– У меня только один вопрос, – сказал Артемий.
Балодис поднял на него глаза:
– Ну?
– На кой хрен ты мне всё это наговорил? Служебную информацию раскрыл…
Полицейский усмехнулся.
– Хороший вопрос. Наверное, человеческий фактор у меня заиграл.
Во-первых, ты мне понравился. Я, как и ты, родом из СССР, твой ровесник, кстати. Ты, конечно, не из криминала, по тебе видно. Это сейчас модно у наркомафиози: привлекать совершенно постороннего человека, чтоб у него все документы и следы в интернете были чистейшие и без фальшака.
Балодис снова внимательно посмотрел на Моравского.
Во-вторых, на самом деле ненавижу наркоту и тех, кто ее продаёт. По семейным причинам, как ты понял. И надеюсь, что ты как-то навредишь твоей конторе по приезду в Россию. Вдруг ты вправду верующий, как утверждал, и это проявишь?
Например, информативную анонимку пошлешь в ваши соответствующие органы. Надо же тебе как-то этим уродам отомстить.
Моравский подумал: "Чтобы меня по этой анонимке вычислили на раз-два-три. И почему бы ему самому такую анонимку не послать?".
– Хотя, – продолжил Балодис – может, на самом деле ты хитрый отморозок из наркомафии, а всё, что о тебе в интернете – деза. А я просто глупый наивный чухонец.
– Оскорбительное слово "чухонец" употребляется только в отношении северных народов финно-угорской языковой семьи. Представителей летто-литовской языковой семьи называют "лабусами". – сказал Моравский.
– Звездобол ты хренов. У меня мать, между прочим, русская. Ладно, конец пьесы. Надеюсь, больше никогда не увидимся. Счет оплатишь. Чаевые дай большие.
Руку Балодис ему, уходя, конечно, не пожал. Моравский оплатил счет картой, чаевые дал, как сказал Балодис—щедро, процентов двадцать от стоимости заказа. Но из кафе уходить не спешил, пил невыпитые во время разговора пиво и женевер, сидел и думал, много ли у него шансов остаться в живых и на свободе. Решил, что аргументы Балодиса убедительны: он, Моравский, всего лишь "мелкая сошка". Но в то, что полицейский рассказал ему всё по собственной инициативе, Артемий не верил. Какая-то игра, манипуляции.
Вернувшись в гостиницу, послал по Телеграму сообщение Георгию. О разговоре в пивной не написал.
Ответ от Георгия пришел сразу, но только два слова: "Принято. Ждите указаний".
Указания пришли через час: "Смените телефон и сим-карту. Старый телефон отключите. Продолжайте жить как обычный турист. Контрольные сообщения – как раньше, трижды в день. Претензий к Вам нет. Не волнуйтесь. Привет от Д.".
___________________________________
[1] GNB – оксибутират натрия. В наркоманских кругах его называют "жидким экстази". Даёт эффект, отчасти сравнимый со спиртными напитками. Характер действия: эйфория, расторможенность, сверхсильная чувствительность, эмпатия
[2] Драгоценная Жемчужина (англ. Pearl of Grate Price) – одна из священных книг Церкви Иисуса Христа Святых последних дней (мормонов).
6. Харлем
Глава шестая
Харлем
Пойдем за ним. Он не заметит нас,
Он близорук, а нынче поздний час.
А если спросит – как-то объясним.
Друзья мои, отправимся за ним.
(Иосиф Бродский)
24 ноября 2015, четверг. Амстердам
Артемий проснулся полдевятого, собрался было послать контрольное сообщение в Россию, но вспомнил, что купленным позавчера смартфоном ему приказали больше не пользоваться. Пошел покупать новый смартфон, оставив свой действующий в гостинице. Подумал: как он зависит от этого чёртова тонкого кирпичика. Но он-то хоть на привязи у мафии, а другие люди? Добровольно и за большие деньги приобретают штуку, с помощью которой за ними без их ведома можно следить, донимать рекламой, собирать информацию об их покупках и поездках, о содержании личных разговоров и переписки… А ведь ещё лет 25 назад большинство людей вполне успешно обходились без мобильных телефонов. А лет 35 назад – без компьютеров и интернета. А намного ли мир был без этого всего хуже? И хуже ли вообще?
Моравский сказал себе про себя:
"Старый ты стал, Тёма. Брюзжишь как пенсионер. – Ничего, вон ещё наркоту ценой в полмильёна евро успешно перевожу через границы. Не каждый молодой сможет".
Салон-магазин вблизи Лейдсеплейн, где он купил смартфон позавчера, был в пешей доступности от отеля. Но Артемий рассудил, что профессионально общительные продавцы в том салоне не успели забыть его за один день, будут задавать доброжелательные вопросы, хорошо его лицо зафиксируют в памяти. А вдруг это ему повредит?
