– Максим Верхотинцев.
– Очень рад.
Медведев раскуривает сигару, выпускает к небу густую струю дыма.
– Заезд смены в понедельник. Сегодня и завтра еще можно, а с первыми скаутами прошу соблюдать требования.
– Так точно. Как понимаю, курение не рекомендуется на территории?
– На территории так чтоб подростки не видели. Можно на парковке, лодочной станции, на втором этаже штаба.
– Отдельная курилка?
– Да. Мы это называем смокинг-холлом. Сами увидите.
Как руководитель Медведев пока симпатичен. Посмотрим, что будет дальше. Впрочем, его реакция на эксцесс в столовой показательна. Посмеялся со всеми и ободрил вконец растерявшуюся Глафиру Ивановну.
В штаб входим вместе. На крыльце разыгрываем маленькую сцену. Я открываю дверь и пропускаю Павла Николаевича. Он отнекивается и предлагает мне пройти первым. Отказываюсь. В итоге вежливость и молодость победили. Со второго приглашения Медведев воспользовался дверью. Я за ним. Поднимаемся на второй этаж. Справа зал совещаний. Рядом с ним кабинет начальника лагеря. Помещение на противоположной стороне занимает заместитель, рядом еще две двери без табличек.
Минут пять Медведев ждет, спокойно смотрит в окно. Когда все собираются, он отходит от подоконника и садится во главе стола. Говорит Медведев негромким низким голосом. Все быстро, коротко и по делу. У нас шесть отрядов, на каждого по два вожатых или наставника, кому как проще. Господин Шухов исполняет обязанности главного вожатого. Все оргвопросы на нем. Любые мероприятия вне расписания согласовывать со Станиславом Павловичем. Кроме вожатых у нас в штате: медик, тренер с двумя помощниками, завхоз, два кладовщика и подсобника на все руки. В столовой три человека. На совещании их нет. Как понимаю, дамы давно уже все знают, не первую смену работают.
При распределении отрядов начинаются сюрпризы. Со мной над вторым отрядом начальствует Катя. А ее подруга Наталья работает с третьим отрядом, вместе с моим соседом по комнате Александром. Им оказывается атлетически сложенный парень габаритом примерно в половину быка.
Пока я думаю, как хрупкую девушку назначили первой вожатой над старшеклассниками, Медведев озвучивает второй сюрприз. Лагерь партийный. «Русский Союз Михаила Архангела» в котором мы все имеем честь состоять традиционно делает упор на воспитании христианской молодежи в русле здорового духа, верности царю, нации и отчизне. Это не секрет и не новость. Куда хуже продолжение.
– К сожалению, в этой смене у нас только двое вожатых отслуживших в армии. Старший унтер-офицер Верхотинцев, ефрейтор Захаров, попрошу.
Вместе со мной поднимается тот самый парень, что помогал Шухову на разгрузке. Захаров, значит. Киваю соратнику. Дескать, очень рад.
– Господа, вам выпала честь вести армейскую подготовку наших воспитанников. Так же, господин Верхотинцев назначается ответственным за оружейную.
Надеюсь, на моем лице ничего не отразилось. Назначили, так назначили. С каких там лет по закону разрешается учиться обращению с боевым оружием? Впрочем, у нашей партии свои законы. Под эгидой партийных дружин народного ополчения можно многое. На этот счет есть специальные уложения и царские рескрипты чуть ли не столетней давности.
Чуть было не пропускаю следующий момент. В части медицинской подготовки нам на занятия прикрепляют нашего врача. Медик у нас дама сильно в возрасте. Однако, выглядит Тамара Сергеевна весьма бодро. Одна из тех несгибаемых бабушек, что молодых за пояс заткнут. К слову сказать, именно на нее я обратил внимание в столовой. Далеко не каждой даме в ее возрасте идут левисы.
Следующим слово берет Шухов. Теперь идет достаточно жесткий инструктаж на тему работы с подростками. Пункты вполне разумны, тем более, мне это уже рассказывали, когда я контракт подписывал. Сейчас нам дают время до ужина ознакомиться с личными делами воспитанников, изучить территорию, мне и Вите еще заглянуть в оружейную.
