Любимая игрушка Барона
Юлия Михайловна Герман
– Зачем меня сюда привели? Отпустите. Я все отдам.– Слишком много слов. Ты должна быть молчаливой, голой и покорной. Я и так долго ждал когда окажусь в тебе.– Мне сказали, что я буду просто играть, – вжалась в стену.– Здесь я решаю, кто и что будет делать.– И что же вы хотите?– Тебя, – пронзил горящим взглядом. – Ты готова играть за роялем голой пятьсот рабочих дней, чтобы погасить долг отца?– Нет.– Предлагаю скостить этот срок до сорока пяти дней. Пятьсот тысяч за целку в качестве подарка мне на день рождения и каждый новый день, что ты сумеешь удержать мое внимание по сотне. Выбора у тебя нет. Или я стану твоим покровителем, или останешься отрабатывать долг в борделе.Меня украли бандиты прямо с поминок родителей.Отец остался им должен.И теперь я должна отрабатывать его долг, играя за роялем в чем мать родила.Но меня захотел Он. Тот кого все боятся. Тот, в чьих руках человеческие жизни.И теперь он хочет поиграть. Со мной. Своей любимой игрушкой.
Юлия Герман
Любимая игрушка Барона
Глава 1
– Еще раз прими наши соболезнования, – подходили ко мне после поминок люди, тем же черным беспрерывным потоком, что до этого шли на кладбище.
– Спасибо, – отвечала я на автомате, в то время как баба Шура раздавала пакетики с едой, чтобы помянули Павла и Маргариту Красновых.
– Если что нужно, обращайся, – говорили какие-то странные мужчины в темных костюмах. Но я знала, что никогда и никому из них не позвоню. Потому что даже не запоминала имен.
– Не плачь, Сенечка, у каждого своя дорога и свой путь, – успокаивала меня соседка, когда слезы снова бесконтрольно полились из глаз.
– Но почему у них такой короткий, баб Шур? – дрожащими руками вытерла слезы платком, когда люди разошлись.
– Эх, девочка моя, кто ж может ответить на этот вопрос.
– И как я без них теперь? Как жить дальше?
– Сенечка, со временем боль притупится и дышать станет легче.
– Да как же так? Не верю. Не верю, что их нет, – да и как можно поверить, когда двух самых родных и близких людей не стало в один день.
Вот ты еще радуешься жизни, строишь планы, и в одну секунду все обрывается.
Родители попали в жуткую аварию. Их машину зажало между камазом и каретой скорой помощи. Выжил только водитель камаза. А мне пришлось смириться с тем, что моих близких больше нет.
– Вот и вспоминай их как живых. А пока пойдем, пойдем, моя хорошая. Больше нам здесь делать нечего, – торопила меня соседка, явно уставшая от похорон не меньше моего. – Ты забирай пальто, а я подожду тебя на улице. На свежий воздух надо.
– Конечно, баб Шур, – я взяла себя в руки. – Вы идите. Я сейчас, – развернулась в сторону гардероба, забирая пальто и сумку.
Услышала звук открываемой двери и почувствовала, как холодный воздух проник в помещение.
– Забыли что-то? – обернулась, рассчитывая увидеть соседку, но вместо нее стояло два здоровых амбала в черных кожаных куртках.
Лица незнакомцев совсем не напоминали тех солидных мужчин, что приходили сегодня. Один бородатый и темноволосый, с острым, как кинжал, взглядом. А второй лысый, с щетиной на щеках и таким скользким взглядом, что от него хотелось спрятаться. Он жевал жвачку, что и вовсе казалось неприличным в сложившейся ситуации.
– Вы на поминки? – заметила, как осмотрел меня с ног до головы лысый, лениво работая челюстями, и внутренне сжалась. – Вы опоздали, но присаживайтесь, вас накормят.
– А ты дочь? – кивнул в мою сторону массивным подбородком бритоголовый шкаф.
– Да, дочь, – насторожилась я. Слишком нахально и развязно он выглядел, и этот вопрос, без малейшего намека на сострадание…
– Ты-то нам и нужна! – шагнули они ко мне практически одновременно.
– Что значит нужна? – отшатнулась назад и уперлась в вешалку для верхней одежды.
– С нами, говорю, поедешь, – подошел вплотную лысый, схватив меня за руку.
