Полоски света / Streaks of Light
Герман Зудерман
Длинная одноактовка. Три актера (1 женская и 2 мужские роли). Любовный треугольник, прелестная дама, молодой любовник и муж постарше. Совсем как в пьесе Джорджа Бернарда Шоу «Как он наврал ее мужу». Но все другое: и персонажи, и развитие сюжета, а главное, развязка. Да, комедийные моменты присутствуют, но в итоге трагедия. Пьесу можно показывать отдельно, как и «Как он наврал ее мужу», но если объединить, получится спектакль-коллаж в двух действиях, настоящий подарок зрителям.
Герман Зудерман
Полоски света
Hermann Sudermann
Streaks of Light/1909
Перевел с английского Виктор Вебер
* * *
Действующие лица:
ДЖУЛИЯ.
ПЬЕР.
ВИТТИХ.
Время действия:
Конец девятнадцатого-начало двадцатого века.
Место действия:
Небольшой восьмиугольный павильон эпохи рококо, расположенный в парке у старинного замка. Потолок и стены павильона потрескались, они покрыты пятнами влаги и несут печать заброшенности. В задней стене сцены, по центру, расположен большой дверной проем. Стеклянная дверь широко распахнута; но дверь за ним затворена. Справа и слева, в наклонных стенах помещения, расположены окна, ставни которых также закрыты. Сквозь жалюзи на двери и правом окне солнечные лучи полосками света проникают в полумрак комнаты.
(Слева, на переднем плане, диван в стиле Людовика XVI со столом и позолоченными стульями в тон. На задней стене – старинное зеркало. Рядом с диваном дверной проем, закрытый гобеленом. С потолка свисает люстра, на которую накинута пыльная материя. Кровать на четырех ножках, переходящих в столбики, занимает правую часть сцены. На переднем плане, перед кроватью, стол с тарелками, бокалами, графинами для вина и едой. Под столом кофейник. В середине сцены, чуть правее, шезлонг. На переднем плане сцены – небольшой столик. Между большой дверью и окнами установлены пыльные мраморные бюсты на полуразрушенных пьедесталах. Над ними, на стенах, разместилась коллекция оружия. Яркие восточные ковры, разложенные на полу, причудливо контрастируют с поблекшим великолепием остального интерьера.
Комната украшена розами. Охапка роз стоит в бронзовой старинной вазе на столе слева, гирлянды роз свисают с люстры и опоясывают столбики кровати. На маленьком столике рядом с шезлонгом – большое плоское блюдо, на котором также разложены розы. Розами украшен едва ли не каждый не каждый уголок комнаты, в котором хоть как-то уместны цветы.
Край стола, стоящего перед диваном, накрыт скатертью. На ней бутылка вина и столовый прибор на одну персону с остатками обеда.
ДЖУЛИЯ спит, лежа на шезлонге. Красивая женщина, около двадцати пяти лет. Заметен ее непокорный и эмоциональный характер, смягченный буржуазным желанием казаться романтичной. На ней белое струящееся платье из изысканной ткани.
Башенные часы замка бьют четыре. Затем доносится звон колоколов. Судя по звуку, и то, и другие находится на расстоянии не более двухсот шагов.
ПЬЕР осторожно входит через занавешенный гобеленом дверной проем слева. Это модно одетый молодой человек аристократического происхождения и предельно изнеженного вида. Он женоподобен, труслив и высокомерен. Пытается изображать страстного, пылкого мужчину, хотя на самом деле холоден и напряжен).
ДЖУЛИЯ (смеется во сне. Вдруг ее смех переходит в стоны). Пьер! Пьер! Помогите! Пьер!
ПЬЕР (наклоняясь к ней). Я тут, тут. Что с тобой?
ДЖУЛИЯ. Ничего… (Не просыпаясь, она вновь смеется).
ПЬЕР (выпрямляясь). Уфф, как тут жарко! (Он смотрит на Джулию, его лицо искажается от страха и гнева. Он хлопает себя по лбу и вытягивает руку в направлении распростертой женщины). Ах, чертовка, как хороша! Как хороша! (Он опускается на колени. Джулия в полусне тянется к нему, но он ускользает от ее рук). Ну, давай же! Просыпайся!
ДЖУЛИЯ (жалобно). Ну чего ты там, дай поспать спокойно!
ПЬЕР. Нет! Вставай! Я прибежал всего на минуту. Сейчас подадут чай, и мне надо будет вернуться.
ДЖУЛИЯ. Нет, нет, не уходи!
ПЬЕР. Ничего не выйдет. Если я не приду, мама начнет беспокоиться.
ДЖУЛИЯ (недовольно). Голова-то как болит! Можно мне чашку кофе?
ПЬЕР. Если только сама себе сделаешь. Садовник занят сейчас в оранжерее, он не успеет все сразу.
ДЖУЛИЯ. Он вечно ничего не успевает, когда дело касается меня! А еда, которую готовит его жена – это просто гадость какая-то! Вино всегда теплое! Ты можешь уже в конце концов отобрать у них ключ от погреба со льдом?
ПЬЕР. Ты прекрасно знаешь, что я не могу этого сделать! Я и так всегда приношу тебе весь лед, который удается утянуть со стола. А если я потребую у них ключ, мама непременно об этом узнает.
ДЖУЛИЯ. Мне все равно, я больше не буду пить теплое вино. Ни за что не буду! Это от него голова так трещит.