Надеюсь, последнее самое простое дело. Я так думал пока мне не подсунули под нос инвентарную ведомость. Ого! Наши родные штурмовые винтовки ШВТ-80 целых шесть штук и еще дюжина карабинов. Та же самая ШВТ, только со складным прикладом и укороченным стволом. Десантный вариант. Это не считая учебных мелкашек. Недурственно.
Да, нам выделяют стрельбище на целых два дня. С графиком определимся позже. Вот тут меня прошибает холодный пот. Организация марша на стрельбище, пусть даже на автобусах та еще работенка. Особенно обратный путь. Коллизии практически неизбежны, тем более с нашим контингентом.
Помнится, было у нас в части приключение. Остолоп, селянин с Малороссии из последнего призыва не отстрелял магазин, не проверил оружие, не поставил винтовку на предохранитель. Унтер тоже замотался и не провел осмотр оружия. По дороге в часть селянин случайно нажал на спуск. Всем повезло, ствол смотрел вниз. Обошлось аккуратной дырочкой в полу машины, нервным срывом у унтера и легкой помятостью организма у новобранца. Каюсь, я первым двинул остолопу кулаком в скулу. Сослуживцы потом добавили.
– Катя, я удивлен! – срывается с моих губ, когда мы с папками личных дел уединяемся в вожатской.
– Тем случаем в парке? Я тогда загляделась и не притормозила перед развилкой.
– Нет. И это тоже. – Вовремя прикусываю язык. – Ты уже работала со скаутами?
– Да, прошлым летом в «Орленке». Не пугайся, лагерь у нас хороший, Павел Николаевич прекраснейший человек и руководитель. С Шуховым подружишься.
Замечаю, что зама начальника все предпочитают именовать по фамилии.
– Читать все это обязательно? – киваю на стопку папок. Два десятка корочек, в каждой краткая сводка по биографии и характеристикам молодого организма.
– Желательно. Ты же должен понимать, с кем как себя вести, на кого как действовать. Привыкай, ты теперь папа.
– А ты мама.
– Не дождешься, – Катя показывает язык.
С биографиями разбираемся быстро. Итого у нас восемь юношей и дюжина гимназисток. Нормальные подростки. Половина из Петербурга, четверть из Выборга и Кексгольма, остальные дети селян нашей губернии. Особых отметок в личных делах нет. Медицинские карты у всех хорошие. Проблем с одноклассниками, сложных характеров, психических сдвигов не выявлено.
– Повезло, у меня в прошлом году был паренек ярко выраженный одиночка, легкая социопатия. Всегда терялся, отбивался от отряда. На первых порах переживала, а потом с ним договорилась.
– Убедила не отбиваться от коллектива?
– Нет. Условились, что он не покидает территорию лагеря и не лезет в воду без надзора. Парень умный, но ему действительно тяжело в шумной компании. Все свободное время проводил в секции технологии.
– У нас и такая есть?
– Да, небольшая мастерская. За порядком следит дядя Петя.
Как понимаю, это один из помощников Екатерины Сергеевны.
– Ты молодец. Я бы не смог понять, что делать.
– Научишься, – Катя отводит взгляд.
– Максим, ключи от оружейной заберешь у меня, – в дверь заглядывает Павел Николаевич. – Если нужно, скажи, организуем уборку.
– Хорошо. Сначала сам все проверю.
Разобравшись с подопечными, я захожу к директору за ключами, а потом иду ловить напарника. Витя обнаруживается в кабинете у завхоза, изучает какие-то ведомости. Уславливаемся, что он разберется со своими делами и спустится в оружейную.
Да, мое хозяйство занимает половину подвала штаба. Добротный бетонный бункер. Сразу видно, строили здание по плану, предусмотрели все. Лестница в оружейную отдельная. На стене у железной двери щиток с рубильником. Внутри обнаруживается резервный шкаф освещения. Помещение чистое и сухое. Вентиляция работает. Отмечаю, у меня появилась личная комната отдыха с микроклиматом. Можно прятаться от жары.
