– Вообще-то уже поздно, – София взглянула на часы, – Я хотела бы привести себя в форму, перед выходными. Но завтра обязательно созвонимся и что-нибудь придумаем. Хорошо?
Константин посмотрел на девушку, не скрывая разочарования, а парни двусмысленно свистнули. Или, кажется, это был Альберт.
– Да, конечно. Может подвезти?
– Я на машине, спасибо. Тогда будем на связи. Пока, ребята. Повеселитесь.
София зашагала по набережной, а ему оставалось лишь смотреть ей вслед. Каждый раз, когда он думал, что сможет побыть с ней подольше, она ускользала.
– Бомба, а не девушка, – сказал Альберт.
– Не завидуй, – хмыкнул Дэнис и продолжил эмоционально рассказывать о быстрой езде с другом.
Остаток вечера Константин их не слушал. Ему не давала покоя встреча с Софией.
«Почему она выглядела такой измотанной. Правда ли дело в работе или же её беспокоило что-то еще?»
Вернувшись в мастерскую, он задумчиво стал разводить краски. Пытался смешать нужные пропорции, чтобы получить тот самый цвет. Как её бездонные, большие глаза.
Он потратил на это часа три, израсходовав приличное количество масляных красок. Но едва ли смог подобраться к нужному оттенку.
* * *
Предательский телефон никак не замолкал. Константин открыл глаза, щурясь от яркого дневного солнца, и взял трубку.
– Ван?
Резко сел на кровати, пытаясь прогнать сонливость.
– София, здравствуй.
– Привет. Я тебя разбудила?
Константин посмотрел на часы.
«Два часа дня, серьезно?»
– Я засиделся вчера за картинами, но это ничего. Рад твоему звонку.
– Да, я хотела спросить, как ты относишься к тайской кухне? Как насчет ужина вместе?
– Как ты могла наверняка заметить, моя внешность отвечает на твой вопрос, – засмеялся он. Голос все еще был хриплый, – Я с удовольствием.
– Отлично. Тогда я скину тебе адрес, до встречи.
– До встречи.
Константин откинулся обратно на кровати и закрыл глаза. Потом снова открыл их и уставился в потолок. Разум постепенно прогнал сонную дымку, и он спустился вниз в мастерскую с кофе в руках.
Вчера, будучи заложником ментальной болезни, он не придавал особого значения тому, что рисовал. Это был скорее ритуал исцеления и попытка отвлечься, нежели серьезный подход к работе. Но сегодня, стоя перед картиной в ясном уме, Константин подумал, что вышло очень даже неплохо. Ему не удалось нарисовать глаза Софии, но зато он нарисовал туман над рекой. Пелена над голубой гладью реки передавала тот самый цвет сапфира. По кромке реки ступал женский силуэт, в белой длинной сорочке, с распущенными темными волосами и венком в руках. Чем дольше Ван смотрел на эту девушку, тем больше ему казалось, что она и была туман или же туман создал её. Такая природа ему нравилась. В свое время Константин вдохновлялся пейзажами и романтикой деревень, и это отпечаталось в сердце, помогая более чутко ощущать девственную природу. Возможно поэтому, даже под панической атакой он рисовал то, что создавало почву под ногами. А именно природу и цвет спокойствия, цвет её глаз.
В 18:00, как и договаривались, Константин подъехал к кооперативу с множеством гастрономических точек. И пошел искать название, которое скинула София. Неоновая ярко-зеленая вывеска гласила «YAY THAY» Напротив, виднелись сопки, которые природной стеной отгораживали от внешнего мира, а над головой уже зажглись сотни подвесных лампочек.
Хоть до обозначенного времени было еще полчаса, девушка уже сидела с уверенной осанкой на ротанговом стуле и внимательно изучала меню. На ней было черное поло и круглые, черные солнцезащитные очки.
– Вечер обещает быть жгучим, – подошел Константин к ней.
– Что ж, иногда остроты даже маловато, – согласилась девушка, не поняв его шутки, и передала второе меню, – Что думаете попробовать?
– Я старомоден. Поэтому том ям и чанг, – сказал он, не открывая меню, – А для тебя что заказать?
– Я уже заказала. Пад-тай и кокосовую воду.
– Всегда приходишь заранее? – спросил Константин.
– Я ценю свое время, но жутко не люблю опаздывать, – сказала девушка, скрестив руки на груди.
София говорила непринужденно и кратко, но отчего-то ему впервые нравилось такое. Словно её холодный характер раззадоривал Вана, заставляя изучить девушку получше, добраться до её истинного внутреннего мира.
– В плане времени я нетерпелив. Мне все время кажется, что я мог бы сделать больше, если бы был более продуктивен.
Им принесли заказ, и она уже вовсю ужинала, пока Константин углубился в тему.
– Каждый раз, когда люди уходят с моей выставки, я размышляю, насколько мне еще предстоит вырасти. Что возможно я уделил недостаточно времени, чтобы улучшить результат своих работ.
– Но ты ведь живешь только лишь созданием. Разве этого недостаточно?
