Анатолий Михайлович Игнатов "Титаны и Боги"

Я, морду, набок сворочу ему!

Копыт своих не соберет!

Теул (только что осушивший кубок):

Кто там раскрыл не к месту рот?

Несс (презрительно):

Сам, замолчи, тюфяк Теул!

Гихол (Теулу):

Он, на Гелиду намекнул.

Теул (пошатываясь, идет к Нессу):

Копыта вверх давно не задирал?

Гихол: Дай меж ушей ему, чтоб знал!

Опул: А мы посмотрим, кто кому!

Несс: Да я его как лист сомну!

Кентавр Теул бьёт Несса с размаха кулаком по голове. Тот, не желая оставаться в долгу, пинает, его, под зад, передними копытами.

Другие кентавры пытаются их разнять. В итоге начинается привычная всеобщая драка изрядно подвыпивших гуляк.

Герион, Гермес и Эритрида

Солнечная поляна в глубине старой дубовой рощи. В тени под деревьями на мягкой зелёной траве лежит бог Гермес. Возле него на корточках сидит красавица нимфа Эритрида. Она срывает растущие поблизости цветы и украшает ими Гермеса.

Неожиданно до них доносится приближающийся громкий шум: топот чьих-то ног и треск ломающихся сучьев. Кто-то ломится напрямик через рощу к солнечной поляне. Нимфа Эритрида проворно вскакивает и прячется за деревьями.

На поляне появляется Герион. Он озабоченно крутит своими тремя головами во все стороны и замечает вставшего с земли Гермеса. Обрадованный, устремляется, к нему.

Герион: Гермес, беда со мной случилась!

В гости незваною явилась.

Да. Стада у меня не стало…

Ума не приложу, куда оно пропало?!

Который день блуждаю по горам,

И нет моих коров ни здесь, ни там!

Как будто они в тартар провалились,

Или за облаками в небе скрылись?!

Гермес (сочувственно):

Нет, Герион, коров твоих я не видал.

Но за рекой кто-то мычал

Сегодня утром на рассвете,

Но где, я что-то не подметил.

Герион: Я так и знал! Туда их унесло!

Пан! Пан свирелью заманил! Он мне назло:

Не в первый раз уже так шутит!

Но Герион его продаст и купит.

Я Марсия против него настрою.

Скажу, Пан хвалится своей игрою

На свирели, а флейту ни во что не ставит,

И Марсий, ему спеси, поубавит.

Ведь флейта Марсия известна ныне всюду.

Как он на ней играет, говорить не буду.

Его игру нельзя сравнить ни с чем.

Я восторгаюсь, становлюсь вдруг, нем!

И плакать хочется и хочется смеяться!

А грудь готова разорваться —

От чувств, которым тесно в ней!

Не грусть свирели – радость флейты мне милей.

Сварливый, всеми недовольный Пан,

Давно, гордыней, обуян!

Ведь как-никак, но он же бог!

Без разницы, – хорош ли, плох?..

Безнадёжно махнув рукой, Герион всё так же напролом через рощу спешит в сторону реки. Когда шум, поднятый им, стихает, нимфа Эритрида возвращается к Гермесу.

Эритрида (недовольно):

Урод, противный, Герион!

Фу, до чего же безобразен и несносен он!

Из нас, из нимф никто, одна лишь Стэлла…

Однажды ненароком подсмотрела…

Из чувства любопытства… так случилось…

Как вместе с ним она резвилась.

И так была растеряна и так удивлена?!

Представь их вместе. Он и красавица она?!

А своенравный неуклюжий Герион?!

Покорнее ягненка он,

Тогда со Стэллою казался.

Едва дышал, едва касался…

Забавно, глупо и смешно!

Нет! Мне, понять, такое не дано.

Огромный, Герион, и нимфа Стэлла?!

Что в нем она нашла, узнать бы я хотела?

Гермес (целуя Эритриду):

Такое, даже нам, богам, понять бывает сложно.

А, чаще, просто невозможно.

Краса полей цветущих и лугов

Могла б собою покорять богов?!

И надо же пренебрегла «небесным» и выбрала земное?!

А главное кого? Сокровище, какое?! (смеётся)

Дивятся все вокруг на это чудо.

Но мне их осуждать не хочется. Не буду.