Энджи осмелилась сесть чуть поудобнее.
– Признаюсь, мне стало любопытно.
Судья чуть улыбнулась.
– Любопытство как приоткрытая форточка. Мне осталось выкрутить вам руку и втолкнуть в окно.
Энджи открыла рот, но судья покачала головой:
– Подождите. Дослушайте меня до конца. Двадцать четыре года назад моя внучка Жасмин Гулати отправилась на рыбалку в составе чисто женской группы. Всего девять туристок и двое проводников-мужчин. Жасмин тогда было двадцать пять лет, она училась в магистратуре Университета Виктория, специальность – английская литература. И страстно увлекалась ловлей нахлыстом – отец приохотил, мой зять.
Наклонившись, Джилли Монеган поставила чашку с блюдцем на стол, мелко позвякивая фарфором.
– Поездку организовала некая Рейчел Харт, тоже заядлая удильщица и кинооператор. Она снимала документальный репортаж об этой поездке, хотела потом сделать фильм, рабочее название – «Женщины в потоке». Спонсорами выступали журнал «Активный отдых» и компания «Кинабулу», производитель экипировки для «тихих» видов спорта, – судья показала кавычки, – к коим относятся альпинизм, бег по пересеченной местности, рыбная ловля, серфинг и лыжи. Во время той поездки моя Жасмин пропала.
Судья Монеган помолчала, значительно глядя Энджи в глаза.
– В последний раз ее видели с удочкой чуть выше водопада Планж на реке Наамиш, когда до конца поездки оставалось менее суток. Она удила одна в маленькой бухте вблизи водопада. По официальной версии, она поскользнулась на мокрых камнях и упала в реку. Тело так не нашли.
По спине Энджи пробежала дрожь.
– Вы сказали, Наамиш? – повторила она.
Судья наклонила голову, разглядывая Энджи.
– Я видела вас в новостях, – проговорила она. – Человеческие останки в той неглубокой могиле – это моя Жасмин.
Энджи невольно подалась вперед, поставив чашку с блюдцем на стол:
– Как, уже установили личность?
– Анализ ДНК, зубная карта и найденные украшения подтвердили, что это моя пропавшая внучка. Вчера утром мне позвонили из коронерской службы. – Джилли Монеган снова замолчала, не сводя глаз с собеседницы. Энджи показалось, будто с ней ведут какую-то непонятную игру.
– Значит, вы увидели меня в новостях и решили мне позвонить?
– Я твердо верю, что случайностей не бывает, Анджела. Нельзя упускать представляющиеся возможности. Вы ее нашли. Вы детектив. Вы приехали ко мне.
– Ее нашла не я.
– Знаю, знаю, – отмахнулась судья. – Но вы поехали на ту же реку, что и моя Жасмин. Вы остановились в том же лодже, что и она со своими восемью товарками. Вы жили в палатках на том же берегу. Вы оказались на реке в тот самый час, когда собака грибника разрыла могилу Жасмин спустя столько лет. Грибник позвал на помощь, и вы откликнулись. Вы видели ее в земле, ее кости. Вы же видели ее собственными глазами! – Старуха помолчала, стараясь отдышаться и, видимо, успокоиться. – Мне кажется, между вами и моей Жасмин возникла некая незримая связь. Я ведь кое-что знаю о вас из новостей, Анджела.
– Энджи, – тихо поправила Паллорино.
– Разумеется. Энджи. На основании имеющейся у меня информации о вашем прошлом я делаю вывод, что вы обладаете всеми необходимыми качествами, чтобы ответить на мой вопрос – что же произошло с Жасмин на реке двадцать четыре года назад.
Энджи смотрела на старуху с неловкостью и недоверием.
– А что такого вы знаете о моем прошлом?
– Я смотрела новости по телевизору и пристально следила за статьями в прессе. Меня заинтриговала ваша история с «ангельской колыбелью» и с убийством Крестителя. Вы расследовали свое собственное старое дело, установили личность своего биологического отца. Я с нетерпением ожидаю суда над ним и уже заказала вашу неавторизованную биографию пера Грабловски… – Старуха подалась вперед. – Все это, – она махнула рукой в сторону стеклянной стены, будто обозначив информацию, крывшуюся в неведомых далях за океаном, – говорит об одном: вы упрямы. Когда вы чего-то ходите, вы идете по следу, не теряя из виду цели, не давая себя сбить. Вы не пасуете перед трудностями и добиваетесь своего… – Она помолчала, глядя на Энджи. – Вы мне нравитесь.
Энджи моргнула.
– Вы питбуль. А я люблю питбулей.
Энджи неловко кашлянула.
– Вы говорите, что вашу внучку…
– Жасмин. Давайте называть ее по имени.
– Вы сказали, что Жасмин в последний раз видели с удочкой недалеко от водопада Планж, где действительно ничего не стоит сорваться в реку?
– Верно.
– И после поисков ее официально признали утонувшей?
