? Может именно так и поступим? Ответьте мне. – сердито сказал я.
– Я дам указание генеральной прокуратуре и следственному комитету оказывать вам полную поддержку. В курс дела введёте их самостоятельно. И постарайтесь не сократить вдвое население столицы во время проведения вашей операции. А мне нужно срочно принять лекарства и прилечь. Чего-то мне нехорошо. – сказал президент и положил трубку, а я вернулся к Владимиру с Татьяной и вернувшейся Лизе.
– Что там у президента? – спросил Владимир.
– Самочувствие плохое. Говорит, прилечь ему надо. – сказал я.
– Он по этому вопросу и звонил? – удивлённо спросила Таня.
– Нет. Попросил не сокращать вдвое население столицы и даст указания генеральной прокуратуре и следственному комитету оказывать нам полную поддержку. – сказал я.
– Сильно расстроился? – спросила Таня.
– Нормально. – сказал я.
– Я разговаривала с Оксаной. Два часа назад в Москву вылетел пятый борт с Глухарёвым, демонами и большими тяжёлыми сумками на борту. – сказала Лиза.
– Как на войну собрались. – сказал я.
– И это ещё не всё. Василий готовится к переброске дополнительных вооружённых сил, в случае серьёзной заварушки. – сказала Лиза.
– Вот зачем Звонок их там переполошил? – спросила Таня.
– А с другой стороны пусть будут готовы. Кто его знает, какую поддержку имеет этот Резников со стороны военных? – сказал Владимир.
– Поддерживаю. – сказал я.
– Вам виднее. – сказала Таня.
– Ну ещё бы. – сказал Владимир.
– После обеда я вылетаю домой. В вашей операции я не участвую, а море важных дел на работе никто не отменял. – сказала Лиза.
– Хорошо. – сказал я.
– Куда без меня? – спросила Таня.
– Бойцы меня доставят в целости, и ты это прекрасно знаешь. У тебя и здесь сейчас дел достаточно. – сказала Лиза.