– Пока есть отрицательные отзывы к моим работам, недостаточно, – пожал плечами Константин.
– Почему ты так спокоен? – спросила София, – Разве тебя не раздражает, что твои картины некоторые люди не воспринимают по достоинству? Ведь они бы сами не нарисовали и часть их. Но, тем не менее, они приходят на твои выставки и оставляют негативные комментарии.
Он задумался. Было ли у него раздражение, от вида невежды возле своей работы? Нет.
– Я не в состоянии сделать отстраненного скептика ценителем, – пожал плечами Ван, – Но я могу попытаться заложить в нем мысль, что все есть искусство и все имеет право на существование. Быть может, он не обретет понимание в моих картинах, но включив любимую музыку, он точно станет ближе к моему миру, сам того не осознавая.
София вдумчиво посмотрела на него. На толику секунды Константину показалось, что с её губ сорвалась улыбка. И ему оставалось только гадать, была то улыбка солидарности или же он был смешон в своих философских речах.
Весь вечер они обсуждали разные темы и вкусовые предпочтения. Оказалось, что у них было много общего, несмотря на разность характеров.
Константин ненавязчиво изучал её лицо, пытался запомнить каждую линию, чтобы потом нарисовать по памяти портрет.
Разговаривая с ним, девушка то и дело отводила взгляд и смотрела куда-то в сторону через его плечо. На секунду даже показалось, что там кто-то стоит. Константин оглянулся, за столиком неподалеку сидела парочка. Они ели одно мороженное на двоих и громко смеялись.
– Знаешь их? – спросил Ван.
– Да нет. Просто они выглядят такими счастливыми. Может дело в мороженом, – хмыкнула София.
– Или в том, что им хорошо вместе. Остальное лишь бутафория.
– Но мороженое я все-таки закажу, – махнула официанту девушка.
Глава 5
Константин разговаривал с Софией, в атмосфере светящихся лампочек над головой и обволакивающих запахах соуса хойсин и чеснока. Погода понемногу портилась, начинался ветерок со стороны моря. Но собеседникам будто было все равно.
Либби старалась не привлекать лишний раз к себе внимания Софии.
Вокруг, итак, было достаточно гидов, которые с любопытством поглядывали на них. Появление эфора всегда вызывало обсуждения, и волна догадок уже начинала загребать Сообщество. Информация среди гидов и эфоров давно утратила свою конфиденциальность. В современном мире, где ценились доносы и сплетни, вредные привычки не обошли гидов стороной (или они и были основателями этого пагубного явления?)
Происшествие в мастерской и картина Константина быстро стали новостью дня в Высшем мире. Каждый проходящий мимо гид смотрел на Элизабет. У кого-то во взгляде читалось сочувствие, у кого-то осуждение, а у кого-то и вовсе неприкрытая ненависть.
Гиды рангом ниже её боялись. Боялись, что ошибки одной скажутся на работе всех, что цепочка неудач заразна, подобно ветрянке. Гиды постарше же ставили Либби в плохой пример, среди своего ранга. Дескать, в семье не без урода, а она их предводитель.
Приходилось подстраиваться под новые реалии. Реалии, в которых она стала изгоем за пару недель.
Оставалось только гадать, почему архонт не понизил её до сих пор в ранге и не снял с задания. Каждый день она смотрела на Константина в страхе, что этот день последний. Её тренировали не привязываться к подопечным, проявлять эмпатию, но всегда трезво оценивать ситуацию. Теперь же, Либби хотелось стать зримой. Поделиться с Константином, как с братом всеми тяготами, которые пришлось пережить рядом с ним. Пока он день и ночь рисовал рыжий закат и зелёную морскую капусту на берегу песчаного пляжа, Каллидус верным псом сидела в позе лотоса у картины, опасаясь каждого нового мазка акварелью.
– Почему так медленно? – спросила она эфора, которая с беззаботным видом доедала свою еду.
София подняла глаза и посмотрела на Либби, стоящую за плечом подопечного, скрестив руки.
Константин, естественно это заметил и предположил, что София засмотрелась на парочку голубков с мороженым.
Либби же в свою очередь оглянулась и уставилась на гидов этой пары. У девушки был гид Номадум. Смуглый мужчина с кожей змеи и желтыми глазами смотрел на свою подопечную и периодически подталкивал её быть еще более общительной и приветливой со своим парнем. Рукава его рубашки цвета красного вина были по-бунтарски подвернуты, а сама рубашка помятой и местами поношенной. Словно он в спешке выбежал за своей подопечной.
У парня же, был гид Ломбаск. Мужчина в деловом костюме и с идеально уложенными волосами кзади. Он постоянно поглядывал в свой блокнот и что-то записывал с заумным видом, постукивая острым когтем по страницам. Наверное, составлял список минусов этой девушки, чтобы свидание не продлилось дольше одной ночи.
В мире гидов Ломбаски были самые целеустремленные и деловые. Эдакие карьеристы среди незримых проводников. У них всегда был безупречный внешний вид и не менее безупречно проделанная работа. В глубине души Либби им завидовала. В истории гидов не упоминалось ни одного Ломбаска, который бы провалил свою миссию. Вот и сейчас, когда девушка засмеялась над очередной шуткой своего спутника, Ломбаск на толику секунды оторвал взгляд от блокнота и снова безэмоционально вернулся к заметкам.
