Хеммель с интересом окинул меня взглядом, отпил из бокала и выдал:
– Что ж, это не просто возможность подобраться ближе к тебе, Медея, но и сам по себе неплохой вариант.
– Да что здесь происходит, гракханы возьми вас за ногу! – папа вышел из себя и говорил так громко, что к столику начали подтягиваться зрители. – Ваши высказывания о моей семье непозволительны, лорд Хеммель! Я требую покинуть мой дом!
– Жаль, – искренне огорчился Людвиг, – дочка у вас и правда прелестная. Как и жена. Вы счастливчик.
Желваки на папиных скулах заходили так, будто сейчас отлетят от лица и заживут собственной жизнью.
Я думала, он бросится на Хеммеля с кулаками, и уже прикидывала, как его остановить, но тут папа пристально посмотрел на бокал в руке лорда.
А потом на меня. Ничего не сказав, подошел к столу ближе и взял графин, из которого наливались напитки, поднес к носу, затем погладил круглый бок сосуда, задержав ладонь и прикрыв глаза.
И закричал на весь зал:
– Амелия!
– Я здесь, отец, – мне стало понятно, что впереди буря. Но я и не подозревала, насколько мощная.
– С вашего позволения, я вас оставлю, – обратился папа ко всем присутствующим сразу.
Схватив меня за руку, потащил вон из зала, рывком открыл дверь в свой кабинет. Когда мы закрылись, наконец, дал себе волю.
– Амелия! – его лицо приобрело багровый оттенок, глаза полыхали настоящим огнем. – О чем ты думала, когда навела чары на все напитки в доме?
– О том, как славно, когда все честны друг с другом, – попыталась я как-то сгладить обстановку.
– На мое счастье, я не пил ничего домашнего сегодня, – отец заходил по кабинету, – только воду, которую для меня доставили из минерального источника.
Точно, у папы несколько дней наблюдались небольшие проблемы со здоровьем и он действительно пил лишь свою целебную водичку.
– Ты хоть понимаешь, что натворила? – перестав бегать, он посмотрел мне в глаза так, что стало жутко.
– Отец, скоро волшебство выветрится, и они почти все забудут. По крайней мере, должны.
– Зато я буду это помнить, – буркнул папа, – почему ты такая упрямая? Сегодня наступил предел моему терпению! Использовать свой дар, чтобы отца своего позорить?
– Я не хотела…
– Не хотела? – он распалялся все больше, казалось, сейчас ударит. – Ты стала причиной этой унизительной сцены между твоей матерью и Хеммелем! Я не смогу с ним после этого породниться! Что, довольна?
На самом деле, меня это устраивало. А вот отца окончательно привело в бешенство.
– Амелия Вирджиния Ронн! Проклинаю тебя своим отцовским словом! – прорычал он. – Ты лишишься своей магии до последней капли… И вернешь ее только когда сама искренне захочешь выйти замуж!
Между нами появилась небольшая ярко-желтая молния. Сверкнув, она рассыпалась мелкими точками, распылившись по комнате.
– Да будет так! – торжественно закончил отец.
– Ты… ты проклял меня? – я не могла поверить в случившееся. Над головой моей заполошенно носилась мелкая лимонного цвета птичка, голося, как будто и ее тоже прокляли. Откуда она взялась?
– И это еще великодушно по отношению к тебе!
– Великодушно? Теперь у меня никогда, никогда не будет магии! – по моим щекам катились слезы. – Я никогда не пожелаю выйти ни за кого из этих твоих напыщенных маркизов и глуповатых графских сынков!
– Тогда – наслаждайся жизнью обычного человека, – отец пожал плечами, – вечер ты все равно испортила, так что можешь идти в свою комнату. Тебе есть, о чем подумать.
О, да! Пищи для размышлений было предостаточно. Но сейчас мне совсем не хотелось делать выводы. Возможно, зря. Я вылетела из кабинета, машинально отметив, что странная птаха сделала то же самое. Куда она дальше подастся? Впрочем, неважно.
Действительно, мое поведение по меркам общества совершенно возмутительно. Я ведь и сама не верила, что магия окажется настолько действенной и ощущала вину и стыд за все произошедшее. Но… как еще мне себя защитить, отстоять право вступать или не вступать в брак? Ведь я человек! Разумное создание с собственной волей. Разве можно со мной так было поступать?
Ворвавшись к себе, я принялась собирать вещи.
