Борунтей ле Ноэль "Ольховый король"

– Отлично, вот их ты и раздашь охотникам. И лично убедись, чтобы каждый надел хотя бы по одному наконечнику на свои стрелы. Собственно, это и есть твоё важное задание. Сделай всё, чтобы не подвести нас.

– Хорошо, наставник, выполню всё в точности, – ответил ученик.

– Ну а на рассвете мы отправимся по следам вепрей и найдём порванную псину, останки которой нужно будет полностью уничтожить огнём. Это весь план. Я искренне надеюсь, что все всё поняли.

Присутствующие утвердительно кивнули.

– Тогда за работу! К моменту, когда начнёт темнеть, всё уже должно быть готово.

Все участники закрытого совещания поспешили по своим делам, чтобы успеть реализовать намеченный план. Хоть и не без труда, им удалось управиться к назначенному времени и притаиться в ближайшем доме, наблюдая за пьяным мужиком, сидящим под столбом. Светила яркая полная луна, и он был как на ладони. По какому критерию Ганс выбрал приманку, так и осталось тайной. Вероятнее всего, это были какие-то личные счёты. А если его и посетили муки совести, то он наверняка прикрылся благой целью.

В районе полуночи появился вервольф – огромный, мускулистый, с дыбившейся шерстью на загривке и горящими глазами. Он с оглушительным яростным рыком набросился на беднягу и, схватив его, потянул в лес. Охотникам удалось ранить это кровожадное чудовище. Оборотень утробно взревел, кинув свою жертву, а затем, прихрамывая на заднюю лапу и оставляя кровавую дорожку, скрылся в чаще. Дальвет спустил своих вепрей по его следу, а Ганс приказал сжечь на костре окровавленного беднягу, чтобы предотвратить появление ещё одного вервольфа во время ближайшего полнолуния. После этого глава Унтерфельсена отдал распоряжение охотникам взять факелы и обойти все дома в поисках следов оборотня. Под утро им удалось обнаружить возле неказистого домишки на окраине села огромные мокрые волчьи следы. Хозяин этого убогого строения так и не появился. Как выяснилось позже, это был относительно молодой человек, живший один, который, действительно, примерно за месяц до первого происшествия посещал ярмарку. А с первыми лучами солнца по кровавым следам вервольфа выдвинулся поисковый отряд, состоящий из Дальвета, Ганса и пятерых лучших охотников. Там, в глухой чаще леса, они нашли его останки и предали огню.

***

Таким образом жители многострадального Унтерфельсена избавились от ужасного монстра. Ганс незамедлительно сообщил людям эту радостную весть, приписав в основном все заслуги себе, но всё же удосужился упомянуть вскользь и жреца. Дальвет на это собрание даже не пошёл. Он молча загнал своих кабанов в их стойбище, и они с учеником отправились домой. Крестьяне провожали своих спасителей благодарными взглядами, а Ульрих печалился, что так и не решился подойти к прекрасной незнакомке, которая, сама того не ведая, всецело завладела его сердцем. Он всю долгую дорогу думал о ней, мечтая, что в следующий раз не струсит и обязательно подружится с ней.

После возвращения в родную деревню юноша пытался изыскать любую возможность, чтобы снова отправиться в Унтерфельсен. Он даже втайне от всех умолял Яморэастебильтера навести на деревню какую-то беду, но только чтобы при этом не пострадала та самая сероглазая девушка. А ведь не так уж и давно Ульрих сомневался в существовании крылатого духа. Теперь же всякий раз, лишь завидев чёрных птиц, он мысленно взывал к нему с мольбой. Но Человек-ворон – возможно, по причине былых сомнений юноши – не был настроен к нему благодушно, а потому явно не торопил события.

В результате несчастный парень весь истосковался и слегка осунулся. Он неустанно мечтал ещё хоть об одной, пусть даже самой короткой встрече и, дойдя до отчаяния, начал строить планы по самостоятельному пешему походу в Унтерфельсен, хотя знал, что учитель никуда в одиночку его не отпустит, и уж тем более ни за что не доверит ему Пушинку. Старик в кобыле души не чаял и никого к ней не подпускал – собственноручно запрягал, собственноручно кормил и вычёсывал её белоснежную гриву, она тоже отвечала ему взаимностью и слушалась только его. Вообще-то Ульрих и сам понимал, что идти пешком в столь далёкий путь – это опасная затея. В первую очередь страху ему нагонял учитель со своими ежедневными байками на ночь про множество злобных тварей, только и мечтающих о вкусном человеческом мясе. Слова жреца звучали так убедительно, словно он и сам был одной из них и действительно пробовал человечину. Но было ли это так на самом деле, Ульриху узнать не доведётся.