– Никуда я с вами не поеду! Отпустите! На помощь! – кричала, когда здоровые лапищи, схватив меня за предплечья, дернули на себя и я оказалась впечатанной в массивный торс бугая. – Что вы себе позволяете?
– Молчи, сука, если не хочешь, чтобы мы тебя заткнули, – прорычал лысый.
– Нет, нет, нет! Помогите! – крикнула еще громче, но, столкнувшись со свирепым взглядом незнакомца, сжалась.
– Есения! – услышала голос соседки, вернувшейся в кафе на мои крики. – Что здесь происходит?
Меня уже тащили на выход за руки, а я упиралась ногами, наивно рассчитывая, что вот-вот кто-то появится и остановит этот беспредел.
– Баб Шур, они меня… – не успела договорить, как бородатый подошел к моей соседке и, распахнув куртку, достал пистолет.
– Что же это? – испуганно вскрикнула женщина, попятившись назад. Но бородатый настиг ее и ударил в висок.
– Нет! – видела, как обмякло тело соседки. Из глаз мгновенно брызнули слезы. – Что ж вы наделали, мерзавцы, – всхлипывала.
– Заебала! Сколько можно возиться с ней, – пробубнил бородатый и всего в несколько шагов настиг нас. Он схватил меня за талию и перекинул через плечо, как мешок картошки.
– Поставьте меня на место! – кричала, ерзая на плече.
– Заткнись, блядь! Или вырублю, как твою старуху. А пока в отключке будешь, порезвимся с тобой, – прилетел мне по ягодице увесистый шлепок.
Перед глазами в красках пронеслось все вышеописанное, и мне стало по-настоящему страшно. Еще пятнадцать минут назад я не чувствовала себя живой, а теперь вдруг стало так жутко лишиться той самой бессмысленной жизни, но больше пугала боль, поэтому я затихла.
Бугай остановился, и я услышала щелчок сигнализации на автомобиле. Открылась дверь, и меня запихнули на заднее сидение машины. Следом за мной сел бородатый, а с другой стороны – лысый. А я уставилась на двух других, дожидавшихся своих товарищей впереди. Водитель и тот, кто сидел справа от него, лишь мрачно взглянули на меня в зеркало заднего вида, ничего не сказав.
– Погнали, – проговорил лысый.
И машина тут же с визгом тронулась с места.
– Куда вы меня? – это все, что я смогла выдавить из себя от страха.
– К боссу. Будешь рассчитываться за своего папашу. Вовремя он у тебя сдох. Иначе пришлось бы ему отрабатывать, – заржал он, и его смех подхватили остальные мерзавцы. – А теперь ты попотеешь. Так что вовремя кони двинул твой старик. Вовремя.
Глава 2
– Приехали, – спустя тридцать минут пробасил лысый, и теперь меня затрясло еще сильней.
На протяжении всего пути я думала, что это какое-то недоразумение. О каких долгах могла идти речь, когда папа занимался грузоперевозками? Правда, в последнее время ходил мрачнее тучи. После его смерти я обнаружила на его счету какие-то жалкие копейки, так что даже для похорон мне пришлось потрошить свой счет, открытый для меня бабушкой и к которому никто, кроме меня, не имел доступа.
Но долги?
– Куда? – спросила, когда бородатый потянул меня наружу.
– Меньше слов, больше двигай копытами, – дернул меня так, что я практически вывалилась на улицу, но вовремя зацепилась за дверцу и поймала равновесие.
– Шевелись, – схватил меня за плечо бородатый и потащил к серой металлической двери, ведущей в серое, невысокое, но современное здание.
У входа толпилось несколько таких же мордоворотов, как и те, что выкрали меня. Они курили и наблюдали за тем, что происходит возле машины.
– Кого привезли, Борзый? – спросил один, закрывающий широкой спиной вход в здание.
– Очередную шкуру, – гаркнул позади нас лысый.
– В зал ее или на сцену? – не унимался тот самый куряга.
– Куда Баз определит.
– Интересно, что она под тряпками прячет? – не видела, но почувствовала на себе чей-то взгляд, и к горлу подкатила тошнота от омерзения.
