Олег Игоревич Голиков "Крымский Джокер"

Повеселевший владелец «фольса» ещё раз улыбнулся и как заправский урка цыкнул в сторону сквозь зубы. Затем обвёл взглядом своих новых знакомых и представился:

– Виктор. А для знакомых – Виктор Павлович Карытин. Ну что, братва – по коням?

Пока Володя звонил по мобильнику жене и объяснял причину задержки, Виктор Павлович Карытин, испросив разрешения, успел проскочить на «гнилой вишне» в продуктовый магазин, стоящий у дороги.

–Не хавал ничего целый день, – виновато пояснил он, и, ловко развернувшись, аккуратно ускользнул по размокшей дороге. Через минут десять он вернулся и вытащил объёмный пакет из салона машины.

–Это вам, мужики, подкрепитесь. Здесь шамовка и сигареты. Только бухала не брал – у нас сухой закон объявлен вместе с ночным тарифом! После ремонта – хоть залейтесь!

– Да мы и не пьём совсем, шеф, – весело отозвался Шурик.

–И не курим! – кашляя, прохрипел из глубины гаража Билли Бонс, окутанный густыми клубами табачного дыма. Кряхтя и матерясь, он уже что-то снимал с передней подвески пострадавшего «фольксвагена».

– Ну, как? С домашними договорился? – спросил Карытин Володю, когда они уже вырулили на трассу.

– Да жена всё равно не поверит – в ночь, и вдруг на заработки… Кого-то везти за запчастями. Моя Алёна и при более разумном объяснении всегда может по жопе настучать, – смущенно пояснил Толстый и покачал головой. – Это ещё мягко говоря…

– А ты что, ходок? Часто блудишь? – Витька озорно ткнул в бок Кострова, засмеялся и ободряюще добавил:

– Да ладно тебе – не стесняйся! Можешь не отвечать на пустые вопросы – вижу серьёзного мужчину перед собой!

Толстый тоже улыбнулся. Пижон всё больше начинал ему нравиться. И эта его непосредственная беседа с мастерами. И простая, без понтов, манера заговаривать с совершенно посторонними людьми. И главное – совершенно спокойное отношение к деньгам. Володя даже про себя уточнил: «Именно спокойное отношение, а не щедрость… «Фолькса» нового на ровном месте хрюкнул – и хоть бы хны. Даже не вспоминает. Наверное, бабла немеряно у парня…»

– Да, кстати, – промямлил Витя, пережёвывая какую-то снедь из пакета, – а ты хошь потрескать? Правда дерьмо одно – шоколадки да сок.

–Неа. Мне сегодня аппетит испортили… До сих пор подташнивает.

Машина ровно шла по мокрому асфальту. Только вот дальний свет работал как-то вяло и неубедительно. Поэтому Володя совсем не любил ночные поездки. Особенно теперь, когда все стали цеплять на отечественный хлам различные противотуманки и вставлять в них лампы бешеного накала. Иногда ночью, при встрече с таким охламоном Володя вообще ничего не видел. И потом ещё минуты две ехал как слепой.

– Хорошо прёт тёзка мой, – первым нарушил Витька тишину, – только свет по-моему слабоватый.

– Что да – то да… Я вообще машиной доволен. Хоть и десять лет ей с гаком. Бегает лошадка, – отозвался Толстый и переключился на ближний. Видимость стала немного лучше.

–Ох ты, ё-маё! Гляди – Ореховка! – Витька даже привстал с сиденья. – Я тут полжизни с тёткой в рабочей общаге протарахтел!

– А ты что, когда сюда ехал – не заметил её?

– Так из-за этого и на бордюр налетел. Указатель на трассе не заметил. А тут гляжу – места знакомые. Начал башней вертеть – и треснулся колесом на полной скорости.

Виктор негромко засмеялся.

– Да… Ореховка…Сто лет здесь не был! Ёбчик дрын! Жил здесь в полном отстое. Детство, юность – сам понимаешь. Запоминается-то только хорошее. Хотя как вспомню здешние сортиры….