Спустя много дней, проведённых в долгих мучительных ожиданиях, парню повезло. Местные молодые люди собирались в Кальтбахен на ярмарку в честь праздника посева. Дорога туда шла мимо Унтерфельсена, поэтому юный жрец, понятное дело, напросился вместе с ними. Он пообещал им рассказывать по дороге всякие истории, а поскольку путь был вовсе не близкий (втрое длиннее, чем до Унтерфельсена), то крестьяне решили воспользоваться возможностью хоть как-то убить время. Они ведь не знали, что паренёк от них ускользнёт задолго до пункта назначения. Ульрих прямо воодушевился и даже осмелился отпроситься у строгого учителя, на что тот, поворчав в ответ, поручил ему кучу «важных» и «неотложных» заданий. Но в конце концов ученика всё же отпустил, поскольку понимал, что дело молодое.

Именно так и начались регулярные визиты Ольхового принца в Унтерфельсен. Жаль, что толку в этом было мало. При любой подвернувшейся возможности Ульрих выискивал повод, пусть и самый нелепый, чтобы отправиться туда и лишний раз поглазеть на объект своих воздыханий. Чтобы перемещаться по деревне, юноша придумал, как ему казалось, хитроумный план – он ходил и спрашивал, не нужна ли кому жреческая помощь, а сам тем временем лелеял надежду хоть одним глазком увидеть свою таинственную незнакомку. Ульриху казалось, что его поведение не должно вызывать подозрения у окружающих, но чужаков в те далёкие времена не особо жаловали, и поэтому местные жители относились к нему настороженно. Тем не менее он не прекращал свои безуспешные попытки, и в один хоть и пасмурный, но прекрасный день к молодому человеку подошёл парень.

***

– Здравствуй, я тебя который раз у нас вижу, но ты ведь не местный, верно?

– Да, я… я ученик Дальвета. Мы – если помнишь, когда у вас тут беда была (вервольф людей пожирал) – помогли от него избавиться.

– Я помню. Повозку твоего старика сложно забыть, она такая огромная, мы даже сначала голову ломали, что это такое. Только потом стало ясно, что он там вепрей-волкодавов спрятал. А сколько у нас версий всяческих было, ты даже не можешь себе и представить.

– Как раз могу, я и сам до последнего момента понятия не имел, что же там внутри, и точно так же, как и вы, ломал голову, но догадаться не смог. Это было, признаюсь честно, неожиданно даже для меня.

Местный парень в ответ рассмеялся.

– Меня, кстати, Георгом зовут.

– А меня Ульрихом.

– Так ты, значит, из Вальдендорфа?

– Ну, не совсем. Меня туда привели ещё в раннем детстве сёстры и приказали идти к людям. Мы брели очень долго, но откуда – не знаю, лишь помню, что у нас на пути была река. А там-то, в Вальдендорфе, меня и определили к Дальвету, но я ничуть не жалею об этом, ведь мы занимаемся такими увлекательными делами. А одни его россказни чего только стоят!

– Да, тебе можно только позавидовать. А я никогда не покидал нашу деревню, разве что на пруд с ребятами ходили. Это практически единственное местное развлечение. А так в основном шатаемся по округе, если руки работой не заняты.

– Да я до того случая с вервольфом свою деревню тоже не покидал ни разу.

– Но ты же говорил про реку. Наверняка это была Силана – река, названная в честь прекрасной королевы гномов. Ну, той, что из легенд. А значит твой путь аж с того берега – Трененталя, и, видать, далёкий. Здешние люди никогда не бывали по ту сторону, и лишь изредка до нас доходят слухи, что там происходит. Говорят, в Тренентале земля хорошая и урожай пышный, а у нас – одно гнилье… Ну ты и сам знаешь.

– Я был слишком мал, так что почти ничего не помню. Вся память словно стерта.

– Всё равно интересно. Хотел бы я когда-нибудь отправиться путешествовать по миру. Это моя самая заветная мечта! Я всё сделаю для этого.