Решил идти за телефоном в какой-нибудь другой магазин, заодно где-то и позавтракать. На карте в смартфоне нужные ему заведения искать не стал, захотел пошататься по городу в направлении "куда глаза глядят", но не в центре, а в районе, где не бывал. Дел у него теперь нет, а время есть. Пошел в сторону, противоположную от Рейхсмузеума.
Магазин со смартфонами Моравский, однако, найти не успел.
Когда удалился прогулочным шагом от отеля метров на пятьсот, услышал крик:
– Хлопцы, да посмотрите, кто идёт! Константиныч, бродяга ты старый!
Моравский оглянулся. Кричал совершенно незнакомый ему амбал славянской внешности, который сейчас нёсся к нему с раскрытыми объятиями и орал: "Дай я тебя обниму!".
Подбежал к Артемию вместе ещё с тремя радостно галдящими дружками, окружившими Моравского так, что прохожим его стало не видно. Действительно обнял, крепко прижав руки Моравского к телу, а кто-то другой прицельно ткнул Артемия в шею. Ткнул просто сложенными пальцами, но Моравский задохнулся и обмяк. Очнулся быстро, минут через десять, но это было уже в движущемся автомобиле, где он сидел на заднем сиденье, зажатый между двумя "друзьями". Куртки его на нём не было.
Артемий молчал, вопросов не задавал. Подумал, что похитить его могли только те, кого Балодис вчера назвал «конкурирующей фирмой» – больше некому. Верил вчерашним словам прибалта о том, что убивать простого курьера, мелкую сошку у «конкурирующей фирмы» причин нет.
Автомобиль остановился на большой подземной парковке, видимо, под каким-то торговым центром. Три человека из автомобиля вышли, с Моравским остался самый невзрачный из четверых: невысокий, лет тридцати, похож на хорька. Но – их командир. Заговорил он с Артемием неожиданно вежливо:
– Извиняемся и понимаем ваши чувства, Артемий Константинович: вчера полиция, сегодня мы… Но мы не хотим сделать ничего плохого ни вам, ни вашему сообществу. Наоборот. В данном случае мы – просто наёмники, выполняем контракт. Сейчас повезём вас к оппонентам вашей организации. Не в Россию, конечно – к тем их представителям, которые находятся здесь. Они вас допросят и, думаю, отпустят…с миром. Иначе контракт с нами они заключили бы не только на вашу доставку. Когда освободитесь, я снова встречусь с вами для очень важного разговора.
Говоря всё это, "Хорёк" постоянно улыбался, смотреть его улыбки было неприятно.
– Кто вы такие?
– Извините, обо всём подробно – потом. Вот, кстати, возвращаю ваш бумажник. Куртка ваша у нас в багажнике. Что не носите с собой загранпаспорт, а только ксерокопию его страниц – это мудро. И телефон вы оставили в гостинице?
Моравский подтвердил, раскрыл бумажник – деньги и банковские карты на месте.
"Хорёк" вдруг задал странный вопрос.
– Что вы ели на завтрак?
– Ничего. Не успел я позавтракать – меня, знаете ли, похитили.
"Хорёк" иронии, будто-бы, не заметил. Вынул телефон, позвонил:
– Петро, купи гамбургер, большой. И картошку. И негазированную воду. Сразу сейчас принеси.
Моравский, слушая разговор, размышлял:
"Выскочить из машины, убежать? Прекрати, дурак, ты не в детективном романе. Недалеко ты от них убежишь".
– Что вы не завтракали, это даже хорошо. Таблетки лучше принять натощак, а потом минут через двадцать позавтракаете.
– Какие еще таблетки?
– К сожалению, допрашивать вас будут с применением так называемой "сыворотки правды". Барбитал натрия – средство старенькое, другого у них, к счастью, нет. Но, боюсь, они его соединят с каким-нибудь наркотиком для эффективности. Я дам вам медикаменты для минимизации вреда от инъекции. Действие "сыворотки" они, к сожалению, не преодолеют, но радикально уменьшат последствия для самочувствия и вообще здоровья. Вы нам нужны живым, вменяемым и благополучно вернувшимся в Россию. У вас диабета нет?
Моравский ответил, что нет.
– Очень хорошо. Когда и в каком количестве вы употребляли в последний раз алкоголь?
Артемий ответил, добавил также, что курил каннабис. "Хорёк" спросил в какое время и сколько косяков Моравский выкурил.
– Доза небольшая, думаю, не критично, тем более, что позавчера. И алкоголя немного было, а прошло уже более полусуток. Выпейте вот это.
"Хорёк" протянул Артемию таблетницу – маленькую коробочку с отделениями, в которых лежали разноцветные пилюли, и бутылочку воды. Говорил, в каком порядке принимать пилюли, Артемий выполнял указания.
Подошёл Петро с пакетом фастфудовского заведения, отдал "Хорьку". Зачем-то раскрыл дверь со стороны Моравского, внимательно его осмотрел с головы до ног, снова ушёл.