– Да здесь и не изменилось ничего – только хуже стало, – заметил Толстый. – Совхоз развалился. Химзавод закрыли и народу вообще жрать нечего.

–Эх, выпить не взял! Обязательно бы дёрнул за Ореховку! И за тётку свою покойную тоже следовало бы пропустить рюман. А ведь ещё в школе была же возможность реальная дунуть отсюда. Как знать, может вся бы жизнь по-другому завертелась….

Витька прикрыл глаза и стал вспоминать…

* * *

…Да уж…. С найденными в морской тине брюлликами вышло всё не так радужно, как Виктор себе представлял, когда ехал в электричке домой. Дядька не обманул с квартирой. И через неделю Витёк поехал в Симферополь смотреть варианты.

Сергей встретил его на железнодорожном вокзале. Он приобнял родственника и сразу начал деловой разговор:

– Я задатка без тебя нигде не давал. Нужно вдвоём посмотреть. Есть четыре нормальных хаты. Поехали!

На привокзальной площади оказалось, что брательник действительно времени зря не терял. У него уже был в пользовании неплохой жигуль «семёрка».

– По случаю взял – не думай чего, – нимало не смутившись, пояснил Сергей. – За штуку зелени отдал мне эту тачку один игрок.

Витёк и не думал ничего. Главное для него сейчас было то, что они с тёткой переберутся в этот огромный шумный город. Сидя на переднем сидении легкового авто первый раз в своей жизни, он вовсю глазел по сторонам. А мимо…. Мимо шли девушки одна лучше другой. Тёмные от загара и возбуждённые пьяным крымским летом. Цветные мини-юбочки призывно задирал весенний ветерок и Витьке казалось, что все они улыбаются ему одному.

– Чо пялишься, дурачок – не видят тебя пацанки эти! Стёкла-то тонированные! – Сергей грубовато заржал и потрепал Витьку за светло-русые лохмы:

–Ничо, братан – всё у нас с тобой будет! Девчонки, юбчонки и прочая мишура!

Из радиоприёмника певица ласково угрожала: «Американбой! – Уеду с тобой!» и жизнь была прекрасна. Но Сергей, посмотрев ещё раз на ошалевшую витькину физию, холодно заметил:

– Не расслабляйся, парень – сначала дела…

Но и дела были приятными. Вежливые хозяева жилья, выставленного на продажу, показывали нарочито хмурящемуся Сергею санузлы и лоджии. Расхваливали вид из окна и удобное месторасположения своих квартир. Но один вариант был просто невероятный. Люди собирались эмигрировать в Израиль, и предложили квартиру вместе с мебелью за ту же цену. Мебель, на взгляд Витьки, была просто роскошной.

– Ну как? Что глянулось из всего? – спросил Серёга после того как, осмотрев последний вариант, они вышли на улицу.

– Как что? Та, что с мебелью, конечно…

– «С мебелью…» – передразнил дядька. – А то, что квартира эта на Залесской, у чёрта на рогах – тебе всё равно?

– Не знаю…А ты что скажешь?

– Ладно, будущий столичный житель… Брать надо однозначно у автовокзала хату. Хоть и пошарпанная немного. И на сто баксов дороже. Но райончик чудесный. Я, честно говоря, уже на кухне им без твоего ведома залог сунул – полтинник баксов. Так что через три дня – прошу с тёткой на оформление!

«Три дня!» – вертелось у Витьки в голове всю обратную дорогу. И ещё песенка: «Три желанья! Три желанья! У меня всего лишь три желанья – нету рыбки золотой!» Напевая её, он зашёл к себе в комнату. Тётка спала на кровати. На столе стояли три пустые бутылки из-под пива.

«Вот кому до фени вся балалайка!» – зло подумал Витёк. Но, посмотрев на оставленную ему еду, заботливо накрытую полотенцем, тут же остыл. Любил он свою тётку и прощал ей всегда все её слабости. Ужиная, Корыто всё время размышлял о своей невероятной удаче и предстоящем переезде в Симферополь. Чувства переполняли его настолько, что он проворочался на продавленном диване без сна до самого утра. Оставалось лишь немного подождать…

Неожиданно брательник, он же дядя Серёга, заявился в Ореховку через день в шесть утра и растолкал спящего Виктора:

– Пошли поговорить надо!

