– Теперь ты горячая, – говорит он, вырывая меня из беспокойного поверхностного сна. – Лежи и не вставай, я все принесу.
Уходит и возвращается с двумя градусниками, таблетками и стаканом воды. К тому времени я полностью отхожу от сна и чувствую себя еще хуже, чем раньше. Горит не только тело, но и голова, все, до кончиков пальцев, прямо полыхает. Я полностью раскрыта, но это не помогает. Сую градусник в подмышку и жду несколько минут. Градусник обычный, ртутный, а у меня начинает все плыть перед глазами, поэтому я отдаю его Дэну. Он подносит к лицу, хмурится. Прищуривается и смотрит ещё раз.
– Ничего не понимаю, – встает, включает дополнительный свет, смотрит снова.
– Что там? – спрашиваю я испуганно. Его реакция мне совсем не нравится. Насколько я знаю, при температуре выше 42 по Цельсию люди умирают. А в некоторых случаях и выше 41. Дэн не отвечает. Молча дает мне второй градусник.
– Ты скажешь, что там было?
– Да ничего, сломался, наверное.
Ждем еще пять минут. На этот раз Дэн сам выхватывает градусник из моих рук, не дав мне взглянуть. Смотрит на свет и меняется в лице. Ничего не говоря, кладет оба градусника на кровать и куда-то убегает. В ужасе я беру их в руки и пытаюсь рассмотреть шкалу на обоих сразу. 42 – последнее значение, но шкала на этом не заканчивается. Очевидно, значения выше не нужны, потому что дальше – верная смерть. В моем же случае обе шкалы заполнены до края. Сквозь бьющийся от страха пульс в ушах, слышу, как Дэн отчаянно пытается вызвать Карла.
Глава 6. Марк
От температуры больше сорока двух градусов по Цельсию я должна уже находиться в агонии, но этого не происходит. Паника от того не утихает, заставляет жар подниматься к голове, и она пылает огнем, к щекам не прикоснешься, а внутри нарастает боль. Дэн быстро прибегает обратно и просит меня встать с кровати, если это возможно.
– Мы едем в штаб. Карл вызовет Ирину, нашего медика, там есть больничное крыло, мы со всем разберемся, ты только не переживай.
"Только не переживай", – говорит он мне, а сам места себе не находит, голос дрожит, в глазах застыл ужас. От этого мне не легче. Пытаюсь встать, но головокружение приковывает меня к кровати. Чуть не плача от бессилия, говорю, что не могу.
– Понял, – уже без всяких эмоций кивает он и берет меня на руки. Я не отличаюсь сильной худобой, но он не возмущается, аккуратно несет вниз, садит в машину и пристегивает. Благо, ехать недалеко. По пути мы молчим, я только постанываю от головной боли и ломоты в теле от жара. Мысль о том, что случится, начни я умирать прямо здесь, крутится в голове и не дает покоя. Как вообще это происходит? Очевидно, люди сначала впадают в беспамятство. Но мне до этого еще далеко, я все четко вижу и понимаю, что со мной. Боль есть, но от нее не хочется умереть, только надеюсь на то, что она скоро прекратится, и мне станет лучше. В одном я уверена точно, я не подцепила вирус, и лихорадка имеет сверхъестественную причину. Иначе такую высокую температуру ничем не объяснить. Диана сожгла дом своего парня и еще нескольких людей. И даже если это была не она, это не отменяет того факта, что ее способностью было владение огнем. Иными словами – пирокинез. То же ждет и меня? А если вселенная что-то напутала, и мое тело не выдержит таких способностей, а горю я сейчас именно поэтому? Тогда я, наверное, умру. Сгорю заживо и поминай, как звали.
Больничное крыло находится на первом этаже, в самом конце уходящего вправо коридора. Дэн несет меня туда и по дороге только причитает, какая я горячая. Нас встречает женщина лет тридцати пяти, невысокого роста с каштановыми волосами, собранными в хвост. На вид добродушная, но мне сейчас это совсем не важно, пусть это будет бугай под два метра ростом, если он хороший врач и поможет мне не сгореть. Меня кладут на прохладную кушетку, которая во мгновение нагревается от моего тепла. Ирина велит Дэну сесть на кресло и молча ждать, а сама, на несколько секунд задержав взгляд на моем лице, принимается за дело. Сначала измеряет электронным градусником температуру, просто приложив его ко лбу и, увидев значение на экране, округляет глаза, а потом отводит Дэна к дальней стене комнаты. Она небольшая, всего на три койко-места, и мне все слышно.