"Хорёк" пожелал Моравскому приятного аппетита, а пока Артемий ел, рассказывал о том, как будет действовать «сыворотка правды».
Снова подошел Петро с большим пакетом. Сказал "Хорьку":
– Джинсы, трусы, сорочка – только 54-го нашего размера, больше тут нет, но ему влезет. Кросивки и шкарпетки – по его размеру.
Пошел к багажнику, положил туда пакет.
– Это ещё что такое? – спросил Артемий у "Хорька".
Начальник похитителей опять заулыбался.
– К сожалению, Артемий Константинович, у смеси "сыворотки правды" с наркотическими веществами есть непоэтичный побочный эффект. Вы гарантированно…эээ…обмочитесь. Также много шансов на то, что … как бы по-интеллигентному сказать…у вас произойдёт непроизвольная дефекация. И через некоторое время после того, как очнётесь, вас будет тошнить. Они вас бросят в каком-нибудь парке под видом наркомана, мы быстро подъедем со сменой одежды. Благодаря лекарствам будете не так беспомощны, как задумано. Так что, когда очнётесь, имитируйте, что в себя не пришли. Когда останетесь один, надо будет съесть что-нибудь сладкое. Вот, это мы положим в карман куртки. – «Хорёк" показал Моравском у пару каких-то батончиков.
– А как вы узнаете, в каком я парке?
– Это наш вопрос, не волнуйтесь. Доедайте, пожалуйста, завтрак. Допрос будет далеко отсюда, в Харлеме, в доме-лодке.
Артемий в прошлый приезд в Амстердам посетил такой дом-лодку (в ней был устроен музей), впечатления он на него не произвел. Смысла использования баржи в качестве жилья Моравский тоже не понимал – тем более, что, как рассказывал экскурсовод, содержать такой дом на воде дороже, чем квартиру. Но гид сообщил, что в Амстердаме и окрестностях две с половиной тысячи домов-лодок.
– Машину в Харлем вместо нашего шофёра поведёт другой, местный. Мы ведь, как и вы, не здешние, дорогу знаем только по навигатору. Исключим возможность случайного нарушения правил по дороге и разборов с местными гаишниками. При голландце ни о чём не говорим— вдруг он знает русский. И примите, пожалуйста, испуганный, подавленный вид.
– О, уж это я легко смогу сделать, – иронично буркнул Моравский.
– Ещё одна важная вещь.
"Хорёк" вдруг уставился Артемию в глаза.
– Помните, что едете к врагам. Нельзя им давать информацию о нашем разговоре, о пилюлях, об одежде. К врагам. Нельзя. Нельзя. Остальное можно, о нас нельзя. Нельзя.
Несерьёзный на вид "Хорёк" вдруг стал выглядеть впечатляюще. Сверлил Моравского своими чёрными глазами. Голос "Хорька" звучал спокойно, умиротворяюще, но глубоко и мощно.
"Гипноз, гипноз, хвать тебя за нос», – собрался было иронично сказать Артемий, но вдруг у него в голове зазвучали повторяемые "Хорьком" фразы.
"Хорёк" умолк, вынул свой смартфон. Прежде чем набрать номер, внезапно спросил Моравского обычным голосом:
– Нельзя?
– Нельзя. Враги. – сам того не ожидая ответил Артемий.
"Хорёк" кивнул, набрал номер, заговорил по-английски. Получше, чем Моравский, он английский знал. Артемий понял, что начальник его похитителей звонит нидерландскому водителю, договаривается о месте, где тот сменит водителя "хорьковского".
– Ещё один неприятный момент, Артемий Константинович. Мы вынуждены будем заклеить вам глаза и связать руки. Это просто спектакль для врагов. Сделайте уж одолжение.
– С полнейшим нашим удовольствием, – проворчал Моравский.
"Хорёк" связал ему руки капроновой верёвкой, спрашивал, не жмёт ли, ослаблял узлы. В машину сели остальные похитители, автомобиль выехал со стоянки. За пять минут до смены водителя Артемию небольшими кусочками лейкопластыря заклеили глаза и глубоко надвинули на лоб бейсболку.
Ехали долго, минут сорок. Потом машина остановилась, Моравский понял, что нидерландец вышел, а за руль сел кто-то из команды "Хорька".
– Как вы, Артемий Константинович? – спросил начальник похитителей.
– Полёт нормальный.
Когда прибыли, "Хорёк" отдавал команды:
– Куртку ему – на плечи, чтобы связанные руки были закрыты. Петро, бери четыре бутылки. Изображаем пьяных, орём, шатаемся. На лодке – сразу в трюм идём, а Петро с бутылками в руках еще по палубе пошарахается.
В доме-лодке Артемия усадили на стул, "Хорёк" говорил с заказчиками, видимо, за закрытой дверью, Моравский не разобрал, о чем разговор.
Минут через пятнадцать начался допрос. Говорили двое, у одного из них голос был обычный, у другого – визгливый.