Боевое оружие точно по описи, в настенных шкафчиках. Учебные винтовки на стойках. Снаряжение на полках. Патроны в отдельных шкафах. Открываю, вскрываю первую попавшуюся пачку из цинка. Стандартный облегченный винтовочный патрон калибра 6,5 миллиметра. В основном остроконечные оболочечные пули. Отдельно цинк с трассерами. Часть контейнеров вскрыта. Мой предшественник из первой смены постарался. Пересчитывать патроны даже не думаю. Буду надеяться, в ведомости все точно.
Патроны к мелкашкам в ящиках на стеллажах. Этого добра много. Как я понял из инструкции, два старших отряда рекомендуется обучить работе с боевым оружием. Девочек тоже. У нас в России дискриминации слава Богу нет. Дам даже на государственную службу уже как век принимают, в отличие от некоторых излишне патриархальных британских колоний и доминионов.
Младшие отряды разрешено допускать только к разборке-сборке незаряженного оружия и стрельбе из малокалиберных «пукалок». Закон есть закон. А кроме закона властвует его превосходительство лорд Здравый Смысл.
Помнится, мне в отрочестве со скаутским лагерем так не везло, как нашим подопечным. Одно занятие за смену с охолощенным карабином с фрезерованным казенником и поломанным затвором. Это, не считая беготни по лагерю с деревянными карабинами и шагистику.
– Когда идем на охоту? – звучит жизнерадостный голос вслед за протяжным стоном двери.
– На белок, или на кошек?
– На женский пол! – изрекает Виктор.
– Оригинальные у Вас методы охоты на женщин, господин ефрейтор.
– Не без того. Недаром у слова «стрелять» разные значения.
Вдвоем мы быстро завершаем инспекцию. Витя обнаруживает в ящике под стеллажом коллекцию учебных гранат. Вместе пересчитываем пехотные разгрузочные жилеты, наушники, защитные очки. На пробу разбираем и проверяем состояние ствола первой попавшейся «восьмидесятки». Недурственно. Предыдущая смена оставила после себя пусть не идеальный, но порядок. Впрочем, для себя отмечаю, первое же занятие с подопечными надо начать с чистки оружия. Как говаривал наш прапорщик в учебной части под Симбирском: «Стрелять любой дурак может. А ты попробуй оружие всегда в порядке держать. Бегом в оружейную, остолоп!».
Разведку окрестностей переношу на вечер. Если честно, заработались мы в оружейной. Мы мужчины, хоть и строим из себя ужасно серьезных господ, всегда в душе большие дети. Оружие для большинства горожан, это статусная игрушка. Особенно штурмовая винтовка. Пользы от нее в городе мало, чай не Туркестан или Закавказье.
Вот мы с Витей проводим время с пользой и удовольствием. Тем более, оборудован подвальчик серьезно. Находим старый телефонный аппарат, переносную рацию времен прорыва линии Мажино и штурма Эспаньолы. В стенном шкафу обнаруживаются два макета пистолетов. Серьезная, впрочем, штука. Недаром их открытое ношение запрещено законом. Во благо самих любителей эпатажа, между прочем. Полицейский или другой гражданин ведь не знают, что в руках у вас безобидный макет, со всеми вытекающими печальными последствиями.
Ноги сами несут меня на пристань. Сразу после ужина. Даже домой не захожу. Дневная жара уже спала. Солнце клонится к горизонту, между деревьев проглядывают его прощальные лучи. Эх, тянет меня на романтику. А места здесь действительно великолепные. Дорожка бежит между величественными пирамидами елей, высоченными соснами. У хаотично разбросанных домиков растут сирень, шиповник, бересклет, попадаются цветники. Я даже замечаю несколько яблонь на светлых участках. Трава, конечно, вытоптана, представляю себе сколько ног здесь пробежало.
Лес внезапно обрывается. Вот и река. Сегодня я уже сюда спускался. И не одного меня привлекает берег. В дальнем конце пляжа два человека. В глаза сразу бросается медведеобразная туша моего соседа по комнате. Рядом стройная фигурка с темными волосами ниже плеч. Иду к лодочной станции. Не буду мешать коллегам.