Куряга отошел в сторону, пропуская нас к двери, распахивая ее. Мы тут же попали в темный тамбур. Бородатый толкнул внутреннюю дверь, и тогда мы оказались в темном коридоре, освещенном лишь тусклыми настенными бра, не позволяющими понять, какого именно цвета стены: то ли бордовые, то ли коричневые.
– Давай, давай, не тормози, – рычал мой провожатый.
И я шла, спотыкаясь и оглядываясь по сторонам. Наконец перед нами показалась еще одна дверь, и стоило моему провожатому распахнуть ее, как на нас хлынул поток музыки и голосов.
Здесь освещение уже стало ярче, и отчетливо угадывался бордовый цвет стен, увешанных женскими фото, выполненными в стиле бурлеск.
Звуки становились громче, а дрожь в моем теле – сильнее. Страх невидимыми щупальцами схватил за горло и не давал дышать. Казалось, что я в каком-то дурном сне или же смотрю фильм, про бедняжку, которую поймали бандиты. Все мои действия и реакции были какими-то замедленными, а ощущения – притупленными. И только дикий ужас казался явным, свидетельствуя о том, что я все еще жива.
– Ты не под кайфом, случаем? – спросил бородач, видимо уставший от моего темпа.
– Нет, – мотнула головой, удивительно спокойно для ситуации.
Мы шли дальше, пока не оказались в холле с красивым гардеробом, галереей женских фото, хрустальными люстрами, бархатной драпировкой стен и обитыми сиреневой плюшевой тканью пуфами.
– Не дрейфь, – хмыкнул Борзый.
Лысый распахнул массивные двустворчатые двери, и нас накрыло музыкой. Огромный зрительный зал с круглыми столиками, по центру которых стояли небольшие лампы в виде свечей, а окружали их бархатные кресла. Возле стен и в самой середине, напротив красивой сцены со светодиодной подсветкой на заднем фоне, полукругом у каждого стола расположились диваны.
– Куры кривоногие! Выгоню всех, если так работать будете! Будете в придорожных притонах раздеваться да за пятихатку отсасывать. Еще раз! И чтобы старались на полную. Это вам не третьесортный стрип-бар, – рявкнул мужчина, развалившийся на центральном диване и взирающий снизу вверх на девушек, выстроившихся на сцене, как на подиуме.
Музыка стихла, и танцовщицы расползлись в разные стороны.
Бородатый повел меня прямо к этому неприятному человеку.
– Баз, мы привезли девку, – бандит толкнул меня прямо к сцене таким образом, что я оказалась лицом к лицу с бородатым мужчиной кавказской внешности.
Он производил неприятное впечатление. С залысинами, прямым острым носом и узкими губами. Его щеки покрывала стильно подстриженная борода, а из-за очков с узкой оправой на меня смотрели карие глаза. Он мгновенно просканировал меня взглядом с ног до головы, а я старалась не обращать внимания на волосатую грудь, видневшуюся в вороте темно-синей рубахи, и сверкающий оттуда золотой крест, размером с половину моего кулака.
Музыка снова заиграла, и на сцену начали выползать девушки.
– Стоп! – выставил он перед собой руку. – Пять минут перерыв! – сверлил меня взглядом. – Краснова, значит, – он медленно поднялся с дивана и, подхватив со стола пачку сигарет, подошел ко мне. – Ну что, девочка, придется тебе поработать, чтобы рассчитаться за должок папкин.
– Какой должок? – испуганно смотрела на мужчину, что едва превосходил меня ростом, но выглядел намного полнее, чем казался, сидя за столом.
– Папка твой взялся дело провернуть, да облажался. Потерял товар. И ты нам торчишь пять лямов.
– Так, может, есть другой выход? – почувствовала, как пересохло во рту. Пять миллионов для меня огромная сумма. – Взять в долг или продать что-то?
– А что ты продашь, зая? Хата ваша в залоге у Барона давно. Так что она уже не твоя, а наша, – улыбнулся он, демонстрируя идеальные белоснежные зубы. – У тебя есть что-то еще?
– Папин бизнес, – неуверенно произнесла. О папиных делах я мало что знала, но была уверена, что мне осталось хоть что-то.
– Крошка, так его сразу после смерти кредиторы раздербанили. Но ты не переживай, мы свой кусок тоже отхватили.
– И сколько еще составляет его долг?