– Ее нужно охладить, и как можно быстрее. Займись этим, Дэн.
– Какая температура? – интересуется парень, взволнованно взглянув на меня.
– Около пятидесяти, я не знаю точно. Это ненормально, но она выживет. Только нужно охладить. В морозильную камеру нельзя, могут начаться судороги. Ты знаешь, кого позвать.
– Сейчас.
В дверном проеме Дэн сталкивается с Карлом. Мужчина тут же направляется ко мне, в то время, как Ирина готовит какое-то лекарство.
– Ну как ты, девочка? – спрашивает он. Ирина работает очень быстро. Пока я отвлекаюсь на Карла, она ставит мне укол в руку.
– Очень плохо, – отвечаю я. Язык еле ворочается. Жар стал еще сильнее, и голова чуть ли не взрывается от боли. Но я держусь, паника потихоньку отступает, сменяясь надеждой на то, что скоро все это закончится. Однако когда я внезапно чувствую сонливость, и перед глазами начинает все плыть, сердце сжимается от страха. Началось? Или это от лекарства, что вколола мне Ирина? Смотрю на нее и мысленно жду объяснения моему состоянию, пока меня не отвлекает открывшаяся дверь. Первым заходит Дэн, а следом за ним… Марк? Это точно он, парень Дианы, тот, кого я столько лет видела в своих снах. Он не изменился. Те же темные волосы, падающие на лоб, та же крепкая, но стройная фигура. Только одет иначе.
Я больше не могу бороться с собой, и глаза закрываются сами, а сознание начинает покидать мое измученное жаром тело. До меня только долетают обрывки фраз:
"Не сильно… да, спит… хорошо…"
"Нет, я была в бреду, и он мне просто почудился. Наверное, парень просто похож на него", – с этими мыслями я открываю слипшиеся глаза и первое время пытаюсь понять, где нахожусь. В комнате полумрак, через одно-единственное окно проникает свет от уличного фонаря. Еще ночь. Или уже? Подо мной уже не твердая кушетка, а кровать. Кто-то переложил меня сюда и заботливо укрыл тонким одеялом. Жара больше нет, и головная боль прошла. В целом, если не считать небольшой ломоты в конечностях, жажды и переполненного мочевого пузыря, я чувствую себя вполне нормально. Нужно срочно подниматься и искать туалет. Видимо, у Ирины возникли неотложные дела, и меня бросили на произвол судьбы, обычно больным ставят катетер, если те планируют долго находиться в отключке. Осторожно приподнимаюсь, боясь спровоцировать головокружение, и понимаю, что я не одна. На соседней кровати спит Дэн. Мне не хочется его будить, поэтому я тихо встаю и иду на поиски санузла. К счастью, он оказывается прямо рядом с больничным отсеком.
Вернувшись в палату, ищу источник удовлетворения своей следующей основной потребности. В туалете была раковина, но я не могу знать о качестве здешней воды, поэтому не стала пить, и не зря. Обнаруживаю на тумбочке рядом со своей кроватью литровую бутылку с водой и какую-то таблетку. Не сомневаюсь, что она предназначена именно мне. Глотаю таблетку и щедро запиваю ее водой. Впервые за долгое время чувствую облегчение. Еще несколько минут лежу, глядя в потолок, пока не начинает урчать проснувшийся желудок. Ну вот, теперь либо терпеть, либо искать еду. Начинаю продумывать о том, чтобы разбудить Дэна. Он будет рад тому, что со мной все в порядке, даже если не выспался. Уже встаю, чтобы подойти к нему, но, услышав легкий стук в дверь, замираю на месте. Карл или Ирина вряд ли бы стали стучаться, значит это кто-то посторонний. Может, тот парень, которого я приняла за Марка, решил проведать меня?
Дверь я не запирала, но, чтобы не шуметь, тихо подхожу и открываю незваному гостю. В один миг весь мой мир переворачивается с ног на голову. Это действительно он, Марк. Открываю рот, но не могу произнести ни слова.
– Привет, я Максим.
Парень протягивает мне ладонь для рукопожатия. Я машинально даю свою, не отрывая от него глаз. Какой еще Максим?
– Даша, – тихо отвечаю, и тут до меня доходит осознание происходящего. Он двойник. Такой же, как и я. Его позвали, чтобы охладить меня, не нанеся вреда. Выходит, его способность противоположна моей, и он уже хорошо ей владеет. Я должна узнать все. Сначала поесть. А потом узнать все.
