По центру лесного мира тянется горная цепь из пяти холмов и одиннадцати холмиков, на южных склонах находятся роскошные заросли кустарниковой вишни. Если после сбора урожая лежишь на спине, то кажется, что облака вот-вот зацепятся за вершины холмов.
Самая вкусная малина почему-то растет в Змеином овраге, как будто бы она змеюкам нужна. Что тут скажешь – сам не ам и другому не дам.
В озеро впадают три ручья, один родник и одна настоящая река… ну хорошо, речка. Ее берега далеко не полностью исследованы, но уже известно, что там растут черемуха, рябина, ежевика и даже смородина, причем как черная, так и красная.
А еще есть таинственный лес за болотами, в который только леший иногда ходит, хоть и говорит, что делать там нечего, – понятно, словам лешего грош цена. Во всяком случае, возвращается он с полной корзинкой голубики, хромает и кряхтит от натуги. Потом он просит ему ножку полечить, но голубику не дает. Он дедушка не вредный, только жадноватый.
Лес за болотами, конечно, не конец мира, однако никто не знает, какие земли находятся дальше. Когда об этом думаешь, то просто дух захватывает.
Роберт вежливо кивал, печально моргая и думая об Инге. Русалки вдруг начали вспоминать смешные истории из лесной жизни. Создавалось впечатление, что здесь не скучают, но, правда, юмор был весьма суровым.
Настя и Цветочек смеялись, хохотали, и Роберт невольно заулыбался. А когда они принялись его щекотать, то ему показалось, что он умрет от смеха. Был момент, когда он даже испугался, но русалки словно бы опомнились, удивленно переглянулись и зашипели друг на друга – так уморительно, что Роберт еще долго не мог успокоиться.
Думая о милых русалках, он на несколько минут забыл о холоде, хотя по-прежнему дрожал. Его страдальчески искаженное, исцарапанное ветками лицо неожиданно расплылось в улыбке. Какой же он был глупый, когда поверил, что Настя и Цветочек исчезли из его жизни! Возможно, он их больше не увидит, но они всегда будут рядом и… им не будет за него стыдно.
– Вова, сбегай за молоденьким зайчиком! – попросил Пэр, зевая и почесываясь.
– Пора завтракать, – прошамкал Брус с закрытыми глазами.
– Подождите! – огрызнулся волк. – Что это русалки психуют, по острову носятся? А недотепу-то не видно…
– Вова, делами потом займемся. Ты же слышал, ефрейтор сказал: «Завтракать!»
– Да, – подтвердил Брус, по-прежнему не открывая глаз. – И не шумите. Так хорошо было, когда вы молчали!
– Не скулить! – зарычал волк. – Дайте подумать! Неужто лопоухий удрал… или русалки морочат нам голову?
– Разбудите меня, когда большая начнет раздева… – Ефрейтор тихо захрапел.
– Пэр, по какой причине преступник мог сбежать от русалок?
– Вова, ну откуда я знаю. Если хочешь, я пну ефрейтора – пусть думает!
– В любом случае надо его будить, а я пока немного прогуляюсь.
Волк вышел из-за кустов и, подняв морду, завыл. Пусть мелкие послушают, а то совсем порядка в лесу не стало.
«Островитянки не нашли лопоухого и теперь сидят на дереве – есть у них такая кошачья привычка. Конечно, выгодная позиция. Сколько раз, бывало, Тимофей сверху фыркал, когда я мимо проходил, его не заметив, такого усатого и грозного.
Ладно, красавицы, погрустите и подумайте, сейчас моя очередь вашего глупого котенка искать».
Волк, не спеша, побежал по берегу, иногда останавливаясь и что-нибудь тщательно обнюхивая. Интересных запахов было много: косули пить приходили, рыжая кума мышку поймала… нет, похоже, обломилось куме, зато какому-то воздушному охотнику повезло – на камне капля птичьей крови.