– Да.
– Тогда какие могут быть вопросы о том, что произошло двадцать четыре года назад?
Энджи еще не договорила, когда несообразность стала очевидна ей самой: если внучка судьи погибла в реке, почему ее останки нашли в неглубокой могиле почти за двести метров от берега?
Судья Монеган взяла имбирное печенье и откусила. Тщательно прожевав, она проглотила кусок и вытерла губы салфеткой.
– Я вам сейчас кое-что покажу. – Из обтянутой кожей коробки у стула Джилли вынула папку, а за ней фотографию в рамке. Папку она положила на стол, а фотографию протянула Энджи.
Крупным планом была снята красивая девушка – гладкая смуглая кожа, блестящие темные глаза с густыми ресницами. Широкая белозубая улыбка – хоть на рекламу зубной пасты. Темные волосы густым плащом покрывают хрупкие плечи. На девушке непромокаемый полукомбинезон и жилет со множеством карманов; в руке удилище для ловли нахлыстом.
– Обратите внимание на браслет, – попросила старая судья.
Энджи пригляделась и с забившимся сердцем узнала тот самый почерневший, облепленный грязью, показавшийся металлической деталью круглый браслет, который лежал во мху рядом с длинной изглоданной костью.
– Вот так он выглядел, когда был новым. – Из папки на столе Джилли Монеган достала фотографию и пододвинула по стеклу. – Этот серебряный браслет я купила для Жасмин в Египте. Он ей идеально подошел и застегивался на надежный замочек. Поэтому, наверное, и остался на руке, когда Жасмин унесло в водопад. Браслет был найден рядом с костями – это стало первым доказательством того, что останки могут принадлежать Жасмин. И это тоже нашлось в могиле. – Судья достала новую фотографию и пододвинула Энджи. – Так и осталось на пальце – вернее, на косточке безымянного пальца.
– Кольцо в знак помолвки, – медленно произнесла Паллорино, рассматривая снимок. Ей вдруг стало жарко при мысли о собственном бриллиантовом кольце. Она сняла цепочку перед занятием у Чая Буя и спрятала в бардачок «Мини-Купера». И совершенно забыла! Энджи мысленно поставила галочку проверить, на месте ли кольцо, как только вернется к машине.
– Это мой первый вопрос.
Энджи, будто очнувшись, вскинула глаза:
– Какой?
– Действительно ли это помолвочное кольцо. Украшения пока у коронера – останки Жасмин еще не выдали, официальное заключение не готово. Но у меня остались связи, и я смогла достать копию предварительного отчета патологоанатома. – Судья указала на фотографию, которую держала Энджи: – Бриллианты настоящие, очень чистой воды. Весьма дорогое кольцо. Я бы хотела знать, откуда оно у Жасмин, кто мог ей подарить. Или она купила его сама?
– У нее с кем-то был роман?
– Об этом не знали ни ее родители, ни я. Близкие подруги тоже были не в курсе. Когда Жасмин пропала, никто не объявился, не начал ее искать.
– Так, может, она и правда сама купила кольцо?
– Это я и хочу выяснить. Второй вопрос: где ее дневник? Жасмин шагу не могла ступить без своего дневника, она описывала буквально все. Прирожденная писательница, дневники вела с девяти лет… Вот и здесь на фотографии она с дневником в руке. – Джилли достала из коробки новый снимок и подала Энджи. – Это они на стоянке во второй день поездки.
Весело смеющаяся Жасмин Гулати сидела на бревне, держа фиолетовую книжечку. Позади нее и рядом стояли и сидели еще восемь туристок разного возраста. Младшей на вид не было и пятнадцати, а самой старшей – минимум семьдесят. Справа и слева от бревна стояли двое мужчин: один долговязый, с рыжеватыми волосами, другой значительно ниже ростом и сложен как рестлер, с шапкой густых черных волос и ухоженной черной бородкой. Глаза зеленые, пристальные. Человек показался Энджи странно знакомым.
– А это не молодой ли Гаррисон Толлет? – спросила она, показывая на брюнета.
– Да, проводника звали именно так.
– Он теперь владелец и управляющий лоджа «Хищник», – произнесла Энджи. – Нашим проводником была Клэр, его дочь.
Джилли Монеган пристально поглядела на нее:
– Видите? Я не ошиблась, выбрав вас!
– А второй кто?
– Джесси Кармана.
– Кармана?! Нашим вторым проводником был Хью Кармана. Они родственники?
– Понятия не имею.
– Возле лоджа есть озеро Кармана – мне сказали, названо в честь семьи, которая поселилась в лесу много лет назад… А кто делал снимок?
– Думаю, жена Гаррисона Толлета.
– Она тоже участвовала в поездке?
– Нет, только привозила какие-то припасы раз или два.
Энджи положила снимки на стол.
– Итак, вы хотите знать, откуда у Жасмин кольцо и куда делся ее дневник?
