Но долго думать об этом мне было некогда, меня ждала моя наставница. И я поспешила к ней с хорошими новостями. Да. Как я ни старалась, но найти работу и жилье самостоятельно, без протекции, у меня не получилось. Хорошо, что у меня есть такой отзывчивый человек, как моя наставница-швея.
Анри мне предлагал свою помощь, причем неоднократно. Но я почему-то никак не могла решиться и принять ее. Может быть он из-за этого был такой мрачный? Ведь я отвергла его помощь. Вроде как выразила свое недоверие…
Не знаю в чем причина, но не смотря на нашу многолетнюю дружбу, я все же держу определенную дистанцию с ним. Все-таки Анри – единственный сын весьма обеспеченного семейства, очень уважаемых людей нашего города, к тому же его отец является попечителем нашего приюта. Еще когда мы только начинали общаться, у меня состоялся не самый приятный разговор с его матерью. После чего старалась соблюдать дистанцию.
Анри вроде бы долгие годы принимал такое положение вещей. А в последнее время почему-то стал обижаться на мою холодность. Хотя я и с другими вела себя также отстранено, никого из друзей не выделяла. С противоположным полом же и вовсе общалась лишь в случае необходимости… Вроде бы Анри не за что на меня обижаться. Нет, никогда я не пойму, что у него в голове происходит!
С наставницей мне удалось встретиться лишь поздно вечером, буквально перед сном. Потому как почти у самой двери меня поджидал директор. Странно… И что ему вдруг так срочно от меня понадобилось?
Оказалось, директор с утра должен был уехать по делам на долгий срок. И до моего совершеннолетия не успел бы вернуться. Вот он и ждал меня, чтобы поинтересоваться результатами. И в случае неудачи дать распоряжения на мой счет. Добрый человек! Так ему благодарна за его заботу и внимание. Не заметила, как пролетело время до ужина. Попрощалась с директором приюта, пожелав ему хорошего празднования нового года и отправилась в столовую на ужин.
Я понадеялась встретить наставницу за вечерней трапезой. Но она не пришла на ужин. Я даже разволновалась за ее самочувствие. На выходе из столовой столкнулась с Анри. Что не прибавило мне хорошего настроения.
– Лили, прости меня, я был не в духе! Конечно же, я не имел права срываться на тебя, но… Не совладал с эмоциями. Ты мне очень дорога, а я для тебя просто друг. И это очень бесит! – Выпалил он на едином дыхании. – Еще и этот букет! От меня ты и цветка не принимаешь, а тут огромный букет неизвестно от кого!
Сказать, что я была в шоке – это ничего не сказать. У меня просто пропал дар речи. Никак не ожидала такого шквала эмоций от всегда сдержанного и даже холодного юноши.
– Извини, Анри, я очень сильно устала за прошедший день, слишком много событий… Я сейчас просто не могу осознать, о чем речь, – устало произнесла я. – Давай продолжим разговор завтра.
Неожиданно у меня закружилась голова, и я ощутимо покачнулась. Анри сразу подхватил меня под руку, довел до диванчика у стены. Спустя несколько минут, почувствовала себя немного лучше. Вежливо попрощалась с другом и сразу же отправилась в свою комнату. Лишь спустя примерно час-полтора я отправилась на поиски своей наставницы. Времени у меня было не так уж и много до сна. А обсудить хотелось многое.
Но моим планам опять пришлось встать в очередь. Стоило мне спуститься с этажа выпускников, как меня перехватила моя бывшая соседка по комнате, Кора. Мы не виделись с ней всего лишь два дня, а она уже караулит меня на лестнице. Не удержалась от улыбки:
– Что, Кора, как всегда на посту? Новости не дают покоя?
– Тебе хорошо говорить, Лили, я ведь в приюте нахожусь постоянно. Да и на таких мелких пока еще маньяк не нападал. А ты в опасности! Как не переживать? Тебя не было весь день. Я волновалась.
– Хорошо, подружка, пойдем, посекретничаем.