– А чего ты так рано – договаривались же через три дня у нотариальной конторы?

Витёк спросонья ничего не соображал.

– Пошли-пошли…И тихо,– чтоб мамаша не проснулась.

Они вышли в прокуренный коридор. Дядька выглядел совершенно потерянным.

– Короче так, Витяй. Всё накрылось нах. И не просто накрылось. Слушай – тут вот какая беда…

Серега сплюнул на пол, нервно закурил и ошарашил сонного Витьку такой историей:

– Крест и цепура, что ты на море нашёл – это именное украшение севастопольского братка Тимура. И не просто братка, а крутого авторитета. Слыхал, я думаю, про таких?

Витька молча кивнул. Серёга глубоко затянулся папиросой и продолжил:

– А Тимур этот пропал месяц назад. Ну понятно – скорее всего кончили его свои по-тихому. И видно, в Чёрном море притопили. Одного не пойму – почему они с него не сняли побрякушки? Но ладно – это всё херня. Главное, что менты через ювелира этого долбанного на меня вышли. Вчера допрашивали, где взял украшения убиенного бандюка. Ну я, понятно, тебя топить не стал, – Сергей со значением посмотрел на перепуганного племянника, – сказал, что на море нашёл. Правду почти. Они, конечно, не верят, но сурово прессовать меня у них понта нет. Пока нет.

Витёк икнул, прислонился к стенке и пробормотал:

– Ну и?..

– Так и это всё херня. А вот беда в чём: вчера мне шеф мой из ломбарда домой звонил – говорит, что мной интересовались местные братки. Чем живу и так далее. Соображаешь?

Серёга опять сплюнул.

–Если они меня в оборот возьмут – кранты нам обоим!

Витёк на минуту замер. Много нехороших мыслей пронеслось у него в голове. Он уже был не рад ни своей находке, ни первой в жизни сделке, которая оказалась такой опасной. Но его немного смущали бегающие глаза Сергея. Немного оправившись от испуга, Виктор спросил:

–И чо теперь делать?

– А делать нечего – надо откат давать. Крест и цепура у ментов как вещдоки залегли! – Серёга стукнул кулаком в стену, – А братков, скорее всего, недовольный таким раскладом ювелир на меня навёл, сука! Я ему позвонил. Он говорит, что всё можно порешать – только бабло надо ему до завтра вернуть. Полностью. Хорошо ещё, что без процентов.

С минуту Корыто переваривал информацию. Потом улыбнулся, хлопнул Серёгу по плечу и сказал:

– Да ладно – отдай им на хер всё! Как пришло так и ушло! Я ещё найду…

Серёга зло на него посмотрел.

– Бля! Ты не врубаешься, что ли?! Как отдай всё? Полтинник залог за хату ушёл – раз. Второе – я штуку на тачку потратил – два! Да не смотри ты на меня так! Я бы вернул тебе всё со временем, кроме трёх сотен…

Витька сразу расстроился. Разул его всё-таки брателло. На семьсот зелёных. Хоть и двоюродный брат, но было всё равно очень обидно.

– Ну – что молчишь? – скривился Серёга и схватил Витька за футболку так, что она тихо треснула. Тот даже отшатнулся от неожиданности, но быстро справился с собой и почти спокойно сказал:

– А чего говорить. Мои бабки у тебя. А за тачку свою сам расхлёбывай. Хочешь – продавай, хочешь – бандюкам отдавай… Мне по херу, – Витька серьёзно посмотрел родственнику в глаза. – Полтинник, что за хату авансом ушёл, уж отдай как-нибудь – я верну. Когда разбогатею.

–Разбогатею….– Сергей отпустил витькин рукав.– Ни хрена ты не понимаешь! Да если машину быстро скидывать – больше чем восемь сотен за неё не дадут.