– И как ты себя чувствуешь? – спрашивает он. – Я старался помочь тебе, но получилось не очень. Совсем чуть-чуть температура упала. А потом сама начала проходить. И вот, пока не прошла, мы все тут с тобой сидели. Ты бормотала что-то, какого-то Марка звала.
– Чувствую нормально. Спасибо, что поинтересовался. Долго я спала?
– Сутки. Хочешь есть, пить? Я вообще к Дэну пришел, но раз он уже спит, а ты нет, сделаю все, что попросишь.
– Есть очень хочу. Если у тебя что-нибудь есть, то скорее идем, – улыбаюсь я в ответ.
Он такой же, как Марк. Один в один. Не только внешне, голосом, но и по характеру. Марк, несмотря на свою внешне холодность и отчужденность, на самом деле был до мозга костей эскстравертом. На людях он сдерживался, но стоило им остаться наедине, он становился общительным, интересным, постоянно выдумывал им занятия, развлечения. Возможно, все это из-за его происхождения. К темным относились настороженно, следили за их поведением. Поэтому полукровкам приходилось скрываться, вести себя не вызывающе, по возможности не иметь никаких связей с обычными людьми…
– Ну, идем. Я тут рядом.
Комната Максима похожа на обычную малогабаритную квартиру-студию. Небольшая кухня граничит с гостиной, и здесь же стоит кровать, огороженная полустеной. Для одного пространства достаточно. Особенно, если здесь жить дешевле, чем снимать в городе. Он делает мне три больших бутерброда с ветчиной и сыром, наливает чай. Мне хочется многое узнать о нем, но пустой желудок отвлекает, и, прежде чем задавать вопросы, я съедаю один бутерброд и щедро запиваю его чаем. Вскоре я понимаю, что это была за таблетка, которую оставили на тумбочке для меня. Я ощущаю спокойствие и умиротворение, мышцы расслабляются, а еда и горячий чай кажутся неземным блаженством. Вероятно, мне подсунули успокоительное. Поэтому я совершенно не обеспокоена тем, что напротив меня сидит точная копия Марка.
Он в это время не молчит. Рассказывает о том, как неожиданно появился здесь год назад, как научился пользоваться своим даром. На мой вопрос, откуда он, говорит, что из Москвы. Три тысячи километров от города, где жила я. У нас двоих не было ни единого шанса встретиться до того момента, как я попала сюда.
– Значит, ты не можешь вернуться домой, – обреченно вздыхаю. Под успокоительным информация принимается не так сокрушительно.
– Может и могу. Но не хочу. Меня там абсолютно ничего не держит, – отвечает Максим. – Мать с отчимом выгнали, видите ли я мешаю их совместному счастью. Жил в общаге, среди клопов и тараканов. Девушка ушла к тому, у кого потолще кошелек. Последний курс университета пошел по одному месту. Преподаватели требовали денег за экзамены. А где я их возьму. Вот и не сдал. Если выражаться общими словами, я достиг дна. А потом раз и я здесь. Считаю, мне повезло. И возвращаться в никуда я точно не собираюсь. А ты?
– Я бы вернулась.
– Понимаю. Если есть те, кто тебя ждет, то возвращаться нужно.
– Максим? – непривычно называть его так. Я еще помню слова, слетающие с уст Дианы. "Марк". Голос ее был похож на мой, но более тихий что-ли. И он отзывался с такой нежностью во взгляде. А во взгляде Максима я почему-то вижу боль.
– Да?
– Тебе не говорили, что ты на кое-кого похож?
– Нет, – отвечает, опустив уголки губ вниз. – А тебе? Хотя, чего я спрашиваю, здесь эта история у всех на слуху. Ты не бери в голову. Может, все и не так было на самом деле. Историю часто перевирают.
Он не знает, что на него похож. И, наверное, в отличие от меня, не видел никаких снов. Иначе бы сказал об этом. Я тоже не сказала, но, несмотря на спокойствие, я чувствую, что ему нельзя доверять на сто процентов. Возможно, это судьба сыграла с нами злую шутку, решив возродить то, что так несправедливо погибло несколько лет назад. Либо во всем виновата магия, которой пропитана вся эта земля. Только почему мы оба родились не здесь, и почему наполовину темный по крови Марк заново родился вдруг человеком, совсем непонятно. Поэтому я буду осторожна с ним. Когда-нибудь обязательно расскажу ему и о снах, и о том, на кого он похож, но сначала присмотрюсь. Вдруг он уже знает, но делает вид, что нет?