В этой стороне человеком не пахло, волк побежал обратно. На русалок он не смотрел. Ясно было, что они с него глаз не сводят. «Вот так, все поняли, кто в лесу хозяин?»
На берегу стоял Пэр с обиженным видом.
– Вова, Брус меня тоже пнул и отказывается до завтрака думать!
– Ладно, я уже сам догадался, почему преступник сбежал: дочку ищет и еще боится, что русалки из-за него пострадают.
– Их без наркоза на органы разберут!
– Почему мы русалок кому-то отдавать должны? Сами съедим. Ты согласен?
– Конечно, Вова!
– Но только в том случае, если мы их поймаем, а не наоборот. Понимаешь?
– Нет.
– Поговори с ефрейтором, мне сейчас некогда.
Волк побежал дальше. Он еще не учуял следы человека, когда увидел тянувшуюся от озера цепочку больших, четких следов. Преступник плыл в ботинках! Волк торжествующе посмотрел на русалок и в избытке чувств, потрясенный человеческой глупостью, снова завыл.
– Завтрака не будет! – яростно зарычал волк, его глаза налились кровью.
Служители Справедливости вздрогнули, но не сдвинулись с места.
Волк пытался успокоиться, рычание стало потише.
– Забыли, как я вас кусал?
– Вова, мы же сидим, – возразил Пэр. – Как ты нас укусишь?
Брус усмехнулся:
– Серый на вшивость проверяет!
– Я умею кусать не только за мягкое место, – объяснил волк и, помедлив, добавил: – Кажется, завтрак все-таки будет. По крайней мере, у меня.
Пэр возмущенно спросил:
– А у меня?
– Это зависит от Бруса, – уклончиво ответил волк.
Пэр повернул голову к ефрейтору, тот заерзал и промямлил:
– Вова, но почему мы должны без завтрака гнаться за преступником?
– Я тоже теперь так думаю, – угрюмо сказал волк.
– Да что тут думать-то? – удивился Пэр.
Втянув голову в плечи, Брус кивнул:
– Хорошо, хоть в уставе написано, что служба начинается после завтрака.
– Наверное, правильно, – согласился волк. – Не исключаю, что мы по дороге немного перекусим, но сейчас надо шевелить лапами!
– Это… – растерянно проговорил Пэр, однако тяжелый взгляд волка заставил его замолчать.
Когда они дошли до следов на берегу, волк повернулся к острову и не увидел русалок.
– Нету, – сказал Пэр.
– Прогнали преступника, потому что его накормить невозможно, и пошли в малин… марин… ну, где розовые таблетки висят, – предположил Брус.
– Вова, я тоже туда хочу!
– Нет их на острове… но в лесу я хозяин! – зарычал волк. Он опустил морду, принюхиваясь к следам, и взглянул исподлобья на Служителей Справедливости. – Сегодня я сожру человека и надеюсь, не кого-то из вас.
Потом они мчались через лес – по-видимому, следы вели к холмам. Впереди бежал Пэр, не оглядываясь и часто не в том направлении. Брус отставал, но заметно было, что старается изо всех сил. Волк иногда останавливался и призывно выл, чтобы Служители Справедливости не потерялись.
Следы преступника становились все более четкими.
Волк то и дело сглатывал слюну. Однажды, когда он ждал Служителей Справедливости, Пэр не появился.
– Влево забирай, – посоветовал добродушный старческий голос, – не бойся, болото скоро кончится.
Пэр то и дело падал, однажды провалился по пояс в черную воду и кое-как, судорожно выбрался. Потом он еще некоторое время стоял на четвереньках и скулил.
– Поплачь маленько, – вновь раздался старческий голос, – я тоже отдохну, и дальше потихоньку пойдем.
– Дед, ты бы хоть показался!
– Низенький я, щупленький, стесняюсь показываться.