– У меня есть список вещей, которые вернули ее родителям, – дневника там нет. У меня впечатление, что Жасмин что-то скрывала. Наверное, у нее действительно был любимый мужчина. Я хочу знать, почему он ни разу не пришел к нам, когда она пропала. Я хочу выяснить, как моя внучка прожила свои последние месяцы. И я хочу точно знать, каким образом она угодила в этот водопад.
Энджи некоторое время смотрела на старую судью. Ветер хлестал дождем по большим окнам, забрасывая стекла крупными брызгами.
– То есть вы не верите, что это был несчастный случай?
– Не верю.
– Знаете, я много раз сталкивалась с тем, что людям трудно принять жестокую правду. Некоторым обязательно нужно кого-то обвинить…
– Нет. – Джилли Монеган подалась вперед. Ее взгляд стал зорким и каким-то горящим, как у орла. – Здесь не тот случай. Когда я узнала, что в лесной могиле Жасмин, я достала эту коробку и перебрала содержимое. Я сделала это впервые – коробка попала ко мне семь лет назад, когда в аварии погибли моя дочь и зять. На тот момент от Жасмин не было вестей почти двадцать лет. Я не очень и вспоминала об этом, пока не увидела новости и коронер не подтвердил, что это останки моей внучки. Здесь копии оригинальных допросов свидетелей, в том числе участниц той поездки, отчет о поисковой операции, когда искали тело Жасмин, другие снимки. Так вот, сейчас, просматривая материалы, я чувствую неуловимую странность.
– Ну, чувство к делу не пришьешь…
– О, только не говорите, что вы ни разу не слушались подсказок интуиции и не следовали чутью детектива! Не надо меня убеждать, что у хороших сыщиков не развивается шестого чувства, которое подсказывает – здесь что-то неладно или кто-то что-то скрывает. Даже если я ошибаюсь, я единственная родственница Жасмин. Ее исчезновение едва не прикончило мою дочь и ее брак. Я хочу получить ответы, прежде чем упокоить останки с миром… – Старуха помолчала. – Коль скоро вы воссоздадите для меня подробную картину последних месяцев Жасмин и круга ее общения, коль скоро вы побеседуете с теми, кто имел отношение к той поездке и покамест в добром здравии, коль скоро вы постараетесь найти ее дневник и установить личность гипотетического жениха, я готова заплатить… – Джилли Монеган написала несколько цифр на листке, сложила его пополам и пододвинула по столу вместе с подписанным чеком.
Энджи взяла листок и развернула. Судья, следившая за ней, пояснила:
– Первая сумма – аванс, предварительный гонорар. Вторая сумма – почасовая оплата, если я останусь довольна вашими успехами. Третья сумма – бонус в том случае, если меня устроят результаты.
Слушая Джилли Монеган, Энджи последовательно опускала взгляд на все три строчки, а затем взглянула на сумму в чеке. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы не ахнуть и не вытаращить глаза.
– Это означало бы воспользоваться вашей ситуацией, – сказала она, аккуратно складывая листок.
Судья выставила ладони, когда Энджи попробовала отдать ей бумагу.
– Нет. Это я желаю воспользоваться вашим опытом и временем и могу себе позволить подобный каприз. Отнеситесь снисходительно к моей просьбе, Анджела. Побалуйте старуху ответами, прежде чем она умрет.
– Но я не имею права! По закону вы не можете нанять меня напрямую. Мне правда очень жаль.
– Забирайте чек, коробку, отчеты и придумайте способ! – Хрустнув суставами, старуха поднялась на ноги, вздрогнув и схватившись за поясницу.
– Фильм-то в итоге вышел? – спросила Энджи.
– Что?
– Документальный?
– Какой документальный фильм?!
– «Женщины в потоке», который Рейчел Харт снимала на реке?
Судья вдруг смешалась. В ее глазах плеснулся страх.
– Гудрун! Где вы?
Экономка поспешно вбежала в гостиную.
– Покажите… гм… миз Палло… Паллоридио выход. Проследите, чтобы она взяла коробку с собой. – Судья неожиданно резво поковыляла к двери в другую комнату. – Если у вас возникнут вопросы, Анджела, звоните.
На ходу она запела – сперва тихо, затем почти с оперной громкостью. Голос у нее оказался изумительный. Энджи, окаменев, смотрела в спину Джилли Монеган, узнав песню об объятиях ангела, несущих утешение.
– Песня о ребенке из «ангельской колыбели», – подсказала Гудрун, когда старуха скрылась за дверью.
Энджи с недоумением обернулась к экономке.
– Она теряет рассудок, – пояснила та. – Когда устает, память словно выключается. Ужасно для женщины с таким мощным интеллектом. Ей скучно. У нее есть деньги. Выполните ее просьбу.
– То есть послужить ей платным развлечением?
– Есть вещи и похуже, – пожала плечами Гудрун. – Безработица, например.
Значит, подслушивала под дверью.
