– Скучаем?
Лиля обернулась – Евгений стоял в дверях и весело улыбался.
– Нет. С чего ты взял?
– Дом полон гостей, а ты сидишь здесь совсем одна.
– А какой смысл толкаться? Всё равно до полуночи ничего интересного не будет! А ты почему не с гостями?
– Хотел увидеть тебя. Я, собственно, для того и пришёл на этот маскарад.
Несмотря на лёгкую досаду, девушка обрадовалась его словам:
– Почему маскарад?
– Это что, твой первый приём?
– Как ты догадался?
– Ты спряталась. На подобных сборищах люди стараются выглядеть не так, как в обычной жизни, говорят комплименты тем, кого на самом деле не выносят. Ты к этому ещё не привыкла, поэтому чувствуешь усталость и тебе нужно время, чтобы собраться с силами.
– И у тебя так было?
– Конечно. Лицемерие – тяжкий труд. Но будет ещё второй акт.
– Второй акт? И в чём же он заключается?
– На следующий день большинство из тех, кто лил сироп тебе в уши, начнут за глаза поливать тебя грязью – говорить всякие гадости, причём зачастую выдуманные.
– Но зачем?
– Ради развлечения. Так что будь осторожна, не откровенничай с незнакомыми, иначе завтра узнаешь о себе много интересного.
– Спасибо, что предупредил.
– Главное, не подавай виду. Это закон жизни в нашем узком кругу: держать язык за зубами и при этом всё время что-то говорить.
– Неужели мне придётся осваивать ещё и эту науку?
– Конечно. Без этого никак. Кстати, о науке. Как последний день в школе? Никого больше не отколошматила?
– Нет. Притихли до самых каникул. Это явно не к добру.
– А почему ты не пожалуешься? Ведь они нарушают твои права.
– А смысл? Ведь школа-то в округе одна, и, если я пожалуюсь, будет только хуже. Эти уроды обозлятся ещё больше и наверняка захотят отыграться. Не могут же родители со мной на уроках сидеть.
– Но ведь тебе ещё два года учиться! Зачем терпеть издевательства?
– Может, Фиоканов и Полозов поймут, что со мной дело не выгорит, и найдут себе другую жертву?
– Ну, это вряд ли. Ты своим отказом их зацепила, и хулиганы не отстанут, пока ты не сдашься.
– Этого они от меня точно не дождутся! Терпеть не могу, когда меня к чему-либо принуждают.
– Такие, как эта парочка, не признают отказа, и будут продолжать терроризировать тебя. Единственное, что может тебе помочь в данной ситуации, это если к вам класс придёт новая ученица, которая будет такой же красивой, как ты. Тогда они, может быть, переключатся на неё. Но это маловероятно.
– Тогда мне, наверное, стоит научиться драться, чтобы продержаться до окончания школы.
– Представляю, какое выражение лица будет у Мальвины Сергеевны, когда ты объявишь об этом!
– Молодёжь, вы тут решаете мировые проблемы? – На пороге салона стоял хозяин дома и с улыбкой смотрел на дочь и Евгения. – Извините, что прерываю вашу беседу, но скоро полночь.
Втроём они вышли в гостиную, взяли с подноса шампанское, и Вадим произнёс тост, поздравив всех присутствующих с наступающим Новым годом. Из репродуктора раздался бой курантов, а в зале – звон бокалов. Начался одна тысяча девятьсот тридцать шестой год…
– Ну, мои дорогие, смотрите! Вот она, Москва!
Услышав слова отца, Лиля встрепенулась и прилипла к окну. Она давно мечтала увидеть столицу. Однако за стеклом мелькали только деревянные одноэтажные дома. Пейзаж был унылым и никак не походил на то, что девушка видела на фотографиях в альбомах.
– Это Москва? Пап, ты ничего не напутал?
– Нет, – отозвался Вадим. – Это окраина. Барачные застройки. Здесь тоже люди живут, только в основном не коренные москвичи, а приезжие.
– И что с того? Неужели их нельзя поселить в нормальные дома?
– А где их взять, интересно? Почти все квартиры в таких домах коммунальные и забиты под завязку. Вот и строят такие общежития.
– Как же они здесь живут?