– Так попроси Ямореастэбильтера. Мы с учителем поклоняемся ему, и он вроде как даже помог мне, хоть я до конца в этом и не уверен, но попробовать стоит.

– А кто это?

– Вы что тут ему не поклоняетесь? Это Человек-ворон, Призрачный Пастух, служащий древнему божеству Мира мёртвых. Он собирает души умерших и сопровождает их на тот свет. В этом ему помогают вороны, которые кружат в небе над местом, где лежит труп. Поэтому его и прозвали Пастухом воронов, как я понял. Ямореастэбильтер спускается сквозь этот круг к телу. Вороны объедают плоть, освобождая душу от бренных оков, а Пастух забирает её с собой. А ещё он свил себе огромное гнездо на самом высоком дереве, поскольку оттуда ему лучше видны кружащие птицы. Призрачный Пастух их замечает за много вёрст.

– Ого! А мы тут вроде как никому не поклоняемся, по крайней мере, до тех пор, пока беда не постучится в дверь. Тогда Ганс снова побежит к Дальвету, надеясь, что ещё не всё потеряно…

– Тяжело вам, наверное. Мы-то там у себя очень быстро решаем все проблемы. А ещё к нам никакие твари не забредают в поселение.

– Мы тут уже привыкли, так что ничего страшного. Жаль, конечно, людей, которые то и дело гибнут, но тут уж ничего не поделать, остаётся только смириться. Но знаешь, нам тут не так уж и плохо живётся, ведь хотя бы эти мерзкие остроухие твари не нападают на нас. Более жестоких существ в мире нет, они самые худшие!

– Это ты о ком? – спросил Ульрих, подумав, что речь идёт о гоблинах.

– Да эльфы эти… – произнёс Георг и нахмурился. – Это самое ужасное, что может быть. Нам ещё повезло, что мы их лично не видели, а то они бы уже носили пояса из наших кишок и пили брагу из наших черепушек.

– Кажется, это они убили моих родителей. Во всяком случае, что-то такое мне напоследок сказали сёстры, перед тем как бесследно исчезнуть в тумане.

– Сочувствую тебе, Ульрих. Это неудивительно, если ты с левобережья. Там, по слухам, снова была война, и всех людей изгнали оттуда. Но почему сёстры тебя оставили? И куда ушли, не знаешь?

– Не знаю, вроде бы намеревались кому-то важному рассказать всю правду о случившемся.

– Наверное, королю!

– Скорее всего. Надеюсь, у них там всё хорошо.

– Слушай, а идём я тебя с нашими познакомлю! – внезапно предложил разговорчивый парень Ульриху.

– Я не уверен… У меня не особо получается разговаривать с людьми. Я ж, по сути, всю свою жизнь только с Дальветом и общался, а местные тут на меня странно смотрят.

– Да не бойся ты, им будет очень интересно послушать твои истории.

– Ну, давай попробуем.

Юноши отправились к небольшой группе молодёжи, расположившейся на поваленном дереве возле одного из заброшенных домов. Георг учтиво представил Ульриха, гордо назвав его своим новым другом. Парни и девушки действительно оказались не такими, как он себе их представлял, а, напротив, очень даже дружелюбными. Они с огромным удовольствием слушали и историю про его побег с того берега, и детали об охоте на вервольфа, и легенды про Ямореастэбильтера. В этом общении был только один недостаток – отсутствие среди публики той девушки, ради которой он собственно тут и находился.

На этом данный визит Ольхового принца в Унтерфельсен был окончен, и он отправился обратно, чтобы успеть добраться домой засветло, воспользовавшись короткой дорогой. Именно так у Ульриха появился самый первый друг. Странно, что он не нашёл себе знакомых в своём же поселении. Возможно, это была судьба.

***

Так началась большая дружба и постепенное вливание Ульриха в молодой коллектив Унтерфельсена. Дальвет не одобрял это бесполезное, по его мнению, времяпрепровождение, в чем и пытался всячески убедить ученика. Парень целыми днями где-то пропадал и, казалось, вообще потерял интерес к их ремеслу. Старик был очень недоволен и периодически ворчал по этому поводу. Юноша не посвящал его в свои переживания и постепенно стал отдаляться, даже не задумываясь о том, что причиняет жрецу страдания. Ведь за долгие годы мужчина успел привязаться и полюбить этого мальчишку, которого, как он считал, послал ему Ямореастэбильтер в качестве компенсации за отсутствие собственных чад. И будь у Дальвета опыт в воспитании детей, он бы знал, что у подростков наступает период, когда они бунтуют против родителей, но со временем это проходит.