Мы прошли в ее комнату. Новой соседки у Коры пока не появилось. Потому я расположилась на своей бывшей кровати и приготовилась слушать. Обстановка вокруг была привычна. Невольно сравниваю обстановку здесь и с своей новой комнате. Все отличие в количестве мебели: у меня одна кровать, тумбочка и узкий шкаф для одежды, а тут две кровати, две тумбочки при них, стол и два стула, да широкий шифоньер. Занавески на окнах во всех помещениях были абсолютно одинаковые – хоть в классных комнатах, хоть в комнатах воспитанников, хоть в комнатах преподавателей или обслуживающего персонала. Что-то я так задумалась не незнамо о чем, даже не обратила внимание на тишину, воцарившуюся в комнате. Очнулась, когда Кора взяла меня за руку:
– Скучаешь по нашей комнате, Лили? – спросила она. – Я была бы рада, если бы ты оставалась тут со мной. Но правила приюта…
Я кивнула, соглашаясь. Да, в приюте было одно странное правило: выпускники последние три месяца жизни под крышей воспитательного дома для сирот жили в отдельных комнатах, рассчитанных на одного человека.
Остальные воспитанники жили в чуть больших комнатах, рассчитанных на двоих. Девочки жили на втором этаже, мальчики – на четвертом. А вот выпускники жили на третьем. Считалось, что так мы скорее привыкнем к самостоятельной жизни. А мне казалось, что так нас готовят к будущему одиночеству.
– Кора, о чем ты хотела поговорить? Ты ведь не просто так караулила меня?
– Ты как всегда права, Лили. Я кое-что узнала про Феофанию, которую ты нашла тогда, в переулке… – под конец фразы девочка уже чуть ли не шептала, склонив голову и спрятав глаза. – Извини, что вновь напоминаю об этом.
– Ничего страшного, я уже спокойно на это реагирую, – ответила ей, успокаивая. – К тому же я была не одна. Со мной вместе ходил Анри. Так что зря ты волновалась.
Улыбнулась как можно безмятежнее. Но почему-то Кора от этих слов заволновалась еще сильнее:
– Вот именно, Лили, что ты была в обществе Анри! – от его имени ее аж перекосило. Впервые Кора так реагировала на кого-то. Меня это не на шутку взволновало. – Молчи, не защищай его! Он тебе вовсе не друг, просто умеет хорошо притворяться. Вспомни, он приходил к нам с другом пару месяцев назад. Тогда Фофа рассказывала мне по секрету, что Анри познакомил ее со своим товарищем. И тот пригласил ее на свидание, а потом предложил свое покровительство.
– Ты уверена? Фофа всегда была против покровителей, – засомневалась я.
– Да, уверена. Она взяла паузу для размышлений, до выпуска, чтобы он не давил на нее. А потом отказала. Я видела ее после выпуска, потому и знаю. – Кора рвано выдохнула, переводя дух. – Через два дня она пропала. Ее начальник приходил в приют, спрашивал о ней. Еще неделю спустя ты споткнулась о ее изувеченное тело. Вот так как-то.
– Ну, это ведь может быть простым совпадением, – проговорила я, а перед моим мысленным взором предстал Анри с недовольным лицом, уходящий прочь после моего окончательного отказа. – Хотя… Возможно, ты не так уж и не права. И наставнице он не нравится. Да и хозяйка просила скрыть от Анри тот факт, что я уже нашла работу. Он ведь уверен, что мне некуда идти… И директор тоже в этом уверен…
Мы долго молчали, думая каждая о своем. Но, как оказалось, думали мы об одном и том же. Кора первая нарушила молчание:
– Лили, если ты, действительно, нашла себе работу, то может быть они помогут тебе и с жильем? Тогда ты могла бы сразу же после своего дня рождения уйти из приюта. Все уверены, что ты будешь тут еще две недели, как минимум. Они не ожидают твоего ухода так скоро. Опереди их планы! – Эмоционально закончила она.
– Я подумаю, – уклонилась я от ответа, помня наказ госпожи Надии. – Извини, но мне нужно еще побеседовать с наставницей Алисией.
И я начала прощаться, собираясь уходить. Кора порывисто обняла меня, крепко сжав в объятиях. Потом неуклюже клюнула поцелуем в щеку и смущенно отошла в сторону, открывая путь к дверям. Потрепала нее непослушные вихры на макушку, слегка приобняла, чмокнув в лоб, и пошла на выход. Слова были излишни.
Наконец-то я смогла дойти до комнаты наставницы Алисии. Очень надеюсь, она на месте. А то ведь могла уйти на кухню, ужинать.
К счастью, мои опасения не оправдались, госпожа Алисия находилась в своей комнате.
– Лили, девочка моя, ты пришла. Я уже и не ждала тебя сегодня, – встретила она меня с ласковой улыбкой.