– А как ты думаешь? По нескольку человек в одной комнате без горячей воды и с туалетом на улице. Впрочем, комнаты дают только семейным. Одиночки вообще живут как в казарме – большое помещение и кровати в ряд, причём двухэтажные.
Услышав такое, Лиля содрогнулась. Она, конечно, очень любила родителей, но представить себе не могла, как делить с ними, а тем более с бабушкой, одну комнату, не говоря уж о том, чтобы терпеть рядом посторонних людей, да ещё в таких жутких условиях.
– Милый, не пугай ребёнка, – решила вмешаться Альбина в совсем не праздничный разговор.
– Ребёнок? Ей уже шестнадцать. Если ты помнишь, эта юная мадам уже выбрала будущего супруга, лишив мою матушку этого удовольствия.
– И ради этого они уехали из дома? – не унималась Лиля. – Может быть, там и было не слишком хорошо, но менять плохие условия на ужасные – это как-то уж слишком.
– А вот это уже зависит от жизненных обстоятельств. Ты же не знаешь, что их заставило принять такое решение. Вдруг ситуация, в которой оказались эти люди, была настолько невыносимой, что они предпочли ухудшить свои жилищные условия, но вырваться из неё?
Как раз это Лиля могла понять, поскольку и сама испытала нечто подобное. И если бы два месяца назад Евгений не убедил её прекратить ненужное геройство и рассказать родителям о проблемах с одноклассниками, ещё неизвестно, чем бы всё это для неё закончилось.
Тем временем машина миновала бараки. Теперь вокруг высились заборы, ограждающие стройплощадки. Там вовсю кипела работа: слышались командные крики, стук разнокалиберных молотков, визг бензопилы. Но вот и стройки остались позади, машина въехала в центр. Здесь всё выглядело так, как на знакомых девушке фотографиях: нарядные двухэтажные особняки, в которых когда-то жили аристократы, театры, магазины.
Чем ближе к месту назначения, тем большее волнение охватывало девушку. Она радовалась новым впечатлениям и тревожилась от предстоящего свидания с женихом. Интересно, будет ли он их встречать? С одной стороны, Лиле хотелось этого, ведь они не виделись целый месяц: Евгений заканчивал работу над дипломным проектом, готовился к защите, а потому не вылезал из Москвы. Но с другой – предстать перед суженым в помятом, прилипшем к телу платье, с потяжелевшими от влаги волосами и испариной на лбу и переносице будет, наверное, не совсем прилично.
Наконец машина остановилась около гостиницы «Метрополь». Вытащив вещи из багажника, семья Позёмкиных вошла внутрь. Демидовы уже ждали их. Лиля повисла на шее у жениха, а Евгений подхватил невесту за талию и закружил. После пяти месяцев непрерывного общения эти тридцать дней показались им бесконечными. Пока молодые обнимались, родители обменивались приветствиями. А чуть позже, выплеснув радость по поводу встречи, к ним присоединились Лиля и Евгений. Молодой человек поздоровался с родителями невесты, а девушка с родителями жениха.
Потом Вадим пошёл оформляться, а остальные устроились на удобных диванах и стали обмениваться новостями. Рядом сидели другие люди – судя по стоящим рядом сумкам и чемоданам, они либо тоже приехали и ждали заселения, либо уезжали.
Но вот Позёмкин-старший вернулся с ключом, и обе семьи в сопровождении коридорного поднялись на лифте на пятый этаж. Здесь они разошлись: Демидовы отправились налево, а Позёмкины – направо. Коридорный внёс багаж в апартаменты Позёмкиных и, получив чаевые, откланялся.
Номер был шикарным – с двумя спальнями, ванной комнатой и просторной гостиной. В гостиной стоял диван, две пары кресел, журнальный столик, письменный стол со стулом. В каждой спальне – по огромной кровати с тумбочками по бокам, трюмо, шкафы для одежды. В ванной комнате аккуратными стопочками лежали комплекты мягких махровых полотенец и висели халаты с эмблемой гостиницы.