Либби отвернулась от гидов и уставилась снова на Софию. Ей хотелось заорать на них, выместить все свои накопившиеся эмоции. Но делать этого было нельзя. В иерархии существ, гиды и эфоры никогда не орут друг на друга. Они либо не контактируют вообще, либо работают сообща, во благо подопечного и Сообщества. Что Либби и планировала сделать.
– Отлично посидели. Даже не заметила, как пролетело время, – сказала эфор, промокнув уголки губ салфеткой.
– Я боялся, что пойдет дождь и испортит все планы. Но, кажется, погода держится. Даже не заметил, сколько мы уже тут сидим. Думал от силы пару часов, а уже четыре часа прошло… – удивленно ответил Константин, – Может быть, продолжим наше общение в каком-нибудь новом месте?
– Я бы с удовольствием, но у меня еще есть кое-какие планы на сегодня, – вздохнула девушка.
– Планы? Ты серьезно? – Либби все-таки перешла на крик. Гиды в округе отвлеклись от своих подопечных и уставились на них, – Константин – вот твой единственный план, пока все не образуется.
– Очень жаль. Но надеюсь, наша встреча не последняя, есть еще много ресторанчиков, которые стоит посетить. – Константину было проще всех, он не слышал гида и не видел, какая драма разыгрывается вокруг него.
– Я отойду ненадолго в уборную, если ты не против, – сказала девушка, глядя при этом на Либби.
– Разумеется, – кивнул он.
Элизабет последовала молча за Софией, надеясь, что в туалете никого кроме них не будет. Зайдя в кабинку, София грозно уставилась на гида. Теперь от её отрешенной мимики не осталось и следа.
– Ты меня специально доводишь? – спросила она.
– Нет, я просто не понимаю, почему ты тянешь время. – надулась Либби. Конфликты не шли на пользу и теперь наедине с эфором, ей стало не по себе.
– Я действую строго протоколу, – отрезала она, – Сначала мне нужно закрепиться у него в мыслях, войти в доверие. Если я буду слишком назойливо крутиться возле Константина, он потеряет ко мне интерес через пару дней. Разве это нам нужно?
– Эти Ваши протоколы, – буркнула гид, – Чувства не подвластны логике.
– Все подвластно логике, – сухо произнесла София, – И тебе бы не помешало начать думать головой. Поэтому хватит меня торопить. Я знаю, что это не просто. Но если бы все было легко, этой ситуации вообще бы не возникло. Я день и ночь ищу в источниках похожие ситуации и способы их урегулирования.
– Все настолько плохо? – только сейчас Либби заметила, что под её глазами поселились мрачные тени, хоть эфорам сон был необязателен.
– Человек не способен в точности вспомнить свою прошлую жизнь или кого-то из неё. И уж точно он не способен видеть гидов и в подробностях их рисовать. Здесь что-то большее, чем небольшая «брешь» в подсознании, – задумчиво произнесла эфор, – У него еще случаются панические атаки?
– Была одна, после того как он встретил на набережной тебя.
– Уверена, я найду причину всего этого безобразия. Сейчас мне нужно время и столько, сколько потребуется.
– Что, если у него нет этого времени? – испуганно спросила Либби.
– Время всегда есть. Наберись терпения. И да, Элизабет, перестань ждать одобрения от других гидов.
– Что? – опешила она.
– Я видела, как ты подавленно косишься в сторону других гидов при исполнении. Поверь мне, это не стоит твоих волнений. Страх только мешает сконцентрироваться на собственной цели.
– Я понимаю это все. Но это моя первая ошибка и уже такая серьезная. Я много думала, что я сделала не так. Моей задачей было дарить Константину вдохновение, побуждать на смелые поступки, влюбляться в девушек и свое творчество. Вместо этого он стал мрачный и зацикленный на своих желаниях.
– Все мы совершаем ошибки. Разница лишь в том, готова ли ты их исправлять, – отмахнулась София.
Эфор подошла к раковине, чтобы вымыть руки, как вдруг из кабинки по соседству вышла женщина лет сорока и в недоумении посмотрела по сторонам.
– С кем вы разговариваете? – спросила она Софию.
София постучала указательным пальцем по наушнику в правом ухе, который Либби не заметила под её волосами.
– У меня театральная постановка намечается, репетируем постоянно.
– Что ж, желаю удачи, – улыбнулась женщина и направилась к выходу. Гид Канис, следующий за своей подопечной, закатил глаза и покачал в их сторону головой.
Либби захотелось утопиться в этой маленькой туалетной раковине.
Вернувшись к Константину, она задумчиво уставилась на Софию.
«Время есть всегда.… Как же…».
Гиды никогда не любили время, в отличие от эфоров. Для них время существовало также быстро, как для людей. И приходилось старательно работать каждую секунду. Потому что каждую секунду подопечный совершал выбор, который менял его жизненный ориентир на новый.