Пэр сел на кочку и, как мог, обтер лицо. Надо было бы и брюки постирать, но пока не было возможности. Какое-то маленькое зеленое существо лениво ходило рядом. Служитель Справедливости прицелился, ловко наступил на зеленого, потом вытащил его, слабо шевелящего лапками, из тягучей грязи, почистил пучком травы и съел.
– Да… – сказал старичок, – от лягушек я никогда не отказываюсь, но жабу еще не пробовал. Пожалуй, ты на болоте не пропадешь, а зачем ты мне здесь? Мы, наверное, сейчас в другую сторону пойдем.
Кажется, старикашка прятался в кустах, метрах в пятнадцати от кочки, и легко можно было представить, как бы действовал волк Вова. Пэр заулыбался и подмигнул кустам.
– Хитренький, живучий пенсионер!
– Это… как ты меня обозвал?
– Не притворяйся! Я уже за троих таких, как ты, премию от господина майора получал!
– Тогда я тоже правду скажу. Мне за тебя семь карасиков пообещали. Конечно, не сразу, пришлось поторговаться, но я видел, что русалки суетятся, даже как бы немного не в себе, поэтому твердо настоял на своем!
Служитель Справедливости засмеялся:
– Я знаю, кто из нас премию получит, но все-таки интересно: семь карасиков – это сколько баллов?
– Ну… это очень много. У меня живот заболит и глаза на лоб полезут.
– Вот тут ты ошибаешься, сегодня у меня будет живот болеть!
Пэр подтянул тяжелые штаны и, зарычав, бросился к кустам.
Там никого не было! Некоторое время Пэр яростно размахивал руками и пинал воздух, пока не попал по молоденькому деревцу с тонким, но твердым стволом. Служитель Справедливости обиженно взвыл, запрыгал на одной ноге и вдруг увидел, что за кочкой, на которой он недавно сидел, кто-то прячется, – был виден вроде бы козырек фуражки.
Мыча от боли и рыча от злости, Пэр побежал обратно. Однако старикашка опять как-то смог исчезнуть. Пэр запрыгнул на кочку и, подобно хищной птице, вертел головой во все стороны. Потом сел, растерянно хлопая глазами.
– Какой ты шустрый, уфф… – Голос снова донесся из кустарника. – Ты больше так не делай, уфф… ножка-то у меня больная, да и не молодой я уже.
Яростно зарычав, Пэр бросился в атаку. Маленький старичок выбрался из кустов и поковылял прочь, пугливо оглядываясь. Пэр торжествующе захохотал. Теперь он не спешил. С гордо поднятой головой он шел вслед за жертвой. В этом смешном, отсталом мире никто не мог остановить Служителя Справедливости!
Внезапно его правая нога провалилась по колено, он чуть не полетел носом в грязь.
Глупый старик сочувственно кивнул и подождал, пока Пэр вытащит ногу, – вероятно, еще надеялся на пощаду.
– Это возможно, – согласился Пэр, восхищаясь своей хитростью. – Иди, старый, ко мне!
– Даже не знаю, как тебе ответить…
Леший вздохнул и пошел дальше, сильно припадая на одну ногу.
– Ты, стоять!
– Леший я. – Старичок не обернулся. – А стоять не хочу, сейчас моей ножке легче идти.
Внезапно Пэр истошно заорал – кто-то, спрятавшись в грязи, схватил его за ноги. Кое-как удалось вырваться, оставив один сапог невидимому чудовищу. Пэр отбежал на четвереньках подальше и завыл, как это делал волк Вова.
Леший покачал головой.
– Не люблю ворчать, но какой же ты беспокойный… – В этот момент леший что-то увидел, попятился и закричал: – Беги, беги, горемычный!
* * *
Волк навострил уши.
– Слышишь, ефрейтор?
– Слышу, конечно, – это у меня в животе урчит!
– Вроде бы Пэр на болоте выл. Может, и показалось мне, но чувствую, что здесь без лешего никак не обошлось.