– Меня Кора задержала, – ответила я, присаживаясь у стола. – А почему я не увидела Вас на ужине? Плохо себя чувствуете?
Меня не на шутку волновало здоровье наставницы. Она относилась ко мне по особому, не так, как другие наставники и учителя. К тому же ее отношение к остальным воспитанникам приюта хоть и было чуть теплее, чем у других учителей, но не душевным. Меня же она выделяла, часто приглашала к себе в гости. Она одаривала меня душевным теплом, рассказывала о жизни за стенами приюта. А еще она обучала меня секретам и тонкостям искусства вышивки.
– Все хорошо, я просто чуть раньше поужинала на кухне. Меня директор просил зайти перед самым ужином, – пояснила она. – Потому я и решила посетить кухню раньше, а то ты ведь знаешь нашего директора и его страстную любовь переливать из пустого в порожнее, – усмехнулась госпожа Алисия. – Вот я и настроилась на долгие посиделки в его кабинете.
Тут уже заулыбалась я. Слишком хорошо я помню недавнюю панику среди воспитанников приюта, когда на ужин не пришел ни один преподаватель. Как оказалось, наш директор устроил общее совещание в своем кабинете и совсем позабыл про время. И если бы не дежурные по столовой, прибежавшие к нему за помощью, то это совещание вполне могло затянуться до самой поздней ночи.
– Да уж, от господина директора можно ожидать любой голодовки, – засмеялась я. – Меня он встретил у самых дверей, предупредил о своем скором отъезде на долгий срок. Просил не переживать о будущем и обещал помочь с работой.
– Госпожа Надия отказала тебе? – удивилась наставница. Я покачала головой, и она облегченно выдохнула. – Ну и слава Всевышнему. Я так молила его. Анри в курсе? – встревожилась вдруг она.
– Нет. Я сказала ему, что Вы плохо себя чувствуете, а заказ срочный. Вот я и вызвалась отнести, ведь все одно иду в город. – Я невольно улыбнулась, когда вспомнила выражение лица Анри, услышавшего про содержимое пакета. – Да уж, госпожа Надия очень ловко избавилась от лишних ушей. Ей понравились мои работы. Она назвала меня золотошвейкой. Впервые слышу такой термин…
Я вопросительно посмотрела в глаза наставницы. На ее лице расцвела улыбка счастья. Впервые вижу ее такой умиротворенной и довольной.
– Ты, наверняка, слышала про белошвеек. Когда-то так называли швей, занимавшихся шитьем тонкого, нежного, обычно нижнего белья. Это была тонкая работа, требовавшая высокого профессионализма. Хотя оплачивалась очень плохо. Весь доход шел в карман хозяев швейных мастерских. А вот золотошвеи – это особый род вышивальщиц. Мастерицы золотого шитья ценились правителями. Шить драгоценными нитями нелегко. Ошибки тут недопустимы. Такие мастерицы служили до пятидесяти лет на одном месте.
– Так я ведь вышивала простыми нитями, самыми дешевыми, ведь тут не до изысков. Хоть это дают вдоволь, и то хорошо. – Я вздохнула, мечтательно прикрыв глаза. – Хотела бы я увидеть настоящие шёлковые нити для вышивки…
Я видела в старых фильмах, которые были преобразованы с пленок и цифровых носителей на галографические аналоги, как богатые дамочки развеивали скуку за пяльцами с вышивкой. Они упоминали шёлковые нити, шерстяные и какой-то хлопок. Я поискала в галасети информацию о них. Но нашла лишь репродукции старинных снимков. Такое впечатление, что никто не знает, как они выглядят.
– Лили, ты даже этими грубыми нитями смогла вышить так, словно это шёлк. Потому Надия и назвала тебя золотошвеей. И это не преувеличение твоего таланта. А заслуженное признание твоих умений, – сказала наставница Алисия.
Я смутилась от ее похвалы. Но это напомнило мне про Анри. В последнее время он ведет себя странно: то так ласков, что все слипается от сладости, то вдруг резко мрачнее тучи становится. Кора выразилась про него, что с таким другом и врагов не нужно. Госпожа Надия предупредила не доверять Анри. Да и наставница Алисия тоже просила не откровенничать с ним. Почему?..