Дэн по-прежнему спит, почти полностью укрытый одеялом. Я спала сутки, и, похоже, все это время он не выходил отсюда. Беспокоился за меня, или потому что у меня после пробуждения могли открыться какие-то способности? Узнаю это, когда проснется. А сейчас мне нужно умыться. Максим так огорошил меня своим появлением, что я забыла это сделать.
Раковина с зеркалом находятся в углу, там же висит настенная лампа, излучающая тусклый свет. Мне для того, чтобы разглядеть себя в зеркале, этого света достаточно. Подхожу к зеркалу, ожидая увидеть в нем огородное пугало, а вместо этого вижу смотрящие на меня оттуда два желто-оранжевых глаза и едва не теряю сознание, прежде чем понять, что эти глаза принадлежат мне.
Глава 7. Сомнения
Я не могу поверить в то, что вижу. Что это вообще такое? Откуда? Как? Зажмуриваюсь и снова открываю глаза. Вдруг причудилось? Но нет, радужная оболочка по-прежднему желтая. Как у кошки, только зрачок обычный. Мало того, они светятся! Совсем немного, но если приглядеться, можно увидеть едва заметное сияние.
– О, господи! – громко вырывается у меня. Тут же ударяюсь в воспоминания, но как ни старайся, там ничего такого нет. Я просто не видела лицо Дианы во сне. Если она и смотрелась в зеркало, то изображение в нем почему-то было расплывчатым. Внешность Марка запомнилась мне, я видела его отчетливо. И его глаза ярко-голубого цвета, каких в природе не бывает. Такие вещи легко откладываются в памяти.
Мои возгласы будят Дэна. Сперва он не может понять, где я нахожусь, и что происходит, а потом находит меня в том же положении, рядом с зеркалом.
– Даш, что случилось? Что ты так кричишь?
Поворачиваю голову в его сторону, и он, взяв мое лицо в ладони, с тем же удивлением рассматривает глаза.
– О, господи…
Можно всю жизнь знать человека и не запомнить цвет его глаз, но такие перемены не заметить просто невозможно.
– И кто ты теперь? – удивление Дэна сменяется улыбкой. Еще бы. Ему привычно наблюдать сверхъестественные вещи, это для меня все в новинку. Но я на него совсем не злюсь, наоборот, улыбка приводит меня в чувство. Пока что ничего плохого не случилось, это лишь начало перемен. Я совсем не хочу меняться, обретать какие-либо способности, особенно смертоносные, но если это единственный путь к возвращению домой, то я приму все, что выпадет на мою долю.
– Да понятия не имею, – говорю я. – Хамелеон какой-нибудь, кто еще так меняет цвет?
– Просыпается твое естество. Это нормально. Я такого раньше не видел, но, думаю, плохого здесь ничего нет, не переживай. Как себя чувствуешь?
– А Максим? Он так же…? – спрашиваю я, не намеренно проигнорировав вопрос.
– Кто его знает, к нему я не приглядывался. Так как с самочувствием?
– Все в порядке, – отвечаю я и, почувствовав желание обнять Дэна, поддаюсь ему. Парень обнимает меня в ответ. Получилось это объятие дружеским или нет, неважно. Я благодарна ему за то, что он делает для меня. Пусть это и часть его работы. – Спасибо тебе, что помог, что не бросил одну. Ты все время был здесь?
– Да, надо было отслеживать твое состояние, и чтобы ты не была одна, когда проснешься, – тихо отвечает он. Его ответ, несмотря на всю мягкость, с которой он это произнес, сеет во мне зерно сомнения. Что, если он остался только потому что я при пробуждении могла стать опасной? А он, как один из опытных хантеров, к тому же, лидер, вызвался за этим проследить? Мой внутренний голос немедленно отзывается: "Хватит накручивать себя и везде искать подвох, представь, что ты проснулась с пылающими руками, совершенно одна, твои действия? Бегать и кричать, поджигая попавшиеся на твоем пути предметы. На большее ты пока что не способна".
Дэн интересуется, не голодна ли я, на что я качаю головой и признаюсь, что меня накормил Максим. Он только рад этому. Сначала я не понимаю, почему, пока он не объясняет, что его друзья обошлись со мной весьма сурово, и ему это не понравилось. Несмотря на то, что я не планирую здесь оставаться, мое пребывание не должно вызывать стресс и самокопание.