Благодаря своему всё более тесному общению с молодёжью Унтерфельсена Ольховый принц наконец-таки вскользь услышал имя девушки, к которой вот уже почти полгода питал нежные чувства. Её звали Лаура. «Какое прекрасное имя!» – подумалось ему. «Лаура… Лау-ра… Ла-у-ра… – произнёс он про себя с нарастающим восхищением, – как нежное дуновение ветерка».

Ульрих всё время старался находиться где-то неподалёку, чтобы иметь возможность наблюдать за возлюбленной. Юноша пытался разузнать о ней как можно больше, чтобы лучше понять: что ей нравится, с кем она дружит, чем увлекается. Но он по-прежнему так и не был с ней лично знаком. Однажды бедняга стоял и тоскливо смотрел издалека, как Лаура смеётся в кругу своих подруг. Со стороны он был похож на грустного брошенного щенка.

– Что ты делаешь? Я не знал, что ты тут. Почему сразу не пошёл ко мне? – услышал Ульрих голос друга. – О! Да ты влюбился!

– Нет! Замолчи! Я вообще не знаю, что такое любовь, – разгневано воскликнул принц.

Георг никогда ещё не видел друга таким нахмуренным и, чтобы как-то разрядить обстановку, примирительно произнёс:

– Я пошутил, успокойся. Если тебе интересно, то мы с Лаурой были друзьями детства, и я могу тебе о ней рассказать.

– Да, интересно. Буду премного благодарен.

– Ну, её отца зовут Фредерик, и он – как ты, наверное, уже сам догадался – охотник, причём достаточно хороший. В нашем поселении его уважают. Мать Хельга занимается домом и хозяйством. Эта семья – очень хорошие люди. У родителей Лауры были друзья – Юрген и Алоизия, их дочь Соммер младше нас этак года на четыре. Но пару лет назад родители девочки пропали, и до сих пор о них нет никаких известей. Узнав о случившемся, Хельга сразу же забрала несчастную, рыдающую Соммер в свой дом и заботится о ней, как о собственной дочери.

«Бедная девочка, как и я, осталась сиротой. Хорошо, что нашлись добрые люди», – подумалось Ульриху.

Георг тем временем рассказывал дальше:

– А их старшая дочь – Хелене давно уже вышла замуж за достаточно зажиточного купца Вольфганга, и они уехали в Айнберг. Иногда приезжают погостить на пару дней. Хелене всегда привозит родителям и сёстрам всякие гостинцы. Лаура мечтательная и добрая девушка, очень любит ромашки. Но тебе непременно стоит знать, что она нравится многим здешним юношам, так что если у тебя есть к ней интерес, то стоит поторопиться, ведь скоро уже её могут взять в жёны. Желающих, уж поверь, много.

Ульрих очень расстроился. Ведь в нём не было ничего такого, что выделяло бы его на фоне других претендентов на её сердце. Единственное отличие, что он неместный, но это скорее являлось недостатком, нежели достоинством. Таким образом, взяв на вооружение совет друга, влюблённый парень стал искать способ привлечь внимание Лауры. Не найдя ничего лучшего, он начал во всеуслышание рассказывать свои истории, выбирая подлиннее и потаинственнее. Ульрих даже не задумывался, что, возможно, выбалтывает какие-то секреты Дальвета, а это не совсем порядочно. Но зато эта тактика принесла результат. Вокруг него стало собираться всё больше любопытных подростков, и в какой-то момент среди них оказалась и Лаура, вместе с приёмной сестрой Соммер и ближайшими подругами. Этого-то парень и добивался, но, к несчастью, явный интерес к нему стала проявлять совсем другая особа – Амалия. Она, вероятно, была лучшей подругой Лауры, по крайней мере, они всегда ходили вместе. Амалия выказывала принцу навязчивые знаки внимания и буквально бегала за ним по пятам, уговорив и свою подружку Гризельду помогать ей в этом. Бедный юноша уже не знал, как от неё избавиться.

– Амалия… Когда-то она и мне проходу не давала, – сочувствовал другу Георг. – Но если ты не будешь вестись на её уловки, то рано или поздно она отстанет. По крайней мере, так было в моём случае.