На мои вопросы наставница лишь вздохнула тяжко и выразительно посмотрела на часы:
– Лили, давай поговорим об этом во время утренней прогулки? Сегодня уже поздно. Выпускников, конечно, не так строго контролируют, но стоит тебе задержаться еще немного, и начнется поиск… – она горько усмехнулась.
А я вынуждена была согласиться. Быстро попрощалась с госпожой Алисией и побежала к себе. И только на ступеньках лестницы до меня дошло: наставница ни разу не произнесла вслух причину, настоящую причину, моего визита в магазинчик госпожи Надии. Потому и отправила меня спать, хотя вполне могла бы предупредить дежурных преподавателей. Вместо этого вежливо выгнала.
Кора тоже, хоть и говорила всегда очень эмоционально, но добытые факты на ушко мне шептала. Лишь из-за Анри вспылила, накричала немного. Но у них давняя неприязнь. Так что ее вопли в адрес моего друга всем привычны…
Это открытие заставило задуматься и о поведении директора. С каких щей он вдруг решил лично встретить меня у самых дверей? И говорил негромко. Все это выглядит очень подозрительно. Надо будет хорошенько все это обдумать.
Глава 3
Не успела голова коснуться подушки, как я провалилась в сон. Вот только мои мысли не отпускали меня ни на мгновение. Всю ночь я видела странный замок. Он звал меня, стонал и плакал, если так можно сказать про каменное здание.
Потом я увидела Анри в каком-то мешковатом балахоне с капюшоном. Он стоял с такими же фигурами вокруг какого-то непонятного плосковатого валуна. В неверном свете факелов они молились, поднимая руки к Луне, и взывали к Лилит. Порыв ветра чуть не погасил свет факелов, что сбило их стройное песнопение.
Снова сменилась картинка. И я вижу госпожу Надию. Она смотрит на полную Луну, и как-то неуловимо меняется в лице. Черты становятся более резкими, но выразительными. Словно вырезанными из мрамора. А между губ мелькнули белые аккуратные клычки. Но удивиться этому я не успела – какой-то шум, раздавшийся под моими окнами, вырвал меня из сна.
Неожиданный стук в окно испугал меня не на шутку: все же я живу на третьем этаже, не на первом! Притворилась, что не слышу. Я очень крепко сплю! Но стук повторился. На этот раз громче. Испугавшись. Что кто-нибудь может услышать, решилась подойти к окну.
– Анри?!. – моему удивлению не было предела. – Ты с ума сошел? Что ты делаешь?
– Я решил устроить тебе романтический сюрприз, – ответил этот больной на голову. – Держи букет! А то сейчас упаду, – прохрипел он.
– Ладно уж, давай сюда, – уступила его напору. – А теперь будь добр спуститься обратно. Я спать хочу, ночь на дворе. За цветы спасибо, поговорим при свете дня.
И я решительно закрыла окно и отвернулась. Послышался шум падения. Встревоженно кинулась обратно, глянула в окно – картина маслом: Анри лежал посреди большой клумбы в позе морской звезды. Увидев сторожа, который пытался увидеть источник шума с помощью своего старенького фонарика, толком не освещавшего окружающее пространство, Анри довольно резво сменил позу на колено-локтевую и шустро просеменил на четырех костях в сторону ворот. На душе сразу отлегло, даже смешно стало от этой картины.
Пристроила букет цветов в большую вазу, позаимствовав ее из общей гостиной, и пошла досыпать. На этот раз мне ничего не снилось. Хоть отдохнула…
А утром встретила наставницу Алисию, возвращаясь к себе через сад, после пробежки. Она предложила поговорить, пока большинство воспитанников и преподавателей еще нежатся в постельках. Мы прогулялись в дальний уголок сада, там стояла решетчатая беседка. Находясь в этой беседке, мы видели всех, а вот нас мало кто мог заметить. Сначала я не понимала, к чему такие предосторожности. Но услышав, о чем пойдет наш разговор, сразу все поняла.
– Лили, в последнее время участились случаи исчезновения девушек-сирот, – собравшись с духом, начала разговор наставница. – Я отношусь к тебе как к дочери, которой у меня никогда не было. Вчера я случайно подслушала разговор Анри и его дружка. Я бы прошла мимо, но прозвучало твое имя. В общем, сама послушай. Я сразу включила запись.
Я увидела галоизображение гостевой комнаты преподавательского этажа. В креслах у столика, стоявшего возле окна, сидели Анри и его лучший друг.