Когда, закутавшись в халат, Лиля вышла из ванной, на журнальном столике дожидался обед. По небольшим пиалам был разлит свекольник, в середине стола красовались блюдо с пирожками и графин с холодным зелёным чаем. После обеда родители предложили Лиле отдохнуть перед вечерним торжеством. Поначалу девушка была против. Ей хотелось гулять, фотографироваться на фоне достопримечательностей, прокатиться в метро. Прошлым летом Лиля прочитала «Сагу о Форсайтах», и на неё произвело большое впечатление, что в Англии поезда ходят под землёй. А потом в газетах появились сообщения, что в Москве тоже строится метро. Естественно, девушка мечтала воочию убедиться в существовании такого чуда, но не ходить же по незнакомым улицам одной? Искать приключения на свою голову в планы Лили не входило, их и так хватило за последний год. В конце концов спать её никто не заставляет, можно просто поваляться в постели с книжкой в руках. Но едва девушка растянулась на кровати, глаза сами собой закрылись, и она провалилась в сон.
После поединка на корте, который длился около двух часов, старые приятели приняли душ, переоделись и уселись в буфете за кружкой холодного зелёного чая. Эти посиделки тоже стали у них традицией.
– Ну, дружище, ты сегодня разделал меня под орех! – Роберт с жадностью отпил из своей кружки.
– Роб, у тебя какие-то проблемы?
– С чего ты взял?
– С того, что когда ты злишься, ты мажешь чаще. А сегодня ты бил по мячу, как зверь.
– Ничего особенного. Всё как обычно. Жена ходит на кладбище с регулярностью, с какой другие женщины бегают по магазинам, дочь страдает от дефицита поклонников и вечно всем недовольна, а сын, похоже, водит меня за нос.
– Вот оно как! – Для доктора Савельева давно не было секретом, что Макс тяготится учёбой в мединституте. Он даже подозревал, что парень намерен в скором времени бросить сие неблагодарное занятие, но открыть Роберту глаза и тем самым грубо вмешаться в его отношения с сыном не считал возможным. Пришлось изображать удивление. – А с чего ты это взял?
– Сегодня утром эта парочка опять поцапалась, и Лерка его сдала. Сказала, что Макс манкирует учёбой и целыми днями гоняет в футбол. Придётся завтра идти в институт и выяснять истинное положение дел. И если это правда, я этому студенту покажу, где раки зимуют!
– А стычка из-за чего произошла? Что они на этот раз не поделили?
– Предложил пойти в театр. Кристина отказалась – у неё сегодня очередной день скорби, вот Лерка и завелась. А когда Макс сослался на необходимость готовиться к экзамену, тут её и понесло. Макс тоже в долгу не остался – сообщил, что сестрица приобрела себе наряд для похода в бордель. Затем детки устроили потасовку, и мне пришлось разогнать их по комнатам.
Владимир от души сочувствовал другу. Сам он был счастлив со своей женой Тамарой и сыном Никитой. Единственное, что омрачало атмосферу в его доме, – это периодические приезды тёщи. Пожилая дама маялась от скуки и развлекала себя тем, что провоцировала у дочери приступы ревности.
Савельевы и Громовы много лет дружили семьями. Владимир знал, как любил Роберт свою первую жену, Анфису, и как долго не мог смириться с её смертью от пневмонии в двадцать втором году. Когда семь лет назад профессор объявил, что женится на бывшей пациентке – женщине, потерявшей ребёнка, Владимир предостерегал друга от возможных проблем. Но тот решил сделать по-своему, и доктору Савельеву ничего не оставалось, как принять выбор товарища. С годами Владимир всё больше убеждался, что был прав. Дети так и не приняли мачеху, да и сама Кристина, похоже, не очень этого хотела. К развлечениям молодая женщина была совершенно равнодушна, предпочитая сидеть взаперти и оплакивать умершего младенца.
– А что за повод для скорби на этот раз? – За восемь лет Владимир успел выучить наизусть, что день рождения и день смерти сына Кристины приходятся на январь.
– Сегодня выпускники гуляют. Её мальчик мог быть одним из них.
– Может, вам родить своего ребёнка, пока ещё не поздно?
– Предлагал. Но супруга ни в какую. Бьется в истерике, говорит, что не хочет другого ребёнка! Влад, ты не представляешь, как я от всего этого устал!
– Роб, извини, что говорю тебе это, но ведь я предупреждал. Тебе не следовало жениться на Кристине.