Нельзя сказать, что Амалия была дурнушкой, но и красавицей её не назовёшь. Она была простой, абсолютно неприметной девушкой. Вероятно, от того и ходила повсюду с Лаурой в надежде, что и ей перепадет хоть малая толика внимания, которое парни оказывали красавице-подруге. Быть может, какой-нибудь отвергнутый молодой человек, разочаровавшись в прекрасных сердцеедках, заприметит и её. Амалия часто вела с Ульрихом задушевные беседы, пытаясь выставить себя в самом выгодно свете. Дескать, она и умная, и порядочная, и чуткая, не то что эти вертихвостки, у которых, кроме внешности, ничего нет. Это она намекала на Лауру, но, естественно, отзывалась о ней так только за глаза. Была ли она права, сказать сложно, ведь стеснительный юноша не осмеливался даже хотя бы заговорить со своей избранницей, а посему не имел возможности узнать её получше, чтобы разобраться в этом вопросе.

Не решаясь на большее, Ульрих снова продолжил свои наблюдения. За его ненаглядной Лаурой ухлестывали многие парни. Они подходили к ней, мило беседовали, наверное, осыпали комплиментами, в ответ на которые девушка смущённо улыбалась. Сердце Ольхового принца при этом сжималось от невыносимой боли. Он безумно боялся её потерять, и потому разбивал свои кулаки о ствол дерева, представляя на его месте лица наглых ухажёров. Это позволяло выпускать пар, но никак не решало его проблему, поэтому однажды несчастный влюбленный наконец отважился рискнуть.

В один из последних дней осени, когда листья уже во всю устилали землю, Ульрих направился в Унтерфельсен с твёрдым намерением поговорить с Лаурой хоть о чём-нибудь. Ещё в самом начале осени он нарвал для неё ромашки, но всё никак не решался их подарить. Они уже давно засохли, но живых цветов до следующего лета уже всё равно не будет, поэтому юноша взял то, что было, и пошёл к возлюбленной. Придя в деревню, он пытался её отыскать, но девушки нигде не было видно. Юноша стоял на виду у всех с этим недобукетом, опёршись о стену заброшенного дома, и чувствовал себя очень неловко. Местные подходили к нему поздороваться и с ухмылкой спрашивали, для кого цветы. А Ульрих про себя молился Ямореастэбильтеру, чтобы только Амалия не появилась где-нибудь поблизости. Это всё, чего он хотел на тот момент. Так, сгорая от стыда и безумно боясь потерпеть унизительное фиаско, он прождал почти полдня.

И вот наконец появилась его ненаглядная. Ульрих просто остолбенел. В нем происходила ожесточенная внутренняя борьба, но ведь дал себе обещание, а потому, собрав всю волю в кулак и сказав себе: «Будь что будет!», он пошёл навстречу Лауре. Она шла из леса, неся на плечах большую охапку хвороста, и не подозревала о его намерениях.

– Привет!

Девушка аж отшатнулась в сторону от неожиданности и неуверенно ответила:

– Привет…

– Это тебе. Они немного высохли, но извини, – сказал Ульрих, неловко протягивая ей ромашки.

– Спасибо, всё равно очень приятно.

– Рад это слышать. Ну ты, я так понял, сейчас занята, так что поговорим потом, – произнёс юноша скороговоркой. Его сердце билось так сильно, что казалось, вот-вот вырвется из груди.

Лаура утвердительно кивнула, даже не глядя на парня, а он постарался быстро ретироваться. Но сделав пару шагов, Ульрих развернулся и вновь обратился к ней.

– А давай я тебе помогу – донесу хворост! Он с виду тяжёлый.

– Ну, давай, – тихо выдавила она из себя.

Весь дальнейший путь до её дома они шли молча, и лишь у порога, передавая девушке хворост, Ульрих робко произнёс:

– Надеюсь, ещё увидимся.

– Наверное.

Она зашла в дом и закрыла дверь, а он ещё долго стоял на том же самом месте, прокручивая в голове сегодняшние события снова и снова. Он пытался понять, хорошо ли всё прошло и радоваться ему или печалиться. Определиться с вердиктом у него никак не получалось, но всё равно подрастающий жрец чувствовал себя героем, одолевшим наконец своего главного врага – самого себя, и это действительно было для него огромным подвигом.