– Мне кажется, он чувствует вину, что не смог помочь мне, – спешу огорчить Дэна, однако ему, кажется, все равно.
– Тут главное, что он сделал. Говоришь, он сам пришел? А если бы другой на его месте? Ты открываешь дверь, смотришь своими глазищами, там… ой.. – смеется, – крику бы было. А ты бы обиделась, я уверен.
Я не обижаюсь, но, в очередной раз подумав о причине странных взглядов в мою сторону, немного расстраиваюсь и настроение Дэна не поддерживаю. Но ведь Диана так давно умерла, как ее могут помнить столько времени? Хотя, если судить по меркам моего мира, многих печально известных личностей помнят долгие годы, как по их делам, так и по внешности. Мир этот, как я уже поняла, совсем небольшой, и, вероятно, таких, как Диана было здесь раз-два и обчелся. Если вообще были.
– Да, мне было бы не до смеха, – говорю я. – Едем домой?
Дэн отрицательно качает головой.
– Утром придет Ирина, осмотрит тебя, тогда поедем. Ты не против, если я останусь с тобой здесь? Если не хочешь спать, можем поговорить о чем-нибудь.
И мы ложимся, каждый на свою кровать, и разговариваем. Дэн рассказывает мне про Киру, а я, взвесив все за и против, выдаю Максима.
Они встречались три года, а когда наконец решили съехаться, все сразу пошло не так. Свидания и совместный быт – вещи совершенно разные, иногда противоположные друг другу, но, как оказалось, дело было вовсе не в быте. Дэн признается, что в разрыве виноват он. Он долго колебался, все не мог понять, что чувствует на самом деле. Иногда ему хотелось бросить общение и разорвать отношения, иногда, особенно в разлуке его, наоборот, тянуло к девушке. Эмоциональные качели продолжались достаточно долго, и он-таки решил, что, съехавшись с Кирой, он разберется в себе, и все устаканится. Но стало только хуже. Он понял, что не хочет видеть ее рядом с собой ни сейчас, ни потом, и сказал ей об этом. Скандал разгорался несколько дней, и с отношениями было покончено. Несколько раз после этого он чувствовал порывы вернуть все обратно, да и девушка не стеснялась в проявлении чувств. Она то начинала флиртовать с ним, то давала понять, как она его ненавидит. В конце концов все сошло на нет, и он ни капли не жалеет об этом.
Немного обдумав его слова, я рассказываю свою правду.
– Когда я его увидела, то не поверила своим глазам, думала, что мне все кажется, а потом он появился здесь, на пороге, его точная копия, и я не знаю, что мне теперь думать, – закончив рассказ, добавляю я. Дэн несколько секунд молчит, а потом спрашивает:
– Ты уверена, что он об этом не знает?
– Уверена. Я спрашивала его, и он отвечал правдоподобно. Вообще, все помнят Диану, знают ее в лицо, а он будто стерт из памяти.
– Дело не в памяти. Диану бы не помнили, если бы не фото, газетные вырезки, изображения в книгах. Она есть везде, и ее тяжело не запомнить, она красивая, к тому же…
– Спасибо, – невольно произношу я, на что Дэн издает короткий смешок.
– К тому же… Что я говорил? В общем, внешность запоминающаяся. А его нигде нет. Как его звали?
– Марк.
– Вот, Марка этого в лицо никто не знает и никогда не видел.
– Он был наполовину темным, может, поэтому? – раздумываю вслух, хочу осечься, но уже поздно, сказанного не вернешь.
– Вот так новости, – вздыхает Дэн. – Макс на темного не похож. Он здесь появился не так давно, может быть, год назад. Я вот совсем не помню, чтобы он рвался домой, это да. Но с его способностями мы ему помогли, всему быстро научился. Теперь живет здесь, общается со всеми потихоньку, говорит, ему тут нравится. Нужно будет присмотреться к нему получше.
– Ты не скажешь ему?
– Нет, если захочешь рассказать, пожалуйста, я только посмотрю.