Корыто как-то сразу стал совершенно равнодушен и недоверчиво посмотрел на брата. Сделав шаг назад, он тихо и твёрдо отчеканил:

– Я понимаю. Но ещё я понимаю, что ты меня парил на деньги. Поэтому я всё сказал. Выпутывайся сам…

Круто развернувшись, Виктор зашёл в комнату и запер за собой дверь на ключ.

Серёгу он больше не видел. К тётке брат больше не приезжал. Правда всегда поздравлял телеграммой с праздниками. И добавлял «И Витяю – особый мой привет. Пусть простит, ежели чего».

Но Витька и думать забыл про нехорошее поведение родственничка. Единственное, что он начал понимать – деньги ему вполне легко достаются, но в карманах никак не задерживаются. С этим надо было как-то бороться.

Корыто вообще был далеко не простой малый. С класса седьмого он уже внутренне научился выделять себя из окружающих, и, не выпячиваясь из коллектива, проводить свою линию поведения. Будучи наблюдательным от природы, Виктор сразу уяснил для себя, что большинство взаимоотношений между людьми строится на лжи, которая преследует в конечном итоге личную выгоду. Нельзя сказать, чтобы это обстоятельство его не огорчало, но он довольно рано научился воспринимать жизнь такой, какой она есть и не строить никаких иллюзий.

В школе Виктор много читал, неплохо учился, и к десятому классу твёрдо был уверен, что у каждого в этой жизни своя судьба. Однако, после случая с найденными сокровищами, которые не принесли удачи, планида Виктора Павловича Карытина стала ещё более туманной.

Поэтому закончив школу, не столько из-за тяги к предмету, а скорее всего просто из желания побыстрее покинуть ненавистное заводское общежитие, он довольно легко сдал вступительные экзамены и поступил на факультет физики Симферопольского государственного университета.

Бриллиантовый дым быстро растаял в шумных студентческих буднях…

* * *

…Впереди уже виднелись расплывающиеся в мелких каплях дождя огни вечернего Симферополя, и Володя немного расслабился. На въезде в город вдоль трёхрядной трассы горели мощные фонари, и видимость была куда лучше, чем на мокрой ночной дороге.

Толстый, покосившись на своего задумчивого пассажира, тихо включил радио.

– Слышь, Виктор, а это я не тебя часов в одиннадцать утра видел на трассе симферопольской? Ты ещё летел как сумасшедший?

Карытин поёжился и сладко широко зевнул :

– Аэх-хм..…Может быть… Может быть… – он тряхнул головой, чтоб согнать дрёму. – А что?

Костров перестроился в первый ряд и снизил скорость.

– Тогда почему ты только вечером к нам на СТО попал? – спросил он, осторожно вглядываясь вперёд, где по его расчётам должен находиться пост ДАИ. Карытин же сидел и зевал во весь рот, потягиваясь как котяра, возвратившийся с ночной прогулки. Выбрав промежуток между глубокими зевками, Витька недовольно ответил:

– Почему-почему… По кочану. Ты всегда такой любопытный? – но увидев насупившееся лицо водителя, Карытин улыбнулся и легонько хлопнул Володю по плечу

– Да ладно тебе – шучу я, Вован! Просто дрых я. Съехал с дороги и харю мочил часа четыре. Устал как чёрт. Я же ещё вчера огни Бостона под собой видел. Слыхал про такой город в Америке? Вот так-то, старичок…

Толстый нетерпеливо заерзал на сиденье и недоверчиво поинтересовался:

– Так это ты там так загорел, паря? И неужели так прямо из Штатов на наше СТО подскочил? Ну ты, блин, даёшь! Подвижный ты, чувак, Витёк! Чешешь, поди…

– О, класс! Наконец-то одно приятное словечко за недолгие часы на родной земле. – И Виктор с наслаждением протянул немного в нос: – Чува-а-ак…

Потом подмигнул, и спросил Володю:

–Можно я музычку задыбачу, какая у тебя есть?

И не дождавшись разрешения, Корыто полез в бардачок. Там лежали аккуратно сложенные кассеты.