Сарай закрыт на замок. На воде и на слипах лодок нет. Как понимаю, весла и мачты тоже под замком. А я ведь сто лет не ходил на рыбалку. Почему бы не вспомнить босоногое детство? Вон, вниз по течению на якорях две лодки стоят. Говорят, прекрасное времяпровождение. Философское. Удочек у меня нет, но скататься в ближайшую лавку не проблема. Не в глуши живем.
На пристани хорошо. Чистый воздух, плеск волн, потрясающий вид на реку, лес на противоположном берегу. Самое главное, здесь безлюдно. Сколько себя помню, всегда недолюбливал шумные сборища.
Бросаю взгляд на пляж. Саня с девушкой идут к дорожке. Только сейчас я ее узнал. Это Наталья, подруга моей напарницы. Ребята заняты разговором, Саша уже держит девушку за кончики пальцев. Надеюсь, они меня не заметили. Впрочем, если даже видели, сделают вид, что не заметили. Психолог я плохой, но не нужно быть большим специалистом, чтоб понимать такие вещи.
По волнам бегут, скачут солнечные зайчики. Плещется рыба. Вон, круги побежали. Сверху из-за мыса появляется яхта. Может быть, парусная лодка. Я в этом не разбираюсь. Суббота – люди отдыхают. Издалека доносится гудок поезда, слышится мерный перестук колес по стыкам рельсов. Да, западнее и выше по течению мосты через Вуоксу. В устье реки у места впадения в Ладогу, тоже есть железнодорожный мост, но там местная узкоколейка.
Курю, смотрю на реку, на яхту, на рыбаков, на противоположный берег. Никуда не хочется идти. Хорошо здесь. Умиротворяющий, настраивающий на благодушный лад вид, красоты большой реки.
Вспоминаю, мой сосед по комнате ответственный за лодочную станцию. Всем вожатым раздали дополнительные поручения. Не одни мы с Виктором рыжие. Так Катерина заведует библиотекой. Будет выдавать книги в свободное время. Петр помогает тренеру, следит за спортивными площадками. Наталья получила очень серьезную, ответственную задачу надзирать за санитарией и телесной чистотой подопечных. И не только скаутов, надо добавить.
Становится прохладно. Особенно если сидеть без движения. Солнце так и висит над лесом. Белые ночи на дворе – потрясающее время. Вместо ночи мягкий ласковый сумрак. Да, меня конкретно тянет на романтику. Явно, мозг воспринимает скаутский лагерь как место отдыха. Отсюда такое расслабленное состояние и поэтическое настроение. Пора встряхнуться, у меня с понедельника работа начинается. И как рассказывают, не легче, чем бетон вибратором укладывать.
Из-за станции доносятся голоса. Две девушки разговаривают. Очень тихо. Воспринимаются только обрывки фраз. Ну вот, еще кого-то потянуло на вечерний моцион. Стараясь не шуметь, не топать спускаюсь на берег.
– Чудесное место, – раздается у меня прямо за плечом.
Резко оборачиваюсь. Никого. До лодочного сарая метров двадцать. А голос прозвучал буквально в нескольких шагах.
Время позднее. Быстрым шагом возвращаюсь в домик. Соседа еще нет. Со стороны администрации раздаются голоса, девичий смех, звучит тихая музыка. Дамы и господа продолжают знакомиться. Так сказать, слаживание коллектива в неформальной обстановке. Что-то меня к компании не тянет. Спать не хочу. Так что, отправляюсь в обход лагеря. Вечером в сумерках все выглядит иначе, чем днем. Редкие огоньки, как маяки за деревьями. На центральной аллее зажглись фонари. Прохожу мимо медпункта, на крыльце курят Тамара Сергеевна и Шухов. Судя по интонациям, коллеги немного выпили.
Вот и парковка за воротами. Серая лента асфальта. Знак автобусной остановки. Забавно, здесь ходят автобусы? А почему бы и нет? Должны останавливаться, если есть маршрут между селами. Вдалеке горят огни выселок или мызы. Подхожу к машине, смахиваю росу с лобового стекла. Вдруг в голове рождается мысль покататься по окрестностям. Заманчиво, конечно, но отмахиваюсь от этой несуразной идеи.
