– Что за сундук?
– В нем хранится большая часть сбережений дядюшки Пио.
– Боишься городских воришек?
– Нет. Но лишняя предосторожность не помешает. Еще мой покойный учитель рекомендовал прятать вместе с сундуком пистолеты. Все равно пользоваться огнестрельным оружием внутри городской черты запрещено.
– Тогда советую поискать какое-нибудь широкое дупло, расположенное высоко от земли.
– Жди здесь. Я скоро вернусь.
Не прошло и четверти часа, как артисты приблизились к полосатой сторожевой будке, где их поджидали два стражника, облаченные в металлические панцири и шлемы. Один удерживал длинную секиру – исполняющую роль шлагбаума, а другой подбрасывал вверх тяжелую булаву – тем самым намекая, что если его требования не будут выполнены, она обязательно обрушиться кому-то на голову.
– Немедленно остановитесь, сеньор! – выкрикнул стражник с секирой, преградив ею путь повозке.
– И представьтесь, – добавил стражник с булавой, направив шипастый шар в сторону разнаряженного незнакомца.
– Меня зовут Октавио Паскуаль, – прозвучало в ответ, после чего последовал легкий кивок головы.
– Куда путь держите? – поинтересовался более спокойным тоном стражник с секирой.
– Я странствующий артист и хочу показать жителям вашего города кукольное представление.
– Чем можете подтвердить свои слова? – продолжил допрос стражник с булавой.
– Разве по вертепу и лежащей рядом длинноносой кукле этого не видно? – напрягся Октавио, пытаясь понять, зачем понадобилось проводить столь тщательную проверку.
Заглянув внутрь повозки и убедившись в правоте незнакомца, стражник с секирой тут же разошелся в широкой улыбке:
– Приносим вам глубочайшие извинения, сеньор! Просто по окрестностям разгуливает шайка разбойников, и нам приказали досматривать каждого, кто проедет мимо.
– Не стоит извиняться. Служба есть служба. Я могу быть свободен?
– Да!
– Только у меня имеется к вам просьба, – спохватился стражник с булавой. – Можно перенести показ представления на завтра? Уж больно хочется его посмотреть.
– Хорошо, – приготовился щелкнуть поводьями Октавио. – Специально для тебя сделаю исключение.
– Премного благодарен, сеньор!
– До встречи! И не забудь привести с собой детишек. Раскрою секрет – их ждут бесплатные сладости.
– Обязательно, – вмешался в разговор стражник с секирой. – Мои дети буквально трепещут при виде артистов. Впрочем, сладости им нравятся не меньше. Тем более бесплатные.
– Отлично! Постараюсь оправдать ваши ожидания.
Чуть погодя, когда повозка отъехала от сторожевой будки, носатая кукла тоже решила поделиться мыслями по поводу подрастающего поколения:
– Не будет ли мелюзге жирно – лакомиться разными вкусностями на дармовщинку?
– Зря иронизируешь, – осадил собеседника Октавио. – Во-первых, угощать детей сладостями очень приятно, а во-вторых, это создает перед началом представления дружелюбную атмосферу.
– То есть ты их еще и авансом раздавать собираешься?
– Естественно! Ведь без вложений нельзя получить прибыль.
– Мы же не торговцы.
– Ошибаешься.
– Да неужели? И в чем заключается суть нашей торговли?
– Продавать людям радость.
– Эко ты загнул, приятель.
В следующий момент повозка нагнала группу крестьян, возвращающихся с покоса. Кто-то нес вилы, кто-то держал при себе серп, и еще один тянул за собой тележку, набитую какими-то непонятными тюками. Учитывая припекающее солнце, со всех струился ручьем пот, неминуемо оставляя на одежде темные пятна.
– Добрый день, сеньор! – поприветствовали незнакомца крестьяне, дружно уставившись на вертеп.
– Здравствуйте, любезные, – улыбнулся Октавио, вспомнив излюбленную фразу дядюшки Пио, которую тот использовал во время общения с будущими зрителями.
– Вы артист?
– Совершенно верно.
– А дорого ли стоит ваше представление?
– Кто сколько даст.
– Здорово! И когда оно состоится?
– Завтра вечером.
– Мы непременно придем.
– Я вас буду ждать.
Не успела повозка проехать и двадцати шагов, как носатая кукла вновь решила поделиться мыслями:
– Ну ты и меценат, приятель. Вдруг нам вообще не заплатят? Так недолго и без штанов остаться.
– Иначе нельзя, – начал объяснять Октавио и тут же осекся, испугавшись того, что его могут принять за колдуна, поскольку человека, ведущего беседу с куклой, по-другому не назовешь.
– Почему замолчал? – раздался через секунду писк. – Мне ужасно интересно, как ты собираешься аргументировать свою щедрость?
– Заткнись! Не то нас быстро рассекретят и сожгут на костре.
– С чего бы это?
– Повторяю, заткнись! Если слуха людей достигнет наша болтовня, их охватит суеверный страх, способный быстро переродиться в лютую ненависть ко всему неизведанному.
– Ах, вот в чем дело. Что ж, спешу успокоить. Максимум, ты можешь сойти за умалишенного, разговаривающего сам с собой.