Ноги моей тут больше не будет. Лучше столкнуться с трудностями самостоятельной жизни, чем подчиняться отцовским требованиям.
Сейчас, пока отец улаживает неловкость с гостями или, возможно, расколдовывает их, самое время бежать. Даже можно через окно не вылезать.
Побросав все, что мне казалось самым необходимым, в небольшой чемодан, я переоделась в удобное дорожное платье и практичную обувь и покинула родительский дом через черный вход для прислуги.
3.1 Дирижабль
Сначала я собиралась сбежать на Лавви, моем коне. Но поразмыслив, поняла, что так меня быстро заметят. Мизи Амелия Ронн на своем скакуне – один из символов нашей округи. Пока я доеду хоть куда-нибудь, со мной успеет поздороваться половина местного населения, справиться о здоровье папеньки и маменьки, попросить кланяться губернатору и прочее-прочее. А Лавви объестся яблок и морковки, которыми его будут угощать щедрые граждане. Мне кажется, они на улицу не выходят, не захватив лакомство на случай встречи со мной.
Я не оговорилась – именно со мной, не с Лавви. Несколько раз, когда я прогуливалась на своих двоих, а не верхом, мне и то нет-нет да и совали в карманы кто яблочко, кто подсушенный хлебушек.
Так что прости, милый конек, в этот путь я отправлюсь без тебя. На мне была накидка с капюшоном, прикрывавшим лицо. На улице совсем стемнело и редкие прохожие от меня шарахались. Очень зловеще я выглядела, особенно под рассеянными лучами подслеповатых фонарей.
Один раз правда, ко мне пытался подкатить подвыпивший любитель ночных приставаний, но он еле держался на ногах.
– Юная прекрасная мизи, – начал он заплетающимся языком, вглядываясь под капюшон, – в такое позднее время опасно гулять одной. Давайте я вас провожу. Чемодан помогу понесть.
– Понесть? – переспросила я, – очень щедрое предложение, но я тороплюсь.
– К-куда? – заинтересовался он и икнул.
– На вокзал, на свой рейс опаздываю, – сказала я первое, что пришло в голову, – сейчас мои братья должны подойти, если они меня не найдут, устроят переполох.
Оттолкнув своего кавалера так, что он чуть не упал, я с решительным видом пошла со своим чемоданом дальше, действительно беря курс на вокзал.
– А, так вы в Фестон! – почему-то счастливо закричал пьянчужка позади меня.
– Почему в Фестон? – я притормозила и обернулась к нему.
– Да я же сам с вокзала иду… ик… Там дирижабль в Фестон отправляется с минуты на минуту, так что поспешайте.
– Спасибо, – сказала я, воодушевленная новой идеей. И бегом понеслась к вокзалу.
Дирижабль! На этом величавом воздушном судне я еще не путешествовала. Фестон находится очень далеко от нас и довольно близко к столице Бельвейта. Деньги на билет у меня с собой были, я все-таки девушка из зажиточной семьи. Отец лишил меня магии, а не карманных финансов.
Огромного летающего кита я увидела издали. Какое же завораживающее зрелище! Безумно захотелось залезть в длинную корзину, пока еще чуть приподнятую над землей. Как это символично! Обрести свободу от диктатора-отца и взмыть в небо птицей.
Мои мечты прервались криком:
– Эй, мы сейчас взлетаем! Проверьте, все пассажиры на борту?
Служащие уже начинали отвязывать веревки, удерживающие корзину с людьми на земле!
Я бросилась к высокому лысоватому мужчине в синей униформе.
– Уважаемый, где тут касса… билеты… Фестон… – выдохнула я, запыхавшись от быстрого бега.
– Билеты продаются на фестонский дирижабль, что отбывает через три дня, – степенно ответил служащий, подкрутив длинный ус песочного цвета, – а на этот вот все билеты проданы. Да и касса закрыта.
Кивнув мужчине, я побежала дальше, не в силах расстаться со своими надеждами. Ждать три дня я не могла.
– Луира! Луира Клемен! Срочно пройдите на борт дирижабля! – зычный голос почти меня оглушил.
Кричал толстяк в такой же синей униформе, как и усач, но в шапке с кокардой. Он стоял вплотную к покорителю небес, и я почти до него добежала. Стояла, глупо пялилась и трясла чемоданом.
– Луира? – строго обратился ко мне крикун.
Я машинально тряхнула головой, чтобы поправить совсем закрывший глаза капюшон.