В очередной раз благодарю Дэна и думаю, как же мне повезло, что именно он сейчас рядом. Когда я вернусь домой, мне будет его не хватать. Говорю ему спасибо, и, отвернувшись, утыкаюсь носом в подушку, стараясь подавить слезы. Разрыдаться совсем не трудно. Жалеть себя, родителей, представляя, как они сейчас страдают, ожидая плохих новостей, или же хороших. Думать о внезапно возникшей привязанности к охотнику за темными магами, совсем не похожему на того, о ком я мечтала всю свою жизнь. А чувства к тому, кто не просто похож, а является точной копией, мне совсем непонятны, и это меня тоже огорчает. Все должно было быть иначе, идти по тем сценариям, которые я еще несколько лет назад слепила в своей дурной голове. Только вот то, что произошло сорок лет назад, уничтожило мои сценарии и перевернуло все в моей голове. Жаль, что Дэну это никак не объяснишь. Он не поймет моих девчачьих страданий.
Утром приходит Ирина. Слушает мое сердце, измеряет температуру, очень внимательно изучает глаза. Я аккуратно интересуюсь, не было ли подобных случаев ранее, намекая на Максима. Если цвет моих глаз изменился, должно быть и с ним произошло то же самое. Но Ирина таких случаев не помнит, а когда я прямым текстом спрашиваю про способности Максима, являются ли они уникальными, она пожимает плечами. Мол, обычный хантер, да, способности хорошие, но ничего примечательного. Вопросов она не задает, все рассказывает будничным тоном, не меняя выражение лица. Приятная женщина.
Закончив осмотр, она сообщает мне, что я могу быть свободна, и, в случае чего, я должна знать, к кому обращаться, а после уходит. Дэн видимо все это время грел уши за дверью, потому что как только за Ириной закрывается дверь, он появляется на пороге и совсем не интересуется результатами осмотра. Впрочем, наверное ему хватило одной брошенной по пути фразы от медика, чтобы все вопросы отпали разом. Парень зовет меня в столовую на завтрак. Он уже узнал, что в меню, и умирает от голода. Я тоже голодна, поэтому соглашаюсь. Прошу Дэна снова выйти за дверь, а сама одеваюсь и прихорашиваюсь. Чтобы никто не показывал на меня пальцем, завешиваю лицо волосами. Жаль, в панике я не взяла косметику, а то можно было загримироваться – мать родная не узнает. Увидев меня, Дэн смеется.
– Да все уже про тебя знают, можешь не прятаться.
По размерам столовая напоминает школьную, или даже колледжную, большая и в меру уютная, только больше темных тонов в интерьере и почти нет окон. Вместо них помещение освещают торшеры, стоящие практически рядом с каждым столом. Кое-где есть диванчики. Когда мы входим, сначала на нас не замечают, потом постепенно начинают оборачиваться. Из знакомых я замечаю Дамиана с братом, Карла и Максима. Карл сидит один и не обращает ни на кого внимания, уткнувшись в какую-то книгу. А Максим рядом с братьями, и они что-то весело обсуждают. Остальные хантеры мне не знакомы. Не все они отличаются молодостью, например за одним столом рядом с Карлом сидит крепкий лысый мужчина лет сорока, напротив него, закинув ногу на ногу, расположилась женщина, лет тридцати пяти, с длинными черными волосами, собранными в хвост на затылке, очень красивая. Она смотрит на меня с интересом, а мужчина как будто ничего не понимает. Дэн предлагает мне сесть за отдельный столик.
– Я чувствую себя жареным гусем на подносе, – говорю я ему, как только мы садимся. – Все смотрят. Ужас.
– Пусть смотрят, Даш, – Дэн как всегда спокоен. Конечно, это ведь не его сейчас сверлит глазами половина огромной столовой. – Пойдем выбирать завтрак?
– Я буду то же, что и ты, – не желая вставать с места, говорю я. Рядом с раздачей есть еще столы, и там тоже сидят.
– Ты столько не съешь.
– Не сомневайся во мне, – говорю я, краем глаза заметив, что Максим смотрит на меня. Когда видит, что я его заметила, улыбается и кивает. Улыбаюсь в ответ. Коннор, сидящий спиной ко мне, оборачивается и приветственно машет рукой. Дэн уже стоит на раздаче. Брюнетка с высоким хвостом, встав с места, грациозно вышагивая, подходит к нему, и они о чем-то недолго разговаривают. Дэн возвращается с подносом еды: две тарелки яичницы с большими сосисками, кофе, булочки, посыпанные чесноком. Накинувшись на еду, я не забываю поинтересоваться:
– О чем разговаривали?
– Там булочки с кунжутом черствые, позавчерашние, сказала, чтобы не брал, вон Олег взял, пришлось в чае размачивать.