Совсем рядом где-то сверху цокают коготки. Поднимаю голову. На ветке сосны светятся два глаза. Какое-то мелкое животное. Значит, я не один. Вот она жизнь – всегда найдешь себе общество. Или оно найдет тебя. Ладно, пора возвращаться.
– Где был? – приветствует меня сосед.
– Прогуливался.
– Мы…. Я тоже гулял. Знаешь, ничего местечко. Ты раньше работал вожатым?
– Нет. А ты? – разговор немного раздражает.
– Тоже первый сезон. Слушай, Максим, ты действительно дослужился до старшего унтера? На срочной, не по контракту?
– Да, срочную прошел. – Парируя очередной вопрос, отмахиваюсь. – Не хочу об этом говорить. Поздно уже.
С этими словами закрываю дверь своей комнаты. Слышу, Саня еще заглядывает в туалет, шумит вода, потом и сосед укладывается.
Глава 3.
28 июня. Воскресенье.
Воскресенье проносится как один миг. Весь день в делах и заботах. После обеда знакомлюсь с тренером. Нормальный солидный господин средних лет. Зовут Виталием Аркадьевичем. Видно, к работе относится спокойно, без рвения. Это и не удивительно. Из разговора с ним узнал, отставник на персональной пенсии после ранения и контузии. Живет в Кексгольме, подрабатывает, чтоб не заплесневеть и не заплыть жиром. Летом в «Орленке» приобщает скаутов к спорту. Осенью и зимой ведет оздоровительную гимнастику для дамочек сложного возраста. О семье он не говорил, а я постеснялся спросить. Женат, конечно. Иное в его возрасте даже странно.
Вот и наступает Судный день. Раннее утро понедельника. Мы все двенадцать вожатых во главе с Шуховым грузимся в автобусы. Все в форме со скаутскими платками. Наш «Ливень земский» идет в Петербург. Еще один автобус в Кексгольм. Третий с Шуховым и Натальей отправляется в Выборг, откуда они по дороге собирают скаутов из селений по трассе. Медведев уехал в город с вечера. Говорили, у него дела в управлении и какие-то вопросы в парткоме.
– Как настроение? – поворачиваюсь к Кате. Девушка как раз расположилась на сиденье через проход. Стройные ножки вожатая забросила на соседнее кресло. Не заметить эту красоту решительно невозможно.
– Волнуешься?
– Зачем? – третий вопрос подряд.
– Обычно все волнуются.
– Волноваться можно, если чего-то не знаешь, или знаешь, что что-то не так. А раз я ничего не знаю, то и переживать смысла нет, – выдав эту тираду, преисполняюсь внутренней гордости. Красиво завернул.
– Разумно. Я прошлым летом волновалась. Все же, отдыхать в лагере это одно, а работать совсем другое. Все видишь иначе. Появляются вопросы, о которых даже не задумывалась никогда.
– Катя, все хотел спросить: ты где учишься?
– В Политехнической академии, третий курс.
– Далеко до учебы добираться? Обычно снимают квартиру поближе к институту. – Прикидываю в голове схему проезда от Старой Деревни или Новой Каменки до Сосновки. Пожалуй, на метро удобнее будет.
– Зачем снимать, если есть своя квартира у Комендантского?
Ну, да. Я как-то и не подумал. Девушка живет с родителями, к отдельному углу не стремится. В наше время нередкое явление.
– Родители не стесняют? – забрасываю камешек на всякий случай.
– Конечно, нет! – лицо Катерины озаряет искренняя ослепительная улыбка. – Это моя квартира. Маленькая, но только моя.
– Подопечных грузим на Шуваловской площади? – быстро меняю тему разговора, чтоб не ляпнуть бестактность. И так подошел к грани приличий. Не положено ведь интересоваться у малознакомой дамы происхождением квартиры и машины. Всегда можно перескочить границу допустимого, перейти на того, кто все это оплачивает. В нашем обществе так не принято.
А «Ланита» не самое дешевое авто. Можно предположить, Катерина взялась за подработку не денег ради, а для удовольствия и опыта. Хотя, все возможно. Я же ничего о ней не знаю.