– Что же вы так опаздываете, дорогая? – кондуктор или кто он там, покачал головой с осуждением. – Мы должны уже быть в воздухе, ждем только вас. Поднимайтесь скорее на борт.
Не чуя ног, я взлетела чуть ли не выше корпуса воздушного корабля. Луира, должно быть, передумала отправляться в Фестон, иначе уже была бы здесь.
Ее место я нашла без труда – оно единственное было свободно. Широкая, длинная корзина дирижабля была оборудована мягкими сиденьями с подлокотниками и ремнями безопасности.
Бухнувшись на свое, я пристегнулась, а наше судно уже поднималось в небеса.
Какой восторг! Это было страшно и прекрасно одновременно. Небо становилось все ближе к нам, хоть его и закрывал огромный продолговатый корпус дирижабля. Домики становились меньше и меньше, облака проплывали мимо. Испуганные птички проносились стаями, заглядывая к нам с некоторым возмущением.
А одна повела себя как-то странно, откололась от стаи, или вообще одна прилетела, независимая, как я. Лимонные перышки, озорные глазки. Малышка чирикала, облетая вокруг меня, словно что-то хотела сказать.
– Мизи, угомоните вашу птичку, ее сейчас сдует, корабль скорость набирает, – укоризненно прокричал мужчина по соседству.
Голос повышать ему приходилось, потому что корзина была открытая, по ней гулял ветер и вообще очень шумный выдался полет.
– Какой невоспитанный питомец, – вторила другая соседка.
Птичка выдохлась и отстала.
Через несколько часов, когда у меня окончательно замерзли уши и нос, служащий прокричал:
– Снижаемся! Снижаемся! Впереди Фестон.
Мой побег удался!
3.2. Таверна
Выбравшись из корзины дирижабля, я поняла, что не очень уверенно держусь на ногах. И также неуверенно себя чувствую в целом.
Решение сбежать от дома подальше было спонтанным, но выполнить задуманно мне удалось очень уж успешно. Теперь если и передумаю – так сразу в семейное гнездо вернуться не удастся.
Где я буду жить?
Молоденькой девушке без покровительства родителей или мужа трудно обустроиться на новом месте.
Так что я со своими заплетающимися ногами, чемоданом и отсутствием всяческого плана оказалась одна в чужом округе под утро.
Свежесть и прохлада меня не радовали, еще и роса обильно выпала, что очень хорошо чувствалось при спуске корабля на землю.
У меня было мокрое платье, сырой плащ, зуб на зуб не попадал, да и настроение не боевое. Я даже немного пожалела, что так опрометчиво улетела на чужбину.
Так я и шла, продрогшая, не понимая, куда податься, ведь все еще спали, лавки и гостиницы были закрыты, до начала рабочего дня еще долго.
И тут я услышала громкую бодрую музыку. Прямо передо мной оказалась таверна с подсвеченной вывеской. Оттуда доносились залихватские звуки: пение, крики, звон тарелок и бокалов.
Наверняка, там можно заказать горячего супа и чай. И за возможность завернуться в сухое одеяло я сейчас многое отдала бы.
Зайдя внутрь развеселого заведения, я вовремя успела увернуться от летевшей в дверь кружки. Ударившись о притолоку, она разлетелась керамическим салютом.
– Милая мизи, как вас папенька отпустил гулять одну с чемоданом? – усатый мужчина с блестящими глазами плотоядно смотрел на меня и чуть ли не облизывался.
– Такая миленькая куколка, так и хочется с ней поиграть, – противно осклабился второй посетитель.
Они отлипли от стойки с напитками и начали меня окружать. Раньше я бы разобралась с их приставаниями за считанные минуты. Устроила бы потоп, например. Все бутылки и бочки в заведении могли бы вскрыться и разлиться пенной волной или выпасть в осадок.
Сейчас же я только могла беспомощно оглядываться, отступая к двери.
– Не так быстро, красавица, – сзади уже подобрался здоровенный тип, пропахший потом. По виду – дровосек. Он перекрыл мне выход.
– Останься с нами, угостись вкуснейшим элем, – увещевал первый “встречающий”, оглаживая усы.
– Ты эвон как продрогла, да и плащик вымок. Дождик на улице?
Ко мне потянулись похожие на бревна ручищи дровосека, я не успела увернуться, как он уже схватил край моего плаща, пытаясь его стянуть.