– Не понял.
– Все очень просто. Пока я не захочу, никто кроме тебя меня не услышит.
– Выходит, твоя речь звучит только в моей голове?
– Правильно.
– Как же мне с тобой общаться при посторонних лицах?
– Мысленно.
"Вот так?" – мысленно вопросил Октавио, одновременно развернувшись назад, чтобы посмотреть насколько далеко отстали от повозки крестьяне и не предпринимают ли они попытку ее догнать.
"Ага!" – хихикнула носатая кукла.
"Наши друзья совсем не обращают на нас внимания".
"Еще бы. Мы ведь немы словно рыбы".
Спустя минуту лошадь ступила на каменный мост, за которым теснилось множество неказистых бревенчатых домиков, принадлежащих городской бедноте. Немного поплутав по лабиринту узких улочек, где им постоянно попадались оборванцы, выпрашивающие милостыню, артисты переехали через второй мост, затем миновали высокую арку с распахнутыми воротами и сразу очутились в толпе народа, заполонившей широкую площадь, что была окружена с трех сторон двухэтажными – а порой и трехэтажными – зданиями, чьи фасады украшали резные вставки, узорчатые ставни да различной тематики вывески, указывающие на принадлежность хозяев к тому или иному роду ремесла.
Резко свернув в ближайший переулок, дабы случайно кого-то не задавить, Октавио тронулся в направлении ближайшей таверны. Там он распряг уставшую лошадь, передал ее за небольшую плату на попечение местному конюху и, сунув куклу за пазуху – при этом оставив носатую голову торчать снаружи, зашел внутрь просторного помещения, заставленного длинными столами.
Увидев статного сеньора, наверняка готового выложить кучу денег, худощавый парень в белом фартуке тотчас поспешил ему навстречу.
"Проголодался?" – язвительным тоном поинтересовалась носатая кукла.
"А ты как думаешь?" – мысленно ответил Октавио.
– Можете пройти вон туда, – жизнерадостно произнес худощавый парень, указав рукой на отдельный столик, стоящий в самом дальнем углу. – Что будете заказывать?
– Похлебку, жаркое, овощи, хлеб и бутылку вина.
– Вино, хлеб и овощи готов принести сразу, а остальное придется ждать.
– Я никуда не тороплюсь.
– Хорошо.
– Еще мне нужен ночлег.
– Сколько дней рассчитываете у нас провести?
– Пока не знаю.
– Дайте пару минут. Попробую что-нибудь для вас подобрать.
– Спасибо, любезный.
Усадив носатую куклу напротив себя, Октавио снял треуголку и взъерошил вспотевшие волосы. Честно говоря, он редко прикладывался к выпивке – стараясь угодить этим дядюшке Пио, однако то нервное напряжение, терзающее его на протяжении последних дней, не могло быть снято чем-то другим.
"Не много ли ты начал употреблять алкоголя?" – тут же пропищало с противоположной стороны стола.
"Тебя забыли спросить", – недовольно зыркнул на куклу Октавио.
"Но-но, приятель, полегче! Я лишь пекусь о нашем общем деле".
"Тогда предлагаю обсудить недостающие наряды".
"Здесь и обсуждать нечего. Как выглядит конюх, мы уже знаем. А хозяин таверны должен предстать перед достопочтенной публикой в белом фартуке".
"Неплохо. У меня специально по такому случаю завалялся где-то передник одной хитрой кухарки, обожающей потчевать гостей сильнодействующим снотворным, чтобы потом беспрепятственно залезать к ним в карманы".
"Какая неслыханная дерзость! – наигранно возмутилась носатая кукла. – Дай угадаю, ей отрубили за это кисти".
"Нет. Однажды она просто уснула и не проснулась".
"Совсем неудачная концовка пьесы. Я бы настоял на кистях, поскольку достопочтенную публику заводят более жестокие сцены".
– Ваше вино, сеньор, – прервал "оживленную" беседу худощавый парень, поставив на стол кувшин и глиняную кружку. – Что касается ночлега, то мы можем предоставить в ваше распоряжение целый чердак. Правда, за двойную плату.
– Подходит, – не задумываясь согласился Октавио, протянув руку к кувшину.
– Потешная у вас куколка, – как бы между прочим подметил худощавый парень.
– Завтра ты ее сможешь увидеть в роли конюха.
– Ха-ха-ха! Вот уже не думал, что конюхи имеют такие длинные носы. Интересно, зачем они им?
– Видимо, для запугивания строптивых лошадей.
– Или для поддевания тюков соломы, – добавил кто-то из посетителей таверны, услышав краем уха разговор двух мужчин.
С трудом дождавшись ухода наглеца, вздумавшего подшутить над беспомощным созданием, не способным ответить обидчику оплеухой, носатая кукла поспешила кое-что уточнить:
"Почему именно конюх?"
"Разве тебе мало озвученных объяснений? – усмехнулся Октавио, пригубив наполненную до краев кружку. – Скажи спасибо, что никому не пришло в голову поднять тему навоза".
"Нет, роль конюха мне не нравится. Давай, я хотя бы буду отче".
"Прости, но в твоей пьесе и без того много скользких моментов, попахивающих святотатством".