***

Уже многим позже, Ульрих решил начать игру по-крупному. Намедни Георг – большой, как казалось принцу, знаток женщин (по крайней мере, с его же слов) – озвучил мысль, что для расположения дамы нужно её непременно удивить, желательно приятно. Таким образом он подкинул другу пищу для размышлений. И в конце концов влюблённый полукровка кое-что придумал. Далеко ходить не пришлось, ведь он, будучи учеником жреца, жил в доме, напичканным всякими магическими штучками, артефактами и прочими занятными вещицами.

«Выбор, честно говоря, огромен, но что же может впечатлить прекрасную Лауру больше всего? – рассуждал Ульрих. – Точно уж не склянка с гоблинской мочой, это однозначно! Может быть, осколок скорлупы драконьего яйца? Да нет, как-то глупо, это только на Амалию может подействовать… А что насчёт каменной ящерицы? Хотя она выглядит как обычная статуэтка».

Почему всегда, когда нужно, в голове пустота? Ульрих решил сделать перерыв и пойти подышать воздухом. А после он вернётся и посмотрит свежим взглядом, тогда точно заприметит что-то подходящее. И он не ошибся. Войдя внутрь, парень сделал несколько шагов, умышленно ни на что не глядя до тех пор, пока не очутился в центре комнаты. Затем он быстро осмотрелся и увидел именно то, что искал. В углу, из щели дверцы, ведущей в подвал, исходило слабое голубоватое сияние. Ульриха осенило: конечно же, это оно. Почему он сразу не подумал о синей светящейся склянке, которая запрятана в подвале учителя? Наверное, до этого момента он не думал об этом артефакте, так как тогда его ещё не покинул здравый смысл.

Тем не менее юноша дождался, когда Дальвет выползет за очередной порцией медовухи, настаивавшейся во второй комнате, где у них была обустроена спальная зона. Свой «живительный» напиток жрец специально хранил именно там, чтобы в него случайно не попала какая-нибудь гадость из большой комнаты или тем более алхимической лаборатории, то есть подвала. Отравиться и умереть или превратиться во что-то нежелательное он уж точно не собирался. Так вот, как только Дальвет поднялся по ступенькам и, неспешно шаркая ногами, посеменил за излюбленным пойлом, Ульрих мгновенно спустился в подвал, слетев с каменной лестницы и чуть было не свернув шею, схватил синюю банку и молниеносно выскочил обратно, как раз за минуту до возвращения учителя. Благо старик был погружён в свои мысли и ничего не заметил.

Ольховый принц выскользнул на улицу, прислонился спиной к двери и, приводя дыхание в порядок, рассматривал эту диковину. Она словно манила его, а потому он снял свою накидку и бережно обернул ею артефакт. Его тут же обдуло холодным ветром, но ради великой цели юноша был готов всё стерпеть.

Прибыв в этот раз в Унтерфельсен, Ульрих сразу дал Георгу знать, что сегодня у него особая история. Тот всё понял и тут же побежал собирать привычную компанию слушателей жреческих откровений. Полукровка покорно ожидал, когда местные соберутся, ведь именно сегодня у него должен состояться бенефис. А когда все были на месте, он снял со склянки накидку, и присутствующих озарило лёгкое синеватое сияние. Огонёк мягко и загадочно мерцал, завораживая окружающих и порождая в них непреодолимое желание следовать за ним. Сам он, правда, не мог выбраться наружу и отправиться туда, куда бы ему хотелось. Толпа прямо-таки ахнула.

– Вот это чудеса! – выкрикнул кто-то из заднего ряда.

– Что это такое? – спрашивал другой голос.

– Да это же фея! Дай рассмотреть её поближе! – умоляла какая-то маленькая девочка.

– Обо всём по порядку! То, что я поведаю вам сегодня, может показаться какой-то сказкой, но это отнюдь не вымысел, а чистая правда…

И Ульрих приступил к рассказу.

«Всё началось с очередного наставления моего учителя, которого вы все прекрасно знаете. Он так же, как и я вам, рассказывает мне мало-помалу разные истории, обучая между тем премудростям. Одним из первых строжайших запретов было следование за синими огоньками. Наверняка кто-то из вас слышал легенду, что, дескать, этот таинственный огонёк приводит путника к его мечте. Так вот, как оказывается, доля истины в легендах есть, но вся правда достаточно жестока.