– А что я должен был сделать, Влад? Выгнать бедняжку из дому, чтобы какой-нибудь мерзавец опять сломал ей жизнь и она снова оказалась в моей больнице или, того хуже, на кладбище? Я не мог этого допустить.
– Тогда ты должен помочь ей вылезти из этой скорлупы и начать радоваться жизни, а не прятаться от неё. И ты должен научить жену держать удары. Иначе рискуешь сам стать пациентом своей больницы.
Глава 11
Лиля готовилась к торжественному вечеру, посвящённому сразу двум важным событиям в своей жизни: шестнадцатилетию и помолвке. Уже одетая в нарядное платье глубокого синего цвета, девушка сидела перед трюмо, а мать укладывала ей волосы во «взрослую» причёску. На столике ждали своего часа тени для век, губная помада и маленькая бархатная коробочка с серёжками. Сама Альбина была уже почти готова. Оставалось только подкрасить губы и надеть туфли, но это она сделает уже перед самым выходом. Закончив с причёской, Альбина приступила к макияжу. Конечно, её дочь ещё слишком юная, чтобы пользоваться косметикой, но для такого случая вполне можно сделать исключение. Через два года, на совершеннолетие, она подарит девочке косметический набор и научит им пользоваться, а пока поделится своим.
Чувствуя лёгкие прикосновения специальной кисточки к опущенным векам, Лиля вдруг вспомнила о бабушке. Всё-таки жаль, что она не смогла поехать с ними. Конечно, здорово было целый день не слушать её нравоучений, но, похоже, старушка всерьёз расстроилась. Мальвина Сергеевна так ждала этого дня, а теперь вынуждена сидеть дома совершенно одна! Кажется, несмотря на все споры, которые возникали между ними в последнее время, бабушка её всё-таки любит. Иначе не подарила бы внучке эти серёжки сегодня утром.
Когда Лиля открыла дверь бабушкиных апартаментов, та стояла у окна, держа в руке чашку с блюдцем.
– Ну, что встала? Проходи!
Лиля нерешительно вошла и остановилась посреди комнаты, ожидая очередных нотаций.
– Что, всё-таки решила ехать?
Лиля молча переминалась с ноги на ногу, не решаясь возражать. Всё-таки бабушку она иногда порядком побаивалась.
– Я хотела устроить в твою честь приём, но твои родители, как всегда, решили по-своему. А ты и рада избавиться от старухи, которая только и знает, что жизни учить!
– Бабушка, это не так! – Лиля попыталась возмутиться, но не смогла. Всё было правдой. Когда несколько дней назад отец сказал, что едет в Москву по делам, и предложил отпраздновать её день рождения, а заодно и помолвку там, в настоящем ресторане, девушка завизжала от восторга и повисла у него на шее.
– Ладно врать-то, я ведь не слепая. – С этими словами Мальвина Сергеевна поставила чашку с блюдцем на поднос и, подойдя к бюро, стала рыться в его недрах.
Лиля терпеливо ждала, хотя отец под окном уже подавал сигналы к отправлению. Наконец Мальвина Сергеевна нашла что искала и протянула внучке бархатную коробочку:
– Вот, возьми. Это тебе мой подарок.
Лиля открыла футляр и увидела на пожелтевшем от времени атласе небольшие золотые серьги с голубыми камешками.
– Эти серёжки мне подарила моя мать на помолвку с твоим дедом и наказала передать моей дочери. Как ты знаешь, у меня только сын, поэтому теперь они твои. Надень их сегодня на свой праздник, и пусть они принесут тебе счастье!
– О бабушка! Спасибо! – Лиля шагнула к Мальвине Сергеевне и обняла её.
Они стояли так несколько мгновений – пожилая женщина и юная девушка.
Наконец Мальвина Сергеевна отстранилась и проворчала:
– Ну всё, беги! А то твой отец сейчас всю округу своими гудками разбудит!
Девушка уже переступила порог, когда Мальвина Сергеевна окликнула её:
– Лиля, надеюсь, хоть на свадьбу-то ты меня позовёшь?
– Конечно, бабушка! Обязательно! Это будет самая шикарная свадьба в нашем посёлке! – С этими словами, сжимая в руке коробочку с серёжками, Лиля выбежала из дома.