ПЬЕР. А мне кажется, что это от роз этих дурацких она у тебя трещит. Ну и вонь от них, это же просто ужас! Тут и тухлятина, и кислятина, и застоявшийся табачный дым… Немудрено, что голова раскалывается!
ДЖУЛИЯ. Знаешь что, милый мой, розы не трожь. Мы договорились с самого начала – корзины со свежими розами каждое утро! Наоборот, не помешает, чтобы садовник приносил их побольше. Еще намного больше!
ПЬЕР. Слушай, милая, если ты только будешь благоразумной….
ДЖУЛИЯ. Не буду! Никогда не была и сейчас не буду! А ты… (Она протягивает к нему руки. Он подходит к ней. Они целуются). Да! Да! Еще… Не останавливайся…. Вот бы прямо сейчас и умереть…
ПЬЕР (высвобождаясь). Так, значит?
ДЖУЛИЯ. Да, взять и умереть!
ПЬЕР (с едва скрытым презрением). Ах, умереть! (Он нервно зевает). Прошу меня извинить. Тут жарко, как в духовке.
ДЖУЛИЯ. При этом ставни всегда закрыты! Уже восемь бесконечных дней я не видела солнца, кроме вот этих полосок света. Ну пожалуйста, ну открой ставни – хотя бы только сейчас!
ПЬЕР. Ради всего святого!
ДЖУЛИЯ. Ну на секундочку!
ПЬЕР. Ну как ты не понимаешь! Павильон заперт, заперт, и все тут. Только поэтому сюда никто и не суется.
ДЖУЛИЯ. Да, я знаю, знаю эту историю, как твоя нежная, трепетная прабабушка наложила тут на себя руки сто с лишним лет тому назад. Как не знать эти бабкины сказки? А может, и меня саму ждет та же участь. Поэтому открой! Открой уже ставни!
ПЬЕР. Давай все же держать себя в руках. Разве мало того, что мне приходится на карачках ползти добрую сотню ярдов, чтобы незаметно проникнуть сюда через заднюю дверь? И это дважды в день такой цирк приходится устраивать! Стоит мне открыть ставни, и слуга сразу же явится сюда проверить, в чем дело, и тогда…
ДЖУЛИЯ. А что, а что тогда? Пусть приходит! Я просто улыбнусь ему, и если он мужчина, то будет хранить молчание. Да ради такой, как я, этот старый хрыч не пожалеет и обе руки отдать. Что есть, то есть – все мужики падают к моим ногам!
ПЬЕР (в сторону). Ну вот как есть – чудовище!
ДЖУЛИЯ. Что ты там бормочешь? (ПЬЕР падает перед ней на колени и плачет). Пьер! Ты плачешь, что ли?.. Ну не надо, пожалуйста, не надо – или я тоже начну. И у меня так болит голова!
ПЬЕР (тихо, но нервно и гневно). Знаешь, чего бы мне и вправду хотелось? Придушить тебя на месте!
ДЖУЛИЯ. Ха-ха-ха!.. (Жалостливо). Бог ты мой! Этими-то вот пальчиками, такими мягонькими, такими слабенькими… Подумать только, мой маленький мальчик вычитал в глупой книжке, что любимых порой душат, и ему тоже захотелось!
ПЬЕР (встает). Ну, и куда все катится? Сколько еще продлится эта нелепая игра?
ДЖУЛИЯ. Она будет длиться, пока цветут розы – такое было условие, и не делай вид, что не помнишь.
ПЬЕР. Хорошо, а потом?
ДЖУЛИЯ. Потом! Тоже мне. Зачем об этом думать вообще? Сейчас я тут, под надежной защитой твоей волшебной прабабушки-самоубийцы. Никто ни о чем не подозревает, пока мой муж рыскает в поисках меня по всему свету. Это была отличная идея – написать ему из Брюсселя! Готова спорить, он сейчас в Париже, сидит в Английском кафе и пялится то в сторону Оперы, то в сторону Мадлен. Спорим? Я согласна на любую ставку!
ПЬЕР. Да смысл, ты все равно проиграешь.
ДЖУЛИЯ… Это почему же?
ПЬЕР. А потому, что я видел твоего мужа сегодня утром в этом самом замке.
ДЖУЛИЯ (вскакивает). Мой муж..? В замке?…
ПЬЕР. Ну а что ж тут удивительно. Он часто заходит, сосед все-таки.
ДЖУЛИЯ. У него был какой-то повод? Или он пришел просто так?
ПЬЕР. Повод? Нет, не было никакого повода.
ДЖУЛИЯ. Пьер, ты что-то скрываешь от меня!
ПЬЕР (неуверенно). Скрываю? Да вроде бы нет.
ДЖУЛИЯ. Почему ты не пришел сюда сразу? И почему молчал сейчас?
ПЬЕР (угрюмо). Ты все узнаешь сама, причем довольно скоро.
ДЖУЛИЯ. Пьер, что происходит? Расскажи мне, расскажи!
ПЬЕР. Ну, он приехал в маленьком экипаже, и спросил маму.
ДЖУЛИЯ. И каким он тебе показался? Обычным, как всегда? Или нет?
ПЬЕР. Обычным? Ну нет, не сказал бы.
ДЖУЛИЯ. А каким? Скажи уже, сколько можно тянуть!
ПЬЕР. Для начала, он был в черных перчатках – как у могильщика.
ДЖУЛИЯ. Ах-ха-хах. А еще что?
ПЬЕР. Потом, его ноги так и дергались, то одна, то другая.
ДЖУЛИЯ. А что еще? Что еще?