– Ну и когда ты уже переспишь с этой недотрогой? У нас было пари, что она станет твоей до выпуска. Осталось всего три дня, – усмехнулся блондин.
– Орландо, она еще две недели будет жить под крышей приюта. Так что время у меня есть, – ответил ему Анри. – Лили считает меня своим другом. И только. Но у меня есть план, как это исправить. К тому же деваться ей некуда: я заранее позаботился о том, чтобы она не смогла найти работу. А без работы ей никто не сдаст жилье. Так что она вынуждена будет согласиться на то весьма лестное предложение, что я ей уже озвучил.
Они отсалютовали друг другу бокалами с вином и продолжили разговор:
– Ты же помнишь мою последнюю игрушку? Хороша была, горячая штучка, – произнес блондин. Теперь я узнала его имя и поняла, чем оно меня зацепило – вспомнила, как Феофания с любовью мечтала о встрече с Орланом. Так вот о ком она. – Жаль, исчезла быстро. Я даже не успел поделиться ею с тобой и другими. Но ты-то, я надеюсь, научишься на моих ошибках и не упустишь свою Лили? Очень уж хочется узнать, какова она в постели.
– Твою игрушку, точнее то, что от нее осталось, обнаружила Лили, – задумчиво проговорил Анри, – споткнувшись о ее труп на улице. И я уж точно не допущу такого с Лили. Я слишком долго обихаживал этот цветочек, чтобы подарить ее жизнь кому-то другому, – усмехнулся он.
На этом запись заканчивалась. К сожалению, в браслет много не запишешь. Но и того, что я увидела и услышала мне было более чем достаточно.
– Дальше они общались с кем-то по браслету, договорились о встрече и ушли, покинув стены приюта, – сказала госпожа Алисия. – Лили, детка, мне очень жаль рушить твои дружеские отношения, но ты сама видела, что дружбой там и не пахло. Ты очень красива, парни засматривались на тебя с детства. Вот он и решил заранее втереться к тебе в доверие.
– Бедная Феофания! – воскликнула я. – Она столько пережила за свою недолгую жизнь, а этот «рыцарь» еще и поглумился над ее влюбленностью. Она ведь его боготворила. Мечтала стать ему женой. Я не знала, кто он. Слышала лишь часть имени. А вчера Кора сказала, что это был один из друзей Анри…
– Как видишь, мечты бедной девочки были слишком далеки от реальности. Он бы никогда не женился на сироте. Для таких сирота – бесправная жертва в их власти. Что захотят, то и сделают. – Госпожа Алисия вздохнула. – Я на той неделе ходила на рынок и встретила свою бывшую ученицу. Девушка из бедной семьи, но очень способная. После учебы осталась работать в ателье, из которого я вынуждена была уйти. Так вот, ее соблазнил такой вот богатый красавчик. Она поверила в его любовь, ушла из дома, бросила работу. А он наигрался ее телом, пресытился ее чувствами, а потом подарил своим друзьям. Когда тем надоело издеваться над ней, просто вышвырнул из дома со словами: «Тебе только в доме веселья подрабатывать, на большее ты не годишься».
– Бедняжка… А родители? – не удержалась я от вопроса.
– Ей очень повезло с родителями. Они приняли свою опозоренную дочь. Договорились с дальними родственниками, теперь она живет возле столицы, там люди меньше обращают внимание на соседей. Изредка навещает родителей.
Я молчала, переваривая информацию. Я так долго считала Анри своим другом, а он оказался… Зачем тогда в окно ночью лез? Да еще и с цветами?
– Да потому и лез, что надеялся, вдруг пустишь, не прогонишь, пожалеешь, – сказала наставница. На мой изумленный взгляд пояснила:
– Ты думала вслух. Значит, это Анри свалился в клумбу. Молодец! Не дала ему возможности себя опозорить.
– Да он такой букетище припер, где только раздобыл, – отмахнулась я. – Мне некогда было разговоры вести, от букета руки отваливались. Вот я и прикрыла окно. В конце концов, в гости ходят днем и через двери. Так ему и сказала.
Госпожа Алисия очень довольно улыбалась, с гордостью смотря на меня. А вспомнила сон, который прервало появление Анри под моими окнами.
– Госпожа Алисия, мне сегодня странный сон приснился. Вы хорошо знаете госпожу Надию? – спросила я. Наставница умела толковать сны, предупреждала в случае опасности. Скольких бед мне удалось избежать благодаря ее дару.