Многие из вас знают, что в мире обитает много разных духов – одни из них добрые, другие же злые, а есть ещё и нейтральные. Сегодня речь пойдёт скорее о последних, но, чтобы понять их мотивы, нужно сильнее углубиться в суть вещей. Да будет вам известно, существует некое древнее божество, которое владеет Миром мёртвых. Его называют по-разному, но лично мне он известен как Арх Дандар. По крайней мере, так его называли члены культа, к которому принадлежит Дальвет. Это древнее божество является одним из первых обитателей нашего мира, и на его плечи легла обязанность собирать души умерших и уводить в своё Тёмное царство, чтобы они не скитались по земле и не мешали живым.

Бродил по миру этот дух с большим белым фонарём – а выходил он в основном по ночам, поскольку в его царстве всегда темно и так ему привычнее, – и на его бледный мерцающий свет, как мотыльки, стекались отовсюду души умерших. В обычной жизни людям их видеть не дано, но при свете его фонаря они были хорошо различимы. Для живого человека это жуткое зрелище – безмолвные, бестелесные сущности снежной лавиной заполняли пространство вокруг. К рассвету Арх Дандар уводил всех, кого успел собрать, в мир иной. Пока жителей было мало, владыка Мира мертвых справлялся и сам, но появление новых народов и непомерное увеличение их численности сильно усложнило ему задачу. Поэтому он начал перекладывать свои обязанности на могущественных духов этого мира, наделяя их колоссальной силой, которая зачастую становилась для них проклятием. Среди них как раз Ямореастэбильтер, которому мы с Дальветом поклоняемся, и о нем я вам уже рассказывал.

Помимо Призрачного Пастуха ему помогают и другие духи, в том числе и менее могущественные, среди них – Сонные духи. Селятся они на болоте посреди леса, куда их подневольные слуги заманивают заблудившихся людей. А когда те приходят в обитель Дрёмы, то непременно засыпают и видят самые сладкие сны, в которых осуществляются все их мечты, в том числе и самая заветная. И если такой человек, приняв столь желанный дар от Дрёмы, не сможет разорвать оковы сна, то, увы, его душа отныне будет принадлежать Сонному духу, и тот, кто мгновение назад был человеком или другим разумным существом, становится невольником – маленьким синим огоньком. После этого он обречён вместе с такими же потерянными душами заманивать новых людей в лапы своего хозяина, а его бренное тело со временем поглощается болото, увеличивая его объем и площадь, и тем самым место обитания Дрёмы. Соответственно, чем больше такое болото и чем больше у Сонного духа синих огоньков, тем шире охват контролируемой ими территории, на которой они заманивают забредших по неосторожности в их владения людей. Но в то же время, чем больше у такого духа огоньков, тем ближе он и его невольники к загробному миру, так как задача каждого духа привести с собой определённое количество душ, которое известно только им и самому Арху Дандару, назначившему эту цифру. Именно собранные души являются для Дрёмы условием освобождения.

Когда я подрос, Дальвет поручил мне изловить один из огоньков. Он понадобился моему учителю, чтобы контролировать присутствие Сонного духа к северу от Вальдендорфа. Когда огонёк пропадёт, мы будем точно знать, что Дрёма ушёл в Мир мёртвых, а значит, впредь не будет угрожать путникам. Но не волнуйтесь, этот несчастный огонёк, во-первых, осуществил все свои мечты, пусть и наслаждаться ими ему пришлось недолго, а во-вторых, для него нет совершенно никакой разницы, где быть невольником: в этой склянке или на болоте – и равно так же, как и остальные, он покинет наш мир, если Дрёма наберёт необходимое число жертв».

Собравшаяся вокруг юного рассказчика толпа детей и подростков слушала с открытым ртом. Таких откровений им ещё никто не рассказывал, хоть и поверить в это всё было крайне сложно, но подрастающий жрец ведь никого насильно и не принуждал. Каждый для себя решал сам, как поступить с полученной информацией. Единственное, что Ульрих настоятельно не рекомендовал людям делать, – это идти за синими огоньками в погоне за мечтой, а напротив – всячески им сопротивляться. А если кому-то посчастливится обнаружить это редкое явление, и при этом выжить, то непременно сообщить Дальвету или самому Ульриху, ведь те, по его словам, рисуют карту, обозначая потенциально опасные места.