И отреченья дал зарок.
.Теперь гоню сомнений скверну
И от себя не утаю:
Я весь уйду в мечту мою
Сейчас, или умру, наверно.
5.
Когда вернусь? Никто не знает,
Мечты высокий пиетет
Дела земные закрывает
На множества безвестных лет.
Не раб желаний легковерных,
Не царь гипотез достоверных,
Не шут коварной нимфоманки
И честолюбия приманки
Отвергнутый тобой пророк,
Но холод вечного сомненья
Ты не простишь; как наважденье
Сень дальней рощи заповедной,
И на дорожке влажный след,
И свет луны – немой и бледный,
Что снятся мне так много лет.
Там было все – неповторимо,
Среди стволов, листвы и трав
Сливались губы молчаливо,
Сплетались руки, задрожав.
А наверху, в мохнатых лапах
не умолкал тревожный шум,
Предвестник дальних дней суровых,
угрюмых снов, тяжёлых дум.
О чем шумели эти сосны,
что предсказать они могли?
Какой бедою нам грозили,
пророчили какие дни?
Лишь вихри в небе потускневшем,
Лишь песня, в сердце зазвеневшем.
6.
Так с кем же
в дальнюю сторонку?
Пегас*, пожалуй, староват, (2)
Давно заёкал селезёнкой,
Увы, дряхлеющий собрат,
Ну что? Набили тебе холку
И стар, и мал и друг и брат,
И уж не хвалят безумолку,
Как сто и двести лет назад?
Бывало все тебя любили,
Когда за гениев сходили.
7.
Давным-давно тебя не холит
Когда-то верная рука,
Чепрак расшитый не неволит
Твои запавшие бока.
В иные времена носила
Нас по истории судьба,
Была! Была в избытке сила,
Да часто не было седла.
Сверкнёт на бешеном скаку
Зарницей лезвие-строка
И смертью жгучею врагу
Удар лихого седока…
Уткнув лицо в твой тёплый нос,
Стою недвижный, невесомый,
А ты все так же, брат, жуёшь,
И все хрустишь своей соломой.
Другие кони мне нужны,
Другая будет колесница,
Другие предстоят бои,
И нам пора с тобой проститься.
Иной поэзии стихи
Нам всем усвоить предстоит:
Дрожат конюшен денники
От грома молодых копыт.
Глава III. СОН
1.
Одна заветная идея,
Как долго я о ней молчал,
Одна безумная затея —
Прорыв на звездный пьедестал.
Я помню: сон ли, бред больничный,
Я долго, трудно умирал,
Закрытой клиники столичной
Измучен был весь персонал,
Лицо в огромных каплях пота
Хирург-Самсон ко мне склонил,
Шла тяжеленная работа,
массаж открытый,
глаз прикрытый
И шторы теплых темных крыл.
Я уходил куда-то в омут
Бесцветного небытия,
я улетал, я точно помню,
И в свет рассеянный всплывал,
Кружился в лодке невесомой
И тошнотворный, и тяжёлый
душил беспамятства обвал.