– Лили, почему тебя это вдруг заинтересовало? – насторожилась она. – Она тебе что-то сказала, что тебя смутило? – Я покачала головой, отрицая. – Приснилась?
– Да, я сегодня видела очень странный сон. Помимо прочего видела госпожу Надию, изменявшуюся под светом полной Луны. Черты ее лица становились резче, появились небольшие белоснежные клыки, взгляд такой странный… – вспоминала я свой сон. – А потом я проснулась от шума за окном. Это Анри карабкался по стене. После этого он стал стучать в стекло, я испугалась, что он всех перебудит, – под конец я смутилась и скомкала окончание фразы.
– Ну, про дальнейшие события ты мне уже рассказала, – как-то по-доброму усмехнулась наставница. – Я тебя услышала. Но прежде, чем я поясню значение твоего сна, расскажи мне о своем разговоре с госпожой Надией. Что она тебе сказала? Когда она ждет тебя? Что передавала мне на словах?
Я задумалась, пытаясь восстановить в памяти весь наш разговор дословно, затем пересказала наставнице. Деньги я оставила на тумбочке, про них я сразу отчиталась. Ведь нитки она покупала на свои деньги.
– Вот что, Лили, ситуация гораздо серьезнее, чем я думала. Я говорила о тебе с Надией, потому она и говорила так, зная о том, что ты передашь мне разговор дословно. Жилье она тебе предоставит. Работой обеспечит. Но она почуяла в тебе кровь иных. Потому и упомянула форс-мажор. – Госпожа Алисия надолго замолчала, собираясь с мыслями. – Я подозревала, что так может оказаться. Но она определила это точно. Надия – не человек. Она оборотень-полукровка. Не оборачивается в зверя, только принимает тот вид, что ты увидела в своем сне. Я подозреваю, что тебе снилось еще что-то странное. Это твоя способность – во сне видеть сокрытое от глаз, тайную суть людей и существ.
– Анри был в каком-то балахоне, не один. Их было много таких, но у него свалился капюшон, когда поднимал руки к Луне и призывал Лилит. А у остальных капюшоны словно срослись с прическами, – усмехнулась я. Вот только усмешка получилась горькой. – Странно как-то. Толпа лжемонахов молится вокруг плосковатого камня-валуна, среди ночи, при полной Луне…
– Лили, ты видела обряд так называемых сатанистов, – вздохнула наставница. – И я не знаю, прошлое это было или будущее. Похоже, ты будешь провидицей. А вот то, что Анри был в их рядах, настораживает, хотя и многое объясняет.
Я была в шоке. Мало того, что во мне кровь иных, так еще и дар предвидения.
– Дитя мое, не забивай сейчас себе этим голову, – окликнула меня госпожа Алисия. – Сейчас нам надо думать о твоей безопасности в ближайшие три дня.
– Предлагаю для начала пойти и позавтракать, а то скоро завтрак закончится. А я голодна, как волк, – внесла рацпредложение. Наставница согласно кивнула, и мы направились в столовую.
– Лили, – окликнул меня Анри. – Ты где пропадаешь? Я везде тебя ищу, завтрак скоро завершится, а тебя нигде нет!
– Анри, не начинай. Я просто прогулялась после пробежки, – ответила я. – Вот наставницу встретила, помогла ей дойти до столовой.
Наставница, издали завидя Анри, стала идти медленно, с опаской, временами опираясь на мою руку. Спектакль удался на славу. И мой «друг» хоть и скорчил недовольную гримасу, но принял это молча. Провела госпожу Алисию до столика преподавателей, договорившись встретиться после обеда, и направилась к раздаче. Но Анри и тут влез:
– Лили, я уже взял для тебя завтрак, пойдем за мой столик, – потянул он меня в дальний угол, где стол был отделен от остальной столовой кадками с большими растениями. «За этими лопухами и не видно, что там творится-то», – подумала я с опаской. Подойдя к столику, заметила неприятного соседа. Нас ожидал блондин, Орландо. Посмотрела на выбранный Анри завтрак и со спокойной душой развернулась обратно, бросив через плечо:
– Анри, если тебе нравится бифштекс с кровью с раннего утра, то мне нужна пища полегче. Я лучше сама выберу для себя завтрак.
В ответ раздался смешок со стороны Орландо и скрип зубов со стороны Анри. Его эмаль, его проблемы. Я не зубная фея, чтобы следить за сохранностью его зубов.
